Новое пришествие Эсмеральды

Подслушал недавно беседу двух восторженных барышень экстрабальзаковского возраста. Барышни были в поистине булгаковском восхищении (Помните: «- Я в восхищении, - монотонно пел Коровьев, - мы в восхищении, королева в восхищении. - Королева в восхищении, - гнусил за спиной Азазелло. - Я восхищен, - вскрикивал кот.»).
- Все! Скоро мир! – бравурно заявляла одна.
- Трамп обещал, - соглашалась другая.
Людям с испито-религиозным мышлением свойственно ожидать нового пришествия. Не имеет значения, какой именно у этого пришествия порядковый номер. Христиане ждут второго пришествия. Иудеи, не принявшие Иисуса в качестве Мессии, все еще ждут первого. Индусы-веданты ждут десятого пришествия бога Вишну в образе Калки. Мусульмане ждут своего Махди, зороастрийцы – своего Сосиоша, буддисты – своего Майтрею. Общим для всех этих историй является такая магическая логика: мир катится в бездну, скоро миру конец, и вот кода этот конец подкрадется очень близко, явится Спаситель, Мессия. И вытащит всех праведников в последний момент, а вот живьем ли, тушкой ли, чучелом, в телесной либо же в исключительно духовной ипостаси – тут религиозные представления разнятся. 
Есть в народе и другие, более приземленные, околорелигиозные ожидания. Фольклорные сюжеты дарят нам многоликий сказочный архетип – образ Короля под горой, Спящего героя. Освободится, проснется, перевернется, явится и всех победит. Вот таким Королем-героем и представляется утомленному народному сознанию новоизбранный президент далекого, а потому полумифического государства.
Совершенно отдельный вопрос, почему мы, свободолюбивые и суверенные, заглядываем, близоруко щурясь, за океан в надежде разглядеть сияние нового восходящего земного бога. Своих, местных богов, что ли, не осталось? Этот вопрос не подразумевает вменяемого ответа, не стоит задавать такие вопросы – даже самому себе.
Трамп явился, словно луч в темном царстве, словно свет в конце туннеля, словно Эсмеральда ворвалась в жизнь Квазимодо, - именно так взошел заокеанский президент на исторический пьедестал. В романе Виктора Гюго для героев все закончилось не самым лучшим образом, но мы-то верим, что нашу историю пишет более милосердный литератор.
Вот сейчас король проснется, перевернется и установит всеобщий мир. Мира ждут все племена, все народы, все устали, все хотят тишины и покоя. О мире говорит каждый: кто молча, про себя, кто тихо, полушепотом, кто громко и страстно. Смуту, безысходность, безнадегу вдруг озарила надежда.
Нет ничего более светлого и возвышенного в жизни человека, чем мечты и надежды. Да вот только надежда работает так же, как алкоголь: окрыляет, пока опьянен, но тут же глушит и давит, когда начинаешь трезветь. «Чем круче взял, тем страшнее похмелье», - как поет Кинчев. Престарелые экзальтированные барышни – это очень компетентные геополитические эксперты, но не нужно брать слишком круто, обнадеживаться «в край» - вылетит потом, не поймаешь. Мир не наступит по воле барышень-сударушек, по воле Трампа или по воле любого другого аналитика или мессии. Мир наступит тогда, когда его наступление будет продиктовано неумолимой логикой Истории, когда все тревожные, «беспокоящие» вопросы будут разрешены, когда не останется поводов для противостояния.
История предлагает немало «обучающих» уроков. Так, например, в конце XVI века в Японии закончилась эпоха «воюющих провинций» (сэнгоку дзидай), и с начала XVII века наступила эпоха Эдо (эдо-дзидай) под властью клана Токугава. В стране воцарился долгожданный мир на целые два с половиной столетия – самураи перестали размахивать мечами, рубить друг друга в капусту и резать животы в обряде сэппуку, они переключились на должностные обязанности придворных чиновников, на созерцание сакуры, на живопись, театр и литературу.
И жила страна в спокойствии и благоденствии, пока на острова не нанесли визит американцы, пока не вынудили сегуна подписать «договор дружбы». Подписание «договора дружбы» инициировало конец эпохи Эдо и наступление эпохи Мейдзи - периода реставрации и «просвещенного правления». Страна стала на путь индустриализации, милитаризации и, провоцируемая новыми «друзьями», радостно бросилась в горнило многочисленных экспансионистских войн…
Мы, безусловно, не японцы. Но у каждой страны, у каждого народа, в каждом историческом периоде есть свои сегуны, свои императоры, свои заокеанские «друзья». И если спровоцировать на войну можно извне (как правило, так всегда и происходит), то «спровоцировать на мир» невозможно, стремление к миру – это исключительно внутреннее состояние, это порыв от души. Так что никакие новые пришествия нам не помогут, пока мы сами внутренне не будем готовы к переменам, пока четко и основательно не осознаем преимущество и созидающую силу слова «жить», заменив им разрушительное слово «умирать».