Заслуженный учитель

               

                Промчались зимы с вёснами
                Давно мы стали взрослыми,
                Но помним наши школьные деньки.

   Сейчас, когда седина покрыла голову, всё чаще возвращаемся в годы детства, юности и годы учёбы в школе. Иногда, дела минувшего дня выветриваются из памяти, а годы, оставшиеся за горизонтом десятилетий, свежи в памяти до малейших подробностей. Длинными, зимними вечерами, в гордом одиночестве листаю страницы прошлого, особенно школьные годы. Деревенька наша располагалось в двенадцати километрах от райцентра. После окончания восьми классов, некоторые ребята продолжали учёбу в средней школе райцентра. Учеников девятого «В» класса укомплектовали с периферии из многих сёл района. Классным руководителем назначили  мудрую и талантливую учительницу, которую мы оценили по происшествию времени. Не успели мы перезнакомиться, как нас отправили на сельхоз работы в одно из сёл района.

Мальчишки трудились на заготовке силоса. По два человека утаптывали силосную массу в кузове грузовика, куда силосный комбайн по транспортёру сваливал измельчённые кукурузные стебли. Сверху из транспортёра сыпалась мокрая, липкая масса. Одежда становилась мокрая от зелёного сока. К концу работы мы выглядели как лягушки. После работы негде было помыться. Одежда высыхала и становилась как фанера. Жили на квартире, спали на полу друг возле друга, в тесноте, да не в обиде.

  Мой товарищ Толик, хорошо играл на баяне. Вечером он проявил свой талант во дворе дома. Привлёк внимание не только соседей, но и многих сельских ребят и девчат. Сразу поступило предложение поиграть вечером на танцах в сельском клубе, где не было баяниста. Нам нельзя было после десяти вечера отлучаться с квартиры. Сельским ребятам удалось уговорить нашу классную, чтобы Толик в её сопровождении  ходил в клуб. Он согласился, но при условии, чтобы я с ним был вместе. Втроём, после ужина, уставшие после рабской работы, мы радостные шли в клуб. Я танцевал с местными девчатами, Толик играл на баяне с гагаринской улыбкой на лице. Иногда я подменял его, умел играть три мелодии, кое - как пилил на баяне.

  Девчонки, наши одноклассницы работали на зерно току в две смены. Жили далеко от нас вместе с классной. Как-то мы с Толиком пошли к ним в гости. Они нас угостили какой-то замечательной выпечкой, которую я с тех пор нигде не ел. Наша хозяйка готовила борщ да кашу, так что не растолстеешь, но и с голоду не помрёшь. Всё это мы компенсировали в обед, который механизаторам и нам привозила кухарка из столовой в термосах. Наваристый борщ с большим куском мяса и флягу молока. Молоко можно было пить, сколько душа желает. Вечером с поля мы привозили початки кукурузы, подкармливая хозяйку и её внуков, хватало даже свиньям.

  Однажды вечером, когда наша классная не пришла к нам с проверкой, мы с Толяном умыкнули к девчатам на зерно ток, которые работали в ночную смену. По дороге, в одном из не огороженных дворов обнаружили вязанку сушёной рыбы, на перекладине турника. Заведующий зерно током встретил нас не дружелюбно, быстро проводил обратно. На обратном пути решили полакомиться рыбкой. Молодой организм человека, требует разнообразия пищи. Отвязали вязанку от стоек турника, хотели взять по пару рыбёшек. Двор хозяина освещался с зерно тока, и вышедший по нужде хозяин, сразу заметил нас, поприветствовал душераздирающим трёхэтажным матом, такими словечками, которые не изучают в школе. Я ухватил конец вязанки с рыбой и помчался прочь. Толик наскочил на оттяжку телевизионной антенны, перевернулся, упав навзничь, соскочил и обогнал меня. Мы забежали в огород с картошкой и залегли. Нас никто не преследовал, успокоились и начали потрошить рыбу, которая нам очень понравилась. Стали смеяться, но веселье оказалось не долгим. Смотрим, прямо на нас идут три человека, припали грудью к земле-матушке. Оставалось не более десяти шагов. Я громко закричал, поднялись и побежали в обратную сторону. Раздался душераздирающий женский крик, а  мы мчались, сломя голову.  По картошке, где мы лежали, проходила тропинка.  Женщины с зерно тока, под покровом темноты несли ворованную пшеницу. Получилось, что вор вора напугал. Добычу мы спрятали в стогу соломы нашего хозяина.

  Наши одноклассники мирно сопели. Мы хихикали, один из спящих по фамилии Скирда стал возмущаться, зашумел на нас ехидно, пригрозил пожаловаться на нас классной. Когда он притих и снова засопел, мы налили на его постель стакан воды. Утром стали потешаться, но он доказал всем, что это вода, и что трусы у него сухие.
  Быстро пролетели золотые деньки, две недели как один день. Со многими мы сдружились. С песнями отчалили в райцентр. По пути Толян угощал всех вяленой рыбой.
 
  Всё когда-то кончается, начала без конца не бывает. Началась учёба, после деревенской школы, в районной школе преподавание было гораздо выше, учиться было трудно. У нас в селе химию преподавал учитель труда, окончивший в вечерней школе десять классов. Он бы и рад был чему нас научить, да сам ничего не знал. У меня по химии за восьмой класс была четвёрка. На нашу беду приехал новый преподаватель химии «Заслуженный учитель РСФСР» Мария Егоровна. Никто её в районе не знал. Первый урок прошел. Она прилично картавила, то есть имела дефект речи, но всё было понятно и доходчиво. На следующем уроке я изъявил желание выйти к доске. Выучил введение, чуть ли не наизусть. Поднял руку только я, так договорились. Положил дневник и пламенно отрапортовал введение.
- Холошо, а дополнительный мателиал, что нашел в библиотеке?
          - В библиотеке ничего не нашел, да и по времени был ограничен.
          - Садись, ставлю тебе тли.
Я открыл рот и стоял в недоумении.
- Как три? Я минимум рассказал на четыре.
Тогда Мария Егоровна взяла учебник химии и резко хлопнула им по столу.
- Да ты знаешь Петлов, что этот учебник рассчитан на самого слабого тлоечника? Сколько у тебя по химии за восьмой класс.
- У меня по химии четыре Мария Егоровна. А учебник утвердило Министерство Просвещения РСФСР, значит, его надо менять.
- Садись говорун, на следующем уроке проверю твою четвёрку.
Я плёлся к своей парте, а мой дружок улыбался.
Учёба продолжалась. Как - то тихим вечерком я навестил Толяна, где он жил на квартире у сестры. Отведал вкусных пирогов, и когда на небе появилась плутовка Луна, мы решили прогуляться по улице. Повеселить жителей, взбудоражить собак. В те далёкие шестидесятые в моде была новая песня, посвящена первой женщине космонавту, которая в наше время потеряла доверие у народа России. Называлась она «Маленькая девочка». Я пел и неплохо, унаследовал талант от мамы, но не в полном объёме, которая пела на всех деревенских свадьбах, пела, но не пила.
Толик поплёлся по улице в сторону школы. Я чувствовал, что не следовало туда идти, и не ошибся. Пел как соловей:
                «В огромном небе, в необъятном небе
                Летит девчонка над страной своей.
                Кто в небе не был, кто ни разу не был,
                Пускай вздыхает и завидует ей».
Вечер стоял тихий и по-осеннему ещё тёплый. Нам навстречу шла какая-то женщина. Я растерялся, было не до песен, перед нами стояла заслуженная учительница Мария Егоровна.
-О-о-о! Мальчишки! Я думала, что к нам приехал Лобелтино Лолетти, а это два моих химика. Да Петлов, поёшь ты холошо, завтра проверю вас обоих по химии.
-Мария Егоровна! Большая просьба к вам, не рассказывайте о нашей встрече, поднимут на смех всем классом.
Так неудачно закончилась наша прогулка под луной.
 
  На следующий день, Мария Егоровна рассказала всему классу, как она встретила нас, в красках.
Вызвала меня, а затем Толяна к доске, и поставила нам двойки, мне седьмую, Толяну десятую.
  В актовом зале школы состоялся вечер «Алтайская осень». Я прочитал стих Есенина, а Толян весь вечер веселил одноклассников на баяне. Было здорово. Из всего класса, среди мальчишек, я один танцевал вальс. Это знала моя одноклассница Галя Чумадевская, которая жила в одной деревне с моей тёткой. Она то и пригласила меня на вальс, который меня научила танцевать племянница, кружить в вальсе и целоваться, за что я благодарен ей по сей день.
Мы залихватски танцевали вальс и лихо кружили по всему залу. Нас заметила Мария Егоровна, в перерыве обратилась ко мне с просьбой:
- Петлов! Я могу рассчитывать с тобой на один танец?
- Приму за честь потанцевать с заслуженным учителем.
Мы кружил с Марией Егоровной, танцевала она прекрасно. Одноклассники хлопали в ладоши, восхищались.
-Да, Петлов, танцуешь на пять, а химию знаешь на два.

  Одноклассники шутили надо мной, что теперь я буду получать одни пятёрки. Тихо издевались. После вечера, на уроке химии, я получил очередную двойку.
Приближался Новый год, надо было подводить итоги за полугодие, которые у меня по химии были крайне плачевными. Я уверен, что двойки мне не миновать. В журнале напротив моей фамилии красовалась одна птица тройка и целый взвод двоек, аж двадцать одна. У Толяна успехи были ещё лучше, всего двадцать семь двоек. В его школе химию преподавал учитель истории. Таких горе-химиков в классе было около десяти.

  Я уже нашел себе место, где получить среднее образование менее затратным для здоровья способом и более сытным. Пока никому из одноклассников не разглашал.
  Мария Егоровна на подведение итогов пришла нарядной. Я тоже не ударил в грязь лицом. Одел черную как смоль рубашку. На спине Толян написал двойку так, что никто не видел. Я решил не предоставлять Марии Егоровне, поиздеваться надо мной.
- Ну, что лебята будем подводить итоги по химии за полугодие. Вначале я хочу оценить наших горе-химиков. Вызвала Толика, долго над ним потешалась и оценила его знания на два. Хмурый Толян сел на своё место. Очередь дошла до меня.
- Петлов! Давай, теперь оценим тебя. У тебя одна тлойка и...
- Мария Егоровна! Не утруждайте себя подсчётом. Я уже не Ваш ученик,  ухожу из этой школы из-за химии в другое место, где меня оценят по - достоинству, не унижая. Не моя беда, что химию преподавал два года человек, который её сам не знал. Знать химию так, как знаете Вы, никто не сможет, у нас ещё много других предметов. А вы подумайте, почему у заслуженного учителя столько двоечников. Желаю вам учить учеников, но не унижать. До свиданье.
 
Встал и вышел из класса навсегда с двойкой на спине. В классе стояла мёртвая тишина. В этот день мы с Толяном вечерком за баней, распили бутылку ядрёной браги и распрощались.
 
  Весной Анатолий Кривега бросил девятый класс из-за химии и поступил в техникум, который успешно окончил. Много воды утекло с того времени, прошла можно сказать вся жизнь. Никогда и нигде мне по жизни не пригодилась химия, но, сколько нервов потратил на её изучение и надорвал детскую психику. Позже и Мария Егоровна выехала на свою малую родину в Ижевск. Много ребят бросили школу из-за химии, ушли с обидой в душе...