Нефанатка. Глава шестая

«Ах вот оно, что… Ну за любовь к чтению меня убить наверное всё же не должны, но вот  от очередной политинформации мне уже точно будет не открутиться, как пить дать… Накрылась репетиция!» - подумала Ксюша, а вслух сказала:
- «Зелёная лампа», Людмила Афанасьевна, ну конечно же говорит...Это что-то такое очень знакомое. Вы же сами историк наверное знаете.  Это кажется  что-то такое из литературных студенческих кружков начала двадцатого века. А Вы, что историей литературы увлеклись? - Ксюша в этот момент сама себе напоминала ужа на сковородке.
- Ксения, только вот не надо делать из меня дуру. Я не про «начало» века, как ты прекрасно понимаешь, говорю, а про нашу с тобой настоящую действительность.
- Ну тогда я, Людмила Афанасьевна, не понимаю о чём Вы меня спрашиваете — нагло в глаза врала Ксения своей любимой учительнице. Но деться было некуда.
- А вот представь себе, я и не рассчитывала на то, что ты скажешь мне правду — обижая Ксюшу своими подозрениями и абсолютно безосновательным недоверием, отвечала ей та - Ксения, поверь мне на слово, что не всем людям стоит доверять, даже если они взрослые и внешне вполне прилично выглядят…
Надо очень тщательно выбирать круг общения.
«Так... Сейчас снова начнутся непрошеные, но зато бесплатные морали и нравоучения. Интересно сколько она меня продержит?» - подумала Ксюша и при этом сделала лицо полное заинтересованности, внимания и готовности слушать столько, сколько потребуется.
 С тех пор как Ксюшу выбрали заместителем секретаря комсомольской организации и ещё поручили ей возглавить культмассовый сектор школы, слушать эти нотации кажется начинало входить в её святую обязанность.
 Ксюше иногда казалось, что она, помимо своей воли, стала ни то буфером, ни то центром каната между рядовыми комсомольцами и педагогическим коллективом. Ей приходилось постоянно лавировать между враждующими группировками и пытаться всех примирить и всё уладить, что называется:
«и нашим вашим.»
- Ты, Ксения, ещё очень многого в жизни не понимаешь. Даже не знаю как бы тебе всё это объяснить… - начала свой персональный для Ксюши ликбез и политинформацию Людмила Афанасьевна - понимаешь, Ксения, мы, то есть наша страна, находимся в кольце врагов. Великая Отечественная война поставила точку только в непосредственно военных действиях, а идеологическая война она никогда не заканчивалась. Сама идеология фашизма не побеждена, она остается в мире, понимаешь. И у неё очень много приверженцев. Это одно... И ещё идёт у нас продолжается непримиримая борьба — противостояние со всем капиталистическим миром. Ты, хотя бы
немного понимаешь о чём я говорю? - Ксюша утвердительно кивала головой и мысленно с надеждой всё ещё следила за временем. Только бы не зацепиться и не встрять в разговор с Людмилой Афанасьевной, иначе этот монолог не закончится никогда. А Людмилу Афанасьевну кажется понесло, как Остапа из двенадцати стульев Ильфа и Петрова и она увлеченно продолжала -  Они мечтают разрушить нашу сверхдержаву. Сильные мы им не нужны. Войной у них не вышло. И сейчас они стараются нас победить идеологически, действуя  прежде всего через неокрепшую молодежь. Им нужно вырастить поколение с ослабленным национально-патриотическим иммунитетом. Поэтому они насаждают нам идеи космополитизма, чтобы влезть к нам изнутри. Борьба за ресурсы движет ими. Ты, Ксения, хоть что-то понимаешь о чём я говорю? Ведь к Ивану Ивановичу, прошедшему войну они в голову не полезут. Он то умеет мух от котлет отделять. Его джинсами и жвачками не соблазнишь — Людмила Афанасьевна встала со своего стула и начала прохаживаться по классу вдоль доски, Ксения молча сопровождала её взглядом и думала о том, когда уже «Людмиле» надоест нести весь этот идейный бред и она её уже отпустит. Репетиций-то всего ничего до праздника остаётся и вот опять день пропадает зазря.
- Я даже предполагаю, что на это выделяются большие деньги и кто-то эту промывку мозгов у молодёжи специально организовывает. И конечно же они пытаются привлекать передовую, активную молодежь. Тех, кто способен увлечь и повести за собою других...
- Людмила Афанасьевна, простите, но вот у Вас всё сводится к политике. А мы поколение мирного времени мы не хотим думать обо всём этом. Мы просто уже  устали от всего этого — всё же Ксюша не удержалась и влезла в эту словесную трясину. Ну всё, коготок застрял — всей птичке пропасть.
Людмила Афанасьевна после слов Ксюши помолчала некоторое время и потом
с интонацией голоса уже не несущего никакой первоначальной энергии, устало ответила:
- Кажется Бисмарк сказал: «если ты не занимаешься политикой, политика займётся тобой» - она задумчиво ещё какое-то время стояла у окна, затем снова вернулась к разговору:
 - Вот, Ксения, ответь мне честно. Ну хорошо, допустим ты говоришь мне правду и ничего не слышала  об этой «зелёной лампе», но вот тогда просто чисто теоретически, вот если к тебе кто-нибудь из друзей или просто хороших знакомых подойдёт и спросит: «Ксюш, хочешь хорошую книжку почитать? В библиотеке такой не найдешь.» Вот чисто теоретически ты бы заинтересовалась? Взяла бы её почитать? - Людмила Афанасьевна решила зайти с незащищённого фланга.
- Ну а, что в этом такого? Конечно бы согласилась - простодушно отвечала Ксюша — ведь цензура всех уже достала, Людмила Афанасьевна, вот по-моему человек сам должен всё пробовать и решать, что хорошо, что плохо.
- Если всё подряд «пробовать», то можно и отравиться — задумчиво глядя вдаль ответила  Людмила Афанасьевна — Ну как же до вас до молодежи трудно достучаться — вздохнула она протяжно и снова села на своё место — А что вы на своих дискотеках слушаете? Одну иностранщину. Вот, Ксения,  когда-нибудь ты вспомнишь мои слова. Это тебе сейчас наверное всё нотациями кажется, а когда-нибудь ты все наши разговоры эти ещё переосмыслишь. Да только жаль, что пропадёт такая страна ни за грош.
- А куда она может деться страна-то наша, Людмила Афанасьевна? Как это вообще возможно? Мы же сверхдержава. Нас все в мире уважают и боятся. А Вы ещё о патриотизме нам что-то говорите. Да как Вы такие мысли допускать можете? - Ксюша искренне недоумевала - и вот Вы всё за «иностранщину» нас ругаете, а что в ней такого плохого? Просто музыка. Да танцевать только под неё и можно. Ну да ладно бы ещё только за иностранных исполнителей ругали, но вы же на концерты не даёте нам ничего нормального отечественного  для выступлений протащить. Нам ведь так тоже не интересно выступать. Одни какие-то сиротские песни через цензуру проходят. На  прошлой репетиции у парней опять очередную песню Макаревича отобрали.
- Что ещё за Макаревич? - вышла на секунду из задумчивости Людмила Афанасьевна.
- Макаревич? Ну это исполнитель современный - песни поёт очень хорошие — молодёжи по крайней мере очень нравятся.
- Так он наш? - уточнила Людмила Афанасьевна.
-Конечно наш - русский! - уверенно подтвердила Ксюша.
- Макаревич… русский говоришь… Ну да… Похоже на то. А какую песню запретили? Слова-то в ней какие? Ну напой тогда хоть бы что-нибудь.
- «Я пью до дна за тех кто в море. За тех кого любит волна…» - экспромтом пропела Ксюша.
-  Так он моряк что ли? Ну так и правильно, что запретили. Ты сама-то
головой подумай  как могут советские школьники пить что-то за что-то там? Тем более до дна... Очень даже сомнительный репертуар у вашего моряка — Людмила Афанасьевна наконец кажется совсем  выдохлась от своей «идейной болтовни» -так мысленно называла Ксюша эти беседы, и уже совсем вяло отбиваясь от Ксюшиных встречных вопросов, кажется была готова отпустить её, но уже перед самым Ксюшиным уходом, вдруг спросила:
- А, да. Ксюш, я ещё забыла тебя спросить, а что за фортель такой ты выкинула на уроке географии на прошлой неделе? Никто ничего даже не понял.  Ирина Фёдоровна- географичка по крайней мере говорит, что ничего не поняла. Что это было? Якобы вызвал тебя с урока Димка Барыльников, а через десять минут ты за портфелем зашла вся в соплях и справку учительнице предоставила, что ты якобы тяжело больна и, что у тебя якобы температура.
- Ну да было такое. Приболела немного. А, что человек заболеть что ли не может?  - Людмила Афанасьевна посмотрела из под очков на Ксюшу долгим взглядом —  а ты, Ксюшка, далеко пойдёшь, как я посмотрю. Просто в тот день тебя видели с Дмитрием Барыльниковым на дневном сеансе в кинотеатре. А так ничего конечно. Непонятно вот только, что тебя с этим шкетом может связывать. Он же на три года тебя младше и ниже на целую голову. Ты, кстати, Ксюш,  в курсе, что у вашей парочки  даже кличка есть - «Эсмеральда и Квазимодо» - как тебе?.
- Ну, а, что вполне себе романтичненькая кличка, только ведь Эсмеральда кажется красавицей была, а я то ведь так - на любителя, да и Димон на Квазимодо не тянет — он вполне себе симпатичный, хоть и маленький- улыбнулась уже уходя Ксюша - но только мы с ним просто друзья, Людмила Афанасьевна, без отягчающих.
 Под самый конец разговора Людмила Афанасьевна сменила официальный, нравоучительный тон на самый обычный человеческий и, о чудо, «Ксения» вдруг стала снова просто «Ксюшей или даже Ксюшкой».
- Ладно, иди уже, тебя наверное заждались, Звезда полей и огородов! -
И Людмила Афанасьевна вновь склонилась над своими тетрадками. Она покала  головой каким-то своим мыслям и при этом тоже улыбалась.
«Звездой полей и огородов» - так она обычно называла Ксюшу, когда находилась в хорошем, благодушном настроении.
«Ну на этот раз кажется точно всё… Может быть ещё успею к концу репетиции» - Ксюша вышла из кабинета, набрала наконец полной грудью в лёгкие воздух, резко выдохнула и что есть силы помчалась по коридору.