Таёжная белая лайка черный нос

Я сошёл с моторной лодки на берег, над которым возвышалась высокая терраса. На этой террасе росли огромные, высоченные сосны. Глядя на них, начинаешь понимать, что такое ангарская сосна — 20 метров без сучков. Ребята поплыли до ближайшего магазина, который находился в 30 километрах вниз по течению, и на обратном пути должны были забрать меня, чтобы вместе вернуться в наш базовый лагерь на противоположном берегу Ангары.
На таких высоких террасах часто можно обнаружить стоянки каменного века и более поздние поселения. Моя задача заключалась в проведении археологической разведки. Лодка отплыла, и я остался один. Я стоял, смотрел на эти сосны, за моей спиной плескались волны могучей реки. В воздухе витало огромное количество различных запахов. Я ловил ароматы таёжного соснового леса и цветущего белоголовника, а также свежий запах речной воды. Фантастика!

Я поднялся на верх террасы и почувствовал,  сегодня ветрено. Ветер раскачивал вертушки огромных сосен, которые в своей дикой первозданности возвышались на несколько десятков метров. Сосны напоминали трубы органа. Такой таежный органный зал.
Этот таёжный лес был удивительно чистым, и по нему можно было идти в любом направлении — валежника было очень мало. Я прогулялся вдоль поляны и обнаружил, что брусника уже поспела. Собирав немного брусники, я заметил, что есть и черника, а чернику я, конечно, очень люблю. Я добрался до полянки с черникой, и её было так много, что я решил не собирать её, а просто лёг и пополз по таёжному мху, собирая ягоды прямо губами. Сытый и уже ленивый, я переполз к очередному массиву ягод, я, конечно, выхватил кусочек счастья , наелся. Я перевернулся на спину, лежал и смотрел, как верхушки сосен раскачивают облака — то ли облака раскачивают ветра, то ли наоборот, всё раскачивается синхронно. Очень необычная, почти мистическая медитативная обстановочка.
Эти красивые бронзового цвета стволы деревьев на меня производили почти магическое впечатление. Ветер усиливался, и вдруг, как из душа, ливанул сильный, мощный холодный дождь с крупными каплями. Укрыться было почти негде, и я выбрал самую большую сосну, прижался к ней, даже обнял. Я стоял и вспоминал стихи Сергея Есенина, как он обнимал берёзку, но берёзок здесь не было, и я обнимал сосну.
Я пытался спастись от дождя, но он всё равно постепенно проникал сквозь мою одежду, и в целом, я постепенно промокал. Но я спокойно пережидал это, думая, что всё равно, всё это здорово, это хорошо. Это лето, это всё  необычно. В голове роились какие-то мысли.
Вдруг на мою спину что-то или кто-то кинулся сзали, я почувствовал когти на своей брезентовой куртке, но подумал: "Хорошо, это не медведь, может быть, волк или что-то подобное."
Я резко повернулся, и в этот момент какое-то белое существо стало облизывать моё лицо, радостно повизгивая. Это была белая, красивая лайка с чёрными глазами и чёрным носом. Я не отказался от такого неожиданного знакомства, хотя и не совсем понимал, откуда она взялась — людей вокруг не было, поселений на этом берегу не наблюдалось.

Когда за мной приплыла моторная лодка, лайка радостно последовала за мной, как будто ничего не случилось, села рядом со мной в моторке. Мы переплыли на другой берег, где стоял наш базовый лагерь. Всё было хорошо, лайка прижилась. Каждый называл её по-своему: кто-то — Умкой, кто-то — Белкой, кто-то просто — Кутя-кутя.
Но   вечером в нашей избе послышались мощные шаги, и кто-то пинком открыл дверь. На нас смотрели два мужика с двумя  двухствольными ружьями, они начали кричать и материться: "Какого черта вы забрали нашу собаку?" Пришлось объясняться с мужиками, их угостили их водочкой, и их настроение резко стало миролюбивым, почти филантропическим, оказалось, что это какие-то собиратели, которые тоже заблудились в этом таёжном районе и не поняли, что с лайкой у нас всё в порядке.
Собаку пришлось отдать, и хоть осталась лёгкая горечь сожаления, тоска по этой необычной белой лайке осталась у меня до сих пор.
Собаки таежников чаще всего очень добры к людям, но и умеет противостоять зверям. Такие крупные сильные  собаки, встретив незнакомого человека, относятся к нему по-дружески.
Глядя на современных бультерьеров и других страшных модных псов в городских дворах и парках, я понимаю, что всё наоборот. Собаки почему-то агрессивны по отношению к людям. И думаю скорее всего они были бы визгливыми трусливыми тварями против настоящего таёжного зверя. Вот такая психология таёжного края...