Ричард Хайнберг - Слишком умные для своего блага?

Resilience.org
28 января, 2025г

Эволюционный биолог Эрнст Майр (1904-2005)— который, как мне сказали, был очень умным человеком – в конце жизни пришел к выводу, что высокий интеллект возможно является летальной мутацией.  В данной статье, я исследую некоторые причины, ведущие к этому поразительному и парадоксальному выводу.

Интеллект полезное и увлекательное свойство. Компании с ног сбились в поисках сотрудников с высоким IQ; и, в самом деле, выдающиеся интеллектуальные достижения в искусстве и науках имеют своих героев (см Аристотель,Бах,Эйнштейн). Измерением сообразительности занимается целая отрасль. Она настолько высоко ценится в современном обществе, что сомневаться в ее ценности может рассматриваться как один из самых вопиющих диссидентских актов.

Высокий интеллект определяется разными способами, но обычно  как способность к абстракции, логике, самосознанию, обучению, планированию. творчеству, критической мысли, и решению проблем. Высокий интеллект ценит себя, действует избирательно и наслаждается собой.

Наши замечательные интеллектуальные достижения тесно связаны с языком, его развитие  происходило как положительная эволюционная обратная связь. Сотни тысяч лет назад, ранние люди имели преимущество коллективного выживания с помощью развития начал языка, позволившего им скоординировать и спланировать свое поведение.  Но язык требует дополнительной мозговой  деятельности,  поэтому естественный отбор также работал на увеличение размеров мозга, что ускоряло развитие языка, дающего еще больше преимуществ выживания, и так далее. (Tочный путь ранней эволюции языка по прежнему загадочен)

Если эволюция произвела высокий интеллект, тогда высокий интеллект заложен в эволюции. Но высокий интеллект довольно редко встречается в природе. В то время, как все виды коммуницируют до некоторой степени, только один выработал абстрактный, символический язык. Если основанный на языке высокий интеллект имеет преимущества выживания, почему он появился в природе только однажды? Чтобы ответить на этот вопрос,  разберем сначала четыре, более легкие вопросы:

• Какие доказательства и логика были у Майра, приведшие к его выводу?
• Какая цена и недостатки высокого интеллекта?
• Какие проблемы не ведут к решениям, основанным на высоком интеллекте?

Наконец, мы рассмотрим возможно самый важный вопрос из всех:  есть ли устойчивая форма интеллекта, которая могла бы  уравновесить летальную сторону высокого интеллекта и помочь нам выжить?

ИДЕИ МАЙРА

Согласно Майру,  интеллект это обоюдоострый меч: он может служить инструментом выживания или  быть помехой и вести нас к саморазрушению. В споре 1995 года с астрономом Карлом Саганом  о возможности найти разумную жизнь во вселенной, Саган отметил, что, “При всех равных условиях, лучше быть умным, чем глупым.”  На что Майр ответил: “. . . но жизнь на Земле не подтверждает этот тезис. Среди всех форм жизни, ни прокриоты, ни протисты, грибы или растения не развили сообразительность, которая должны была бы сделать их «лучше».’”

Майр продолжал:
Адаптационные качества, предпочтительнее для селекции, такие как глаза или биолюминисценция появлялись на протяжении эволюции сотни раз совершенно независимо. Высокий интеллект, напротив, только раз у людей. Я вижу только две возможные причины для такого редкого случая.  Одна из них в том,  что высокий интеллект совсем не обязателен для естественного отбора, в противовес тому, что можно было ожидать. В действительности, все другие виды живых организмов, миллионы видов, прекрасно обходились без высокого интеллекта
.
Другой причиной редкой возможности появления интеллекта может быть то, что его чрезвычайно сложно получить. Некоторый уровень интеллекта  мы находим только у теплокровных животных (птицы и млекопитающие), и это неудивительно, поскольку мозг требует чрезвычайно больших энергетических затрат. Но есть все-таки пропасть между “некоторым интеллектом”и “высоким интеллектом.” . . . Похоже,что требуется сложная комбинация редких и благоприятных обстоятельств для производства высокого интеллекта.

Дебаты между Саганом и Майром были частичным ответом на т.н. Парадокс Ферми—наблюдения в 1950 г физика Энрико Ферми по поводу бросающегося в глаза расхождения между отсутствием данных о высокоразвитой внеземной жизни и очевидной высокой вероятностью ее существования на основе огромного количества звезд и подходящих для развития жизни планет. Есть несколько возможных объяснений этому парадоксу,  но самых простых и наиболее убедительных объяснений всего два: первое то, что для развития высокого интеллекта есть препятствия, и следовательно он исключительно редок во вселенной;  стремится к саморазрушению за относительно короткий промежуток времени, поскольку организмы, обладающие одновременно способностями к языку и изготовлению инструментов скорее всего со временем исчерпают планетарные ресурсы и испортят свою среду, доведя  ее до  экологического и социального коллапса,  перед тем как смогут создать средства контактирования с разумными формами жизни где-либо во вселенной.

Саган думал, что разумная жизнь должна быть повсеместно во вселенной и  что она способна избежать коллапса.  Майр настаивал на том, что мы -  единственный пример высокоразумной жизни, которую  можно экстраполировать дальше. Тот факт, что наш высокий интеллект не разделяют миллионы других видов на нашей планете предполагает, что он не мог развиться где-либо еще. А что касается возможности избежать коллапса, то здесь у нас получается тоже не особенно хорошо.

Стоимость, недостатки и эпизодическая жестокость интеллекта
Майр мог бы указать (хотя этот предмет не фигурирует в его дебатах с Саганом), что, учитывая историю войн нашего вида, колонизацию, рабство и экологическую деградацию, мы должны опасаться контактов с любыми видами умнее, чем мы,  в противном случае мы можем стать жертвами тех же конкурентных стратегий, позволивших некоторым людям взять вверх над другими видами и людьми. Более того, внеземные формы жизни, не достигшие нашего уровня интеллекта, могли бы надеяться, что люди не посетят их, по той же причине.

Интеллект возможно предложил человечеству преимущество коллективного выживания, но это преимущество часто нивелируется большой стоимостью. Гении  часто не всегда счастливы, не всегда милые люди; и не всегда доживают до старости (хотя Майр определенно дожил).  Люди с низким IQ  могут быть либо добрыми, либо злыми, также как и умные люди; существенная разница лишь в том, что когда умные жестоки, они могут быть изобретательнее в отношении нанесения более тяжелых увечий, и могут погубить гораздо большее число людей (некоторые серийные убийцы имеет высокий IQ,  как и большинство кибер-криминалов).

Высокий интеллект человека часто проявляется в том, что он чувствует превосходство над другими. Сверхумные люди часто высокомерные, не признают ограниченность своего интеллекта, и оправдывают свои выходки софизмами. Как указывает Джастин Грегг в своей книге "Если бы Ницше был нарвалом:  что говорит интеллект животных о человеческой глупости", интеллектуалы часто находили искаженные моральные оправдания геноциду.

Более того,  коллективное преимущество выживания, за счет высокого интеллекта, оказывается временным.  Мы использовали свой интеллект для создания атомного оружия, производства токсических материалов, сжигания ископаемого топлива, и расширили среду своего обитания до такой степени, что другие виды—включая и тех, от которых мы зависим—обречены на вымирание. Все эти опасности в совокупности угрожают промышленной цивилизации и возможно самому человечеству, за относительно короткий срок, возможно несколько десятилетий.

Недостатки высокого интеллекта нигде так не очевидны как в отношении последнего техно-помешательства человечества  -- искусственного интеллекта (ИИ). Даются сногсшибательные заявления насчет способности ИИ революционизировать целые отрасли промышленности, решить проблему климата и обогатить инвесторов. Однако критики предупреждают о возможном потенциале новой технологии выбросить миллионы из работы, высвободить бессчетное количество генетически модифицированных организмов в окружающую среду, и создавать новые поколения автономного оружия
У ИИ имеются впечатляющие лингвистические способности.  Но его интеллект полностью отделен от биологических процессов и природных пределов, в которых существуют люди.  Не имея данного контекста, ИИ способны усилить самые опасные аспекты человеческой когнитивности.

Тем временем, инсайдеры предупреждают, что ИИ имеет завышенные ожидания, что это обман покупателя, могущий привести к фальшивкам на бирже. Почему это так?  Возможно умная машина просто отражает недостатки своего создателя, животного, использующего временный  избыток ископаемого топлива для создания потребительского пузыря, который должен лопнуть и довольно скоро.

ПРОБЛЕМЫ, КОТОРЫЕ НЕ СВЯЗАНЫ С ИНТЕЛЛЕКТОМ

Одна из причин, по которой высокий интеллект часто разрушителен, и возможно даже  самоубийственен, та, что он стремится разрешить только проблемы, для которых он годится;  при этом другие проблемы  игнорируются.  И отставленные проблемы накапливаются и ухудшаются.

Часто говорится, что для человека с молотком, все проблемы выглядят как гвозди. Мы люди склонны применять наш самый сильный  инструмент – интеллект – даже когда пытаемся разрешить дилеммы, вызванные  его применением.  Это в особенности справедливо, когда источником  проблем является нечто, что мы не хотим признавать или изменять.  Вот пример: глобальное потепление, вызванное сжиганием ископаемого топлива, на котором держится все наша экономика. Мы используем наш интеллект, чтобы плясать вокруг проблемы,  воображая что имеются некоторые фантастические, но по сути нерабочие технологические «решения» (улавливающие углерод машины)  или политические механизмы (схемы торговли выбросами).  В отношении климатических перемен, реальным решением и не требующим экстраординарного интеллекта было бы:  просто уменьшить темпы добычи ископаемого топлива.  Но для этого потребовался бы другой тип интеллекта—а именно, основанный на само-ограничении и компанейской (веселой) жизни (conviviality). Мы исследуем эту опцию ниже.

Большинство экологических дилемм связаны с пределами (обычно это пределы либо ресурсов либо поглощения отходов). И большинство экологических решений связаны с укрощением наших желаний и амбиций. Изобретательность может помочь в отдельных ситуациях—как например, когда химик находит безопасное вещество, замещающее опасное.  Но без самоограничения населения и потребления, никакая изобретательность не остановит ускоряющийся марш к коллапсу. Экономист Вильям Стэнли Джевонс (Jevons) пришел к поразительному выводу в 1865 г,  когда опубликовал  результаты своего наблюдения, показавшие, что более эффективное использовании угля увеличивало его добычу (и следовательно истощение),  и не вело к  экономии.  Очень часто мы стремимся перехитрить себя, думая что сохраняем ресурсы и уменьшаем загрязнение,  когда на самом деле мы просто  стелим дорожку для  ускорения того и другого.

Другой анти-интеллектуальной проблемой является решение того, что есть хорошая жизнь и хорошая смерть. Это по-видимому наиболее важные персональные вопросы, которые должен решать каждый из нас, но интеллект не всегда помогает найти ответ. Верно, что умные люди иногда избегают множества проблем, отягощающих жизнь менее умных (например, они не оказываются жертвами обмана или грабежа). Но они также часто приходят к плачевному концу даже с большими проблемами, вызванными непредвиденными обстоятельствами из-за своей расчетливости—например, когда хитроумный инвестор или изобретатель накапливает огромное состояние,  за которое начинается драка  между его наследниками, что отравляет семейную динамику на последующие поколения.

Наконец, существует убер-проблема, которая должна быть на первом месте—долгосрочное выживание человечества.  Естественно, мы хотим, чтобы наш вид  оставался как можно дольше.  И нам представляется, что интеллект помогает нам в этом отношении.  Но до сих пор, все факты указывают на обратное.

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ЦЕЛЬ: ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ МУДРОСТЬ

Даже если интеллект имеет недостатки, мы люди не можем  быстро отказаться от него. Последние несколько миллионов лет мы провели развивая свой мозг,  и мы не сможем быстро его переделать.  Более того, поощряя  тупость и невежество мы придем к ужасным последствиям (как например это обнаружат американцы во время второго президентства Трампа). Более того, интеллект классный:  он дал нам искусство, музыку, литературу науку, математику и еще много всего. По крайней мере некоторые из этих достижений и возможностей стоит сохранить.  Поэтому – каков может быть наш долгосрочный план по предотвращению саморазрушения, учитывая что интеллект глубоко сидит в наших генах?

Некоторые говорят, что решение лежит в понимании того, что мы зациклены только на одном виде интеллекта—лингвистическом, рациональном—исключая все остальные, и что нам лучше бы развивать множественный интеллект, включая музыкальный, интерперсональный, интраперсональный, пространственный, телесно-кинэстетический, натуралистический, и логико-математический. Это хороший совет, по-видимому.  Но мы не сможем к нему прислушаться пока не поймем почему мы так сильно зависим от лингвистического интеллекта: он дал нам власть  над нашим окружением и над  другими.  Поэтому наша дилемма одновременно это цель (власть) и средство (интеллект, основанный на языке). Кроме того, что нам потребуется противовес лингвистическому интеллекту, мы должны найти способ избежать индивидуальной и коллективной   погони за губящей нас чрезмерной властью.

Самое очевидное слово, которое я здесь ищу, это мудрость— которое часто определяется как правильное суждение. Однако это слово затаскано столетиями легкомысленного использования (шведский биолог Карл Линней дал нашему виду имя Homo sapiens (“мудрые люди”). Мудрость обычно связывают с возрастом,  но есть множество немудрых стариков. Этот термин также связывают с религией. Очень возможно, что религия частично развилась как способ наставления индивидуумов и общества,  в котором говорится о нашей конечной цели и тех пределах, которые ограничивают достижение власти. Но религия приносит всевозможные отклонения, в частности продвигая групповую солидарность. Поэтому религия часто  поддерживает культовое мышление и дает религиозным лидерам непропорционально большую власть. Технология письма (созданная  в ранних обществах около 5,000 лет назад)  усложнила и запутала эти отклонения: мудрые слова могли быть написаны и переданы в разные страны, но со временем этим писаниям стали поклоняться как чему-то неземному,   при этом высказывания в них постоянно пересказывались разными лидерами, для получения  еще большей власти.

Мы должны уточнить существительное  мудрость.  Возможно наилучшим способом описать потребности современного человечества будет  использование  термина экологическая мудрость,  получившего уже некоторый вес. Экология, изучение отношений между организмами и их средой,  будет такой прото-холистической, контекстуальной дисциплиной. Экологическую мудрость можно рассматривать как интеллект высшего уровня, способный обуздать ничем не сдерживаемую спесь человеческого интеллекта в пользу удержания равновесных отношений со всеми другими формами жизни. Многие  коренные общества сохраняли тяжело завоеванную экологическую мудрость,  которую они развивали на протяжении многих поколений путем проб и ошибок. Экологически мудрое сообщество может сказать, например в отношении ИИ, “Мы могли бы использовать этот новый блестящий инструмент и получить преимущества;  но до тех пор, пока мы не уверены  в том, что его кратковременные плюсы  не будут перевешаны долгосрочными минусами— не только для нас, но и всей экосистемы.”

Как нам скорее обрести коллективную экологическую мудрость? Некоторые философы надеются на то, что  есть еще время чтобы развить и применить искусственную мудрость для решения проблем климата, истощения ресурсов, экономического неравенства и всех других сопряженных с ними угроз, характеризуемых сегодня как поликризис. Однако я  упрямо считаю, что истинно мудрый компьютерный алгоритм может быть создан только истинно мудрыми людьми.

Забудьте об искусственной мудрости; нам нужна реальная вещь.  На создание мудрости потребуется время, а у промышленной цивилизации его осталось немного. Знать что нам надо не то же самое, что знать как получить. Мы проводили последние несколько веков систематически обесценивая экологическую мудрость и навязывая сообразительность. Наши экономические и социальные системы настроены сейчас на кратковременность, личный интерес,  и одномерный интеллект. Очень мало шансов, что мы сможем быстро изменить эти системы для предотвращения экологической катастрофы.

В научной фантастике и идеалистическом футуризме  человечество спасается с помощью быстрого коллективного эко-пробуждения. В реальности, экологическая мудрость обычно возникает в результате столкновения обществ с экологическими пределами. Такие столкновения обычно сопровождаются травмой, которая с одной стороны учит мудрости, а с другой сводит их с ума (если они выживут). Ясно, что экологическое пробуждение не простой и дорогой путь. За короткое время фиксация на высоком (искусственном) интеллекте приведет к разрушению общества. Если человечество сохранится, возвращение эко-мудрости в культурные традиции станет главным, долгосрочным проектом.

Даже если экологическая мудрость не станет немедленным коллективным решением поликризиса, ее развитие  чрезвычайно важно для индивидуального пути, в любое время и в любом месте.

Цените экологическую мудрость, ищите ее, и стремитесь к ней.  Учитесь у аборигенных старожилов где это возможно. Защищайте и поддерживайте аборигенные сообщества,  сохраняющие экологическую мудрость и оставшееся биоразнообразие.  Эко-мудрость требует терпения и скромности. Как многое самое лучшее в жизни, она и будет вашей наградой.