Фантик

На самом деле, его зовут ФантОм. Маминого любимого кота. Она нарекла его так за невероятную способность внезапно исчезать в одном месте квартиры и столь же внезапно появляться в другом. А, может быть, ещё и потому, что мама любила смотреть телепередачи с мистическим уклоном и читать статьи в журналах на подобные темы. Я же, в глубине души, звала кота Фантомасом. Никогда не испытывала к нему особого доверия, мне всегда казалось, что он скрывает какую-то страшную тайну под маской своей любезности. Но, как бы кто ни звал кота про себя, в семейном обиходе за ним закрепилось имя Фантик. Потому что так и по сей день его зовет мой сын Антоша.
События, о которых здесь пойдет речь, начали происходить почти сразу после того, как умерла моя мама. Я тогда входила в возраст, который у некоторых народов носит название «межсезонье», - сорок лет. А моему сыну, Антоше, исполнилось двенадцать. Случилось так, что в один год всё у меня рухнуло — пришлось уволиться с работы, Антоша часто болел, а потом внезапно слегла мама. Меньше, чем через месяц, она умерла. Пока я оправлялась от шока после похорон и дотрачивала последние накопленные сбережения, наступило лето. Найти работу к этому времени мне не удалось, и однажды моя подруга Лёлька, которая поддерживала меня всё это время, сказала: «Слушай! А почему бы тебе не сдать мамину комнату в аренду? Ненадолго. Пока не найдешь приличную работу». Сама Лёлька работала в театре, играла на скрипке в театральном оркестре. Собственно, там мы и познакомились, когда я, из последних сил, пыталась строить свою, так и не удавшуюся, актёрскую карьеру. «Ну, и кого же ты предлагаешь мне поселить? Какого-нибудь человека с улицы? Да это же опасно. От него урону будет больше, чем прибыли», - возразила я. Тут в дверной звонок робко позвонили. Надо сказать, что наш с Лёлькой разговор происходил на моей кухне в процессе чаепития. Я пошла открывать дверь. Пришла соседка с пятого этажа. «Сонь, - начала она, переминаясь с ноги на ногу, - тут такое дело. Понимаешь...Ко мне племяшка приезжает из провинции. А у меня квартира-то однокомнатная...Ну и я, ты же знаешь...У меня ведь теперь Степан Ефимович...Не могу я её принять, одним словом. Может, пустишь её к себе? Месяца на два. В мамину комнату. Она заплатит. А, Сонь?» «Конечно, пустит! - встряла в разговор Лёлька, стремительно выпрыгнув из кухни в коридор, - Только деньги за два месяца — вперёд. И пускай живет. А если всё хорошо будет, то и дольше сможет остаться». «Правда, Сонь? - просияла соседка, - Спасибо тебе большое! Я тогда побегу, мне её встречать надо. Поезд сегодня вечером приходит. Из Пещерска». И соседка упорхнула на свой пятый этаж. «Нормально, - очнулась я, - без меня меня женили! У мамы даже не спросили!» Лёлька посмотрела на меня, как на ненормальную. «Ну, в том смысле, что она незваных гостей очень не любила», - пояснила я. «Мя-я-у!» - подтвердил неизвестно откуда взявшийся кот Фантик. «Да, ладно тебе, Сонь! Неужто, ты веришь во всю эту мистическую ерунду? А деньги тебе сейчас до зарезу нужны!» «Это точно», - вздохнула я, пошла в мамину комнату и стала там всё подготавливать к приезду постоялицы, виновато поглядывая на мамину фотографию в рамке, стоящую на книжном шкафу. Внезапно, откуда ни возьмись, на шкаф запрыгнул Фантик. Шкаф сильно качнуло, и фотография упала на пол. «Да что же ты творишь, Фантомас!? - замахнулась я на кота тряпкой, которой протирала книжные полки, - А ну, брысь!» «Ш-ш-ш!» - угрожающе зашипел Фантомас и исчез. «Слава Богу, стекло цело!» - я подняла фотографию и водрузила её на прежнее место.
Поздно вечером дверной звонок издал громкую бодрую трель. Я открыла дверь и увидела перед собой симпатичного молодого человека. «Здравствуйте. Я — Игорь», - представился он. «Сонь, - виновато высунулась из-за его правого плеча моя соседка с пятого этажа, - Олеся мне не сказала...Она-то с парнем своим, оказывается, приехала. Они думали — я к сестре в гости в Пещерск поеду, а они у меня поживут. А вот и она сама». «Олеся», - показалась из-за левого плеча юноши миловидная молодая особа. «Да, ладно, чего там, проходите», - махнула я рукой. «Спасибо, Сонь! У них и вещей-то совсем не много! - обрадовалась соседка, - Ну, я побегу. А то мне ещё ужин Степану Ефимовичу готовить. Совсем про него забыла в этой суматохе», - и она, смущённо зардевшись, улетучилась. «Вот, проходите, - показала я ребятам, куда идти, - в квартире три комнаты, в одной живу я, в другой — мой сын Антоша, а в третьей...» «Мя-я-яу!» - не дал мне закончить речь внезапно появившийся Фантик. «Ну, да! - рассмеялась я, - в третьей будете жить вы, но, поскольку, она проходная и отделена от коридора занавеской, то Фантик, скорее всего, будет жить с вами». «Ничего, мы котиков любим, - сказала Олеся, - вот, возьмите деньги пока за месяц», - и она протянула мне деньги. «Кстати, я у нас в городе медсестрой работала, так что, если какая помощь медицинская понадобится — укол там или перевязка, так Вы обращайтесь», - добавила она. «Спасибо, - ответила я, - но, дай Бог, чтобы это не пригодилось». Вещей у ребят, и впрямь, было не много — одна спортивная сумка. Зажили мы довольно дружно, не особенно напрягая друг друга. Игорь, парень Олеси, часто уезжал в командировки — он занимался строительством. А мы вечерами пили чай на кухне и разговаривали «за жизнь». «А что, медсестра в вашем городе — непрестижная профессия?» - спросила я как-то Олесю. «Да очень даже престижная! Каждый день сотни пациентов!» - рассмеялась она. «А чего же тогда уехала?» «Да надоело капельницы одни и те же ставить. Каждый день. Восстанавливающие». «Кого восстанавливающие?» - не поняла я. «Мужиков после запоя восстанавливающие, - грустно улыбнулась Олеся, - а так ведь и квалификацию потерять можно. Никакого профессионального развития». «Ох, боюсь тебя огорчить, - говорю я, - но, по-моему, у нас тут обстановка не намного лучше». Так прошло недели три. Олеся устроилась на работу. В салон женского белья. Демонстратором. Игорь, правда, это не очень одобрительно воспринял, но смирился — деньги-то нужны. Потом он уехал в очередную командировку. Вернее, не то, чтобы точно уехал. Он исчез. «Это всё из-за моей работы! - плакала на кухне Олеся, - Ему она сразу не понравилась. А потом он ещё видел, что меня наш директор на машине до дома подвозил. Видел, но ничего не сказал. Вечером спать легли, а утром просыпаюсь — его нет. И телефон отключён. А главное — не намечалось у него на эти дни никакой командировки, я точно знаю!» «Мр-р-р!» - вошел тут на кухню довольный кот Фантик, сел возле моих ног и стал умываться. «Да, ладно, не переживай! - успокаивала я Олесю, - Вернётся твой Игорь. Наверное, его рано утром срочно вызвали, а он тебя будить не хотел». Но Игорь так и не появился. Через неделю Олеся поехала его искать. «Я на три дня в Пещерск съезжу, зайду к его родителям — узнаю хоть что-нибудь о нём и вернусь», - сказала она мне на прощание. Через три дня она, как вы догадываетесь, не вернулась. «Слушай, а у тебя все вещи целы?» - провела быстрый анализ ситуации Лёлька, когда я ей рассказала о случившемся. «Да у нас с мамой нету никаких ценных вещей. Только шуба мамина в шкафу висит». Мы метнулись к шкафу. Шуба была на месте. А под шубой, внизу, сумка спортивная стояла. Открыли — в ней одежда какая-то, некоторые документы даже — Олесин медицинский полис, военный билет Игоря. «Ну, я тогда не знаю! - Лёлька говорит, - Но ты, так или иначе, дожидаться их не можешь. Надо опять комнату сдавать. Они, ведь, тебе только за месяц заплатили. А уже больше времени прошло. В общем, так — у нас в оркестре музыкант один, флейтист, женился. И они с женой комнату ищут. Давай-ка, ты их к себе поселишь». «Ну, давай, - а что я могла ещё сказать? - а как же вещи?» - кивнула я на спортивную сумку. «Да тут вещей — кот наплакал, - рассмеялась Лёлька, - пусть сумка так и стоит, вернутся — отдашь, а не вернутся — выбросишь. Правильно, Фантик?» «Мр-р-р-мяу!» - отозвался кот, вылезая из-за сумки с вещами. И когда успел туда забраться? «Кстати, что-то кот у тебя в последнее время такой довольный ходит?» И мы обе внимательно посмотрели на кота. Но тот даже ухом не повёл, а разлегся вальяжно на кровати — мол, не мешайте барину почивать, глупые сороки!
Этим же вечером, после окончания спектакля, Лёлька пришла и привела обещанных постояльцев. Саша-флейтист был мужчина неопределённого возраста, скорее — зрелый, чем молодой, потому что на макушке у него уже проклёвывалась небольшая лысинка, опушённая по краям седоватыми кудрями. Маша, его жена, напротив, совершенно определённо, была особа весьма юная. «П-понимаете, - немного тушуясь, пояснил Саша, - М-маша с-студентка художественного ин-с-ститута, а у вас тут...» «А! Ну, конечно, - сейчас же вспомнила я, - у нас же тут, в соседнем доме, открыли филиал этого самого института! Маше легко будет добираться. А как же Вы? Вам до театра «трое суток на оленях» из нашего района». «Я же езжу как-то! - встряла в разговор неугомонная Лёлька (я забыла сказать, что она живёт по соседству со мной), - кстати, я побегу, а то завтра рано вставать на репетицию. Не опаздывай!» - уже убегая, кинула она Саше. «Ничего, ничего, - улыбнулся Саша, продолжая наш разговор, - главное, чтобы Машеньке было удобно. Ей нужно высыпаться перед занятиями», - и он одарил Машеньку влюблённым взглядом. «Ах, вот оно что? Ну, хорошо, располагайтесь», - и я проводила новых жильцов в их комнату. Вещей, как понимаете, у них было, опять же, не много — флейта в футляре, папка с рисунками и небольшой чемодан на колёсиках — видимо, с одеждой. «Если что-то п-понадобится, то м-мы п-привезём, - поймал мой взгляд, брошенный на чемодан, Саша, - д-дело в т-том, что я ж-жил раньше в це-центре, с м-мамой, н-но, она...» «Можете дальше не рассказывать, - остановила я его, - Ваша мама не захотела, чтобы Машенька поселилась с вами, так?» «Т-так! - удивился моей проницательности музыкант, - а от-т-куда Вы з-зна...» «Я тоже жила с мамой, - на этой фразе я невольно бросила взгляд на мамину фотографию, - и, как видите, я до сих пор не замужем», - закончила я. В момент произнесения этих слов, мне показалось, что мама слегка нахмурилась и чуть поджала губы — она всегда так делала, когда сердилась. «Ладно, не буду вам мешать, располагайтесь», - и я поспешно ретировалась. «Мр-р-рк!» - шмыгнул у меня из-под ног как всегда неизвестно откуда взявшийся Фантик. «Ой, котик! Какой красавец! - разразилась внезапно эмоциями молчавшая доселе Маша, - можно я его как-нибудь нарисую?» «Конечно-конечно! - отозвалась я, - Если поймаете! И сможете усадить позировать!» С этого момента прошло около двух недель. Маша исправно по утрам ходила в институт, а Саша ездил в театр на репетиции. Иногда он задерживался допоздна, если оркестр был задействован в спектакле. Занятия в художественном институте заканчивались довольно рано, так что вечерами мы с Машей, по традиции, пили чай и вели задушевные беседы. И вот, как-то раз, Маша ушла в институт, а мы с Антошей уехали на день рождения к моей подруге Свете. Мы с ней давно не виделись, собственно — с прошлого празднования, поэтому, в этот раз засиделись допоздна. Когда мы с Антошей вернулись, то застали следующую картину — на кухне за столом сидел Саша. Перед ним стояла почти пустая бутылка водки. Саша был пьян. Такого с ним ещё ни разу не случалось за всё то время, что он жил у нас. «Саша, что произошло?» - тронула я его за плечо. «М-маша, - всхлипнул он, и по щеке скатилась пьяная слеза, - она н-не в-вернулась из ин-с-ститута!» «И телефон выключен», - как суфлер заученный текст подсказала я. «Д-да, - удивлённо посмотрел на меня музыкант, - Вы, с-случайно, н-не п-помните, она н-ничего т-такого н-не г-говорила важного п-перед уходом?» - ухватил он меня за рукав свитера. «Нет, вроде. Сказала только, что у них сегодня занятия на пленэре». «В-вот видите! Н-на пленэре! - вскинулся Саша, - Я т-так и з-знал! Она сбеж-жала от меня с этим п-прощелыгой Ф-федорцовым! Г-говорила мне м-мама!» - и он отпустил мой рукав, уронил голову на руки и зарыдал. «Да вернётся ваша Маша, - не совсем уверенно сказала я, не зная, как утешить Сашу, и порываясь погладить его по пушисто-лысой голове, - Они просто застряли где-то на пленэре. И им пришлось заночевать. Там», - и я махнула рукой в неопределённом направлении, сама понимая, что несу откровенную чушь. «Вы идите спать,- сказал тут Антоша, который всё это время стоял и слушал наш содержательный диалог, - мам, давай отведём дядю Сашу в его комнату». Мы взяли Сашу под руки, отвели в комнату и уложили на кровать. Он тут же заснул, сладко причмокнув губами, как младенец. «Мам! - сказал Антоша, заботливо укрывая Сашу одеялом, - из наших соседей никто ремонт не делает? Мне ночами кажется, что кто-то то постукивает, то скребётся». «Да нет, у нас соседи тихие. С одной стороны — старушка, Марь Иванна, вряд ли она ремонт сама затевать станет. С другой — пара семейная, они работают с утра до ночи». «До ночи работают, а ночью, может, как раз, ремонт и делают, раз другого времени у них нету?» - настаивал Антоша. «Перестань выдумывать! Это, наверное, кот скребётся. Кстати, где он? Давно не видно его, что-то». «Ф-ф-ф-ш!» - вылез из-под кровати, на которой спал Саша, как будто разбуженный моими словами, кот. «Что-то он в последнее время какой-то потолстевший», - мелькнуло у меня в голове, но я отогнала эту мысль и пошла спать. День был слишком насыщенный. На следующее утро (была суббота) мы с Антошей встали поздно. Саши уже не было. «Наверное, участвует в утреннем спектакле, - подумала я, - в театре же в выходные самая работа». А вечером ко мне прибежала взъерошенная Лёлька. «Ну, и где этот алкоголик? Проспал весь день, да? Он же вчера ещё, в театре, выпивать начал. Когда понял, что Машка сбежала от него. Я его целый день прикрывала — и на утреннике, и на вечернем спектакле! Сказала, что у него мама заболела, и он поехал за ней ухаживать. Где он?» - тут только она выдохнула. «Ты про Сашу? - смогла я вставить, наконец, слово, - Так он ещё утром ушел. Я думала — в театр. И до сих пор не приходил». «Значит — поехал разыскивать свою беглянку! - возмутилась Лёлька, - Ну, как знает. А я покрывать его больше не стану. А его точно нет?» На всякий случай, Лёлька, всё же, отдернула занавеску. На кровати возлежал только кот Фантик. «Нету-нету, - с опозданием ответила я, - и телефон выключен, - добавила я задумчиво». «Слушай, а кот-то твой как растолстел!» - заметила между прочим Лёлька. «Так, ну ладно, вещи их тут. Значит,- объявятся!» - и она унеслась. «Не знаю, не знаю», - опять с опозданием, ей вдогонку, ответила я. Как вы догадываетесь, ни Саша, ни Маша так и не объявились. Я уже вовсю начала пользоваться их электрическим чайником, потому что мой сломался, а на новый не было денег. И, недели через три, так и не дождавшись никаких вестей, я задумала искать новых постояльцев. Но сначала решила сумку с вещами Олеси и Игоря отдать соседке с пятого этажа. Не знаю, почему я раньше до этого не додумалась? Поднялась и постучала в дверь (у соседки звонок уже давно сломан, никак руки не доходят починить). «Хоть бы этого своего Степана Ефимовича попросила, что ли, - подумала я, - а то носится с ним, как курица с яйцом, а он гвоздя не забьёт». «А, это ты, Соня, заходи», - открыла дверь соседка. Глаза у неё были, как мне показалось, заплаканные. «Да я на минутку, тёть Зин. Может, вещи Олеси с Игорем заберёте? Передадите им при случае». «Ох, я бы и передала, Сонь, да некому. Не вернулись они в Пещерск. Я к сестре на днях ездила — они там уже и в розыск подали. Да всё без толку», - и она всхлипнула и утерла глаза платком. «Да-а, дела-а, - покачала я головой, - ну, Вы держитесь, тёть Зин. А вещи, чего там, пусть у меня полежат. Их и не много, вещей-то». Когда я вернулась, телефон разрывался от звона. «Алло!» - сняла я трубку. «Алло! Сонька! Привет! Это Алла, из Новозиминска! Помнишь, вы к нам на гастроли приезжали, с театром, пять лет назад?!» Было дело. Познакомились мы с Аллой тогда, помню. Хорошая актриса. И человек замечательный. Я её всё в гости звала, но она за эти пять лет так и не доехала. Неужто, собралась, наконец?
«Сонь! Мой сын у вас там в театральный поступать собрался. Приютишь его на время экзаменов? Там, вроде, в августе добор объявили». «Конечно, пусть приезжает. Адрес знаешь, он у меня тот же. А сама-то когда в гости?» «Не знаю, Сонь! У нас тут...», - в этот момент в трубке затрещало, загудело, и связь оборвалась.
На следующий день, услышав, что в дверной звонок позвонили, я уже знала, что это аллочкин сын приехал, и побежала открывать дверь. «Миша», - представился симпатичный брюнет, стоявший на пороге. Точно! Я же у Аллы даже не спросила, как сына зовут. «А Вы — та самая Соня? - продолжил Миша, - мне мама о вас много хорошего рассказывала». «Ну, вот и познакомились, - улыбнулась я, - проходи, будь как дома». «М-р-р-мяу-у!» - вышел из ванной комнаты вдруг Фантик. «Какой замечательный котик! - обрадовался Миша, - У нас дома тоже кошечка есть. Мальвина. Я уже привык, что она ночью у меня в ногах спит. Этот тоже будет приходить, наверное?» «Будет, и не сомневайся», - уже не столь весело ответила я.
Со следующего дня Миша вовсю окунулся в среду абитуриентов. Он привез с собой книги, по которым занимался по вечерам, а днём ходил на собеседования в театральные институты, где ещё шёл дополнительный набор студентов. Он уже даже прошёл в одном из них предварительные туры прослушиваний и всерьёз готовился к экзаменам. «Если я поступлю, то мне дадут комнату в общежитии. Но не сразу, - сказал мне как-то Миша, - первый год придётся снимать жильё. Так, может, я у Вас останусь?» «Может быть, может быть», - совершенно не представляя, что, на самом деле, может быть, а чего быть не может, ответила я задумчиво. «Мр-р-мяу!» - спрыгнул с книжного шкафа кот, опять заставив покачнуться стоящую на нём мамину фотографию. Но, на сей раз, я успела её подхватить, и она не упала. «Смотри, Фантомас, ты доиграешься!» - шикнула я на кота. Но его уже и след простыл. На следующий день у Миши должен был состояться первый серьёзный вступительный экзамен. Когда я проснулась, Миши дома уже не было. «Наверное, решил пойти первым, чтобы побыстрее отстреляться», - подумала я. Как вы понимаете, Миша у меня дома в тот день не появился. И на следующий тоже. Я на всякий случай позвонила в деканат, но мне сказали, что такой абитуриент экзамен не сдавал. «Испугался, наверное, не стал поступать и уехал в свой Новозиминск», - рассуждала, правда, уже не так уверенно, как раньше, Лёлька, зашедшая ко мне на чашку чая. «А вещи тогда почему не взял?» - кивнула я на стопку книжек и небольшой старый саквояж (его, наверное, Алла из театрального реквизита дала сыну на время поездки). «Что-то не нравится мне всё это», - резюмировала я. «А Сашка-то, представляешь, в театре так и не объявился! Даже за расчётом не пришел (его ведь уволили за прогулы, заочно), - сообщила Лёлька как бы между делом. «Послушай! Ну, не кот же всех твоих жильцов слопал!» - пошутила она. «Мр-р-р!» - отозвался Фантик из-под кухонного стола. «Не знаю, - ответила я, - я не знаю, что и думать. Но, может, и правда, маме моей не нравится, что в её комнате кто-то живёт?» «Мам! - крикнул из прихожей пришедший из школы Антоша, - А у нас что, кто-то из соседей на флейте учится играть?» «С чего ты взял?» «А ты, разве, ночью не слышишь такие тихие печальные мелодии? Я недавно стал замечать». «Перестань сочинять! - ответила я, - Вечно тебе что-то мерещится — то стуки какие-то, то мелодии. Это тебе приснилось, наверное. Позвоню-ка я лучше Аллочке, узнаю, приехал ли Миша. А ты пока чаю попей в компании с тетей Лёлей». «Антоша! - подозвала его к себе Лёлька, - садись, я тут конфет принесла. Шоколадных. Слушай, а ты про какие стуки и звуки тут маме говорил?» « Да я ночью их слышать стал. Сначала только постукивание вроде как молоточками и скрип — как будто строгают или пилят что-то, а недавно - ещё и музыку». «А когда точно это началось — не помнишь?» «Почему же не помню — помню. Стуки примерно двадцать первого июня начались...» «Это когда Игорь уехал в последнюю командировку?» - перебила его Лёлька. «Ну да, вроде бы. А музыка стала звучать с середины июля». «Когда Сашка пропал», - закончила мысль Лёлька. «Слушай, хватит моего сына допрашивать, не морочь ему голову, он и так уже напридумывал выше крыши. Иди уроки делать, Антоша, - выпроводила я сына с кухни, вернувшись из комнаты, где говорила с Аллой по телефону, - Не появлялся Миша в Новокузьминске. Я, конечно, не стала тревожить Аллу раньше времени, а, деликатно выяснив, что Миши с ней нет, сказала, что у него всё в порядке, он сдаёт экзамены». «Ладно, ты не переживай, всё тайное когда-нибудь станет явным». На этой оптимистичной ноте Лёлька удалилась к себе. А я, когда Антоша заснул, зажгла свечу перед маминой фотографией и заговорила так: « Мамочка, послушай меня и постарайся понять. Конечно, я помню, что ты никогда особо не любила гостей. А уж, тем более, чтобы они заглядывали в твою комнату. Но позволь мне, хотя бы некоторое время, пускать постояльцев. Дело даже не столько в деньгах, которые мне, конечно, очень нужны. Просто, с тех пор, как тебя не стало, мне очень одиноко. А так, хоть есть, с кем словом перемолвиться. Присутствие людей отвлекает меня от тоскливых мыслей. Я знаю, что ты всегда желала мне только добра и старалась оградить меня от злых людей. Но, поверь, я стала с годами гораздо осторожнее и разборчивее в новых знакомствах. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Если ты мне веришь, подай знак!» «Мр-р-рк!» - выскочил тут с балкона неизвестно как туда попавший Фантик. Толкнув лапкой балконную дверь, он впустил в комнату струю свежего воздуха, и порыв ветра погасил свечу.
На следующий день у Лёльки был выходной, и она довольно рано пришла ко мне. Пока я заваривала чай, она копалась в своей сумочке. «Вот!» - достала она, наконец, какой-то пузырек тёмного стекла. «Что это?» - не поняла я. «Надо дать твоему коту рвотное!» «Зачем?» - ещё больше удивилась я. «Я всю ночь думала, куда могут пропадать все твои постояльцы? Если они потом нигде не появляются». «Ну?» «Ну и выходит тогда, что они где-то здесь, в квартире». «И где же, интересно? Под кроватью? Или в платяном шкафу?» «В параллельной реальности. А реальность эта - в животе у кота. Короче говоря, лови живо Фантика — будем ему рвотное вливать!» «Да ты с ума сошла! Ты же никогда в эту «мистическую чушь», как ты сама это называешь, не верила!» - возразила я, уже совсем ничего не понимая. «Зато мама твоя верила. А пропадают люди в её комнате. Посредством её же любимого кота!» - и, завершив свою тронную речь, Лёлька многозначительно подняла палец кверху. «Допустим, ты права, - начала сдаваться я, - но если бы это было так легко — поймать Фантика!» «Мам! - вошел тут на кухню Антоша с довольным урчащим котом на руках, - а у нас точно никто из соседей в театре не работает актёром? Я сегодня ночью слышал, как кто-то стихи декламировал. Здрасьте, тетя Лёля. А можно я возьму пирожное из того пакета, что в прихожей стоит? Это, ведь, Вы принесли?» «Я совсем забыла! Я же вам пирожных к чаю принесла! - спохватилась Лёлька, - Бери, конечно! Только сначала подержи покрепче кота, мы ему сейчас лекарство дадим». И она поднесла к мордочке Фантика пузырек.
Кота тошнило три дня. В первый день пришла соседка с пятого этажа — за вещами Игоря и Олеси. «Вот же безобразники, чуть родителей до инфаркта не довели! - делилась радостью соседка, - Нашлись, поганцы! Игорю путёвки горящие достались на Кипр, практически бесплатно. Вот они и рванули. Аж на целый месяц! Никого предупредить не успели. Фотографий кучу наснимали! Заходи как-нибудь, я тебе покажу, они мне прислали». «Ладно, тёть Зин, зайду как-нибудь», - с этими словами я вручила ей спортивную сумку. На другой день прибежала взбудораженная Лёлька. «Ты не представляешь, какая у меня новость! - начала она верещать прямо с порога, - Звонил мне Саша. Он, оказывается, случайно познакомился с импрессарио из Италии, из миланского оркестра. И тот предложил ему контракт на пять лет. А Машу обещал в тамошнюю художественную Академию пристроить учиться. И всё так стремительно произошло, что они никому ничего сказать не успели. Давай мне их вещи, я им их по почте на итальянский адрес вышлю». «Вот, - отдала я ей папку с рисунками и чемодан, - флейта вместе с Сашей исчезла, а чайник электрический я себе оставлю. Они там новый купят. В этом когда вода закипает, звук напоминает шум прибоя. Нервы успокаивает". «Ладно, оставь, конечно, - махнула рукой Лёлька, - они при таком выгодном для них раскладе не то, что чайник, дом на Лазурном берегу купить смогут, и этот самый шум прибоя каждый день слушать. В реальности». «Вот и я о том же», - вздохнула я. «А если нервы шалят, на вот, попринимай капли валериановые», - и она достала из сумочки тот самый памятный пузырек тёмного стекла. «А разве это не рвотное для котов?» - удивленно спросила я. «А разве такое бывает? - ответила мне вопросом на вопрос Лёлька, - Этот пузырёк выпал из той спортивной сумки, помнишь, с вещами твоих первых постояльцев. Я понюхала — вроде, валерьянка. Подумала — кот напьется пьяным, впадёт в изменённое состояние сознания и покажет нам, куда все люди подевались. Они же, коты, даже призраков видеть могут». «А чего же его тогда тошнило три дня?» «Не знаю, - пожала плечами Лёлька, - может, у него аллергия на алкоголь». На третий день я услышала звук поворачиваемого в замке ключа. «А вот и Миша вернулся», - подумала я. И точно. Это был Миша. Живой и невредимый. «Соня, Вы извините меня, что я так внезапно исчез. Меня ведь без экзаменов в институт взяли. А тут девушке одной надо было помочь переехать. Из Мартовска. Я с ней и поехал. А телефон тут, дома, забыл». «Ладно, - говорю, - всё в порядке, садись чай пить. Раз ты в институт поступил, поживёшь у меня годик. А там видно будет». «Спасибо, Соня. А что это Фантик у вас такой исхудавший?» «Да так, посидел на диете. А то, что-то он стал больно прожорливый. Ты, ведь, не будешь так больше объедаться, Фантомас, а?» «М-р-р-мяу!» - согласно отозвался сидящий у меня на коленях Фантик. И до сегодняшнего дня он держит слово.
P. S. Прошёл год с момента всех этих странных событий. Мы сидели на кухне с моей подругой Лёлькой, пили чай с пряниками и вспоминали, смеясь, всё, что с нами тогда приключилось. А, может, нам всё это только привиделось? Через месяц после возвращения Миши я устроилась работать руководителем в детский театральный кружок. «У нас скоро самая настоящая премьера! - похвасталась я, - сказка «Кот в сапогах». «Ой! Я же совсем забыла! Вот, Саша прислал из Италии», - Лёлька достала из сумки яркий красочный проспект. «Что это?» - поинтересовалась я. «Это первая выставка Маши. Она там пошла в гору, её картины очень популярны». «Да? Я рада за неё. И как же называется её первая выставка?» «Довольно странно, - ответила задумчиво Лёлька, - «Виды кота изнутри!»