Хрупкая скала

Все люди одинаковые: все одинаково дышат, чего-то хотят и куда-то спешат. Многие строят из себя целые города-страны, другие же молчат и слово с них не вытащить. И только взглянув в глаза можно увидеть всю суть. Провалиться глубоко и дотронуться до души.
- Настя, просто молись. Ты же знаешь, она у нас сильная и умирать не собиралась.
- Молюсь. В такие моменты начинаешь верить во все, лишь бы не вечное молчание.
И вот снова одни и те же ошибки, все то же самое. И почему самым любимым людям не получается так просто сказать:
Я тебя люблю. Ты мне очень дорог. Ты - самое ценное в моей жизни.
Разговариваю с сестрой, она другая, будто мы выросли в разных семьях. Она всегда подойдет обнимет, поцелует, скажет о своих чувствах и я. Когда-то в мои 6 лет друг на 8 марта подарил мне глиняного ежонка и его мама спросила:
- Почему ты подарил именно его? Она ведь девочка, мог бы милую игрушку купить.
- Мам, она как ежонок, такая колючая.
Так и осталось по прошествии более 20 лет.
Пересматриваю все видео, фото и снова по щекам текут слезы. Какая же я всё-таки дура! Без злости на себя я честно так считаю. В голове мысли «если сейчас начнешь (плакать), то уже не закончишь». Главное не начинать.
В этих серых, уставших от времени, глазах так много всего: первые слова, шаги, радость, первая любовь и горечь потери, первые счастливые моменты и боль разочарования. Так много боли и так много счастья. Все эмоции жизни. Сама жизнь. 
Эти глаза всегда говорят «да, я помогу», а в зазеркалье хочется уединения и тишины. Этим глазам 72 года, но внутри все те же 25.
Я весь декабрь слышала: скорее бы этот 2024 закончился, ужасный был год. И все не понимала, да в чем ужасный? Это был чудесный год, который подарил мне меня счастливую и сбалансированную. Все так ждали 2025 и радуются ему, ведь все началось сначала: ожидания, радость, любовь, новая палитра цветов и улыбок, впереди 365 дней, которые каждый разукрашивает в краски, которыми хочется.
И мой 2025: больница, передышка, онкология, передышка, новая клиника. Передышка, горсть таблеток, передышка, слезы по щекам, неделя, две, три. Самое сложное - остановиться и не потерять себя и эти глаза, полные 72-ух летней уверенности в жизни. Звоню, а там никого. Жду день и начинаю бить в колокола, достаю даже тех, с кем были в ссоре несколько лет. А там: «50/50, врачи не дают гарантий. Все зависит от нее самой». И главное не заплакать, иначе это не остановится.
Даже сейчас я лежу в клинике, снова что-то берут, что-то хотят, в наушниках современная классика, по щекам стекают дорожки воспоминаний и я боюсь не заплакать. Думаю, зачем я вообще начала эти обследования? Болит и болит. Лучше не знать сколько осталось и что впереди, лучше полгода жизни с любимыми людьми и повседневностью, чем эти зеленые стены, сменяющиеся на белые, розовые и другие. И всем так все равно, у людей глаза полные безразличия и страха. У каждого своя боль. И я.
Каждый раз врач говорит что-то новое, то готовят к операциям, то говорит ждать ещё несколько лет. Я переживаю за нее, а она за меня. Обе в печали, но не скажем друг другу: «Я за тебя переживаю. Я тебя люблю». Вместо этого: «делай все, что говорят врачи, не затягивай». И тут нет этих прямых слов любви, но есть забота и переживания, жаль только под слоем бесполезных слов беспокойства.
Я вижу как ее глаза угасают и мне становится очень больно. По шкале из 10-ти, мне больно на 15. Даже не на 11 или 9, меня разрывает изнутри. Слушаю сотый раз про ее детство, юность, как она вышла замуж. Знакомлю ее с новыми людьми из моей жизни и понимаю, что если ее не станет, то мой мир рухнет. И зачем я полезла туда? Как сказал эндокринолог на одном из приемов: «Анастасия, вы зачем делаете эти узи без назначения? Сейчас бы жили и не знали, что у вас так много всего, и, быть может, оно само бы прошло. А теперь все эти таблетки и анализы». Вот и с ней так же. Опухоль быстро поедает ее и все эти воспоминания длиной в жизнь. Агрессивная, более 10-ти лет живущая внутри, седьмая часть ее жизни, которую мы нашли здесь в Питере.
- Ты хоть не винишь себя, что начала все это? Может думаешь что из-за тебя она сейчас борется за жизнь?
А я виню себя, что снова не сказала: «Я тебя люблю». Что не сказала, что кроме нее у меня нет никого. И никто никогда не заменит мне ее руки и глаза. А она снова повторяет: «живи ради сына, я сама осталась без мамы в 12 и никто никогда не заменит мне ее. Так же и ему. Живи для него, облучайся, мы все тебе поможем, но не опускай руки». И вот она, такая хрупкая, ростом 150 сантиметров, смотрит на меня с глазами полными слез и передает мне свою боль.
Звоню, в телефоне тишина. Звоню ещё десятки раз. Тишина. И мне так сразу стало все равно, что там и как у нее дома, сколько там килограмм пыли, паутины, грязная ли у нее плитка в ванной, как пахнет. В голове: лишь бы она жила, выдержала это все, все аппараты, начала дышать сама, научилась кушать, чтобы эта дурацкая опухоль перестала расти и растворилась в небытии. Хорошо, что на Новый год мы были вместе, что спали вместе, что много говорили и смеялись. Что ее боль была моей и мы разделили десятки конфет, литры чая и тонны воспоминаний. Она такая маленькая, ранимая, хрупкая, но внутри боец. Каждый день показатели становятся лучше на долю процента, но я так горжусь ей. Мне кажется я никогда ещё так сильно не верила в Бога, не молилась, не плакала. Так много боли и радости в одном флаконе.
- Теперь я понимаю, чего ты не улыбаешься и всегда с каменным лицом.
- И почему же?
- Внутри тебя так много боли, что непонятно как так можно жить и при этом идти вперед.
Мы стоим в онкологии, в очереди, которая никогда не закончится. Я ближайшие много лет буду приезжать сюда и вспоминать улыбку сына, которому полтора года. Снова буду в ступоре при виде кабинета врача и буду стараться сдержать слезы после его слов, каждый раз буду перестраивать свою жизнь, каждый раз буду принимать себя «такую». Я снова буду думать «почему я?». Буду думать о ней, о самой любимой и родной хрупкой женщине с характером скалы и стараться быть такой же.
- Мы не сходили на свидание, но уже пережили 3 мрт, все эти больницы, онкологии, диагнозы. И тебе это надо?
- Надо.
И я бы рассказала это бабушке, но в телефоне гудки…


01/30/2025