Главный мужчина моей жизни 02 Второе предательство

«ГЛАВНЫЙ МУЖЧИНА» МОЕЙ ЖИЗНИ 02 Второе предательство

Начало: https://valafila.livejournal.com/63779.html

Я проснулась от тяжелого сна. Голова кружилась, меня подташнивало, дышать было тяжело, как-будто огромная плита придавила меня сверху. Такое состояние у меня было всегда, когда сон был вещим и недобрым. Я видела себя в красивом белоснежном свадебном платье, но почему-то в черных туфлях. Я садилась в черную карету с каким-то мужчиной в черном костюме и вообще во всем черном. На середине дороги карета разделилась на две части, и разъехалась в разные стороны...
Разгадки сна не требовалось, все было ясно, как наступивший белый день.
Но я еще не готова была принять неотвратимо наступающую реальность. Мне нравилось, когда Он называл меня своей невестой, представляя друзьям и родственникам. Мне нравилось тусоваться в компании взрослых парней, его друзей... И вообще Он был старше, умнее, стильнее и, конечно, опытнее дворовых мальчишек и моих однокурсников. Я доверилась Ему полностью, как тот же ребенок, который еще жил во мне, сжавшись в комочек от пережитого в детстве страха и у которого вдруг появилась надежда на искренность, настоящую любовь и защиту.
Я была еще совсем не опытна в жизненных перипетиях, не знала, что надо вести себя определенным образом, чтобы понравиться не только парню, но и его родственникам, его семье, в которой предстоит жить после замужества. В моей семье меня не учили этим азам «правильной жизни», этому общепринятому лицедейству. Очевидно, моя мама думала, что я сама должна научиться этому. Ведь «хватило же ума у всех моих сестер устроить свою судьбу»!
Но, к ее несчастью, я была другой, я была наивной, иногда до идиотизма, и моя мама «уже не знала, что делать с этой тупой идиоткой», которая все понимает прямо и конкретно и не может научиться так правдиво лукавить, как делала это ее любимая племянница. И, наверное, мама была права: я была скорее Настенькой, чем Марфушей из сказки «Морозко». Я все еще жила в своей сказке, в своем мире, далеком от их реальности.
И Он, тот парень, первый мужчина мой жизни, оказался таким же, как и они, он был полностью их! Плоть от плоти, кровь от крови. Я должна была увидеть и понять это еще с первых его «невинных» шуточек над этой моей детской наивностью.
В конце концов он дождался моего 18-летия, того возраста, когда уже снимается юридическая ответственность за отношения с несовершеннолетними, и предстал в своем полном истинном обличье. И он уже ничем не отличался от моих знакомых и родственных парней и мужиков...
Сейчас я понимаю, что мой отец, как впрочем, и моя мать — фельдшер-акушер, прекрасно видели и понимали, куда зашли мои отношения с этим парнем. Они не нашли ничего лучшего, как со стороны наблюдать и ждать завершения этого первого любовного опыта их дочери... Но все опять вышло из-под контроля. До того, необходимого и предопределенного, завершения отношения все никак не доходили. К несчастью, у меня не было близкого человека, с кем я могла бы поделиться своими сомнениями и переживаниями и спросить совета. О том, что я могла бы поговорить о важном своем, очень интимном, с матерью, тем более, с отцом, даже мысли не возникало. Это было не принято и даже не допустимо в их мире, в котором волею судьбы или промысла, оказалась и я, не принимающая и до сих не принявшая правил их игры, которую они назвали жизнью.
Отец, по праву родства, по физиологии, по определению должный быть для дочери эталоном мужчины, той маскулинности,  которая формирует в девочке ее феминность, говоря психологическими терминами, безусловно, сыграл свою роковую роль в моей жизни. В результате я оказалась там, где меня не должно было быть никогда. Мне пришлось пройти путь, на который в твердом уме и трезвой памяти я никогда бы не ступила. Но он, как и тот мой первый мужчина, оказались на одной стороне жизни, а я, к несчастью, — на другой.
Хотя почему к несчастью?!
Благодаря или вопреки отсутствию отцовской поддержки я, наконец, сама стала видеть и понимать неоднозначную натуру моего избранника. Я вдруг осознала, что вовсе не была влюблена, да и мой сказочный принц при ближайшем рассмотрении оказался обычным гулякой. Я не страдала от его предательства, о котором мне с радостью сообщила та же моя подруга, у которой я с ним и познакомилась.
Мой отец однажды попытался, весьма неуклюже, объяснить мне суть мужской натуры — охотника и ловца. Возможно, так он хотел оправдать и свои периодические похождения налево. Но я оборвала его на полуслове:
 - Не надо, папа, не навязывай мне свои лживые и нечестные представления. У меня будет другая жизнь!
Я хотела объяснить ему, что то, что он называет любовью и в том числе ко мне, единственному его ребенку, больше похоже на использование в своих интересах и целях — будь такой, как я хочу и делай то, что я требую! Что эти его требования слишком невыносимы для меня, слишком дороги и непомерно завышены. Что я устала и больше не хочу быть его «красавицей, умницей, лучшей и единственной» и постоянно зарабатывать эту его «любовь»  пятерками, примерным поведением и «Цыганочкой с выходом» вместе с ним перед веселящимися на застольях родственниками...
Но теперь он не дал мне договорить:
 - Не рановато ли ты себя заявляешь?! Еще посмотрю, как за помощью приползешь!

...Я никогда не обращалась к отцу за помощью даже в детстве, когда страдала от проявления чувств школьных мальчишек, которые не давали мне прохода, задирались, прятали мой портфель, мое пальтишко, когда пытались прижать меня где-то и поцеловать. Я сама, как могла, давала им отпор. В детстве слова отца, что он убьет любого, кто обидит его дочь, я принимала всерьез и, помня ту семейную драку, молчала. Но где-то глубоко внутри я знала, что он не защитит меня так, чтобы они отстали от меня насовсем. И потому я никогда не чувствовала себя в безопасности. Мой детский герой, мой главный любимый мужчина, мой отец тоже оказался сказочным. И с окончанием этой сказка исчезли и все ее герои.
После тех его слов у меня больше не осталось ни сомнений в выборе моего иного пути, ни надежд на семью,  дружбу и любовь. Я понимала, что прокладывать себе жизненный путь и защищать себя я буду сама. 
От детских восторгов и восхищений моим отцом у меня осталось только его имя. Оно и теперь кажется мне самым красивым на свете. Я и через много лет произносила это имя с особым чувством, с глубокой нежностью, когда обращалась к своему мужу, которого тоже звали этим именем, как я и мечтала в своем далеком детстве.

КОГО ЛЮБЯТ, ТОГО НАКАЗЫВАЮТ

За то, что не умела врать,
меня - на соль и в угол! –
моя мать.
Из всех детей меня учила жить.
Как горько мне все это ворошить!
Так и живу. Боюсь пересолить.
И недодать боюсь, и недолить…
Спасибо, научила мать
пред Божьей Матерью
со свечкою стоять.
(Анна Буссо)

VAIA FILA