Ну, как там, в Германии? Глава 1

В основе этих записей лежат впечатления, полученные мной в середине 90-х годов уже прошлого столетия. Это личные наблюдения и пережитые ситуации, которые вылились в форму "путевых заметок" во время пребывания в Германии. Прочитав спустя почти двадцать лет эти заметки, точнее, дневник, я заметил, что многие события видятся в другом ракурсе, а возникавшие тогда эмоции воспринимаются сейчас не так остро. Но некоторые сюжеты, зафиксированные в записях, в настоящее время, в наши дни приобретают весьма высокую степень актуальности.
Вначале я постараюсь как-то объяснить, какого фига я туда поехал, в эту Германию. И не как любопытный турист, а как отпетый авантюрист - искать заработок, не зная языка, не ведая ситуации, не понимая, как и где устраиваться работать, и что вообще делать на той работе, которая - может появится, а может и нет, как общаться с немцами, где жить и с кем дружить.
Когда я вернулся, мне чаще всего задавали один вопрос: "Ну, как там, в Германии?"


                1

                Немного предыстории

90-е годы. Для всех, кто пережил их, они останутся в памяти надолго, хотя очень многие этот период жизни не очень желают вспоминать. А сейчас по ушам стучит избитое выражение - "лихие девяностые". Развал великой страны привёл огромное большинство людей не в простое замешательство, а в невиданную ранее внутреннюю пустоту, в моментально возникшую серость, а некоторых - и в шок. Это была настоящая трагедия. Падение нравственных устоев, потеря совести, всплеск криминала - лихостью это никак назвать нельзя! Да и смысл слов совсем не тот, что нам преподносят сейчас: эх, лихие годочки! Возникает образ эдакого лихого парня с саблей и на коне, аж свист от ветра в ушах. А корень слова совсем от иного - лихо… Горе… Беда…
О себе я распространяться не буду. Это и трудно и не очень прилично. Кто уделит внимание и своё время, дочитает эти заметки до конца, тот поймёт и сам себе дорисует портрет автора. Поймает и настроения, и черты характера.
Скажу лишь, что финансовое состояние страны и каждого в отдельности заставило искать новые, порой ранее неведомые экономические отношения. На предприятиях перестали платить зарплату, и народ начал осваивать новые источники пропитания, и пошёл он кто куда - кто на базар, кто в "киосочники", кто освоил и более экзотические профессии, типа "челнока". И вообще, ранее вожделенная заграница - распахнулась!

Поехать на заработки в Германию предложил мне знакомый. Я бы сказал, не очень хорошо знакомый, что и подтвердилось. Он оказался не очень хорошим знакомым. Поехать он предложил на моей машине, и пообещал взять шефство надо мной, помогать в обустройстве за рубежом. Сам он уже пару лет жил такой жизнью и обзавёлся опытом.
Я не скажу, что сразу и с вдохновением согласился. Но обстоятельства, которые сложились на то время с работой и добыванием денег, оставляли не только желать лучшего, а вообще желать хоть чего-нибудь. Поскольку я имел уже опыт поездок в европейские страны, у меня не возникало страха по поводу пребывания в состоянии путешественника. Правда, стоит отметить, что быть туристом - это одно, а работать на стройке в одной из европейских стран - это совсем другое.
Но я решился. Тем более, что мне пообещали некоторую моральную поддержку. Кроме того, ехать предстояло на автомобиле, что позволяет быть мобильным и независимым.
Мой дневник начинается с момента прибытия на место. Кстати, дневник я начал писать только потому, что было много свободного времени по вечерам, и огромное, невероятной величины, чувство одиночества. Это чувство я никогда в жизни в таком количестве не испытывал.

Итак, выехали мы в известном нам направлении в следующем составе: я, как водитель, Игорь и его сын, десятилетний пацан. Жена Игоря уже находилась в Германии. В Киеве были получены визы и проставлены штампы в паспортах. Сделано это было довольно быстро благодаря знакомствам Игоря в некоторых туристических бюро.
От Киева до границы с Польшей прошли без проблем - простая рутинная работа за рулём автомобиля. Дорога по Польше - как дорога по Польше, ничего особенного. Хотя есть некоторый нюанс. Его заметил Илья Эренбург ещё в тридцатых годах, а смысл примерно такой: если ехать из России в Польшу, то она уже кажется Европой, хотя и второсортной, а если ехать из Парижа в Москву, то в Польше уже непременно тянет чем-то нашим… Хотя поляки - народ гордый, и слышать о том, что они не совсем «эуропа», выше их сил.
Конечный пункт нашего маршрута - город на севере Германии - Шверин. Кстати, очень давно этот город назывался по-русски, по-славянски - Зверин.

Приехали

День первый.

Для начала меня поселили в комнату к пацанам, которые уже работали здесь. Комната совсем маленькая, где-то метров пятнадцать, три кровати и шкаф. Познакомился с ребятами, к которым меня заселили, и я, конечно, не увидел великого восторга на их лицах от моего появления. Мне, похоже, спать на полу. Фиг с вами, могу и на полу, а могу и в машине.
На этаже - общая кухня и большой туалет. В нём душ, ванная, стеклянно-металлический медицинский шкаф из воинской части, которых было здесь в немалом количестве. Также имеется стиральная машина, типа полуавтомат, и отдельно машинка для выкручивания постирушек. Всё ГДРовское.

Вечером Ира, жена Игоря, накрыла стол. Поели, выпили, и закусили. На столе было наставлено много всяких блюд из морских обитателей. Ира работала в немецком морском ресторане - натаскала. Ещё познакомился с каким-то земляком. Сашей. И вроде бы всё хорошо.
Позже Игорь представил меня хозяину пансиона - так назывался этот доходный дом. Дом старый, с одним подъездом, но в четыре этажа, со страшно скрипучей деревянной лестницей, - типичный немецкий городской дом, возможно, второй половины девятнадцатого века. Хозяина звали Йорк.
Йорк назначил цену моего пребывания: так как я сплю на полу, и по его собственным словам это плохо, с меня - 200 DМ (DМ - это Deutsch Mark - Немецкая Марка) за месяц. И тут вдруг Игорь задал Йорку вопрос, который меня удивил загадочным смыслом: можно ли заплатить за две недели? Тот ответил, мол, нет проблем. Я спросил у Игоря: "А почему за две?" В ответ услышал: "А вдруг ты уедешь…" Загадочно как-то…

Второй день.

Ничего не ясно, всё для меня ново. У Игоря здесь жена работает почти год, а теперь с Игорем приехал ещё и сын. Мальчишка оказался шустрый и с "перспективой развития" - сразу изучил обстановку и побежал на улицу. Позже я узнал, что и в Германии имеется стеклотара, которая подлежит сдаче, и на этом тоже можно заработать копейку, точнее "пфенишку". Этот мальчик сразу пробежался по окрестности и выловил из урн с дюжину бутылок.

День третий похож на день второй, как и день четвёртый.

Я всё больше слушаю, иногда прислушиваюсь и мало говорю. Совершенно не представляю, с кем и о чём можно говорить, но одним местом чувствую, что здесь вообще надо помалкивать.
Знакомлюсь с обитателями пансиона и правилами пребывания. Все как будто доброжелательны и приветливы. Но вдруг вечером потребовали выставиться на компанию, типа "за знакомство". Я купил водку и всё, что надо. Игорь сказал, что я дурак. Пока не знаю, почему.

С Игорем мы всё время куда-то ездим, встречаемся с немцами и нашими - вроде как ищем работу. Забрались даже за город, в маленькую деревню, где Игорь познакомил меня с немцем, пекарем по имени Бохард. Пекарь угостил нас своими свежими выпечками. Поговорили, пообщались, и всё на одну тему - "ищу работу".
По ходу заехали к ещё одному немцу, которого Игорь назвал Композитором. Добавил, что от композитора нам пользы никакой, но его старший брат работает в строительной компании. Поднялись в квартиру, которая по планировке и размерам похожа на нашу "хрущёвку". В комнате, оборудованной под студию, стоит приличный синтезатор, усилители, колонки. На диване лежит гитара, в стойке - ещё одна. О такой можно только помечтать. Я присел на диван и взял в руки инструмент. Перебрал пару аккордов, наиграл несколько фрагментов из “Пёрпл” и “Хипов”  (Deep Purple и Uriah Heep). Немец обрадовался, забарабанил пальцами по столу, а мне приятно. И тут я вдруг увидел, что у этого Композитора в ухе торчит слуховой аппарат. Вот это да! Глухой, а пишет музыку! Прямо Бетховен! И действительно, портрет Бетховена стоит на столе. Я в изумлении. Но что-то мне подсказывает, что он не просто глухой. Что глубже ушных раковин, там внутри коробочки, тоже не всё в порядке. Упаси меня, господи, смеяться над такими. Игорь мне потом сказал, что он, и правда, болен - на инвалидности. Нигде не работает и пишет музыку.

День пятый.

Работы нет и, как говорит Игорь, может и не быть. Шутка. А нафига я сюда приехал? Мне рекомендовали снять розовые очки. Всякое может быть. Но по истечении двух недель надо продлевать визу, и добавил, что совсем нетрудно получить её, если получают даже такие морды, которые обитают в нашем пансионе. Виза выдаётся в Гамбурге и продлевается на три месяца. Но это надо делать в том случае, если подвернётся работа. А работы пока нет. Ну, а мне это слышать уж совсем неинтересно.
Вчера и сегодня, с самого утра, мы колесили в поиске работы. Видно, что Игоря здесь знают многие. На бензин я уже потратил пятьдесят американских денег, но Игорь ни разу не раскошелился. Естественно, мне это не нравится, потому как мы ездили в поисках работы не только для меня.
По ходу заехали в какой-то квартал на окраине города - там живёт много вьетнамцев - и купили у них по блоку сигарет. В магазине блок стоит 50 марок, у вьетнамцев - всего 25 DМ, но все пачки сигарет без акцизной марки. И откуда такие?
Ещё заезжали на какую-то стоянку подержанных автомобилей, которые выставлены на продажу. Я удивился ценам. Здесь можно купить вполне приличный автомобиль за пару тысяч. Понятно, что приличными эти автомобили могут быть для нашего непритязательного покупателя. Как для немца, то машины эти давно уже неприличны. Покрутил руль дизельного "Форда Эскорт". Машина нормальная, но что-то выпендривается кулиса, плохо включается задняя передача. Но разве это проблема? Цена - 600 марок. Садись и езжай, и что весьма символично - только вперёд!

Вечером аборигены в столовой нажрались. Столовая находится на нашем этаже, в ней же и кухня. Там имеется всё, что необходимо для приготовления кулинарных шедевров из немецких полуфабрикатов. Я, как вежливый новичок, сидел и смотрел на эту вакханалию. Чем больше смотрел, тем больше видел, что это становится безобразием. Я никогда не мог понять, почему надо так напиваться и всё время громко, очень громко разговаривать. И, тем более, делать это здесь, в Германии, где кругом живут немцы, а по вечерам у них тишина звенит. И тут на весь квартал - русский мат и вопли. И постоянные попытки что-то запеть, точнее завыть. Типа "Ой, мороз, не грызи мне нос…"
Я совсем не заметил, когда, в какой момент, эти все лица стали превращаться в рожи. Но всё это шло по уже давно определённому направлению. Здесь, у них, так. И как увидишь потом, то и не могло быть иначе.

День шестой.

Всё как-то однотипно.
Игорь утром куда-то ушёл, и тут же нарисовался хозяин пансионата Йорк, и поинтересовался - где он. Сказал, что у него есть на примете автомобиль. "Мазда 323", дизельная. Мне как-то глубоко неинтересно за эту "Мазду". Зачем мне маленькая "Мазда"? Да, с немецким у меня трудно. Точнее, с немецким легко, а вот без него трудно, надо заучивать слова, нужна практика.
Могу сказать, что со многими правилами я уже познакомился и многое начал понимать. Разговаривать с аборигенами пансионата можно на любые темы, но только не на те, которые могут им подсказать, какой ты человек. Получается, что разговаривать нельзя ни на какие темы. Могут начать пользоваться твоими слабостями.
Например, они узнали, что я не схавал, что здесь никому нельзя давать денег, якобы взаймы, или просто угостить пивом. Потом будешь постоянно просто угощать пивом, пока не поймёшь, что этого делать не надо. Они будут просить, даже тогда, когда сами могут себе его купить. Они могут занять денег, но не сумму, ну там марок 300, а так, по мелочи - 3, 5, 10 марок. Потом я понял, триста марок - эта сумма обязывает. А требовать вернуть 3, 5, 10 - это как-то даже и выглядит мелочно. Да, в этом стаде свои законы.

Игорь вернулся через час, услышав от меня о Йорке, он сразу убежал. И через два часа он уже колесил на дизельной триста двадцать третьей "Мазде". Я почувствовал, что Игорь как-то уходит от меня на дистанцию. Дистанцируется, если можно так выразиться. И о продлении визы он всё молчит.
Но здесь надо отметить, что собираясь в Германию, я надеялся ещё и повидаться с давними знакомыми. В первую очередь с Мариной. Марина - дочь моего прекрасного московского друга и старшего товарища, с которым я знаком уже более двадцати лет. Она переехала в Германию на ПМЖ. Хотя до конца это явление для себя ещё и не выяснила. В прошлом году мы встречались, когда я был в Германии и снимал небольшой очерк о наших спортсменах. Поэтому дистанция, которую создаёт Игорёк, меня не пугает. Я могу узнать у Марины, как добывается продление визы. А вот с работой - это уже другой вопрос.

Вечером в пансионат приехал некто Маги. Имя сокращено на немецкий лад. На самом деле его зовут Махмуд, или Махмет. Немцы любят сокращать имена и названия. Например, нашего меченного Горбачёва они называли Горби. А "Запорожец" - ну, в смысле "ЗАЗ 968", нарекли "Запо". "Запо" и всё… А так как этот субъект косит под немца, он тоже сокращает.
Вот этот Маги и предложил мне работу на стройке, завтра можно выходить. Начало работы в 7:00. Что делать? А что скажут. Таскать, кидать, перекладывать, подметать, копать. А для чего ты сюда приехал?
Маги - парень из мафии. Он так себя позиционирует, и это его тешит и возвышает в собственных глазах. Он служил в Германии, и в 1989 году, во время валяния стенки между немцами, он покинул воинскую часть и прибежал в ФРГ. Потом в наших войсках начались такие чудеса, что на таких, как он, просто не обращали внимания. Вы только вдумайтесь - наша самая боеспособная военная группировка в центре Европы просто перестала существовать. … Маги, как все кавказцы - вроде ничего и не делают, но деньги имеют. Точнее - делают только деньги. Кроме всех прочих дел, о которых я не знаю, он поставляет немцам на стройки работников, таких как я, договаривается о зарплате, и имеет процент. Сидя на кухне в обществе аборигенов, он напоказ выставляет свою принадлежность к мусульманству. Перебирает чётки, пьёт чай и важничает.

День седьмой.

Я работал на стройке. К старому зданию пристраивают новое. Стройка как стройка. Немцы дали мне электрический отбойный молоток, и я начал валять стенку. Валял с упоением, и, конечно, с непривычки было трудно. Стучишь молотком и зубами, пока не подойдёт немец и похлопает по плечу - значит стоп. Пять минут перекур, потом валяешь опять. Потом опять стук по плечу.
Вечером руки не просто трясутся, ты сам весь изнутри мелко трясёшься. Временами переходишь во внутреннее жужжание. Руки синего цвета - от синих замшевых перчаток. Какого хрена их красить? Работал восемь часов - значит, заработал 80 немецких марок.

Вечером толпа земляков и соседей по пансионату начала требовать выставиться за мой первый рабочий день. И вот что интересно - нашим прежним, так называемым, социалистическим коллективизмом здесь не пахнет, а гадкие порядки и дурные привычки - так тут, как тут. Я не имел желания ни с кем разговаривать и рассказывать о героической трудовой смене, просто отдал двадцать марок на водку и что-то пожрать. У этой толпы что-то пожрать - это пиво. Водка с пивом - ну всё как в лучших традициях. А потом - "Ой, мороз…"
Атмосфера, которую создаёт эта толпа, и которую я всё изучаю, описать трудно. Это надо прочувствовать. И потратить, вероятно, много нервов. Два дня подряд я Игоря не видел, и меня это напрягает. В голове роем проносятся разные мысли. От самых оптимистических до самых грустных. Я тут новенький, и мне нужен тот, кто смог бы ввести в курс дела. А этот "тот" меня начал избегать. Ладно, завтра суббота, и на работу к 7:00… На ту же стройку.

Суббота, день восьмой.
 
На стройке задание на сегодняшний день - грузил мусор в кузов автомобиля. Но кузов съёмный и лежит на земле, потом специальным краном ставится на тягач и вывозится. Так что махать лопатой с мусором над головой, нет надобности.
Кстати, сегодня я начал работать в паре с Игорем, тоже земляком. Ростом парень небольшим, но крепыш. Я его назвал - Игорь-малый. Видно, что парень с хитрецой, но явно переигрывает с наивностью. Мне не понравилось, что он постоянно во время работы пытается разговаривать и что-то обсуждать. И работает, примерно как в советские времена, когда работников "умственного труда" посылали в колхоз на картошку или прополку. Такое поведение не понравилось и главному немцу на этой стройке. Он всё заметил и позвонил Маги, и тот прилетел на стройку как раз во время перерыва. Маги залетел в здание - и сразу к нам, ткнул пальцем на меня и сказал, что могу остаться дальше работать. "А ты, - указал на Игоря  - пошёл вон! Много разговариваешь! А надо работать! Мне незачем от немца выслушивать упрёки, что я поставляю ему плохих работников! "
Во как! Интересно, сколько он имеет за поставки такого товара? Вторую половину дня я провёл только с молчаливой лопатой. Доход за день - плюс 80 немецких марок. Я поинтересовался у немца, когда выходить на работу. Мне ответили, что Маги скажет, но завтра на стройке выходной.
Вечером обитатели пансионата опять "водили чуму". Пока все деньги не пропьют - не успокоятся. Гуляли до двух ночи. Эта пьянка у них ужином зовётся. И, как всегда, орали, пели песни, и даже кто-то пытался сплясать.

Воскресенье.

Утром иду звонить домой. В трубке длинные гудки. Вероятно, все на даче - весна в разгаре. На небе тёплое солнышко, но у меня тоска и кругом только рожи. Поразительно, сам удивляюсь, но опять поймал себя на мысли, что в этом зверинце всего-то пару дней, а лица мне кажутся рожами. Рудик - армянин из Белоруссии! Красиво звучит! Говорит, что родом из какой-то деревни с дивным названием Белая Горка. Но разговаривает не с белорусским акцентом, а с кавказским. Любимое выражение - "курва пердоленская". И характер у него скверный, и просто дурак. Веталь - Виталик значит - долговязый и неуклюжий. Приехал сюда, с его слов, что-то замутить. Работать на стройке - не его стезя. После пары рюмок становится шумным, после ещё пары – неуправляемым и без тормозов. Правда, потом жалеет об этом. Есть ещё некто Алик, на самом деле он не Алик, он какой-то обрусевший абрек. Хитрая бестия. Подленький, злопамятен, нахален, гонорист, хвастлив - ну полный комплект горного муфлона.
Саша - не кавказец, но иногда косит под них. Я потом понял - почему. Вова, и ещё Игорь-малый. Тоже, блин, земляков нашёл. Самый нормальный здесь - Гена. Всегда молчит и старается ни во что не вмешиваться.

Только присел на ступеньки крыльца, нарисовалась жена Игоря и попросила куда-то поехать. На колёса накручивались километры, а в голове крутились грустные мысли - я трачу свой бензин, когда Игорь где-то шуршит на "Мазде". Мы накатали пятьдесят километров, и я очень вежливо, весьма корректно, намекнул за овёс для лошади. Но в ответ услышал только хлопанье дверью. Вечером Маги не пришёл, и я не смог узнать, как мне дальше быть - работать или нет. Но зато пришёл Игорь и начал выяснять "…что там за обиды…" Я сказал, что никаких обид, только бензин - не казённый.
После этого разговора я понял, что он мне тут не рад и ничем более мне не обязан.

Понедельник. День десятый.

На работу я не пошёл, так как с Маги не виделся. Кроме того, утром Йорк мне сделал предложение: я переселяюсь в комнату этажом выше, под крышу. Но она без ремонта, я там и живу и ремонтирую её, и пока привожу в порядок, с меня он ничего не берёт за жильё. Материалы для ремонта он даёт. Я, безусловно, согласился. И почему бы нет? Хоть и опять спать на полу, но уже в отдельных апартаментах. Но апартаментами бывший чердак назвать трудно. Перетащил некоторые вещи. Йорк раздобрился и предложил забрать холодильник, который стоит на лестничной площадке. Холодильник - это громко сказано - холодильничек, размером как раз для одинокого постояльца.

А ещё, утром, прилетала какая-то бабочка. Вся из себя! Брызжет одесскими остротами, большим количеством парфюмерии, и натуральными матюгами. Со всеми аборигенами на короткой ноге. Принесла гору пакетов с едой, и все громко затопали на кухню. И началось - пиво, водочка, селёдочка.
Игорь-малый поведал: это бывшая одесская проститутка, вышла замуж за немца, и теперь вот мучается. Иногда заскакивает на огонёк и подкармливает наших пацанов. Для неё это - своего рода, отдушина. Окунуться в нашу жизнь, так сказать. Тем более, что немец, как сказал Игорь-малый, ну уж очень картинный - толстый, большой, в очках и потный. Тяжела жизнь одесских проституток.
После обеда наведался к Йорку узнать, с чего надо начинать делать ремонт. Аборигены съели и выпили всё, что принесла сердобольная проститутка, но им показалось, что водки было мало, и начали приставать к Игорю-малому. Игорёк включил дурака - видимо, так легче. Над ним открыто смеются, и он тоже хихикает.

Я начал ковыряться с комнатой. Заделывал трещины в старой штукатурке и подготовил стены под обои. Весь день я пытался у своих соседей расспросить - как продлить визу. Безрезультатно - бормочут что-то несуразное и непонятное. А мне осталось тут быть туристом всего-ничего - пару дней. Вечером я опять звонил Марине в Гамбург. Попытка неудачна. Эдак я просто и повидаться не успею, как виза "тутыста" закончится.
Ночью, в два часа, стук в дверь. На пороге стоит Игорь-малый и улыбается:
- А правильно я сделал, что купил им водку? Ну, чтобы отстали…
Я предложил ему позвонить на Родину, там как раз уже светает, и задать этот вопрос своей жене.

Вторник.

Утро началось с пьяного Алика, который пришёл ко мне и попросил помочь что-то перенести. Я оделся и вышел следом. За углом, в пивнушке, сидят Саша и Вова. За соседним столиком - две молодые немочки. Зубы наружу, улыбаются, хотя улыбками это назвать можно с большой натяжкой, и, что примечательно, с накрашенными ресницами. Увидеть с утра немку с накрашенными глазами - это из области фантастики! А может и плохая примета. Думаю - студентки, и, вероятно, тут чем-то подрабатывают. Я сел за столик и спросил у придурков, чего хотят.
- Ничего, просто поговорить.
- Говорите.
Молчат. На самом деле им надо ещё выпить пива, а денег, якобы, нет. Я заказал им по бокалу и подумал - если не дам на пиво, могу оказаться с порезанными колёсами на машине.
После пива и тупого разговора с придурками, я поехал звонить Марине. Если не дозвонюсь сегодня или завтра, то могу собирать чемоданы. Опять не дозвонился. Я так и не понял - я звоню очень рано, или уже очень поздно?

Целый день возился в комнате, а когда отдыхал за чашкой кофе - учил немецкий. И всё бы хорошо, так нет же, вечером пришёл Игорь и начал гундосить:
- Что это я гной (!!!) вожу!
Да, достаточно образно. Хотя он забыл, что и его самого и его жену я тоже возил.
- Тут так не принято. Я предупреждал, что будет трудно. А ты от коллектива отрываешься (!?).
Когда он говорит, глазки у него бегают, и смотрит поверх головы. Выглядит это довольно мерзко. Почему я не замечал этого раньше? Но я молча и тоскливо смотрю на его потуги, и это его сильно раздражает, он нервничает:
- Ну, ладно… смотри…
Вероятно, я должен думать, что прозвучала какая-то угроза, и, конечно, надо испугаться. Я даже не стал утруждать себя мыслями - что он хотел мне сказать. Но по всему видно, что помощи от него больше ждать не надо.
И притом, почему я не замечал? Замечал, но не хотел видеть или закрывал глаза. Дескать, люди разные бывают, и у каждого свой характер, но надо как-то уживаться, если так случилось, что судьба свела в одну лодку. Но из разговоров, которые повисали в салоне автомобиля во время нашего путешествия, я усваивал для себя и понимал, что я не  всё приветствую в его поведении.
Был такой момент, сюжет, если хотите - картинка. Мы остановились в каком-то городишке житомирской области для пополнения запасов и передохнуть. Игорь достал пакеты с разным провиантом и начал деловито перебирать. Открыл целлофановый пакет, что-то понюхал, фыркнул, скрутил и бросил в сторону, между кустами и деревом. Там уже была кучка мусора.
Я проследил взглядом летящий пакет и спросил:
- А в Германии так тоже можно?
Игорёк сразу всё понял, но виду не подал и не оскорбился, и не застеснялся за свой поступок.
- Так то ж в Германии…
Я перешагнул через кусты, подобрал пакет и пошёл к мусорным бакам, которые, как само собой разумеется, были переполнены.
- Да, правильно, в Европе так нельзя…
Он сказал эту фразу и не с юмором, и не с сарказмом, а очень как-то по-своему. Я почувствовал нотку презрения.
- А чего - там нельзя, а здесь можно?
- А менталитет у нас такой, загадочный…
Уже тогда почувствовал, что он отодвинулся на полшага от меня, но не стал акцентировать своё внимание на этом, хотя надо запомнить эту мелочь. Да, мелочь, но моя жизнь, как и у подавляющего большинства, состоит не из полётов в космос, а из простых мелочей. И эти мелочи или продлевают нашу жизнь, или укорачивают, хотя мы этого можем и не замечать. И разные маленькие мелочи как раз и могут сказать о человеке гораздо больше, чем его огромный образ.
Теперь вот становится всё более ясно и более понятно. Такой человек будет делать всё только для своей выгоды, только как ему надо, и не утруждая себя - что подумают окружающие.

Среда.

С утра позвонил Марине в Гамбург. Дозвонился, и был этому несказанно рад. Объяснил - что к чему. Марина прониклась моей проблемой и сказала, что завтра надо идти и продлевать эту самую визу. Но приехать к ней мне надо рано утром. В будке душно и жарко, но открывать дверь не хочется - чтобы другие не слушали. Мы спланировали - когда мне выехать, приехать и т. д.
Для осмысления разговора я сел за столик в соседнем кафе и сделал заказ. У немцев сегодня какой-то праздник. День отца, брата, деда или дяди? Всё кругом весело гуляет, и, по всем признакам, празднуют признаки мужчины. Рядом какое-то футбольное поле, и пьяные немцы гоняются за мячом. Одна команда нацепила женские лифчики поверх футболок, другая команда - в женских трусах 65-го размера. Бегают по полю, орут, галдят, гогочут. Некоторые футболисты с пивом в руках - думаю теперь это основной признак немецкого мужика. Всем очень весело! Вероятно, так надо делать в этот праздник.
После разговора с Мариной настроение поднялось. Появилась какая-то перспектива - это хорошо, это ободряет. Но пока у немцев праздник, у меня - ремонт комнаты.

Вечером у пансионных дебилов суета - украли где-то трёх кроликов, в подвале дома режут и сдирают шкуры. Потащили за собой. У них стадное чувство развито очень сильно, им непонятно, если кто-то не с ними и остаётся в стороне. А что непонятно для них, то вызывает подозрения.
На первый взгляд странно, но Йорк, хозяин всего этого пансионата, тоже там. Но ничего странного, он просто вор. Это у него как экономическое составляющее. А у наших дебилов воровство в крови. Здесь они с Йорком в теме, но не в упряжке. Йорк считается пострадавшим от Хонеккеровской власти - он получил пару лет за спекуляцию. Торговал джинсами и всякими мелочами у ворот наших воинских частей. Его осудили, дали срок. И вот теперь он считается потерпевшим от «режима» Хонеккера. Ему теперь в бизнесе даже какие-то льготы полагаются.
По немецким принципам, немец воровать не может! Только на том основании, что он немец. Йорк строит пристройку к основному зданию пансионата. И для этого наши уроды воруют для него строительные материалы. Воруют по соседним стройкам, которые не охраняются, всё лежит просто так. И если что-то украдено, то значит - это русские. Конечно же, только русские. Ну, в крайнем случае, румыны. За такие приключения можно попасть и под депортацию, но можно и в тюрьму сесть. Говорят, до трёх лет.

Йорк, вежливо и с улыбочкой затащил меня, как кролика, в фургон. Приехали в какой-то лес на берегу озера, разожгли костёр. Пиво, крики-вопли, всё как у нас во время  пьянки дураков. Йорк не пьёт, сидит на пеньке и стругает ножичком ветку. Я тоже не пью, и это вызывает у придурков раздражение. А у Рудика, так вообще шерсть на загривке встаёт дыбом.
Чудный весенний вечер на озере в предместье Шверина. Вода как зеркало, листики не шуршат, и солнышко опускается. На лодочке по озеру плывёт немецкая парочка. Веталь уже залил больше двух рюмок и начал матерными словами их приглашать к столу. Немцы смотрят в нашу сторону с перепуганными и на выкате глазами. Потом кроликодавы заорали на весь лес "ты ж мэнэ пидманула…" Всё по сценарию - кролики жарятся, а пиво запивается водкой. Если сейчас здесь появится полиция, то моё путешествие закончится. И Марину я завтра так и не увижу. Плюс штраф, вероятно немаленький, за костёр в природоохранной территории. А Йорк сидит и улыбается. Вероятно, ему это нравится и он знает, что выкрутится. Я сижу на пеньке, курю и мне горько и досадно, что я здесь. Дикая толпа с пивом и водкой сожрала кроликов, загрузились в бус и поехали. Но на сегодня это не всё…
Как оказалось, надо ехать "на дело". Уже сильно стемнело. Едем долго, минут тридцать. Дорога узкая, а скорость - 80-90. В салоне орёт музыка. Блин, а мне завтра утром ехать в Гамбург, продлевать визу. Для чего? Чтобы с такими уродами попасть в немецкую тюрьму?
Уже совсем темно, ночь. Приехали в какую-то деревню. Воздух пахнет свинарником. Я и Вовик остались у авто, остальные пошли воровать свиней, Йорк за рулём. Он начал говорить, нет, не просто говорить, а говорить по-русски. Он высунулся в окно буса, и выдал тираду:
 - Давай, бистро, бл…ть, твою мать е…ать буду каждый день!!!
Кричал громко и внятно. От такой тирады у меня и дома уши отпадут, а то в Германии! И от немца! Вот сволочь!
Ночь тихая и слышно далеко. Утром, в полиции, немцы непременно скажут, кто воровал. Русские! Через десять минут уроды притащили поросят, семь штук. Молочные, тёплые. Они орут, визжат. Засунули их в мешки. Весело погрузили, весело кричат на всю округу, весело поехали. Все ржут, пьют пиво.
Бус Йорк загнал прямо во двор пансионата. Пьяная и в угаре толпа начала резать поросят и опять пить водку. Йорк исчез, видимо, делать себе алиби. Мне тошно. Сердце стучит, голова гудит, злоба вскипает. Убил бы всех! Алик похлопал меня по плечу, и начал что-то говорить. Я очень внятно и не спеша, сказал:
- Если не закроешь рот - убью!
Сказал, видимо, очень понятно. Рот закрылся.
Поднялся в свой пентхаус, разложился картами и начал рисовать маршрут в Гамбург, к Марине. Марина, как смогла, объяснила, как найти её дом. А как может объяснить женщина - как проехать? Ну, вы знаете. А вот я не знаю, что из этого всего получится. А не получится, так сяду и поеду домой.
В час ночи приходит Рудик, "курва пердоленская". Пьяный в жопу. "Вставай, поехали на заправку, водки купим!". Я перед его носом грохнул дверью. Он пробормотал что-то вроде "потом поговорим". Через пять минут появился Алик. На ногах еле держится и бормочет что-то под нос. Я закрыл дверь и начал вторую попытку уснуть.

Я понял, почему Игорь так себя повёл со мной. Это в его стиле и характере. Он достаточно хитрый и ловкий прохвост. Ловкий и изворотливый. Ему надо было вернуться в Германию, к жене, и пересечь границу со своим сыном, который не записан в его паспорт. Это легче сделать на автомобиле. Проверки на пограничных "автопереходах" проще. Особенно ночью. Если пересекать границу поездом, и таможня или погранцы прицепятся и станут принципиальными, то снимут с поезда. Возникает немаленькая проблема - надо возвращаться в Киев для переоформления документов. А на автомобиле, безусловно, мобильней и крыша над головой. И если посчитать по деньгам, то и дешевле на машине. А я ему для другого и не нужен был. Ну, прокатился, ну побывал в Германии пару недель, и ладно. А что с работой не получилось - ну, всякое бывает…. Вот потому он мне ничего не говорил, как продлевать визу.

Четверг.

Будильник завёл на три часа ночи. Встал, оделся и поехал в Гамбург. По дороге на заправке перекусил.
Дом Марины, как ни странно, нашёл достаточно быстро. Она живёт на въезде в Гамбург с восточной стороны. Притом в совершенно тихом и приятном месте, на улице Цветочной.
Встречу, радость, охи, ахи, типа "сколько лет, сколько зим", описывать не буду. Надо делать дело. Вчера Марина, после нашего разговора, проконсультировалась у кого надо, и всё знает. Что, где и как надо делать. Мы поехали в центр. Прохладно, на улице +10 и мелкий дождик, скорее - водяная пыль, и ветер. Гамбург - морской город. Я нарядился в костюм, но без галстука, как настоящий творческий работник.
Зашли в здание, которое похоже только на административное здание и никакое другое. Это у нас можно подумать, что стоишь у Дворца Культуры, а на самом деле это районная парторганизация.
В самом заведении много интересной публики. Бродят, стоят в очередях под кабинетами, что-то пишут, считают деньги. Марина выработала тактику и придумала легенду. Легенда выглядит так: она мой, моя Дольметчерин - переводчица, а я старый приятель, знакомый, приехал в Германию попутешествовать и поснимать на камеру. Я работаю на телевидение. В том, что я снимал сюжеты и работал на ТВ, она не врала. У меня и бейджик есть. А бейджик в Европе может иметь большее значение, чем паспорт. И мне нужно продлить визу, чтобы я поездил и поснимал своё кино. Вот так.
Пока мы обсуждали сценарий своих действий, мимо нас прошёл парень в спортивных штанах "adibas" цыганского покроя, с оттопыренными карманами и в кожаной куртке. Возмущался матерными словами, и очень громко. Мы получили анкету и начали заполнять. В анкете много всяких вопросов, совершенно обычных для анкеты. Но отвечать можно по-разному. Например, есть вопрос: "На какие средства Вы предполагаете существовать во время пребывания на территории Германии". Наши турысты-абитуриенты начинают указывать суммы дензнаков. И доставать их из карманов и наглядно демонстрировать. Марина, прожившая в Германии уже несколько лет, знает, как надо отвечать. Она предложила написать - Die eigenen Geldmittel (собственные денежные средства). Да и правильно. Если бы у меня спросили: а сколько у Вас денег в кармане? Я бы сказал, сколько. Попросили бы показать, я бы показал.
А так, каков вопрос - таков ответ. А на какие средства? А на собственные! А по европейским этическим нормам совершенно неприлично задавать такие вопросы, типа - сколько у меня денег в кармане…
Мы зашли в кабинет. Я представился и представил свою спутницу. Больше я ничего не говорил, всё сказала Марина. Мне дали бумажку и послали оплатить 20 DM в кассе, и я вышел из кабинета. Мимо меня опять прошёл "adibas" с торчащими карманами. Как-то странно глянул на меня, скривился и пошёл дальше. Мой двубортный костюм ему не понравился.
Вернулся я в кабинет не сразу, в кассе была небольшая очередь. Когда я зашёл в кабинет, то приложил немало усилий, чтобы ни один мускул на лице не выдал моего удивления. Марина и хозяйка кабинета, государственный чиновник, дружески болтали и пили кофе. Марина мне передала слова чиновницы - что всё хорошо, и что я приятный человек, что таких людей она редко здесь встречает, ну и массу других любезностей. Немецкая чиновница просто растаяла, когда Марина ей рассказала, что я с камерой путешествую по странам и снимаю свои шедевры. Хорошо, что у меня не стали просить автограф.
Когда мы вышли на улицу, Марина долго и весело болтала о чиновнице. Оказывается, перед нами заходил к ней тот самый, с оттопыренными карманами, и вывалил на стол десять тысяч марок. Немка просто перепугалась и от вида этого соискателя, и от количества денег. Она сразу определила, что он из русской мафии. Хотя "adibas" клялся, что приехал в Германию только купить автомобиль. Но внимательная немецкая чиновница его разгадала. Только русская мафия носит столько денег в карманах. И тут я, весь такой правильный. Вот что значит работать на контрасте…
Мы пошли в кафе отметить проведенную операцию по легализации моего пребывания в Германии аж на три месяца. Мы много говорили о том, что и как у нас – там, и что у них - здесь. …
Марина сказала, что сегодня ей надо заехать на фирму, где она подрабатывает, ненадолго. Я покрутил баранку по "обалденному" Гамбургу, и мы подъехали в какой-то бизнес-центр. Поднялись в офис фирмы. Меня представили как известного в своих кругах документалиста. (Во! Расту, даже в своих собственных глазах!) Хозяева офиса - ребята из Питера, приятной наружности, а другой наружности в бизнес-центре в Гамбурге и не может быть. Чего-то покупают и чего-то продают.
Марина подрабатывает переводчиком. Нелегально. Легально работать и быть на "социале", конечно же, нельзя. Немцы пытаются за этим следить. Но у них не всегда это получается. Да, собственно, и по моей персоне у них тоже должны быть вопросы. Я приехал, как и многие мои соотечественники, работать в Германию нелегально, по-чёрному. И предполагаю, что немцы мне будут за это платить. И скрывать это действо от своего государства. А практика и жизнь показывает, что так оно и происходит. Ну и немцы, во как! А я-то думал, что они не такие…

Оказалось, что работы у Марины много, и я раскланялся. Когда я подъезжал к центру, долго не мог припарковаться. Увидел, что "Мэрс" освободил место, и я заскочил на него. И вот теперь я наблюдаю, что около моего авто стоит девушка в форме и выписывает штраф. Рядом, на столбе - указатель, и там написано, что это место под стоянку автомобиля арендует какая-то фирма, а я нахально его занял. А Марина в этих тонкостях не разбирается, у неё нет машины. Естественно, фирма обиделась и позвонила куда следует. Девушка в форме положила бумажку под дворник, и не уходит. Я зашёл в аптеку и через окно начал наблюдать. Мне показалось, что она долго что-то вспоминала, но её вызвали по рации, и она прыгнула на велосипед. Я быстро уехал. На первом перекрёстке выдернул квитанцию из-под дворника. Вечером узнал, что в квитанции был неправильно зафиксирован номер моего автомобиля. Вместо привычной для нас буквы "Я", которая присутствовала на номере, была вписана латинская "R". В сферу познания окружающего мира у этой немки не вписывается такое понятие, как кириллица.
В 21:00 я был в своей комнате в пансионе. У придурков опять пьянка, которую они опять называют ужином. В целом, день положительный во всех отношениях. Я продлил визу, повидался с Мариной, увидел, как немцы реагируют на букву "Я", и узнал, что в Германии гречку продают в аптеках.

Пятница.

Встал в 9:00 с больной головой. Пришёл Игорь-малый и просит поехать позвонить по телефону, ставит пиво. Нас ждал подарок. Автомат, по которому можно было говорить за одну монету целый час, уже отключили. Естественно, бесплатного разговора не было. Немцы есть немцы. А сюжет таков: стоят несколько будок с телефонами-автоматами, но наши, да и не только наши, занимают очередь только в одну, даже если есть пустые будки. И разговаривают по часу. Всё очень просто - бросаешь монетку в две марки и набираешь номер, но аппарат начал давать сбой. В автомате что-то не срабатывает на проглатывание монеты, но он не отключается, и ты продолжаешь разговаривать, сколько воздуха хватит в будке. Или наглости.
Я предупреждал, что скоро это кончится. Счётчик времени разговоров показывает заоблачную цифру, а денег в ящичке нет. Что кому ещё непонятно? Рано или поздно эта халява закончится. Закончилась раньше, чем всем хотелось.
Игорь поговорил, и не безплатно, но пиво проставил. По пути домой проезжаем мимо памятника голове Карла Маркса. На постаменте голова - и всё. Сюр, какой-то. На небе тучки и опять дождь.

У порога в пансионат стоит Саша. Саша - лентяй, и работает только тогда, когда ну уж очень припрёт. А если выпадет работать с ним в паре - это навлечь на себя проблемы. Деньги у него водятся, даже тогда, когда все думают, что их у него не должно быть. Саша родился в Грозном. И в Грозном он получил паспорт, в 16 лет, ну, как все. Потом с родителями переехал в Запорожье. Здесь, в Германии, он подал заявление на убежище, а мотив - то, что в Чечне идёт война и русских там убивают. Он убежал от злых чеченцев в Запорожье, но и там его нашли и хотят убить. Немцы не очень разбираются в наших паспортных тонкостях. А в Сашином паспорте написано ключевое слово - "г. Грозный". А там война, что ещё надо? Вот такая история. Немцы приняли заявление и рассматривают, как с ним быть. И он ждёт решения суда. Так можно проболтаться здесь пару лет. Нанимают адвокатов, которые тоже все выходцы из наших краёв, и те отстаивают интересы наших прохвостов. Вот такие у немцев законы. Но, глядя на таких, как Саша, думаю, эти законы они скоро и пересмотрят. А пересмотрят?

Суббота.

Утром встал и посмотрел на обои, которые я приклеил накануне. Взял за верх листа и тихонько снял со стены. Клей, который принёс Йорк, - ворованный с соседней стройки. Принёс в ведре, уже разведённый и потерявший свои свойства. Соплями приклеить было бы лучше.
Умылся. Заварил кофе. Закурил. Все придурки спят и везде тихо. До утра смотрели стриптиз с порнухой, теперь сопят. Поехал звонить домой, но телефон молчал. Совсем забыл, что на улице весна в разгаре, и все на даче. Дозвонился брату, поговорили. Сел в машину. Слушаю Моцарта. Надо потерпеть, сейчас плохо. Но должно же это кончиться! Не может быть, чтобы так плохо и так долго… Хотя не так уж и плохо. Виза есть.
Поехал домой заново клеить обои. Обои у немцев, как ни странно, из бумаги. Но иногда добавляют всякие опилки, типа - делают фактуру. Потом красят, и выглядит это прикольно. Не знаю, почему нам в Союз немцы поставляли обои в цветочек, а-ля Людовик. У них все стены просто покрашены, чистенько и аккуратненько. Думаю, жена какого-то торгпреда от СССР любила рюшечки, слоники, цветочки, но с претензией на Версаль, сама выбирала, что надо закупать в ГДР для всего Советского Союза. А если она родом из-под коровы, а потом вдруг стала женой торгпреда, то можно представить, как горели у неё глаза, при виде этих обоев.

Переклеил обои. Достелил пол из ДСП до входной двери, в проёме которой нарисовался Саша и начал делать вид, что помогает. Я ставлю новую дверь, а он за неё держится. Это мне надоело, и я пошёл на кухню заварить кофе. Приехал Махмуд, Махмет, короче - Маги, и сказал, что завтра заплатит за мою работу на стройке. Вопрос - "почему не сегодня?" здесь не ставится. На кухне собрались все, идёт разговор, и попивают пиво. Я не желаю присутствовать при этом, но демонстративно показывать свою неприязнь не стоит. И я спросил Маги, как и где можно купить страховку. Он сказал, что будет ехать в Польшу, и купит мне. Я должен дать свои документы. Во как! Щас!..
В мои апартаменты заглянул Йорк. Посмотрел, пощупал и сказал: "Гут". И на том спасибо.
К вечеру я даже успел покрасить дверь и надышаться краской. К слову, краска подозрительно зелёного цвета, как на наших БТР и танках. Дизайн двери получился в стиле "милитари". Краска без названия и в большой банке, литров на двадцать. Такие банки, вероятно, были на складах в наших в/ч.

Решил выпить пива, но, как приличный человек, в баре. По дороге увидел кучу мебели и разного хлама, над которой пыхтели какие-то люди. На обратном пути я заметил, что куча уменьшилась, но остались два шикарных кожаных кресла. Долго рассказывать, но я попросил Гену, и мы затащили эти два кресла ко мне на чердак. От пива, в благодарность за помощь, он отказался. А вот Саша, который наблюдал за этим всем, от пива не отказался, сказал, что есть работа - садовником. Но он не знает что и как, и вообще он садовником никогда не был, поэтому и предложил мне. Да, у меня прямо на лбу написано: я садовник! Но адрес этого самого сада я взял.
Кстати, в баре, рядом со мной, за стойкой, сидел немец. Он внимательно смотрел то на меня, то на мои сигареты. Был он немного выпивший. Потом вдруг спросил у меня, я турист или эмигрант? Я сказал, что турист. Но он не унимался:
- Нет, ты не турист, ты эмигрант. Туристы не знают, где можно купить эти сигареты. Это контрабанда!
Я насторожился. Мне всякие разборки совсем некстати. Немец открыл рот, но я его опередил и резко спросил, и сам удивился, почему-то по-английски:
- Ю А ШТАЗИ?
Немец остался с открытым ртом, а я уже был у выхода. Пачка-то моя была без акцизной марки. От вьетнамских друзей.