Сладкий яд твоей души. Глава 45

В своем рвении примирить Чехову с Лобовым Алькович была не одинока. И заглянув однажды к ней в гости под предлогом знакомства с найденной им новой информации касательно расследования о деле её родителей, в один прекрасный момент Рудаковский заговорил с ней точно также, как и Вика, не скрывая своего беспокойства относительно её угнетенного состояния.

— Лер, может, хватит уже? — категоричным тоном отозвался Вовка, накрывая своей ладонью её полупустой бокал с вином. — Ты слишком часто выпиваешь. Это не есть хорошо.

— Тебе какое дело? — вяло осведомилась она, тщетно пытаясь отнять у него бокал.

— Никакого, — отрицательно кивнул Рудаковский, неохотно возвращая ей спиртное, — но мне неприятно смотреть на то, как ты губишь себя из-за него. Посмотри, на кого ты стала похожа! — Подтолкнув Чехову к зеркалу, он предоставил ей возможность полюбоваться на свой новый вид, который в общем-то не очень её обрадовал.

Эти красные, потухшие глаза и чуть-чуть припухшее от частого употребления алкоголя лицо не могло принадлежать ей, волевой девушке Валерии Чеховой, но правда выглядела слишком очевидной, чтобы на неё можно было закрывать глаза.

В ещё более плачевном состоянии находились её волосы, придавая ей более неухоженный вид и почти превращая её в омерзительную уродину. Ох, Глеб здорово прошелся бы по её внешности, если бы увидел её такой!

— Послушай, Лер, может достаточно себя так истязать? — отозвался Рудаковский, оставляя её наконец в покое и передавая ей кое-какие бумаги. — Думаю, тебе стоит с ним поговорить и все ему объяснить… Я же вижу, что тебе плохо без него. Начни предпринимать уже хоть что-то, иначе сведешь себя в могилу и твой брат останется совсем один.

Так ничего ему не ответив, Лера вывернулась из его объятий и, грубо оттолкнув от себя Рудаковского, без всяких объяснений закрылась в ванной комнате, не в состоянии больше слушать увещеваний приятеля.

Вовка кажется не понимал того, что ей не о чем было разговаривать с Лобовым. Особенно сейчас, когда она превратилась в слабовольную и уродливую алкоголичку. И все это произошло все за относительно короткий промежуток времени! Не хватало окончательно опозориться, явившись перед Глебом и Олегом Викторовичем в таком виде…

Зациклившись на собственном душевном состоянии, она внезапно вспомнила, как давно не посещала Дениса, и называя себя неблагодарной сестрой, на следующий день отправилась к Гордееву, надеясь узнать от него, когда подростка можно будет выписать из больницы и забрать к себе.

В голове, как назло, было оглушающе пусто, а самой ей на тот момент не хотелось ничего, кроме покоя и избавления от душевной боли.

Очутившись напротив двери хорошо знакомого ей кабинета и заранее продумав причину для своего очередного визита, Лера долго не решалась переступить его порог, а когда ожидание неизвестности стало для неё совсем мучительным, не выдержав, она ненадолго впала в ступор, обнаружив, что Гордеев там был не один.

— Александр Николаевич, можно? — поинтересовалась Чехова, закрывая за собою двери.

Обреченно вздохнув, мужчина кивнул, никак не ожидая её здесь увидеть.

— Конечно, заходи, — приглашающе махнул он рукой в сторону дивана, где сидела какая-то холеная и изящная женщина, глядя на «светилу» как на собственность.

Подойдя к шкафу, Гордеев достал оттуда бутылку вина и третий бокал, и подождав, когда Чехова усядется на диван, с удивлением покосился на незнакомку. 

— Саш, будь помягче с девушкой, — укоризненно покачала она головой. — И вообще, меня удивляет, что ты никому здесь обо мне не рассказываешь… Неужели ты и вправду меня так сильно стесняешься?!

Не понимая, что происходит, Чехова перевела на своего наставника озадаченный взгляд, и почувствовав, что пришло время раскрыть все свои карты, кивнув сторону гостьи, Гордеев тут же отозвался:

— Вы наверное ещё не знакомы, поэтому я хочу наверстать это упущение. Знакомьтесь, Валерия Чехова, это моя жена — Евгения Гордеева. Бывшая жена,  — поправил он самого себя.

Переведя шокированный взгляд сначала на эту женщину, а потом на самого Гордеева, Лера едва не поперхнулась, и только сейчас обнаружив, с каким пристальным вниманием её саму изучает супруга «светилы», повторно извинившись за свое вторжением, она внезапно сорвалась с места и направилась к двери, все ещё чувствуя между лопаток острый взгляд Евгении Гордеевой.

Чуть позже, быстро решив с ней все свои вопросы, «светило» бросился вслед за студенткой и почти догнав её в коридоре, тотчас преградил ей путь, словно намеревался извиниться за нежданный визит жены. 

— Если хочешь, можешь пока пожить с Денисом у меня, — предложил он ей, словно нарочно оговариваясь, — то есть я хотел сказать, у моего друга, — это был намек на временно пустовавшую дачу Куратова. — Он все равно там сейчас не живет, поэтому я подумал, что ты можешь начать сдавать свою квартиру в аренду как раньше, чтобы у тебя были деньги на лекарства для брата, а жить у…

Машинально поблагодарив его за оказанную услугу, Чехова пообещала ещё раз все хорошенько обдумать, и заранее представляя себе, как выбьет у Глеба почву из-под ног новость о её переезде на дачу Куратова, бросилась прочь из больницы, уверенная, что дальнейшая её судьба сложиться куда лучше, чем она могла себе представить. 

***

К Лобовым Лера вернулась за вещами уже поздно ночью. Это решение далось ей непросто, особенно если учесть, сколько всего ей пришлось передумать, прежде чем решиться посетить этот дом, едва с окончательным переездом на дачу Куратова было все решено.

На удивление Глеб был тоже не один, а в кругу своей компании. Выпивка лилась рекой вкупе с похабными шуточками, которыми обменивались между собой его приятели, от которых сама Чехова предпочитала держаться подальше.

Приблизительно такая картина бросилась ей в глаза, как только она зашла в знакомую прихожую, позже оказавшись в гостиной. Там же она столкнулась с какой-то блондинкой, за спиной которой маячил и сам Лобов, явно не ожидавший её здесь увидеть.
 
— Глеб! Какого хрена?! Имей хоть каплю совести и сострадания к нашему другу! Тебе как будто доставляет удовольствие глумиться над этим пьяным бедолагой, когда ты сам видишь, что он сейчас не в состоянии подняться с места и как следует тебе навалять…

Закатив глаза, Лобов скривился так, будто его только что заставили съесть целый лимон:

— Да, уж, оборжаться можно с твоих шуток, — процедил он, подтрунивая над приятелем. — У тебя такое же своеобразное чувство юмора, как и ты сам, чокнутый алкаш.

Вспыхнувшая между ними перепалка помогла немного сгладить углы и разрядить обстановку, и почувствовав, что теперь ей вряд ли удастся проскользнуть к себе незамеченной, Чехова так и застыла посреди гостиной, сконцентрировав все свое внимание на пока не видевшем её Глебе.

Обнаружив в гостиной ту самую «сестру», о существовании которой Лобов посчитал за нужное не уведомлять новую пассию, блондинка недовольно нахмурилась, но самой Лере, рискнувшей таки направиться в собственную комнату, было уже на все наплевать.

Эта компания могла квасить и веселиться до самого утра, её это больше не занимало. Главное, что он снова не сошелся с Инной, и этого было для неё достаточно, чтобы не возненавидеть этого парня окончательно.

Увы, как бы не хотела Чехова пройти незаметной мимо этой компании, её взгляд все равно зацепился за Глеба, который пристально рассматривая её, выглядел так, будто хотел услышать в ответ, что она передумала и мечтает снова остаться здесь, в этом доме.

Воцарившаяся в помещении тишина затянулась, и продолжая обмениваться между собой не совсем дружелюбными взглядами, компания ждала, кто первым осмелиться нарушить неловкий момент.

— Идите на кухню, а я сейчас к вам подойду, — внезапно распорядился Глеб, не сводя своего взгляда с нахмурившейся Чеховой.

Переглянувшись между собой, ребята молча покинули гостиную, забирая с собой выпивку и закуску, оставляя этих двоих наедине друг с другом. Дождавшись, пока звук чужих шагов исчезнет за порогом кухни, Глеб набросился на Леру с расспросами:

— Я смотрю, твои мозги таки встали на место, раз ты решила вернуться…

— Нет, мои мозги заклинило окончательно и бесповоротно, — холодно проронила она, — и если я здесь останусь, то только затем, чтобы забрать свои вещи и завтра же уехать отсюда навсегда, потому что не хочу переться через весь город на ночь глядя… 

В какой-то момент в гостиной установилась тяжелая тишина, лишь изредка нарушаемая доносившимся веселым смехом из кухни.

Переубеждать барана, что он не осел, Чеховой не хотелось. К тому же она чертовски устала.

— Ладно, иди к себе, и можешь не переживать, — бросил Глеб, хватая её за плечи и разворачивая в сторону её же комнаты, больше походившей на какую-то каморку. — Я хоть немного выпил, но тебя я не трону. Сегодня ты в моей постели ночевать не будешь…

— Теперь я понимаю, почему ты стал таким злобным мудаком, — хмыкнула она, вырываясь и попутно хватая его за рукав кофты. — А насчет меня можешь не беспокоиться. Я уже нашла место для ночевки.

— Вот как? — удивился он, останавливаясь и раздражающе всматриваясь в неё. — И кто же этот счастливчик, рискнувший предоставить моей распрекрасной «сестренке» ночлег?

— Ты сам прекрасно знаешь, кто он! — прошипела Чехова, и обойдя его стороной, прошла в свою комнату, чувствуя за спиной обжигающий и внимательно следящий за ней взгляд Лобова.

Возможно, ей не следовало с ним так поступать, давая понять, что якобы она нашла ему замену и вообще впутывать Гордеева в их личные разборки.

Это было неэтично и непрофессионально по отношению к их бывшему руководителю практики и наставнику, который ничем не заслужил такое отношение. Но заранее решив придерживаться уже выбранной линии поведения, останавливаться на достигнутом она не собиралась.

Посмотрев через плечо, Лера заметила, с каким напряженным ожиданием следит за ней Глеб, и не сдержав своего сожалеющего взгляда, она мгновенно отвернулась, захлопывая за собою двери и уединяясь в своей комнате. 

***

Утро сборов выдалось банальным. И представляя себе, как она покидает этот дом, куда наверное уже вряд ли вернется, Чехова испытывала противоречивые чувства, словно находясь на перекрестке и не зная, к какому берегу ей следовало примкнуть.

Растерянность и недоумение — такими были её эмоциями, когда проснувшись, она вспомнила, зачем сюда пришла и куда в итоге направлялась, сделав все возможное, чтобы восстановить разрушенное, но увы…

Если бы не Гордеев, где бы сейчас она была и получилось ли у неё так просто порвать с прошлым, решившись на столь опрометчивый шаг?! Она задавала себе все эти вопросы, не находя на них однозначных ответов.

И когда вдруг приблизился момент расставания, Лера впервые пожалела о своем поступке, тогда как назад дороги больше не было. Глеб давно находился в гостиной, проводив с вечера гостей. Ждал, когда она появится, чтобы с ней проститься и возможно в последний раз пообщаться наедине, и на столь близком расстоянии.

Спрашивать его о том, провел ли он эту ночь один или с той блондинкой, Лера так и не осмелилась, предоставляя возможность собственной фантазии изощряться на свой лад. И наверное это было к лучшему.

Сейчас она была не готова слышать правду. И, к сожалению, этому её невысказанному вслух вопросу скорее всего суждено было остаться без ответа, который Чехова не хотела знать. Но едва ей показалось, что она достаточно пробыла в этом доме, чтобы насладившись его атмосферой в последний раз, отправиться наконец на дачу, обменявшись с ней красноречивыми взглядами, которые сказали ей гораздо больше слов, вместо того, Глеб внезапно преградил ей путь, и закрыв за собою входную дверь, отошел к окну, действуя так, будто хотел предостеречь её от совершения очередной ошибки, которую возможно уже не так просто будет исправить.

Сглотнув ком в горле, Лера отошла в сторону и устроив на полу свой чемодан, чтобы не надрывать руки, просто стала ждать, что последует дальше, не в состоянии покинуть помещение без разрешения Лобова.

Не такого утра она ожидала, но с этим парнем по-другому было нельзя. С силой сжав подоконник, Глеб еле слышно выдохнул, и неожиданно к ней повернувшись, глухо проронил, словно давая ей понять, как непросто даются сейчас ему эти слова:

— Давай забудем обо всем, Лер, и попробуем начать сначала.

Шмыгнув носом, Чехова непроизвольно затаила дыхание, пытаясь понять, что он хочет до неё донести, переступая через собственную гордость, что уже значило слишком много для такого законченного эгоиста как он.

— Я забуду о твоих интрижках с Гордеевым, а ты в свою очередь обещаешь забыть о моих девках… Они ничего для меня не значили. Они просто пустышки, никто… Поверь, никто из них не имеют никакого значения в отличие от тебя. Но с этой поры я запрещаю тебе приближаться к Гордееву и иметь с ним какие-либо общие дела.

Готовая вновь броситься в омут с головой, Лера неожиданно осадила собственные эмоции, и в два счета оказавшись напротив стола, где стояло пару пустых бутылок из-под коньяка, которые Глеб не успел убрать, сбила ладонью одну из них.

Упав на пол, она тут же разлетелась на мелкие осколки, словно знаменуя собою их разбитые надежды о счастливой совместной жизни.

— Убирайся, — прошипела Чехова, делая ему знак, чтобы он отошел от двери и дал ей прочти. — Убирайся отсюда! Сейчас же!

Оторвав свой взгляд от рассыпавшихся по всей комнате осколков, Глеб окинул её холодным взглядом, не решаясь покидать помещение гостиной, пока не донесет до её разума ещё одну свою мысль. Добравшись до дивана, Лера молча рухнула на него, зарываясь пальцами в свои волосы.

Да как он вообще смеет предлагать ей забыть про Гордеева, когда у неё и так с ним ничего не было!? И именно сейчас она почему-то об этом искренне жалела.

Нет, ей надо было все-таки переспать с Гордеевым.

Как же она теперь его ненавидела! Нет, это не Глеб Лобов, это сущее наказание! Весь в свою мать! Эгоист, которых только стоит поискать! И он опять умудрился вывести её из себя, как в прошлый раз!

Вместо того, чтобы попрощаться с ним как все нормальные люди, ей хотелось теперь кричать, браниться, как заправский сапожник, а потом и вовсе его придушить.

Все-таки ей не следовало начинать с ним спать, предоставляя ему доступ к своему телу. А ведь ранее она даже не подозревала, что так сильно к нему привяжется, буквально ненавидя себя за собственную чувственность.

Как ни крути, но все её попытки вернуть все на круги своя уткнулись в новый тупик. Да, было горько и неприятно, но успев за это время привыкнуть к подобного рода разочарованиям, Чехова неожиданно поняла, что обязана пройти через все сложности, чтобы что-то прояснить для себя, но никто и не обещал, что это будет просто.

— Я докажу тебе, что ты ошибаешься, — прошептала она, чувствуя необходимость подняться с дивана и продолжить свой путь, когда покинув свое место, Глеб уселся рядом с ней.

— Хочу тебя, — еле слышно выдохнул он, наклоняясь к ней и неуловимо прикасаясь к её губам своими.

На миг их дыхание смешалось, но целовать его сейчас Лера не хотела. Не хотелось возвращаться к нему и начинать все заново, зная, что он опять все разрушит, как это происходило у них уже неоднократно.


Покрутив головой, она отстранилась от него. Они, черт возьми, только что расстались. Она переезжает на дачу Куратова, а он предлагает ей трахнуться на прощание?! Что ж это было вполне в его духе! Как мало все-таки она ещё знала этого человека…

Скорее всего у него так ничего и не было вчера с той девицей, иначе вряд ли бы он стал предлагать ей сейчас такое…

— Тогда пригласи к себе ту блондинку, что терлась около тебя, — промолвила Чехова, кутаясь в свою куртку. — Как раз снимешь с ней напряжение. Ты же в этом большой спец.

— Да пошла ты! — процедил Глеб, отодвигаясь, и больше не глядя на неё.

На том их обоюдное прощание и закончилось.

Встав с дивана, Лера подошла к входной двери и, дотронувшись до дверной ручки, прежде чем навсегда покинуть этот дом, не смогла удержаться от того, чтобы не кинуть на парня последний взгляд.

Откинув назад голову, Глеб крепко зажмурился, раздумывая о чем-то своем. На его лице с нахмуренными бровям и поджатыми губами можно было безошибочно прочитать бесконечную усталость и терзавшие его муки противоречивых желаний.

Лера не знала, желал ли он её сейчас просто как объект для удовлетворения своих потребностей или действительно пытался вернуть то, что когда-то их связывало, но мучить себя и его она больше не хотела. Равно как и возвращаться к нему, наплевав на собственную гордость.

Подхватив чемодан и выскочив из помещения гостиной, Чехова поспешно прикрыла за собою дверь, удивляясь тому, что даже такие своенравные натуры как её сводный брат, могли также страдать, терзая себя несбыточными желаниями. Но покидая в то утро далеко не чужой для себя дом, ей оставалось надеяться, что после их расставания Глеб не перегорит окончательно, забыв о том, что значит чувствовать что-то ещё, кроме своего привычного цинизма и эгоизма по отношения к окружающим.

Только все ещё продолжая мысленно с ней сражается, тот был уверен, что она ещё много чего была ему должна. Словно между ними был нарушен негласный баланс и теперь он просто хотел восстановить справедливость.
Глеб был уверен, что она всегда поступала несправедливо по отношению к нему, слишком много забирая и мало отдавая взамен.

В то время как ему хотелось поступать точно также, только по отношению уже к ней самой. И вообще порядочно прожив с ней под одной крышей в качестве не просто так называемого «брата», но теперь уже и любовника, ему казалось, что Чехова использует его по полной программе, лишь умело манипулируя его чувствами. И когда она сбежала, у него возникло ощущение, будто его обокрали.

Да, он боялся ей проиграть. Боялся, что она больше не будет ему подчиняться как раньше, что ближайшее окружение будет и вовсе не на его стороне. И в то же время он боялся по-настоящему в неё влюбиться и развивать с ней какие-либо отношения вообще; боялся того, что могло произойти между ними в итоге, накручивая себя от безысходности.

В последнее время он видел Чехову монстром в обличие привлекательной девушки, чьи поступки причиняли ему невыносимую боль, а теперь она и вовсе его уничтожила, сделав опрометчивый шаг.

Он все время думал, что Чехова — его родственная душа, но что-то пошло не так. Ему хотелось её наказать и, между тем, отказаться от неё окончательно он тоже не мог.

Это походило на падение в бездну. По её вине. Глеб обвинял во всем только её одну, полностью перекладывая всю вину за происходящее на хрупкие плечи Чеховой, называя свою любовь к ней каким-то наваждением и проклятием одновременно.

Словно она своим поведением зеркалила его самого, подсвечивая темные стороны его души. И монстр, которого он видел в ней, на самом деле возможно являлся им самим.

Это себя он видел в отражении её строптивого характера. Свою темную сторону. И это его как отталкивала от неё, так и притягивало одновременно, создавая между ними внутренний конфликт.

Иногда Глебу казалось, что не будь в его жизни Чеховой, он был бы куда счастливее. По крайней мере, не оказался бы ранен ею в сердце. Теперь же у него было ощущение, будто все закончилось и эту драму ему придется переживать в одиночестве.

С одной стороны он отвергал её и ненавидел, с другой — по-прежнему боялся потерять. Чехова всегда оставалась для него соблазном и запретным плодом одновременно. Но единожды поддавшись собственному порыву, в итоге он потерял все и его жизнь была разрушена. И от осознания этого ему становилось ещё хуже.

Будто он находился в каком-то тупике, из которого не было выхода. Он в очередной раз не прошел испытание, расплачиваясь за свои ошибки сполна.

***

Переехав на дачу Куратову, чья обстановка не предполагала уюта, и его надо было создать заново, все последующие дни Лера старалась поменьше видеться с Викой и Толиком, так как устала выслушивать их претензии по поводу её расставания с Глебом.

Также она продолжала мастерски избегать и самого Лобова, с которым они по-прежнему, хоть и изредка, но все же пресекались на территории больницы и занятиях, в том числе.

Понятно, что её тоску по этому парню никуда деть было нельзя, но ясное понимание того, что она вполне способна обойтись и без его общества, подавил её страх остаться одной, заставив двигаться дальше.

Конечно, ей было немного жаль, но свой выбор она уже сделала и менять планы в ближайшее время не собиралась.

Теперь все свое свободное время она посвящала расследованию, пытаясь узнать, куда запропастился таинственно исчезнувший Анкушев, которого они продолжали с Рудаковским называть по привычке Незнакомцем, словно опасаясь упоминать вслух его фамилию.

Это был единственный в своем роде человек, который мог пролить свет на тайну смерти её родителей или хотя бы назвать имена заказчиков той аварии. Так что с новыми силами приступив к изучению собранной за это время с Рудаковским информации, Чехова стала буквально одержима этим делом, готовая бросить все и вся, лишь бы найти таинственного компаньона покойной мачехи.

Бросив на его поиски все силы, она всю неделю не находила себе места, метаясь по закоулкам города как угорелая, только сам факт затеянной ею авантюры не принес никаких результатов.

Анкушев как сквозь землю провалился. И вернувшись на дачу Куратова в неважном настроении, Лера ещё долго не могла прийти в себя, пропуская мимо ушей обещания Рудаковского обязательно найти этого типа и вытрясти из него всю информацию.

На протяжении данного этапа расследования он поддерживал её как мог, развлекая Чехову всякой ерундой, и рассматривая порой этого парня сквозь опущенные ресницы, она в тысячный раз жалела о том, что не могла привязаться к нему столь же сильно, как когда-то к Глебу. Правда стоило ей решиться выразить вслух свои мысли, как мягко улыбнувшись, Рудаковский выдал следующее:

— Знаешь, я иногда сам задаю себе подобные вопросы, но раньше ты мне действительно нравилась…. А ведь подумать только, ещё год назад я хотел сделать тебе предложение, но слава богу, Толик меня заранее отговорил.

Судорожно вздохнув, Чехова неопределенно кивнула. О его недавно начавшихся отношениях с Валей Шостко не знал в их больнице только ленивый.

Ей было немного странно слышать от приятеля откровения годичной давности, когда раньше они, к примеру, могли вызвать у неё одно лишь раздражение. Рудаковский был для неё хорошим другом и только. Она никогда не рассматривала его в качестве спутника жизни или возможного любовника.

И вместе с тем, он был нужен ей таким, каким являлся по жизни. Добрым, заботливым, достаточно нежным, и если того требовала ситуация, решительным, особенно если дело касалось защиты близких людей.
 
Заметив её сомнения, Вовка спокойно усмехнулся, будто он говорил с ней о погоде, а не признавался в давней симпатии, которой не суждено было свершиться, после чего произнес вслух следующее:

— Сейчас нет смысла об этом говорить. Пусть все останется в прошлом, Лер. Просто найдем, этого Анкушева и дело с концом.

Чехова еле заметно кивнула. Он был прав на все сто процентов. Осталось только правильно подойти к осуществлению этой идеи и выйти на след пропавшего бандита, видеться с которым по правде сказать не хотелось никому из них. В её памяти ещё были свежи кадры убийства Анкушевым девушку, похожей на ней.

И каждый раз вспоминая об этом инциденте, едва на неё накатывала легкая грусть, Лера была уверена, что расплачивалась за собственное малодушие разрывом с Глебом, позволив тогда умереть ни в чем невинному человеку.   

Глава 46

http://proza.ru/2025/02/01/828