На грани

   Ночами Дмитрий долго не мог заснуть, через каждые полчаса вставал покурить. Жена тоже не спала, тихонько плакала, отвернувшись к стене. Ему хотелось обнять её за вздрагивающие плечи, приласкать и успокоить, но он уже достоверно знал, что в такие моменты супругу лучше не трогать, только хуже сделаешь.
Женщина она далеко не глупая, всё прекрасно понимала сама, да и обнадёживать её Диме было совершенно нечем.

   Четвёртый месяц всей его бригаде наладчиков станков с ЧПУ задерживают зарплату. В других цехах людям не платили уже больше полугода. Детский садик, в котором работала его жена, закрыли три месяца назад, жену сократили. Занимать было стыдно, да и не у кого - все родственники и друзья находились в таком же бедственном положении, если ещё не в худшем. Деньги на чёрный день они с женой особо никогда не копили, были уверены в своих силах - уж на хлеб-то всегда смогут заработать. Все их невеликие накопления быстро иссякли, и всё, что имело хоть какой-то покупательский спрос, было давно продано за бесценок. Приходя домой усталый, с пустыми руками, Дима даже не мог открыто посмотреть в глаза жене и двум своим ребятишкам, дочке - третьекласснице, и пацану - на будущий год в школу.

   Он всерьёз уже стал задумываться о добыче денег преступным путём, но всё старался оттолкнуть от себя эту неприятную мысль. Всё надеялся, что как-нибудь переживут они с семьёй это тягостное время, нужно только потерпеть ещё немного. Но проходили дни, недели, месяцы, жить становилось всё хуже и хуже, а сейчас им уже не на что было даже еды купить.

  «Нет, если уж идти на ограбление, то только в одиночку, - рассуждал Дмитрий, глядя в потолок. - Полагаться в таких делах ни на кого нельзя. Если накосячишь, то винить сможешь только себя, раз уж не смог всё правильно продумать и рассчитать».

   На следующий день после работы они вдвоём с приятелем, Анатолием, почти ровесником, таким же молодым мужем-добытчиком, тридцати пяти еще нет, лазали по задворкам гаражей на мусорках в поисках выброшенных запчастей от автомобилей для сдачи в приёмные пункты металлолома. Сегодня им повезло совсем мало, нашли лишь один разбитый свинцовый аккумулятор и пробитый «Волговский» радиатор. На вырученные деньги каждому хватило только по буханке хлеба, по два батона и по пачке заварки.

-   Всё, так жить больше невозможно, - возвращаясь пешком по домам в сильный дождь без зонтиков, промокшие до нитки, разговаривали они, проклиная всё и вся на этом свете. - Слышал, что «Черномырда» недавно сказал? Будем, мол, жить бедно. А потом успокоил, добавив - "но недолго". Значит, скоро всем кирдык придёт. Хрен их там наверху разберёт, кто прав, кто виноват? Правители хреновы, мать иху так, довели народ до скотского состояния. Не знаю, как ты, а я дошёл уже до уровня дикого животного в джунглях, где выживает лишь сильнейший, - высказывался Толя. - Если зарабатывать честным путём в нашей стране не дают, что ж - будем зарабатывать дикими способами. Завтра возьму дубину и пойду на большую дорогу разбойничать. Дома одни скандалы - жена орёт, дети ревут, хоть домой не приходи.

-   Во-во, такая же ситуация. Только у меня тихонько плачет на кухне у пустого холодильника, - откровенничал в ответ Дима. - Лучше бы орала. Сердце разрывается, глядя на голодных детей, ждущих тебя с работы с надеждой, как на спасителя. Вот сейчас один батон разорву пополам, и будет им гостинец от любимого папки.

  «Вот и Толик тоже о преступлении задумывается. Что же это за жизнь пошла? Кто виноват и что делать? - горестно думал Дмитрий, ворочаясь с бока на бок. - Ну, спасибо тебе, «Черномырда», за твоё «Хотели, как лучше...». Что ж вы все во власть-то лезете, если ничего сделать не можете? То деньги есть, а купить нечего - все прилавки пусты, теперь вот ни у кого денег вдруг не стало. Куда же подевалась вся эта денежная масса? Как там Остап Бендер-то говорил? «Если в стране ходят денежные знаки, то должны быть и люди, у которых их очень много». Да, пора переквалифицироваться. Пойду завтра, обойду все крупные банки, потопчусь там в очередях, замечу какого-нибудь Корейко, который снимет с книжки огромную кучу денежных знаков, прослежу за ним и тюкну сзади по башке в каком-нибудь тёмном закоулочке. Делов-то куча! Не насмерть, конечно, а только оглушить. Хм, легко сказать, а вдруг он окажется каким-нибудь мастером спорта по каратэ или боевому самбо? А может быть, он и не Корейко вовсе, а простой честный человек, а я его несчастным сделаю? Не-ет, торопиться в таком деле нельзя, - одолевали его преступные мысли. - Основной принцип - ни в коем случае не причинять большого физического вреда "богатенькому Буратино". Так, слегка только вырубить его на минутку. Ещё что важно? Нужно грабить в таком месте, где никого нет. И сам не пострадаешь, и другие все целыми останутся. Главное - не мелочиться. Как говорится, воровать, так миллионы! И лучше, наверное, грабить не людей, а государство. Это же оно виновато во всём. Ну, можно и хапугу какого-нибудь нищим сделать, который нажил своё состояние на людском несчастье. Хм, где бы его ещё найти? Тоже, поди, не дураки, наличку в мешках по улицам не таскают".


***


-  Опять только под утро уснул, я заметила. Как работать-то будешь? Иди позавтракай, я гренки на растительном масле сделала. Слушай, я очень волнуюсь за тебя. Прошу, Дима, только не вздумай совершить какое-нибудь преступление. Я же всё чувствую. Оставайся честным и порядочным человеком, пожалуйста. Я не смогу тебя простить, если ты сделаешь что-то плохое. Как-нибудь переживём, меня подруга приглашает на рынке обувью торговать. Уже дала согласие, в субботу выхожу.

-  Да с чего ты взяла? Вот ещё выдумала... у меня и мысли такой даже не возникало. А насчёт рынка, я против. Ты что, великий специалист по обуви? И вообще, на этих рынках одни барыги тусуются. Не хватало, чтобы у меня жена барыгой стала. Сиди лучше дома, детьми занимайся, я чего-нибудь придумаю. Вчера мама звонила, им с отцом пенсию дали, хочет одолжить нам немного до лучших времён...


***

-  Слышь, Диман, пойдём по заводу прогуляемся, показать кое-чего тебе хочу, - сообщил Анатолий в обеденный перерыв. - Во, видал, сколько кабеля бесхозно на стеллаже валяется? Если сдать в цветмет четыре-пять таких бухт, у нас с тобой больше, чем по месячной зарплате получится. Я уже всё продумал. Останемся после работы, дождёмся, когда вторая смена работать начнёт, и подтащим эти бухты к забору. Всего пятьдесят метров протащить. Забор там не очень высокий, пойдём покажу... Вот, видал? Я не смогу, а тебе, такому лосю, перекинуть одну бухту — раз плюнуть. Потом выходим и утаскиваем. Я завтра у братана «Запорожец» попрошу, съездим, сдадим, и всё будет чики-пуки.

-   Как мы с тобой одинаково соображаем, однако. Я на эти бухты уже пятый день пялюсь, как лиса на виноград. Только плохо ты всё продумал, Толян. Думаю, от твоих "чики-пуки" останутся только "пуки". А ты знаешь, что по всему периметру завода камеры видео наблюдения установлены? И где гарантия, что кому-то из работяг не вздумается здесь прогуляться в момент нашей истины? Извини, но я из-за этой медной проволоки срок тянуть не хочу, и тебе не советую. У тебя что, на лучшее мозгов не хватает?

-  Кто не рискует, тот лишь пробки от самопальной водки облизывает, - с обидой в голосе проговорил Толик. - Видел я эти видеокамеры... они только по углам забора висят, и расстояние между ними больше километра. Ты, наверное, думаешь, что охранники всё время на экран пялятся? Да они за вахту не более пары раз на него свои взоры обращают, кроссворды гадают да в карты режутся. Даже если плёнку видеозаписи прокрутить, то на ней наши морды маленькими точками покажутся, под микроскопом не различишь. Мы же не миллионы воруем, ищейку по следу из-за такой мелочи никто пускать не подумает, не бойся, и отпечатки пальцев искать не станут.

-  Ну-ну, валяй, чики-пукай, а я пас, извини. За меня можешь не беспокоиться, не проболтаюсь. Сам такой же, а брат брата менту не сдаст. Слишком большой риск, я на такое дело не пойду.

-  Я бы и сам не пошёл, братан, но петух уже весь зад исклевал, впору хоть на паперть.
 
-  В нас во всех звериное начало заложено, только не всякий человек может себе позволить в своего зверя превратиться. Обратно-то в человека превращаться сложнее. Можно так войти во вкус крови и свежего мяса, что другой пищи уже и признавать не сможешь. Эх, уехать бы куда подальше от этой людской алчности, на индонезийские острова Кадидири какие-нибудь, и жить там в одном племени с бесхитростными папуасами.

-  Ну уж нет, брат, мне в чужих местах не выжить. И пусть там бананы с ананасами бесплатно на деревьях растут, мой желудок привык полезные соки из картошки да кочана капусты высасывать. Наплевать, я уже готов даже свою душу дьяволу отдать, лишь бы на своих голодных волчат не смотреть.



***


   «Боже милостивый, спаси и сохрани! Не могу больше, сорваться боюсь, - мысленно молился по ночам своей собственной молитвой Дима, - Ни о чём больше уже думать не могу, сам себя ненавижу, но другого выхода, видимо, нет. Завтра придётся превращаться в зверя».

   За месяц он разработал уже несколько вариантов грабежа. Остановился на офисе «Торгпрода», на другом краю города. Попал он туда чисто случайно, когда искал работу по объявлению в газете. Зашёл не туда, куда надо. Сразу бросились в глаза четыре больших коробки с деньгами, стоящие возле столов бухгалтеров прямо на полу. Три пожилые женщины за письменными столами писали какие-то бумаги, лениво оторвав от них свои глаза, чтобы взглянуть на него.

-  Вам кого, молодой человек?

-  Здравствуйте! Это фирма «Полёт»? Я по объявлению в газете.

-  Этажом выше, - лениво буркнула одна из них и уткнулась опять в свои документы.

    Он ждал, наблюдая с улицы со всех сторон, до закрытия последней конторы.

 «Ни охраны, ни сигнализации на дверях и окнах — ничего. И домик-то на курьих ножках, не подумаешь даже, что здесь могут миллионы в коробках от телевизоров лежать».

    Дней десять он изучал обстановку, просчитывал все варианты подступа и пути отхода.

  «Да-а, если и есть риск, то самый наименьший изо всех. Уж не сравнить с воровством медного кабеля на заводе. Толик вот рискнул, сидит теперь с двумя своими друзьями-подельниками. Каждому по три года дали. А здесь и через чердак по крыше уйти можно, и со второго этажа я запросто спрыгну, если что. Четыре метра всего, я и с шести прыгал — ерунда».


***


-  Откуда у тебя столько денег, Димка? Ты что, банк ограбил?

-  Вот, дорогие мои, наконец-то мы дождались. Сегодня нам выдали зарплату сразу за пять месяцев, - чуть не плача от счастья, что всё обошлось, и не пришлось ему превращаться в зверя, открыто смотрел он в глаза любимой.
   Ребятишки аж визжали от радости, получив по большой шоколадке. Жена обняла его за шею, и Дмитрий почувствовал на своей небритой щеке её горячие слёзы.

   «Спасибо тебе, Боже, за жизнь, за проверку на прочность, - вспоминал Дмитрий бывшие тяжёлые времена. - Как же хорошо жить нормальным человеком в нормальном обществе, созидать и пожинать плоды своего честного труда. Бедный Толик! Я уже начальником цеха работаю, на пенсию скоро, а он так и не смог обратно из зверя в человека превратиться. На третью сидку пошёл, больше четырёх месяцев на свободе выживать стал не способен. Сколько хороших мужиков сломалось в этих жизненных испытаниях? Да и сам я лишь чудом спасся. Спасибо тебе, Боже, за всё», - молился Дмитрий про себя перед сном.



***


-  Надо бы сегодня муки и сахарного песка прикупить, килограммов по десять. И соли, а то у нас уже запасы кончаются. Неплохо бы ещё и картошкой, мешков шесть, запастись на зиму.

-  Всё никак не оттаешь? До конца жизни, видать, в состоянии безысходности напуганной останешься. Не нужно ничего запасать больше, давно нормальная жизнь идёт, назад дороги не будет. Дети выросли, а нам с тобой много ли надо? Поедем-ка лучше свозим сегодня внуков в зоопарк, давно я диких животных не видел...