Игренька. Часть 3. Скорби и утраты. 1. Болезни

Зимой, под Новый год, Николаевич попал в больницу. Воспалилась единственная почка.
А так как воспалилась она не в первый раз, то стационарное лечение затянулось.
 Выписавшись из стационара, он должен был какое-то время продолжать лечится в домашних условиях, поэтому начальство поступило мудро: после больничного Андрею Николаевичу было предложено «отгулять» законный отпуск...

...Но Игреньке отпуск не достался. Сильный, здоровый и красивый колхозный конь нравился многим труженикам животноводческой фермы, и многие хотели бы закрепить его за собой. Когда Николаич был «в строю», то к своему любимцу никого не подпускал. Зато теперь, выпав более чем на полтора месяца из трудового процесса, он почти потерял любимого коня.
При проведении ежегодной инвентаризации, Игреньку записал за собой бригадир.

...Иван, в принципе был мужик не плохой и, как бригадир вполне справлялся со своими обязанностями. Более того, в свое время он вполне успешно закончил зооветеринарный техникум, был дипломированным зоотехником и мог бы быть в рядах колхозного начальства, но что-то где-то «не срослось» и теперь он, как и прочие мужики «крутил быкам хвосты» и «месил навоз». И, несмотря на то, что работал на конях  – коней не любил. А может и любил, но не жалел их - точно. Особенно, если был не трезв, а конь вёл себя «не так как следует».

…Игренька же, тоскуя по хозяину, пытался «уросить». А Иван, помня, как у Николаевича конь возил огромные воза -  набуцкивал полные сани, да еще с горкой и нещадно лупил безответное животное…

...В общем вернувшись на работу Николаевич обнаружил, что за ним записан старый, гнедой мерин, на котором еще недавно ездил  бригадир, а его конь за какие-то полтора месяца из молодого, сильного и красивого превратился в подобие узника фашистского концлагеря.

...Ох и ругался же тогда «Игренькин человек»!
Ругался на всех и со всеми! Страшен и беспощаден был в своем гневе, но в конечном итоге – добился своего: вернули ему его коня. Вновь они были вместе, только вынужденная разлука оставила болезненный след: и Николаевич, что называется «сдал» - стал чаще болеть, голова совсем поседела, да и в стати, хотя ему не было еще и 55 – появилось что-то стариковское. И Игренька, хотя по возрасту, как раз вошел в самый расцвет лошадиных лет – стал более осторожным и недоверчивым…