Проект Алексеича

Солнце щекотало нос, рассеяв свои лучи сквозь тонкую штору. Молодая учительница, собрав волосы в лохматый пучок, задумчиво смотрела на настенные часы, которые показывали без десяти минут двенадцатого. В 12 ровно начнётся урок, поэтому всё было наготове - компьютер, чашка кофе с молоком, тетрадка, предназначенная для записей ошибок учеников во время отработки задания "Говорение", ручка в виде единорога и смешная фотография Терентия в рамке - померанского шпица двух лет от роду.
В 11:55 кто-то постучал в дверь одноэтажного дома, в котором жила молодая учительница. Она, нервно прикусив губу, направилась узнавать, кто так настойчиво жаждет её увидеть.
- Добрый день, Фериде Асановна, - широко улыбаясь в роскошные седые усы, поздоровался Виктор Алексеич Простыня, директор местной и единственной школы. - Извиняюсь, что тревожу Вас в воскресный день, но очень нужно мнение, так сказать, специалиста по связям с общественностью...
- Здравствуйте, Виктор Алексеич, - перебила директора Фериде, у которой вот-вот начнётся урок. - Я не являюсь специалистом по...
- Знаю-знаю, - директор закивал, отчего кончики его усов задёргались в разные стороны. Поправив сползавшую с левого плеча лямку подтяжек, Виктор Алексеич сказал: - Но только Вы умеете пользоваться этим Вашим интернетом и вообще единственная, кто не застал эпохи коммунизма, именно поэтому нам так важен Ваш свежий взгляд...
- Вам - это кому? - спросила Фериде, на мгновение забыв, что задавать вопросы, на которые директор может отвечать трёхтомными баснями, однозначно опрометчивое решение.
- Всему школьному коллективу, дорогая наша Фериде Асановна, - Виктор Алексеич покашлял, виновато посмотрел на длинные носки своих чёрных туфель и вздохнул.
- Хорошо, Виктор Алексеич, - Фериде торопливо закивала. - Я обязательно посмотрю свежим взглядом куда там надо, но давайте попозже, сейчас у меня будут уроки...
- Конечно-конечно, - Виктор Алексеич причмокнул и в своей манере сказал одно и то же слово два раза. - Если Вам будет удобно подойти к пяти часам, будет чудесно.
Фериде быстро посчитала в уме, до скольки часов у неё продлятся занятия сегодня и успеет ли она предоставить свой свежий взгляд, на который, оказывается, есть спрос, к пяти часам.
- Договорились, - сказала она, улыбнувшись. - До встречи!
Однако, закрывать дверь перед носом усатого начальника не стала - посчитала невежливым. Дождалась, пока тот, благодарно улыбаясь в усы, отойдет на пару шагов подальше, и закрылась в своём домике.


На почте было тихо, лишь жужжала муха где-то под потолком, вероятно, сетуя на жару, которая пришла в посёлок с первыми майскими деньками. Сидевшая за обеденным столиком Евгения Леонидовна Полоцкая, тучная дама шестидесяти семи лет, жадно вкушала конфеты, которые привёз ей зять из своей командировки в Китай. Местный фельдшер, Анатолий Разумовский, был категоричен в своём предписании Евгении Леонидовне строгой диеты и активного образа жизни, однако та всячески предписанное ей нарушала, но втайне от Разумовского - всё-таки она боялась грозного взгляда этого хромого лекаря.
- Добрый день, Евгения Леонидовна, - сказал кто-то из зала. Полоцкая, поперхнувшись конфетой, спешно сделала несколько глотков остывшего чифира и вышла из каморки.
- Господи, Алексеич, - сказала она, увидев директора школы. - Чуть к праотцам не отправил.
- Извиняюсь, - виновато потупив взгляд серых глаз, сказал директор.
- Чего тебе? На новые шторы собирать пришёл?
Виктору Алексеичу такой вопрос явно не понравился.
- Моя школа никогда подобного не делала, - отчеканил он. - Все шторы покупал я лично за деньги свои и тех из учителей и завучей, кто согласился оплатить. А коллектив у меня самый лучший, поэтому соглашались все. Не было такого, Евгения Леонидовна, чтобы я ходил по посёлку и выпрашивал у посторонних людей хоть что-то во благо...
- Ладно тебе, Алексеич, - остановила вербальное выражение несогласия директора Полоцкая. - Я это так сказала, лишь бы сказать. Чего хотел-то?
- Хотел спросить у Вас как у почётного работника учреждения связи, не смогли бы Вы прийти сегодня в школу на этакое совещание, на котором я бы поднял один вопрос.
- Я? - уточнила Полоцкая, удивлённо скривив рот, покрашенный в ярко-фиолетовую помаду, которая, к слову, размазалась в результате поедания лакомства. - Это чего я там забыла?
- Внедряю проект, - сказал Виктор Алексеич. - Для детей. Чтобы учились правильно говорить, формулировать свои мысли. У нас природа кругом, красоты великолепные - и неписанное всё. А школьники у нас талантливые, и стихи написать смогут, а то и песню сочинить. Вот я и думаю, проект создать, чтобы помочь ребятам увидеть красоту вокруг и в слово её обернуть. А вы работаете на почте добрые сорок лет, уж наверняка видели всякое - и как письмо людям радость приносило, и как несчастье. Наш школьный репортёр, Васёк Знахарев, у Вас бы интервью взял. Для стенгазеты.
Интервью у Евгении Леонидовны не брали примерно шестьдесят семь лет, поэтому, услышав предложение директора, она нехотя поджала губы в самодовольной улыбке. Эго, не тешенное уже как добрые дня два, просилось наружу, а тут такой повод.
- Ладно, Алексеич, приду, - сказала она наконец. - Что бы вы все без меня делали...

Юрий Мирославович Колокольчиков, пенсионер, а когда-то инженер-механик, красил раму старенького велосипеда в своём дворе, когда его окликнула жена Валентина Михайловна.
- Юр! Своей краской навонял тут, не продохнуть, - сказала так и вышла из теплицы. - Удумал же в такую жару из баллончика пшикать!
- А когда? В дождь? - пошёл в контратаку Юрий Мирославович. - Ты, Валюха, давай не учи учёного, а ещё лучше - иди полежи в теньке, а то напекло тебе.
- Если я полежу в теньке, то кто тогда будет мне порядок в теплице наводить? Уж сомневаюсь, что помощи от тебя я дождусь, - Валентина Михайловна грозно посмотрела на мужа исподлобья.
- Каждый делает то, Валентина, что умеет, - Юрий Мирославович обошёл свой велосипед. - Ты же не просишь мясника лечить тебе мигрень, а врача - отрезать тебе кусок индюшатины?
Валентина Михайловна собиралась парировать, но её перебил сосед, Виктор Алексеич.
- Молодые бранятся - только тешатся,- сказал, улыбаясь, он, подходя к крыльцу своего дома.
- Ой, Витя, - Валентина Михайловна махнула рукой. - Иди куда шёл!
- Да, Витя, - сказал Юрий Мирославович, посмотрев на соседа. - Ты громкими словами тут не раскидывайся - "молодые"! "Молодой!" и вот, терплю нападки своей великовозрастной спутницы, - Юрий Мирославович заговорщески подмигнул школьному директору, пока жена от возмущения набирала ртом воздух. - Как там твой проект? Мне отец Макар сказал, что ты что-то там задумал, чтобы детей наших слову о природе обучить.
При упоминании проекта Виктор Алексеич смущённо посмотрел на длинные носы своих чёрных туфель.
- Да вот, ходил к Фериде Асановне, к Полоцкой - одна учитель словесности всё-таки, вторая - работник учреждения связи. А проект направлен на неё самую - на связь, между человеком и природой, между поколениями.
- Ну, дело однозначно благое, - сказал Юрий Мирославович, одобрительно закивав. Жена Валентина почему-то от язвительных комментариев всё ещё отказывалась.
- Это да,- вздохнул директор, посмотрев на голубое небо. - Только вот пока туманным кажется его продвижение, но вода камень точит, потихоньку...
- Аааааааааааааааа!!! - раздался крик где-то на противоположной стороне улицы. Все трое оглянулись. - Ааааааааааааа!!! - крики продолжались. Юрий Мирославович, кинув баллончик на траву, Валентина Михайловна, отбросив садовые перчатки, и Виктор Алексеич, вздёрнув усами, кинулись бежать в сторону звука, где уже собрались односельчане - фермер Иван Васильевич Копыткин, возле дома которого всё и случилось, продавщица Татьяна Русалкова, пришедшая на обед, баб Дуся и баб Лора, а также сын пасечника семилетний Антон и его кошка Муся.
На просёлочной дороге лежала библиотекарь Ирина Кирилловна Остафьева...