Маверанахр, Мазандеран, Фонвизин - далее везде

     Аннексия, даже приветствуемая частью населения, нередко находящейся на содержании врага, не может не вызывать тревоги у соседних государств или не возбуждать недовольства в самой аннексированной стране. Ж. П. Ру Тамерлан
     и како тако восставший Дамбас на тинге, по обычаю диких племен созванном под сакральным Иггдрессилем, помнившем еще времена Игов, не говоря о Наурах, порешил народной волей  трактористов и шахтеров, не исключая дворников и кондукторов трамваев, например, спосылать к тзарю Масковскому, а был им на те поры богатур Ильич
     Не закавычивая и не ставя ни точки, ни запятой, ни даже вполне себе зряшной придумки шибко грамотных - точки с запятой, Левонтий Магницкай, чуть присвистывая искусно сложенными трубочкой губами, отпил из оловянного жбанчика малого сухарного квасу, требовательно подавая знак дворовому казачку Лаврику, сумрачной глыбой приткнувшемуся у притолоки, снаряжать фриштык. С улицы послышался чей - то бодрый голос. Арифметик выразительно посмотрел в широкую переносицу казачка.
    - По тембрональности, - густо произнес тут же заухмылявшийся Лаврик, - так Ван Витцын.
    Магницкай отбросил ладно очиненное в щеть гусиное перо и поднялся на ноги, немного дрожавшие после вечорошних экзерсисов с дворовыми девками под непреклонным руководствованием клюшни Степаниды, очень, если не сказать более, странной особы при Академии наук, где Левонтий занимал целесообразное место Руколожителя с прибором. Само наименование клюшни говорило понимающим о многом, ведь частичная симбиотия некоего Степана и календарной даты коварного заговора, закончившегося убиением Гая Юлия Цезаря, буквально что не вопияла, впрочем, неоднократно преданный народ Дамбаса старался о таких способных разрушить хрупкое правосознание разъединенных народцев вещицах или штучках не мыслить.
    - Кому ? - заорал с порога багроволицый и довольный Ван Витцын, обнимая старинного приятеля за сутулые плечи фарисея и книжника, кем Левонтий, вне всяких сомнений, и являлся, умело прикрываясь почетной должностью Руколожителя с прибором. - К чему ?
    Магницкай мигнул Лаврику, тут же поспешившему в соседнюю горенку, откуда через мгновение свысока выкатился как всегда бодрый и оптимистически настроенный Диомидов. Припав на контуженное под Иловайском бедро, бойко размахивая руками, он закричал, не забывая в самонужных местах приквохтывать курицей :
    - Поет нога : куда иду ?
     Жужжит рука : пошто в говне ?
     Рычит мой зад : неуж я блогер ?
     - Ну, и так далее, - солидно откашлявшись завершил приветствие почетности Лаврик, невольно склоняясь перед сквозанувшей из глаз Ван Витцына мудрости отцов.
     - Приемлемо, - ласково махнул густой гривой Ван Витцын, немного даже заржав в знак символичности величания, нетерпеливо озираясь. Он дрожал и трясся, соблюдая тщательно ритуал, а из горенки, вздыбив голову, уже пер дедка Орелик рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, в самом конце обнаружив высокоразвитую цивилизацию Дальстроя и Дубровлага, где правил местный и кошмарящий малый бизнес Дубровский из беглых секретарей самозванного императора Петра Федотыча Третьего.
    - А ну, - взгайкал лихой дедка Орелик, подпоясываясь богато снятым накануне с рыжей и с титьками скальпом, - давай биться, гад.
    - Загадками, - уточнил Ван Витцын, надвигаясь копытом на дедку Орелика.
    Дедка, сраженный такой неистовостью и беспощадностью Ван Витцына, захрипел и зашатался, белея. Пальцами он ухватился за свой выпирающий кадык, но затем полез в ротовую полость, и вот, свершилось : вырвал свой грешный язык дедка, тем самым, товарищи, реализовав смутное, но грозное пророчество самого, мать вашу так, Пошкина, предсказавшего некогда дуб зеленый.