37-40 Москвее некуда. Первый 1 любовный цикл

 МОСКВЕЕ НЕКУДА. (БАЛКОНЫ.)
                2018.

Человек включён, предупреждён, обучен и полностью подготовлен к действиям любого рода.   Эту «интеллектуальную игру в латынь» я обнаружил  в тридцать два с половиной (32,5) в книжке В.З. Когана «Человек в потоке информации".   Я бы мог быть ещё точнее датировать сие не очень значительное событие.  Книженция не пустая, не глупая - и потому зафиксирована с избранными извлечениями в одной из моих рабочих тетрадей.  А вокруг цитат другое, тогда происходящее.  Есть у меня такие блокноты.  С тысяча девятьсот семьдесят восьмого (1978) всё почти без пропусков и потерь. Я вообще чрезвычайно тщателен в работе с собственным архивом. Изначально, может быть, некое проявление тщеславия, но уже очень давно незаменимые дневники – черновики.
У меня есть собственное название, собственная метода.
Но о технологических нюансах при случае. Отдельно.
Старенький, синенький, клееный – переклеенный, этот в некотором роде особенный. Они у меня все знаковые.
Только этот выполз на стол очень вовремя не просто так.
И сейчас из него, о нём. Сейчас, сейчас.      
Но прежде обещанное  жёсткое редактирование схемы – идеала.
Моя «контригра с латынью».   


                37-40 Москвее некуда.  Первый (1) любовный цикл.

                37 Москвее некуда.   Берегите  родной «оффлайн».

Одно (1) из характерных свойств мировой организации:
не каждый человек и не всегда имеет доступ к интересующей его информации;  порой он даже не подозревает,
что существуют простейшие объяснения и лёгкие решения, изводящих его проблем, что он неуспешен и даже несчастен вовсе не по причине собственной глупости и безынициативности,
а просто потому, что некие силы, незаконно захватившие всеобщее пространство прячут карты и гасят маяки.
Так что ж плохого в открытиях, освещениях и посвящениях?
Что плохого в глобальной информированности всех и каждого?   
Чем плоха, наконец, сама концепция наступающей и обещающий  нам
мир правды и справедливости «эры информации».
Ни чем, конечно.   И не возражаю  я вовсе против доступной всем правды и растолкованной  каждому научной истины.
Замечательно звучит.
К тому же не всем удаётся встретиться с достойными учителями.
Вот и я жаловался на такой ущерб в собственной судьбе.
А тут необъятные возможности выбора.   
Весь спектр суждений и мнений.
Пусть каждый выскажется и будет услышан.
Пусть все теории  как можно быстрее проинспектируются  практикой.
Ещё один (1) весьма привлекательный, броский лозунг.
Да только «эра информации» не совсем то (а то и совсем не то),
что «эра общения».
А homo communicans («человек общающийся»)  бывает разный.
Очень даже разный.
"Респект и уважуха!"
Всем тем, кто, пообщавшись и прислушавшись, взбежал по ступеням.
И как тут обойтись без «двойного уважения» (respect (англ.) – уважение),
ведь и понял, и сумел, и почти всё сам.
Я также приветствую любые, самые решительные меры по охране и защите  личностного пространства.   Берегите свой родной «оффлайн».
Там, выше я уже рассказывал – у меня соответствующие компьютеры разнесены  аж в разные противоположные углы квартиры.
Конечно, такая акцентуация может перерасти в полноценную паранойю.
Ну, так контролируйтесь, саморегулируйтесь.   
Помните о чувстве меры.
Дальше и о  чувстве меры тоже.
Самый масштабный эксперимент в истории длится уже не одно десятилетие, количество компьютеров и пользователей неуклонно растёт, фирмы  непрерывно выбрасывают на рынок всё новые гаджеты и программные продукты, провоцирующие общение.   
А в результате, очевидном, бросающемся в глаза, вопиющем -
всё больше и больше выбирающих не ту, названную мною «желаемой» приятную схему – лесенку, а совсем иную, вывернутую наизнанку.
Да не выбирающие – это как раз те, что ещё не умели, не обучены были выбирать, а перенаправленные, вытолкнутые на другую лестницу, вниз.
Сравните.
Итак, частая действительность.   
Homo communicans («человек общающийся») обращается к миру, ищет ответы на волнующее, вступает в контакт, зачастую не имея никакой возможности правильно оценить мотивацию, компетентность, порядочность отзывающегося и зовущего.
И попав в категорию
«homo fallitur» - ошибающийся, или
«homo decipi» - обманутый, или вообще
«homo stultus» - пустоголовый, глупый,
достаточно быстро скатывается по ступенькам
               «homo ignorat» - незнающий,
               «homo ignorantia» - невежественный,
                «homo imperitior» - неподготовленный,
                «homo inertior» - бездействующий,
                «homo iners» - неактивный.
И далее, в подвал, лишаясь, отказываясь от гордого звания «homo sapiens».
Впрочем, давайте и мы с вами не будем заигрываться с наукообразной латиноязычной схемой, «не множить сущее без необходимости» (снова Оккам),
не превращаться восторженно  в «homo absurdum».  (Перевод, я думаю, не нужен.)
Знатоки латыни пусть подкорректируют меня, исправят возможные ошибочки.
Встречал врачей, которые занимались латынью много шире и глубже предлагаемого им курса (что, кстати, положительно их характеризует)
и мне почему-то не хочется, чтобы представители медицинских специальностей извлекли из этого фрагмента,
что-то угрожающе значительнее, чем моя словесная игра.
А вот педагогов, от их прямых обязанностей не освобождаю.
Ведь подавляющее большинство негативных примеров бытия Homo communicans  объяснятся самым простым, тривиальным образом.
Человек, злоупотребляющий общением.
Человек, практикующий общение без обмена хоть какой-нибудь полезной информацией, ради процесса.
(Пустая болтовня во все времена была вредна.)
Человек, непрерывно общающийся.
Человек, погрязший в общении.
Да у него же (у них) просто не хватает времени думать, не хватает времени ни на что, не хватает времени на жизнь.
Подмена. Игра. Ещё один (1)  из видов игромании.
Не успевшие понять, что доступность информации и изобилие коммуникаций совершенно не одно (1) и то же.
Не осознавшие, что роскошь (по Сент-Экзюпери) и счастье (что понятней по-русски) в духовной близости, в искренней взаимности,
и… в чувстве меры.
Подумайте, по-настоящему интересный человек и не сможет общаться
с вами непрерывно. Ему, даже самому гениальному, необходимо время для придумывания своего нового и интересного.   Время генерации.
«Человек только общающийся».
Вот и родился термин. И не будем его переводить на латынь – точности не прибавит.  Одно (1) словечко «только», а изменилось столько!
Так вот он (человек только общающийся) обречён сразу на две (2) пустоты.  Внутри и вокруг.

                38 Москвее некуда. Синий не от неё.

Приведённые выше рассуждения, я надеюсь, неизбежно приведут сомневающихся к выводу, что количество возможных полнокровных межличностных коммуникативных связей весьма ограничено, и его предельные значения определяются не столько наличием времени, необходимом для их «обслуживания»,
сколько инстинктом самосохранения личности, если она наличествует,  и здравым смыслом,  если он присутствует.
Ну, каков образчик «учёного языка»?  Впечатляет? Потешает?
Признаюсь, для меня подобные тексты чуть ли не самый главный источник веселья.
Посему, судя, естественно, по себе, я и решаюсь на подобные вставки.   
Надеюсь, что «вычурный синтаксис и неуклюжие стилистические изобретения» позабавит и вас.  Закавычил кусочек из замечательного рассказика Бернарда Диксона.  Прочтите, если попадётся. А то и поищите.
Короче!  У нормального человека для нормальных звонков есть номеров сто (100),
пусть двести (200), тысяча (1000) уже явный перебор.
Вот и у меня вполне нормальное количество записей с кодом США.
(Очевидная единичка (1) на четвёртой (4) позиции.)
Хватает на полный охват, тем более, что мои знакомые почему-то обитают отнюдь не в местах традиционного компактного проживания русскоязычного населения.
И действительно очень напоминает московский набор – места для новых записей предостаточно, но задумываться, кому и когда звонить как-то не приходится.
А подтолкнул меня к этим мыслям тот самый старый синий блокнот,
вдруг оказавшийся неведомым мне (честное слово) образом на видном месте.
Обычно они (мои тетради) хранятся у меня все вместе с основными документами.
(Знаете, есть такой не совсем дурацкий принцип: при пожаре в одну (1) руку внука, в другую портфель и не пользоваться лифтом.)
Я всегда питал слабость к таким шикарным изданиям с пустыми страницами.
Солидные советские конторы заказывали свои фирменные блокноты - ежегодники за рубежом (родной полиграфии подобная рекламная красота было не по силам).
Я не коллекционировал их, а предусмотрительно складировал.
Некоторое время они активно копились, но потом стали постепенно наполняться записями. И в какой-то момент стало ясно, что их вряд ли хватит.
Благо, люди внимательные ко мне нет-нет да принесут что-нибудь подобное.
Это всегда приятно, но, по правде говоря, такой роскоши, как в советские времена я уже не получаю. (Нынешний бизнес принуждён считать деньги.)
Тогда у меня в основном появлялись околоавтомобильные книги для записей (что, естественно, связано с деятельностью отца),  много реже компьютерные (я ведь тоже чего-то стоил) и лишь однажды (1) описываемый синий с корабликом на обложке и на титульном листе под названием «SUDOIMPORT».  («Судоимпорт».)      
             КОРАБЛИК.               
                1.
Песенку тебе, хочешь, подарю.               
Маленький кораблик плыл по декабрю.   
Маленькое горе на борту берёг,               
И терялся в море тонкий голосок.
Хочется верить, что ветер попутный      
Нас не оставит ни на минуту.               
Ветер, скорее напомни ему об отваге.         
                2.
Маленькие руки устремились ввысь
Флагами разлуки. Где же ты? Вернись.
Что за безысходность, детская беда,
Маленький кораблик мчится в никуда.
Хочется верить, что ветер попутный
Нас не оставит ни на минуту.
Спой кораблю поскорее весёлую песню.
                3.
Маленький кораблик, песенки герой,
Вдруг расправил крылья – взвился над водой.
Знает он, как птица, верный свой маршрут.
Значит, можно смело продолжать игру.
Хочется верить, что ветер попутный
Нас не оставит ни на минуту.
Ветер скорее, тебя ожидают другие.
                1976.  (Текст с Ирой.)

Да,  песенка на вечную тему о ненадёжности любовных плавсредств   (сокращение от «плавучее средство»)  мы сочинили вместе с моей первой женой.   
Точнее, всё произошло по довольно частому и тогда, и позже для меня алгоритму:  дописываю нужное количество строчек к уже готовым (то есть, задумка не моя), а потом почти сразу или даже одновременно делаю музыку.
В данном случае к восьми (8) её строчкам добавилось девять (9) моих, и песенка стала нашей.  Где «женские» и где «мужские»,  и почему их в сумме семнадцать (17), а не двадцать четыре (24), три куплета по восемь (8;3), видно, на мой взгляд, невооружённым взглядом.
Помню, случилась она (наша не единственная (1) совместная песенка) как нельзя кстати. Я как раз доучивал Ирку играть на гитаре, и ей доставляло огромное удовольствие довольно уверенно бренчать не блатную гармонию и распевать собственный текст.
О моих восторгах и говорить нечего.
Я ведь любил её.   Не мог наглядеться на своего сынулю, который только что уселся ко мне на руки (жаль, что так ненадолго).  Обожал наш крохотный дом, летящий над огромным городом.  И больше всего на свете ценил так несправедливо редко посещавшие нас минуты радости и покоя.         
И сейчас, на этой странице, песенка появляется весьма своевременно.
Я вдруг понял, что в намечающемся, и почти уже самоорганизующемся тексте вполне может не найтись больше  места для упоминаний об И. С.
Пишу, и прямо-таки ужасаюсь, теряюсь от этой на самом деле простой и очевидной сегодня мысли. Ведь, когда я в одной (1) из уже показанных вам песен вводил понятие «равные жизни женщины», то имел в виду, прежде всего её.   
               
                39 Москвее некуда. Не забыл.

Помню, что в конце смутного и мутного, но удачного и светлого для моей семьи (конечно, уже другой) тысяча девятьсот девяносто первого (1991), в момент написания, посмеивался над тем, что если такая женщина не одна (1), то и жизнь, как бы, не одна (1).  Но вычёркивать не стал. Наоборот, счёл, что строчка вполне уместна.  И что у меня случилось именно так.
Пишу, и отлично понимаю всю глубинную несправедливость подобной мутации памяти. Но так уж она устроена. Механизмы вытеснения неумолимы.
Пишу, так уж совпало (или я подспудно подобрал для нужного эмоционального градуса), прямо в день и час рождения нашего сына.
(Я уже поздравил его, и мы душевно поговорили.)
Спасибо «Кораблику» во второй (2) раз.  Он позволил мне переплыть дыру в сюжете.
К тому же, текущие главы, как-то сами собой посвятились проблемам совместного творчества. Сначала Костя.  Теперь вот Ира.
(И это уже два с половиной (2,5).
А мы ведь внутри темы «тестин».  (Не думайте, что я забыл, потерялся.)         
И с ним мы тоже небезрезультатно играли в творческие игры.
Есть ещё и третья (3) немаловажная причина появления здесь, возвращения, казалось бы, навсегда, строго по песне
«умчавшегося в никуда» судёнышка.   
Уж очень удачно дополняют они друг друга с блокнотиком  «Судоимпорт».
И изображение на обложке отнюдь не основное.
Начнём с года издания.  Тысяча девятьсот семьдесят восьмой (1978).
Именно с него моя летопись уже не прерывается.
А незадолго до его появления у меня я как раз «жёг архивы».   
Об этом я уже писал.
Тогда мой первый (1) подобный опыт, мой стартовый Diary (дневник) цвета хаки лишился доброй трети (1/3) листов.
Вырваны и уничтожены были все исписанные,  а затем на первой (1):   
«27.9.1977  Можно начать отсчёт с  "Открытого  письма  себе",  с сумбурной   песенки  "Это  я", с  возвращения    Агеева,  с Адлера,  с  повторного  Вулфа («Ангел»),  с  78 кг. и подтяжек,  с порванных писем и   стихов… (26.8.77. – 78кг.)   Песню  "Это  я"  не  путать  с  "Это не я".»
Видите, кавычки разных видов.   Шутки wordов разных лет.
Сейчас больше всего удивляют семьдесят восемь килограмм.   
Письмо успешно дошло до адресата, и он (я) давно ответил мне (ему).
От опуса «Это я» я всё-таки избавился несколько позже.
Тетрадка моя рекламировала всесоюзное объединение
с драконоподобным названием «Энергомашэкспорт», которое обитало (и, думаю, обитает до сих пор и под тем же именем),  судя по адресу на обложке, в здании по соседству с домом  той моей жены.
И, конечно, ею и была мне подарена.
Но, как видите, это не спасло её от низведения до статуса чистой бумаги.
А совместную песенку я почему-то сохранил.   И не напрасно.
Трижды (3) уже, как в сказке, пригодилась она мне.
Начало отсчёта.  Момент решения.
Но какое решение? Отсчёта чего?
                НЕ ЗАБЫЛ.      
                1.
Пишу стихи о ветрах и о молниях.            
В моих устах редки слова другие.               
Но сердце не огнём и ветром полнится.   
Камням печали не страшны стихии.         
Меняется мир каждое мгновение,
Не избежать, таков у жизни почерк,
Но не исчезнуть связи между звеньями,
Теряется иначе смысл цепочки.
Не забыл я, не хочу забывать.               
Не забыл я – верю в эти слова.               
Не забыл я, не забыл я.               
Жизнь любовью назвал,               
Путь себе я избрал –               
Любовь.               
                2.
Решай. Необходимо выбрать линию.
Остановиться на своей основе.
Одни из нас всегда хотят быть сильными,
Другие не пожертвуют любовью.
Ломать себя при выборе религии
Нельзя, предстанет жизнь, как цепь последствий.
Сам начерти на поле жизни линию,
Узнай себя, и впредь доверься слепо.
Не забыл я, не хочу забывать.
Не забыл я – верю в эти слова.
Не забыл я, не забыл я.
Жизнь любовью назвал,
Путь себе я избрал –
Любовь.
                3.
И вот настал момент. Момент решения.
Расходятся орбиты наших судеб.
Пусть путь страданий, но не путь сомнения.
Приму любовь как имя своей сути.
Но мы вокруг одной звезды вращаемся,
И побежали заново секунды.
Я не погибну в солнечном пожарище,
Орбиты наши вновь пересекутся.
Не забыл я, не хочу забывать.
Не забыл я – верю в эти слова.
Не забыл я, не забыл я.
Жизнь любовью назвал,
Путь себе я избрал –
Любовь.   
                4.
Что есть любовь, и что предназначение.
Пусть путь страданий, но не путь сомнения.   
                10.11.77. В. Куроптев.   

Вот так!   
Кстати, песня нравится в компании моей замечательной поздней доченьки.  А там очень многие годятся мне во внучки.
Так что напрасно молодёжь обвиняют в отсутствии вкуса.

Нет, осенью семьдесят седьмого (77) я ещё болен.
Пусть красиво, пусть благородно, но всё же болею.
А вот  семьдесят восьмой (78)  уже период  улучшения состояния.
Не ясно, правда, ещё - то ли это ремиссия, то ли надежда на полное выздоровление.

                40 Москвее некуда. Эхотерапия.

Я согласился на радикальное лечение,  отыскал и использовал  сильнодействующие средства и писал, писал историю болезни,  историю излечения, историю формирования новой жизни.   
Перечитываю и понимаю, что и добавлять ничего не стоит.   
            
                ЭХО.
                1.               
Нас разделяет в этом мире               
Всего лишь полчаса прогулки.      
Нас разделяет в этом мире               
Всего лишь полгода разлуки.         
Но достоверность, а не слухи,         
Повсюду повторяет гулко,            
Об каждый камень бьётся эхо,      
И всё твердит, твердит мне это.      
Да, достоверность, а не слухи,      
Что мы с тобой печали слуги.         
Развёл нас в стороны не случай,   
Нас развела сама любовь.               
                2.   
Она молчала, отвернувшись.
Что судьбы без её участья.
Она молчала, отвернувшись,
Не замечая, что за нею.
За нею мир кромешной тенью,
Моё испуганное счастье
Не отзовётся, только эхо.
И всё твердит, твердит мне это.
Да, мир вокруг кромешной тенью.
Ты не добьёшься изменений.
Поэта верное сравнение:
Мы – горстка пыли на ветру.
                3.
А что тому, чьё имя ветер
До тех, кого он тронул с места.
А что тому, чьё имя ветер.
Не рознит он брони и ситца.
Не может он остановиться.
Звук не живёт в порывах ветра.
Отчётливо звучит лишь эхо.
И всё твердит, твердит мне это.
Да, не дано остановиться
Устали паруса и птицы.
Мне остаётся лишь проститься.
Прости мне мир последний плач.
                4.
А мир дождей не замечает,
Не то, что три слезинки чьи-то.
А мир дождей не замечает,
Не то, что три кровинки жертвы.
Мир видел столько сумасшедших,
Обманутых, слепых, убитых.
Но вдруг мне возражает эхо,
Твердит подхваченное  где-то.
Нет, нет, не только сумасшедших,
Не только безнадёжных, нет же.
Но и свою звезду нашедших,
И со звездой пришедших в мир.
                (19.2.78.)  (Восьмая в письме.)
Посмотрите на дату, прошло всего три (3) месяца, но уже
«мне остаётся лишь проститься».
Восьмая (8) в письме. Я писал их одну (1) за другой, часто.
Когда-то метод «поэпрограммирования» (внушения, суггестии с помощью стихов) уже срабатывал.  Недельный цикл писем закрепил за мной тогда (как выяснилось, всего на три (3) года) мою, в то время ещё будущую, жену.
Писал серию опять – значит надеялся.
Получилось аж два (2) письма – два (2) полноценных музыкальных альбома.
Но отсылать  по адресу не спешил. Длил курс психотерапии.
И, в конце концов, не отправил их вовсе.
К тому же у меня не было ни необходимости, ни желания культивировать сублимацию - преобразовывать энергию либидо в лихорадочное поэтическое вдохновение.  Два (2) этих столь полезных и приятных потока всегда лились во мне и вовне параллельно (||), обмениваясь только брызгами.   
Поэтому следует цинично (что плохо), но самокритично (что лучше) отметить, что я, с какого-то момента, по всей видимости, просто эффективно использовал освободившееся время.
И текст неумолимо катится к описанию моей рецептуры, к тем давно известным, проверенным, но каждый раз новым и всегда индивидуальным сильнодействующим средствам.
Но, напоследок ещё одна (1) песня о моей любви.
И опять очень хорошая.
         В ОПРАВДАНИЕ СЛЕЗАМ.
                1.
Жизнь ворвалась в окно,               
Очнись печальный менестрель.               
Нет, ты не одинок,
С тобою рядом твой апрель.
Жизнь позовёт тебя, жизнь позовёт тебя,  в чём можно ей отказать.         
Мы только капельки жизни – нет нам теченья назад.               
Что с ней поделаешь? Что ты воюешь с ней?
Что за упорство в глазах?
Пусть мы все капельки жизни – я тогда жизни слеза.
                2.
Вновь боль побеждена,
Но от неё я не бежал.
Да! Здесь моя весна,
Но память о зиме свежа.
Жизнь позовёт тебя, жизнь позовёт тебя.  Что можно в ней изменить?
Можно солёною каплей губы твои полонить.
 Можно о счастье петь, и не стыдиться слёз.
Слабость ведь вовсе не в них.
Слабость – мечта о покое. Ты же почаще мне снись.
                3.
Кто песням жизнь даёт?
Отважная печаль любви.
И без апрельских слёз
Бедны мелодии твои.
Жизнь позовёт тебя, жизнь позовёт тебя. Жизни правдиво ответь.
Сбросим же злобы доспехи, будем печаль свою петь.
Жить ли, закрыв глаза, или до рези в них –
жизни извечный вопрос.
Плачь, если есть в тебе слёзы – вот оправдание слёз.
Сердце укрыть бронёй, или открыть его иглам обид и угроз.
Выбери всё же второе – вот оправдание слёз.
Вовсе  и не слеза, а просто шторминку ветер – бродяга принёс.
Всё завершится улыбкой – вот оправдание слёз.
                12.4.78. (Девятая в письме.)
                В. Куроптев.

Посмотрите на дату, пауза между абзацами письма заметно удлинилась.
Явные признаки стабилизации.
Остальные песни тоже наверняка бы понравились.
Но здесь у меня не поэтическая сборка за короткий период и на заданную тему,  а «большая проза».   
Так или иначе, я избежал несправедливого перераспределения эмоций и посвятил  Ире, своей первой жене, и я в этом уверен, достойные и искренние строки.   

  Продолжение следует.   41МН…
 
10 страниц.   492 строчки.