Здесь смерть нас ждет и мы несемся к ней...

На фото:
Гусейн хан Нахичеванский.
фрагмент картины «Атака 2-го Дагестанского полк
а у д. Ландунгоу на японскую пехоту и артиллерию
под командой Хана Нахичеванского. 14 января 1905 г.»
автор  В.В. Мазуровский
       

        За всю историю Российской Империи это первый и единственный случай, когда мусульманин был призван в свиту Российского Императора с присвоением звания генерал - адъютант.

        Это был азербайджанец с красивым восточным именем: Гусейн хан Нахичеванский - генерал от кавалерии, награжденный за храбрость на поле боя двумя Георгиевскими крестами  и золотым Георгиевским оружием, командующий гвардейской кавалерией Русской армии.

        Он происходил из древнего рода правителей Нахичевани, перешедших в начале XIX века из персидского подданства в российское. Его прадед, слепой хан Келб-Али (был ослеплен шахом Ирана за непокорность), - друг  покорителя Кавказа генерала Ермолова. Дед, Эхсан-хан, - генерал-майор русской службы. Отец - Келб-Али-хан - участник Кавказской, Крымской и русско-турецкой войн, командир кавалерийской бригады. Дядя - Исмаил-хан Нахичеванский в звании подполковника возглавлял легендарную 23 - дневную оборону от турецкой армии крепости Баязет, и в последствии был незаслуженно назван предателем в одноименном романе В. Пикуля. В реальности же за тот подвиг он был награждён орденом Святого Георгия IV степени, дослужился до полного генерала и был отпущен Государем в отставку лишь в возрасте 89 лет.

        Гусейн хан Нахичеванский родился в 1863 году в семье ротмистра (позже генерал-майора) Русской армии Келбали Хана Нахичеванского и его жены Хуршид. Он был седьмым из их восьми детей.
 
        В десятилетнем возрасте Гусейн был зачислен в пажи к Высочайшему двору и через четыре года — в Пажеский корпус, из которого был выпущен корнетом в лейб-гвардии Конный полк. Это был старейший полк Русской армии, в котором хан Гусейн прошел боевой путь от корнета до полного генерала.

        С началом Русско-японской войны хан Нахичеванский был командирован на театр военных действий, где возглавил им же сформированный из добровольцев 2-й Дагестанский конный полк.
 
        За личное мужество, проявленное в кавалерийской атаке позиций японцев у деревни Ландунгоу Хан Нахичеванский был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени.
        В наградном документе было сказано:
«В бою 14-го января 1905 года, будучи командиром 2-го Дагестанского конного полка, когда расстрелявшая все патроны 1-я Забайкальская казачья батарея была атакована японской пехотой, он, получив от генерал-адъютанта Мищенко приказание атаковать противника, зашел с полком во фланг японцам и с двух верст бросился в атаку, чем заставил японскую пехоту прекратить атаку и бежать за закрытия, а затем, хотя японская батарея повернула орудия и сосредоточила весь огонь против дагестанцев, а японская пехота, заняв глинобитные стенки деревни, открыла тоже огонь против полка, он продолжал атаку, и только дойдя до непроходимого оврага в 300—400 шагах от батареи, вынужден был остановиться и отойти назад, причем полк отступил в порядке, вынеся убитых и раненых»

        Это был всего лишь один эпизод войны. За японскую компанию хан Гусейн был награжден тремя боевыми орденами и Золотым оружием «За храбрость».

        После окончания войны хан Нахичеванский был назначен командиром одного из старейших и прославленных полков русской армии — 44-го драгунского Нижегородского полка. В русской армии этот полк неофициально считался кавказской гвардией.
 
        4 июля 1906 года хан Гусейн был назначен командиром лейб-гвардии Конного полка, в составе которого числился все это время, и вскоре за отличия по службе произведен в генерал-майоры свиты Его Императорского Величества.

        Первую мировую войну хан Нахичеванский встретил в чине генерал-лейтената и в должности командира Сводного кавалерийского корпуса в составе 1-й и 2-й гвардейских кавалерийских, 2-й и 3-й кавалерийских дивизий.

        О тяжёлом характере боёв свидетельствуют потери русской конницы. В самом первом крупном бою у Каушена два полка 1-й гвардейской кавалерийской дивизии (Кавалергардский и Лейб-гвардии конный) потеряли убитыми и ранеными более половины наличных офицеров. Общие потери составили около 380 человек. Это при том, что гвардии противостояли всего лишь части  немецкого ополчения (ландвер).  Командующий русской армией был крайне недоволен действиями кавалерии. Первая мировая диктовала уже совсем другие правила ведения войны. Это не умаляет героизма кавалергардии:

        «Русская кавалерия, особенно гвардейская, покрыла себя при этом славой. Были прорваны германские линии, взяты укрепленные деревни, два полевых орудия, на немцев наведена была паника… В штурме деревень отличились конная гвардия и кавалергарды. Три спешенных эскадрона, пристегнув штыки к карабинам, смело атаковали деревню, а конный резерв их овладел орудиями»

        Кавалерийской элите русской армии приходилось идти в штыковую как простому пехотинцу. Это потом придет понимание того, что лучшим применением кавалерии будут рейды по тылам неприятеля. Но гвардия старой школы, помня геройские битвы своих полков, предпочитала честный бой напрямую, пусть даже и в пешем строю. Можем ли мы сегодня их за это упрекнуть? По-моему, нет.

        Вскоре, в районе города Вормдитт  находившийся в боевых порядках войск командир корпуса Хан Нахичеванский с оставшимися у него подразделениями двинулся  в охват города с севера. Там отряд неожиданно столкнулся с вражеской пехотой и попал под обстрел, при этом хан Нахичеванский был ранен, а начальник 3-й кавалерийской дивизии генерал В. К. Бельгард убит. Хан Нахичеванский остался в строю и продолжал командовать отрядом. Город был взят. За этот бой хан был удостоен Ордена Святого Георгия 3-й степени.

        13 октября 1914 года генерал-лейтенант Гусейн хан Нахичеванский был назначен командиром 2-го кавалерийского корпуса, в состав которого входили 12-я кавалерийская дивизия  «Второй шашки Империи» генерал-лейтенанта Каледина (с 24 июня 1915 года командиром дивизии стал генерал-лейтенант Карл Густав Маннергейм) и Кавказская туземная конная дивизия (т. н. «Дикая дивизия») под командованием генерал-майора великого князя Михаила Александровича.

        Весной 1915 года мощная германская группа войск перешла в наступление и прорвала оборону 3-й русской армии. В тяжёлых оборонительных боях участвовал и 2-й кавалерийский корпус генерала хана Нахичеванского:

        «На фронте отступающих частей 3-й армии на линии реки Вислицы подошел конный корпус хана Нахичеванского и на глазах пехотных частей под ураганным огнём германской артиллерии, пулеметов и ружейной стрельбы двинулся в атаку на противника. Вид несущейся в атаку конницы поднял дух не только в частях пехоты, но и раненые поднимались и готовы были с конницей бежать на противника.»

        Как мы видим из исторических документов той поры, несмотря на массовое применение противником скорострельного артиллерийского и автоматического стрелкового оружия, не считаясь с огромными потерями, кавалерия никак не могла отказаться от лихих атак в развернутом конном строю. Тактика кавалерийского боя будет изменена позже. А пока: «Пики к бою! Шашки вон! Рысью марш-марш!» Их так учили. И они умели это делать. И делали. Во веки веков - слава!

        В январе 1916 года  генерал-адъютант Гусейн хан Нахичеванский «за отличие в делах против неприятеля» был произведён в генералы от кавалерии и назначен командиром Гвардейского кавалерийского корпуса, который участвовал в боевых действиях Западного и Юго-Западного фронтов в составе Особой армии, принимал участие в Брусиловском прорыве.

        2 марта 1917 года получив сообщение из Ставки об отречении Николая II, генерал Гусейн хан Нахичеванский отправил начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу М. В. Алексееву телеграмму:

        «До нас дошли сведения о крупных событиях. Прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого Монарха. 2370. 3 марта. 14 ч. 45 м. Генерал-адъютант Хан-Нахичеванский.»

        Однако генерал-адъютант Алексеев не передал телеграмму императору.
 
        Генерал-лейтенант А. И. Деникин отмечал в своих «Очерках русской смуты»:

        «Многим кажется удивительным и непонятным тот факт, что крушение векового монархического строя не вызвало среди армии, воспитанной в его традициях, не только борьбы, но даже отдельных вспышек. Что армия не создала своей Вандеи… Мне известны только три эпизода резкого протеста: движение отряда генерала Иванова на Царское Село, организованное Ставкой в первые дни волнений в Петрограде, выполненное весьма неумело и вскоре отмененное, и две телеграммы, посланные государю командирами 3-го конного и гвардейского конного корпусов, графом Келлером и ханом Нахичеванским. Оба они предлагали себя и свои войска в распоряжение государя для подавления «мятежа»…»

        К сожалению, мы не знаем каким путем пошла бы история России, если бы телеграммы были переданы Государю. Но нам известно как развивались события дальше. Со слов очевидца - ротмистра, впоследствии полковника Лейб-гвардии Кирасирского её И.В. полка Георгия Адамовича Гоштовта:

        «В частях Гвард. кавалер. корпуса на 11.III была назначена присяга Временному правительству, которого никто не знал и которому никто не верил.
Низко нависло хмурое серое небо, временами кропя сверху собиравшихся кирасир, холодными мелкими брызгами. На большом лугу ..., еле вытаскивая ноги из хлюпающей, засасывающей глинистой жижи, мрачно собирались эскадроны и команды.
Тот ритуал присяги, к которому, ежегодно, в течение двухсот двадцати пяти лет, готовилось каждое новое поколение российских воинов, — новое звено, прикрепляемое к непрерывно тянущейся цепи, — ритуал, при котором говорили необыденными торжественными словами — теперь заменен был никого не волнующим отбыванием номера, при котором произносили обыденным — тем же, что и на базаре, — языком обещания, пересыпанные опошленными уже на митингах словами, вроде гражданин, воля народа и другими!…

       Многие кирасиры, из предусмотрительных крестьян, присяжных листов не подписали.

        В этот день присягали и чины штаба корпуса. Давно уже построились на дворе команды. Начальник штаба все не выходил. Когда пошли вторично ему доложить, что все готово, чтобы начать присягу, — генерала барона Виннекен (Александр Георгиевич - начальник штаба Гвардейского кавалерийского корпуса генерала хана Нахичеванского) нашли уже мертвым, склонившимся над письменным столом. В его руке еще дымился приставленный к виску револьвер…"

        Согласно Гоштовту, решение об отправке Ханом Нахичеванским телеграммы отражало мнение всего офицерского состава, и было принято на совещании с командирами частей корпуса.

        После отречения Николая II Гусейн хан отказался присягать на верность Временному правительству.

        16 апреля 1917 года приказом № 461 назначенный Временным правительством Верховным Главнокомандующим А.А. Брусилов отстранил от своих должностей 47 высокопоставленных военачальников, подозревавшихся в монархических настроениях. В их числе был и командир Гвардейского кавалерийского корпуса генерал от кавалерии Гусейн Хан Нахичеванский. Он был зачислен в резерв чинов при штабе Петроградского военного округа. После Октябрьского переворота в качестве частного лица проживал с семьёй в Петрограде.

        Октябрьская революция стала для всех, подозреваемых в монархических настроениях, смертным приговором: постановлением Петроградского ЧК хан Гусейн был арестован 18 мая 1918 года.

        Он содержался в Доме предварительного заключения Петрограда, на Шпалерной улице. Вместе с ним в заключении находились Великие князья Павел Александрович, Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович.
 
        После убийства 30 августа М.С. Урицкого и ранения в тот же день В.И. Ленина, большевики объявили «красный террор» и все сидевшие в Доме Предварительного Заключения стали заложниками. Имя Гусейн Хана значилось в списке заложников. Было объявлено, что включённые в список заложники будут расстреляны, «если правыми эсерами и белогвардейцами будет убит ещё хоть один из советских работников».

        Великие князья были расстреляны без суда и следствия в Петропавловской крепости 29 января 1919 года. Согласно ряду авторов, Гусейн хан был расстрелян вместе с Великими князьями.  Однако документального подтверждения этому найти пока не удалось, так же как и установить место захоронения генерала.

        У хана Нахичеванского были все возможности избежать заранее известной трагической участи, отправившись на историческую родину, либо решившись на эмиграцию. Ему предлагали. Командование и нижние чины Дикой дивизии ждали согласия своего командира и единоверца (известно, что солдаты дивизии не сдали новым властям ни одного своего офицера и в полном составе с оружием и знаменами вернулись на родину). Гусейн хан отказался, будучи верным данному слову. Преданный генерал-адъютант считал себя находящимся под присягой до тех пор, пока Николай жив.

        Хан Гусейн был любящим мужем и прекрасным заботливым отцом. Мне это известно. Наши предки по женской линии состояли в родстве и дружили семьями.

        В 1889 году поручик Гусейн Хан Нахичеванский женился на дочери известного поэта, переводчика и издателя Николая Васильевича Гербеля (автор перевода «Слова о полку Игореве») — баронессе Софье Николаевне (1864-1941), вдове титулярного советника барона Таубе. Поскольку брак между православной и мусульманином был церковью запрещен, Софья приняла лютеранское вероисповедание, а Гусейн объявил о своем отказе от многоженства. Брак был заключен. У Нахичеванских было трое детей православного вероисповедания.
 
        Старший сын хан Николай Нахичеванский (1891-1912). После окончания Пажеского корпуса был произведён корнетом в Лейб-гвардии Конный полк. Умер 20 февраля 1912 года от брюшного тифа.  В 2016 году во время реставрации памятника Чернышевскому, в его постаменте была обнаружена надгробная плита, на которой можно разобрать фамилию — Нахичеванский, и дату смерти — 1912 год. Скорее всего, что это надгробие было установлено на могиле хана Николая Нахичеванского, место захоронения которого сейчас неизвестно.

        Дочь Татьяна ханым Нахичеванская, в замужестве Мартынова (1893-1972). Безответная любовь моего двоюродного деда Сергея Михайловича Таубе. В 1917 году вышла замуж за сына генерала от кавалерии, офицера Лейб-гвардии Атаманского полка Дмитрия Андреевича Мартынова (1893—1934). Татьяна ханум умерла и похоронена в Ницце.

        Младший сын хан Георгий (Юрий) Нахичеванский (1899-1948). Воспитанник Пажеского корпуса. Корнет Лейб-гвардии Конного полка. Участник Белого движения. После Севастопольской эвакуации жил вместе с матерью во Франции, затем во Французской Сирии (Ливане), где создал представительство компании «Форд» на Ближнем Востоке. Умер 8 мая 1948 года в Бейруте.

       
        Достойный потомок славного азербайджанского рода, бесстрашный гвардейский офицер, боевой генерал русской армии Гусейн хан Нахичеванский... Встав перед выбором между смертью и бесчестием, он выбрал смерть.

        Сегодня таких уже нет.

        Вечная память!