Дракону Монсанту из серии Фантазии о Португалии

Случалось мне ночевать на узкой площадке, в окружении гор, в компании странников- молчунов. Привычный поток слов вязнет в горном разреженном воздухе. И у людей, случайно и ненадолго сюда попавших, и у аборигенов речь приглушается так, что слышно, как шевелятся волосы. Так, на вдохе, сворачивается в трубочку и прячется в горле неуловимая тайна, сокрытая туманами и так называемыми «далями». Джомолунгмские шерпы, андские чича и италийские самниты редко открывали рот, если возле рта нет куска мяса.
Такое сугубое молчание братьев по разуму создает сначала напряжение, а позднее настраивает на созерцание. Смотреть за своими эмоциями и мыслями так же опасно как писать. Почти точно проговоришься. Такое вылезет, обратно не загонишь и живи потом с этим.
Менее опасно расспрашивать местных о легендах из серии «откуда такая куча г…. на въезде в деревню». Риск меньше оттого, что, если нашел страшное - можно быстро слиться из разговора и сделать ноги. В Монсанту я как раз позволил себе такое. Залез в местные легенды…
Монсанту – деревня древняя, верхняя, но все же не горы. Всего 750 метров. Роман с камнем, вроде того, сразу не верится. Красивые огромные валуны и зачем-то вплетенные в их глотки миниатюрные домики. Как древние люди выживали здесь зимой - в комнате, где камень занимает половину места? «Что тебя заставило» заставить камнем жилье?
Португальские названия для русского – это, как правило, дательный падеж.
Кому? Монсанту. Аллаху  - акбар, Моне – Санту. Туристу вроде нас здесь дают приехать, гулять, фотографировать и поесть. Но что странно - на всю деревню два ресторана, расположенные напротив друг друга, из которых работает только один, и то в избранные, по чьему-то соображению, часы. Подумал:  не любят местные туристов, но денег за стоянку, вход в деревню и в «места силы» не берут. Может ленятся, конечно, а может есть какой-то скрытый «налог», не сразу видимый глазу.
А я один. Не то, чтобы мне хочется одному везде по миру шастать, но только сложился соответствующий склад у моего характера, о чем я и не думал сызмальства, а он рос и рос, и вырос в прекрасное, умещающееся во мне, бытие, каждый раз, когда начинает в моей жизни нет-нет, да и складываться что-то путное – говорит, нет, дескать, ты царь, иди своей дорогой, куда влечет тебя.. Нет-нет, Пушкина тут нет.

И я, как царь, пошел изначально наверх. Путеводителем там обещаны были дивы дивные, и какой-то замок, для строительства которого множество коренных монсантцев (верно ли? может монсантовцев, монсантийцев, монсантейцев) перли наверх множество округлых камней, как на рисунках про Пирамиды. А, может, и не перли. Может, эти камни выросли там сразу, большими. Мне, конечно, хотелось бы сделать пару прелестных путевых картинок о том, что, дескать, и я там был, камень руками своими держал, а то бы он скатился с грохотом невыносимым и катился бы до самого синего моря-окияна. Но попросить сделать сей образец туристической фотографии мне было некого.
Почти уже подошел я к замку окаянному, миновав преград множество на моем пути, и вот тут - то и нагнал меня провожатый. Такой, не молод и не стар, скорее худощавый, со странно вытянутым лицом и совершенно лысый, а на теле его была видавшая виды футболка с выцветшим принтом Led Zeppelin, а на ногах он носил сандалии с носками волнительно оранжевого цвета. Он показался мне странным. Он и вам бы показался странным, поверьте мне.
- Вы хотите фото? – на ломаном английском осведомился незнакомец. Хотите, чтобы я вас сфотографировал?
- Да нет – отмахнулся я – ни к чему!
- Фото не бывает ни к чему. В нем душа. Сделаете 5 фото – это 5 душ. Души дорого стоят.
Подобная наглость меня удивила. Начнем с того, что я не планировал прямо тут оценивать свою душу, какой бы мелкой душонкой она мне иногда не казалась.
- Интересно.
Я остановился. Чтобы отдышаться в том числе.
- Интересно. Дорого это по  - вашему сколько?
- Дорого! – уверенно проговорил мой собеседник. Мне показалось, даже с каким-то воодушевлением. - Exsss-pen-sive!  Похоже, само слово ему нравилось, и он его растянул. Или хотел меня убедить. Мне стало не по себе, и я решил перевести разговор в более «мирное» русло.
 - Вы местный? Я старался выглядеть как можно более доброжелательно. Доброжелательно для меня – это сразу не бить собеседника, не говорить ему гадостей в лицо и не провоцировать его на обиду или на действия, вступающие в противоречие с законодательством.
- У нас тут свои законы!  - Громко прошептал человек с вытянутым лицом, будто прочитав мои мысли.
— Это интересно! У вас красивая деревня! Я хотел узнать, как построили эти дома? Зачем их строили в камне? Разве не было другого места?
- Пойдемте! – вместо продолжения разговора мой собеседник потянул меня за рукав рубашки, и там, внизу, на земле, это выглядело бы грубо. Но тут я заметил, что там, где я стоял, камушки стремились вниз и шелестели под ногами. Очевидно, мне и следовало забраться на какой-то из крупных камней, они были закреплены надежнее. Туда он меня и поставил. И тут он внезапно выхватил из кармана потертый старенький айфон и сфотографировал меня на фоне большой скалы. На лице его появилась озорная улыбка, обнажившая редкие зубы. Тут я понял, что лет ему немало, он был совсем старик, просто его поджарость скрывала истинный возраст, да еще и этот яркий солнечный свет. Он радовался как ребенок, который сделал какую-то пакость. Фото он мне немедленно показал. Оно было прекрасно. Старик за долю секунды поймал такой кадр, который многие профессионалы не смогли бы на большой земле. В этой фотографии в центре был я, но было и еще что-то... Неуловимое.

Мы молча прошагали со стариком еще несколько сотен метров. Он ничего не сказал, просто шел рядом. Я решил, что старик принял мой запрос и организует рассказ, а сейчас собирает в кучку свои мысли.
- Здесь связи нет – буднично сообщил старик
- Что?
- Связи нет. Нету. Никакой.
- Ясно.
- Вам страшно?
- Нет. А должно быть страшно?
- Всем страшно. Ты не такой. – старик продолжил путь в молчании. Я достал телефон последней модели и связи действительно не оказалось. Не было ни интернета, ни покрытия сети. Должен сказать, что я и не рассчитывал на связь. Мне не с кем было общаться.
- Теперь ты без связи. Ты только душа. – старик прежде, чем сказать «душа», помедлил, как будто он перебрал несколько слов, и это просто показалось ему лучше всех.
- Sooul  – повторил старик.
- Ты уже решил, где проведешь ночь?
- Нет, пока не решил.
- Есть багаж?
- Нету. Я без багажа.
- Тогда я могу сдать тебе комнату. Она маленькая. Багаж не поместится.
Мне стало весело.
- Ты один живешь, старик?
- Дома жена. Она стряпает. Будет хороший португальский ужин. Похлебка.
Отвлекусь от старика немного, добавлю путевых заметок.
Должен сказать, что в дальний пусть я пустился, подкрепившись в местном ресторане. Сей ресторан с искал в путеводителе, но изначально там были указаны те, чьи имена не присутствовали даже среди суровых стен Монсанту. Но после я нашел пятачок, предназначенный для нас, туристов то есть. Две харчевни, одна напротив другой. И одна работает, а вторая нет. Не сезон – покачал бы головой более опытный путешественник. Кошмар, никакого выбора – подумал я. И зашел. Харчевня была полной. Хозяйка с хитрыми глазами долго думала куда меня посадить, все прикидывала варианты, как тетрис. Места в харчевне было метров 10, а столиков примерно столько же. Для того, чтобы пройти к чему-либо, приходилось обтираться о спину вкушающего чудеса португальской кухни. Однако я очень скоро понял, что португальская кухня и кухня Монсанту – это две разные кухни. Названия были обещающими, но не много. Я выбрал два самых интересных. Они на поверку оказались похлебкой оба, странной смесью мясной составляющей с бобами. Я был голоден как бык и съел бы обе, не будь они столь удушающе своеобразными по вкусу. Именно своеобразными, не скажу, что это было невкусно. Но это точно было странно. Как и все здесь.
- Ооо. Похлебка. Я подумаю, старик.
- Не отказывайся. Ночлег найти непросто,  а ночи темные.
Между тем мы подошли к замку. В нем ожидаемо никого не было. Замок поразил меня. Вид со стены замка на вход в замок. Вид со стены замка на окрестности. Вид со стены на огромные валуны. Странная, восхитительная сказка. Драконы... Где-то здесь должны быть драконы. Здесь не все для людей.
- Драконы все ушли – старик точно читает мысли?
- Только что я думал о драконах!
- Я знаю – тихо сказал старик. Теперь тебе страшно.
Я, действительно, только сейчас ощутил этот странный сковывающий страх. Он был физическим, ведь никакой опасности не было в помине. Однако у меня засосало под ложечкой. Я все же пошел на башенку замка, где был самый сильный ветер. Мне показалось, что ветер обрел душу, и сейчас со всею душой обнимал меня и хотел куда-то унести, обволакивал, подталкивал... К краю.
Старик ждал меня внизу. Смотрел, задрав лысую голову и подмигивал одним глазом. Стало жутковато. Щурится от солнца – включился я. Руки раскинул и представил себя драконом. Нет, не так, Драконом! Большим с огромными когтями.
- Куда ушли драконы, старик? – крикнул я, стараясь перекричать ветер и свой страх. Куда они ушлиИИ?
Глаза старика налились испугом, и он резко обернулся. Повернулся вновь уже успокоившись, но сразу прижал палец ко рту –
- Тише! Я будто услышал шепот его, но это не так, почувствовал морозом по коже. ЗДЕСЬ кричать нельзя. Запрещено!
Насладившись полетом, я вернулся.
- Пойдем к тебе, старик. Расскажешь про драконов?
Спуск оказался сложнее подъема. Вечерело стремительно, и сильно опустилась температура. У меня с собой была куртка и теплая фуфайка и, как всегда, фляжка с вискарем в рюкзачке, и я предложил старику что-то выпить или выбрать из одежды, чтобы согреться. Но он только презрительно фыркнул. Ну и ладно – подумал я, хлебнул из фляжки, натянули фуфайку, и куртку на тело, еще недавно плавившееся от солнца. Спуск был долгим, пришло время выбирать камни, на которые можно было наступать, и иногда песок начинал сыпаться из-под ног. Однако старик знал этот путь хорошо и уверенно страховал меня в моменты, когда я хоть на мгновение ощущал, что его нет рядом – был, и пропал. Когда мы спустились, на город спустилась и темнота.
Над домами в городе висели красивые фонарики, в свете которых ползучие цветущие растения, живущие во всем городе и придававшие ему неповторимую красоту, казались еще нежнее и еще экзотичнее. Старик оказался прав –  на редких домиках, предназначенных для отдыха туристов (на двери одного из них даже красовалась табличка tripadvisor) , висело однозначное сообщение, что мест нет. Хилтона в Монсанту явно не было, поэтому предложение старика сейчас показалось мне разумным и совершенно вовремя сделанным.
Мы прошли от условного центра города (черт его знает, что следовало считать центром?) несколько десятков метров и оказались на пороге домика с картинки! Нет-нет, я совершенно не шучу. Редкий турист интересуется Монсанту, затерянным в глубине гор, почти на границе с Испанией, но тот, что интересуется, всегда увидит на обложке этот домик, расположенный между двух огромного размера валунов, дверца которого кажется дверью для гномиков, каковым кажется и сам этот город весь целиком.
Днем я проходил этот домик в поисках пищи. От дома, изображенного на открытке, его тогда отличало одно обстоятельство. Из двери этого домика вышла пожилая леди и старательно полила все двадцать (а может и больше) горшков разной величины, какие-то по пояс, каике-то совсем крохотные, в которых были всевозможные цветы, по преимуществу своему герани, но и всякие другие.
Это было такое себе интересное зрелище, как будто у фотографии появилась душа... Душа? Тогда я простоял минуты три, наблюдая за ней, как маленькую лейку она носила несколько раз, опуская ее в кадку с водой. Вот почему ты меня выбрал, старик?

- Джун – представилась Леди. Для меня она была больше похожа именно на Леди и так я хотел бы ее называл, с молчаливого вашего согласия.
Я тоже представился. Интересно, узнала она меня? Скорее всего, узнала. Не сезон же.
Старик познакомил меня с комнатой. Назвать это помещение комнатой можно было с большой натяжкой, но в помещении была дверь, впрочем, роль ее выполнял тяжелый ковер неопределенно красивого цвета, но повидавший виды, который отодвигался, будучи прикреплен чем-то к самой скале. Внутри комнаты было уютно, потому что ничего, кроме спартанского вида кровати, в ней не было. Кровать, однако, была роскошна, потому что – я заметил это не сразу – на ней сверху лежала большая пуховая перина. Когда впоследствии я утонул в ней после сложного дня в пути – это было высшее наслаждение, компенсация за тяготы этого дня.
Но я только положил в угол кровати небольшой свой рюкзачок и вышел к хозяевам, которые хлопотали на кухне.

- Денег НЕ возьму – четко и сразу сказал старик.
Я недоуменно посмотрел на Леди – поняла ли она, что старик только что отказался от денег.
По ее взгляду я понял, что она все поняла, и еще - что это ее нисколько не смущает. Я сообщил, что так мне не очень удобно. Старик сообщил, что если я буду настаивать, то могу выйти и спокойно пойти в желаемом направлении. Сообщение старика показалось мне убедительным, я остался. Леди подала на стол похлебку, мясной хлеб, и нарезанные овощи, приправленные каким-то сладко пахнущим маслом.
Я сел. Старик с Леди обменялись несколькими словами на португальском. Она открыто улыбнулась мне.
- У нас есть ваше фото!
Я ничего в этом странного не видел. Но смущенно улыбнулся в ответ.
- Если можете, пришлите мне его пожалуйста.
- Сейчас я не могу. Ты получишь завтра.
- Хорошо – быстро согласился я. Мне в общем было все равно. Но фотка была красивая. Можно было выставить на Фейсбук.
- Вы хотели знать про драконов? – поинтересовалась Джун. Ее английский был значительно лучше супруга. А голос был неожиданно звонким и молодым.
- Да!  - строго говоря, про драконов я начал думать, словно Кафка, в Замке. Вообще, я раньше и не думал про драконов. Но раз она хочет поговорить – я готов. Мне не хотелось сразу признаваться, что не думал про драконов. А смол-тока о погоде не хотелось. 
- Я  - дракон – она сообщила это весьма буднично, намазывая желтое пахучее масло на булку, как само собою разумеющийся факт.  - В десятом поколении, конечно, добавила она.
- А. – я не сразу нашелся что ответить, да и обстановка не располагала подбирать слова. Поэтому я отпил глоток из предложенного стариком граненого стакана на толстой серебряной ножке, в котором колыхалось что-то рубинового цвета. Стакан слегка подрагивал.
- Он – не дракон. –  ласково кивнула в сторону мужа. Было по ней не очень понятно, считать ли это осуждением, или комплиментом.  –  но его семья тут тоже долго жила. Просто он не дракон.
 - А как это понятно? Есть какие-то внешние признаки?  - я попытался шутить, она, очевидно, не поняла.
- Нет. Рассказывать долго. В Монсанту раньше жили только драконы. Потом появились люди. – она рассказывала это весьма просто, как будто это все было вчера. И теперь мы живем вместе. Мы и люди. До тех пор, пока не искупим свою вину.
От Джун я узнал в чем состояла вина драконов. Вина есть у всех, но не все живут с ней. Я бы не смог. Вообще, я нынешний это был не тот я, что взобрался на крутой склон Монсанту в поисках тишины. Какая уж тут тишина, когда драконы дышат тебе в ухо и в голове шевелятся друг об друга мысли, а ты их слушаешь, прилепленный к стулу?
В общем, кто где появился впервые, а драконы – тут, в Португалии, в этом самом месте. Поначалу жили себе не тужили, ловили птиц на закуску, охотились за травоядными драконами, устраивали состязания, игрища всякие, друг к другу в гости ходили, мед-пиво пили. А потом появились люди. Эти черт знает где появились, на тот счет мнения расходятся. Но расплодились страшно. Пришлось корректировать популяцию людей поеданием.
Не сказать, чтобы легкокрылым небесным странникам приятно было поедать людей. И чистить и мыть приходилось. Не если только людей в футболках Led Zeppelin и в оранжевых носках , заправленных в сандалии. Некоторым драконом приходилось и готовить мясо – волокна то жесткие? Это тебе не снегирей с синицами жевать, похрустывая мелкими косточками. не маломерные дракоши карпаччо переваривать. Так и возникла оригинальная кухня Монсанту с ее основным блюдом – переваренная лапша из непонятно чего, типа «по-флотски»– туристы уверены, что из трески, наивные.  Позднее вегетарианские драконы победили мясоедов, и вся стая Монсанту перешла на растительный корм – в основном на домашние растения. Птиц развелось  много, да и людей.
Самое интересное в рассказе Джун для меня, вечно страдающего от женской природы, было то, что все драконы – женского пола. Мужчины – люди пригрелись в их каменных гнездах случайно, футболки с соответствующим принтом и оранжевые носки – все-таки редкое сочетание. 
Казалось бы – ну в чем тут вина? Система пришла в равновесие. Остались и мясоедные драконы, платили потихоньку дань общине в виде мяса из человеческого фарша. Понятно, веджи-драконихи и местные мужики не ели – это только для туристов. Туристы-уроборосы – по-моему прекрасная идея.
А как же история про фото и души? Здесь осталась неопределенность. По версии Джун, Ждун (так звали ее лысого мужчину) пристрастился на старости лет к местной игре в лото «Психотрон». Ставки там принимали только человеческими душами, а выиграть зато можно было замечательные фосфоресцирующие наклейки, чтобы украшать ими холодные камни драконьих пещер. Но когда я спросил об этом самого Ждуна – он хрипло засмеялся: «фотографирование туристов это просто хобби».

Хоббитов здесь еще не хватало.