На лавочке у подъезда 5

                Нескончаемая повесть

   В однокомнатной квартире третьего подъезда на втором этаже жили ветераны войны Семен Васильевич и Анна Егоровна. Он во время войны армейский разведчик, она - штабная связистка. Трудно было, но послевоенную безработицу пережили. Его определили шкипером, а ее матросом на одну из тех же барж «румынок». Сейчас бы это назвали семейным подрядом. Затем получили жилье в старом деревянном доме с печным отоплением и холодной водой. Но, радость для пожилых людей - в квартире теплый туалет. Семена Васильевича перевели на работу в отделение речного регистра, а Анну Егоровну взяли билетным кассиром в порт. Перед выходом на пенсию повезло - дали однокомнатную благоустроенную квартиру в новом доме.
Пришло время и добрые люди помогли приватизировать жилье. Хотя ветераны пожимали плечами: «Зачем нам это?». Детей у них не было. Наследовать собственность некому. И когда старики покинули этот мир, на лавочке у подъезда гадали: кому квартира достанется.
   Гадать, как оказалось, пришлось недолго. Вдруг, откуда ни возьмись, объявился иногородний племянник, о котором никто из жильцов дома слыхом не слыхивал, и заявился на наследство. В положенный срок стал хозяином квартиры, продал ее и уехал восвояси. Даже не отблагодарил соседей, которые на похороны скинулись и похоронили на общественные деньги. Ну, да Бог ему судья.
   Недолго судачили на лавочках по этому поводу.
   Квартиру эту кто-то дедушке своему откупил. Отселили дедушку от себя и забыли. А дед тот, в месяц буквально, всех обворожил и внимание к себе привлек. Много знающим и во всём свое понимание имеющим дедок оказался. Николай Михайловичем назвался.
   Идет кто мимо сидящего на лавочке у подъезда нового жильца, а он ему: «Мил человек, погоди-ка, послушай, чего скажу». Приостановится тот-иной, чтобы не обижать старика, а он так все вывернет, так изложит, что люди присаживались, слушали, и даже в обсуждения вовлекались.
   - Земля круглая. А нам она кажется плоской, потому что она очень большая. Вот и в жизни, ты думаешь, идёшь прямой дорогой, а на самом деле – по кругу. Тебе кажется, что прямо идешь, а на самом деле по кругу - от младенца беспомощного до старика немощного. Не замечаешь круг, потому как жизнь длинная.
   То загадки загадывает.
   - Чего хотел, то не случилось. Чего не ждал, произошло. Что ж теперь… 
   Или идет мимо сидящих на лавочке Шуравали и Ситкевны.
   - Воркуете?
   - Отворковались уже. Каркаем.
   - Вот и я отворковался. Из аптеки иду, - показывает картонную коробку. – Чай очищающий купил. Раньше в аптеку за презервативами бегал, а сейчас только за слабительным хожу.
   То вдруг философствовать начнет.
   - Родные и друзья в старости многое значат. О нас, оставшихся, заботятся. Ибо, когда они помирают, нам на их похоронах платочки раздают носовые. У меня уже столько платочков накопилось, что и на мои похороны хватит. Как помру, родне на покупку платочков тратиться не надо будет.
   Или к женщинам подсядет на лавочку:
   - Вы заметили, что рыжих детей совсем не стало. Раньше в каждом классе по два-три рыжих было, а сейчас вот школьники в школу гурьбой идут, и ни одного рыжего. Их если только «Пока все дома» в конце передачи покажут. А так и не видно.
   - Ну?
   - А все потому, что медицина далеко продвинулась. Раньше только резинками да спиральками предохранялись, а сейчас и гормональными,  и долговременными. Вот и повывели всех рыжих. А прыщавых мальчиков сколько было? Прыщи от гормонов этих, что в молодых организмах бушуют. А как женится юноша, гормоны нормализуются, и прыщи с лица сходят. Как демократия победила, так и не стало прыщавых.
   - А демократия тут причем?
   - Так демократию же на всё установили. И на нравы в том числе. Всё стало дозволено. Вон сколько путан-исцелительниц на панели вышло. Выбирай любую.
   - Ишь ты. Им же платить надо.
   - Ну и всё правильно. Медицина-то платной стала. Кожнику в поликлинике за приём плати. В косметическом салоне плати. А эти целительницы почему бесплатно должны работать?
   О себе рассказывал редко.
   - Пригрел как-то одну.  Пенсию принесу, отчитает мне на расходы, остальное в кубышку. Её пенсию я ни разу не видел.
   - Как так, - спрашиваю.
   - Тебе хватит, а у меня дочки с внуками - едоков четыре рта.
   - Так дочки-то уже взрослые. Пусть работать идут.
   - А внуки!
   - Внуки-то откуда?
   - От святого духа!
   - Ну, так пусть свят дух их и кормит, сказал ей на прощанье.
   И продолжает.
   - Все женщины, как очень злые кони. Понесут, закусят удила. А может я чего не понял? Она обиделась, собрала свои вещи и ушла. Ну, Бог с ней, скатертью дорога.
   О Боге и религии любил рассуждать.
   - Бабка моя меня малова учила: «Не обманывай, не кради, не греши. Не то Боженька тебя накажет. Камушком с неба по голове тюк!». Бежишь, бывало, домой и на небо поглядываешь, не целиться ли Боженька в тебя камешком. Я в детстве каждого мужика с перевязанной башкой считал, что его Бог наказал А сейчас чего делается, чему детишек попы учат? Если чего плохого натворил, то скажи: «Боженька, прости меня. И он тебя простит». То есть без покаяния и искупления. И что из этого вытекает? А вот что. Согрешил, напакостил где чего, скажи «Прости, господи», он тебя, априори, простил и ты снова дальше можешь грешить. Сподличал, сказал «Прости господи», потом снова подлянку кому подложил, опять «Прости Господи» и так всю жизнь.

   Как-то после одной из таких посиделок разошлись по квартирам.
   Пока Шураваля «шуровала» ключом в замочной скважине, Ситкевна подвела итог разговора:
   - Этот Николай Михайлович ну до того дотошный и приставучий, кого угодно достанет, заколыхает. Ну, прям, Колыхалыч какой-то.
   Шураваля не стеснялась крепких выражений. Кому «резало уши», она заявляла, что «вышли мы все из народа, дети семьи трудовой».
   - Да уж, этот заколебет, - поддакнула Шураваля.
   Так с ее легкой руки и стал Николай Михайлович Колыхалычем зваться.
   А к тому же по телевизору всякие ток-шоу начали показывать. Это где ведущий в начале программы объявляет тему для разговора, вводит, так сказать, в суть вопроса и предоставляет возможность присутствующим в студии высказаться по озвученной теме. А присутствующие и рады стараться! Начинают говорить, затем кричат, сначала чтоб других перекричать, а затем друг на друга. И плевать им на то, что сами-то себя они слышат, а телезрители - ни того, ни другого и вообще никого. Вот и взялся дед разъяснять и втолковывать всем по случаю, кто и что на тех хай-лай-шоу сказал, и как все сказанное понимать надо. Слушатели, первое время было чурались, а потом занятно стало. Идешь мимо сидящего на лавочке у подъезда старика, а он тебе: «Мил человек, погоди-ка, послушай, чего скажу». Приостановишься, чтобы не обижать старика, а он так все вывернет, так изложит, что люди присаживались и слушали, и даже в обсуждения вовлекались. 
   А далее новость откуда ни возьмись всех удивила. В квартире Колыхалыча старушка объявилась. С виду как бы и старушка, а приглядеться – молодушка. Лет этак на десять моложе новоявленного героя и зовут её Нина Сергеевна. А Колыхалыч, о чем угодно беседы заводит, только не о пассии своей. Но старушки на лавочках тоже не лыком шиты. Проведали, что женщина в его квартире сожительница, а не жена. И откуда, то ли птичка начирикала, то ли сам Колыхалыч где после рюмочки другой проболтался, что женщина в его квартире – любовь его первая, несбывшаяся, незабвенная и долгожданная. Доказательств или каких-либо подтверждений этой версии никто не предоставил, но все её приняли, как достоверную.

   Больше всего от Колыхалыча доставалось Гореванычу.
   Выходит Гореваныч из подъезда. Дед к нему:
   - А вот скажи мне, Игорь Иванович, какие признаки старости бывают у мужчины?
   Гореваныч, чуя подвох, промолчит, но из уважения к старику выражает на лице превеликий интерес.
   - Первый признак старости, - поучительно, поднимая вверх скрюченный указательный палец, вещает Колыхалыч. - Расстегнул штаны и забыл зачем. Второй - расстегнул, помочился и забыл застегнуть. Третий - помочился, а расстегнуть забыл.
   И так изобразит ситуацию проникновенно, что Гореваныч незамедлительно проверяет состояние ширинки своих брюк, чем вызывает улыбку присутствующих дам.
   А коли нет Гореваныча, так очередную байку про него рассказывает:
   - Пришёл Гореваныч вечером пьяненький домой и уставший уснул на диване. Жена его будит. «Игорь, телефон звонит! - Ну его. - Так звонит же. Ответь! - Сказал же ну его. Выкинь его нахрен!»
   Утром проснулся, телефон ищет. Спрашивает у жены: «Где телефон? - Выкинула, - Как? Зачем? - Сам велел».
   Женщины посмеиваются:
   - А ты откуда знаешь? Гостил, что ли пока мужик спал?
   - Нет, сам рассказал. Я утром в окошко выглянул, смотрю, он по траве ползает и в кустах шарится.
   - Что потерял? – спрашиваю.
   - Телефон, - отвечает.   
   Ну и рассказал. Я ему:
   - Как же можно с такой жить?
   А он мне.
   - А как в том анекдоте армянского радио про открытую форточку: "Можно, если больше не с кем".