Эпитет

*
Автор:  Юрий Бородин
*
*
"ПОЭТ - В ЭПИТЕТАХ"

Честно, не помню, кому принадлежит это утверждение.
Но не суть. Смысл его в какой-то степени преувеличен, но в какой-то и оправдан.
Разберёмся.

Среди литературоведов бытует мнение, что, поскольку эпитет - это один из художественных тропов, то он "всегда используется в переносном значении", а вот определение, суживающее объём определяемого понятия, не есть эпитет.
Но, думается, это не совсем так.
Приведём простой пример:

/Зима легла ТЯЖЁЛЫМ снегом
На лес, на реки и поля.../

Здесь эпитет ТЯЖЁЛЫЙ может иметь одновременно и прямой, и переносный смысл. Во-первых, "тяжёлый", наверно, потому, что этот снег мокрый. Во-вторых, в контексте стихотворения "тяжёлый" может означать, что приход зимы вовсе не радует лирического героя, он тяготится ею... А это уже иносказание, образ.
Из этого следует, что эпитет обладает двумя важными особенностями.
С одной стороны, он как определение подчёркивает свойства, признаки, качества, характерные черты явлений, предметов, а также людей.

С другой - и это, пожалуй, самое главное - через эпитет поэт выражает собственное отношение к тому, о чём он пишет, придавая предмету или персонажу эмоциональную окраску.

Даже когда поэт приступает к описанию чего-либо, стараясь подбирать яркие, красивые эпитеты, эти яркость и красота не должны быть отстранёнными, сами по себе - они должны быть наделены человеческой эмоцией, в которой и выражается авторская индивидуальность.
Например, у Фета:

/В вечер такой ЗОЛОТИСТЫЙ и ЯСНЫЙ,
В этом дыханье весны ВСЕПОБЕДНОЙ
Не поминай мне, о друг мой ПРЕКРАСНЫЙ,
Ты о любви нашей РОБКОЙ И БЕДНОЙ/.

Фетовские эпитеты, в отличие от первого примера, сами по себе, без всякого контекста, отличаются особой образностью.

Повторимся, что нередко именно через эпитеты прослеживается авторский почерк.
Так, исследователи обращали внимание на то, что, например, почти в каждом втором стихотворении Анны Ахматовой используется "цветовой эпитет", и самый распространённый - "серебристый": "серебристая ива"; "серебристые локоны"; "серебристый олень"; "серебристый гроб"; "серебристый смех"; "серебристая прядь"...

А в стихотворении "Маскарад в парке" мы встречаем "серебрящийся тополь" - задолго до того, когда появился есенинский "Облетевший тополь серебрист и светел...".
Обязательно стоит заметить, что не всякое определение может являться эпитетом.
"Белый снег", "голубое небо", "далёкий горизонт", "бескрайний простор", "долгая дорога" и т.п. Это всего лишь определения разных признаков "объектов". Даже если в них и обнаруживаются некие элементы образности, своей обыденностью и частым использованием в речи они "стёрты".

Но при этом любой из таких "признаков" в зависимости от "художественной ситуации" может преобразиться в эпитет:

одно дело "деревянное сооружение", и совсем другое - "деревянное выражение лица".
Выделяют ещё так называемые "постоянные эпитеты", которые связаны или с народной поэзией, или с устойчивыми выражениями:

«красна девица», "добры молодцы", «море синее», "поле чистое", золотые руки", "пятое колесо" и т.п.

Так же, как не всякое определение есть эпитет, то и сам эпитет не всегда имеет форму грамматического определения. Иными словами, эпитет может выражаться разными частями речи, не одними только прилагательными.

Это могут быть и наречие ("страстно желать"), и причастие ("разбуженная река"), и существительное ("пестрота красок"), и числительное ("вторая жизнь").
А вот в известном, больше по песне, стихотворении Исаковского эпитет представлен целым речевым оборотом, который как бы перефразирует устойчивое выражение "ясный месяц", поэтически усиливая его:

"И такой на небе месяц, хоть иголки подбирай"...

Это очень напоминает по структуре есенинский "поэтический оборот":
"Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи..."

Один из самых выразительных поэтических приёмов, связанных с эпитетом, на мой взгляд, является так называемая "эналлага" - перемещение эпитета, его перенос с управляемого слова на управляющее.

Простейший пример такого приёма, который вполне себе можно назвать импрессионистским, встречаем у Анненского ("Он и я"):

/Давно меж листьев налились
ИСТОМОЙ РОЗОВОЙ тюльпаны,
Но страстно в сумрачную высь
Уходит рокот фортепьянный/.

Цветовой эпитет "розовый", являющийся признаком "тюльпанов", конкретной вещи, перемещён на "истому", некое неуловимое ощущение, которое чаще испытывает человек и которое, как правило, сочетается с эпитетом "сладкий". Но у Анненского истома "розовая". Такое выражение, несомненно, расширяет горизонты "поэтического".

Более сложные примеры "эналлаги".
Читаем в пушкинском "Медном всаднике":

/Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей ПОСТЕЛИ БЕСПОКОЙНОЙ/.

Здесь эпитет "беспокойный" должен по сути характеризовать "больного", но поэт переносит это определение на объект - постель, создавая эффект олицетворения.
Мы как бы представляем эту самую постель - всю в беспорядке, в качестве визуальной характеристики состояния "больного".

У Блока ("Песнь Ада"):

/Пощады вопль, иль возглас нежный – скупо
Сорвется с уст; здесь умерли слова;
Здесь стянута бессмысленно и тупо
Кольцом ЖЕЛЕЗНОЙ БОЛИ голова/.

В более ясном и привычном для нас восприятии было бы использовано другое выражение - "железное кольцо боли".
У Заболоцкого ("Свадьба"):

/Прямые лысые мужья
Сидят, как выстрел из ружья,
Едва вытягивая шеи
Сквозь мяса ЖИРНЫЕ ТРАНШЕИ/.

И здесь очевидная перестановка эпитета "жирный", который должен относиться к "мясу": "Сквозь траншеи жирного мяса".

Приём эналлаги позволяет автору сделать художественный образ более многомерным, дать большую свободу заложенным в нём ассоциациям.

В заключение хочется заметить, что художественный эффект эпитета зависит от "признаковой" и образной точности его использования, в чём нередко грешат нынешние авторы. Впрочем, сами эпитеты в современной поэзии, как мне кажется и к сожалению, встречаются гораздо реже, чем в классической.

И надо ещё поискать этому объяснение.