Шёпот северных ветров Глава двадцать пятая

Глава двадцать пятая


     «Эти русские такие разные - размышлял контр-адмирал де Гош, рассеянно наблюдая за командующими союзной эскадры. – Кто бы мог подумать, зная господина Елисеева, что такие медведи, как этот новый русский контр-адмирал вовсе не выдумка?»
     Оба: контр-адмирал Гордеев и капитан-командор Елисеев – стояли у окна в кабинете губернатора Мартиники и смотрели на рейд. Первый говорил резко и раздраженно, второй отмалчивался, с явным беспокойством следя за медленно лавирующим бригом. Тем самым бригом, прибытия которого обе эскадры – русская и французская - ожидали вот уже три недели.
     Контр-адмирал де Гош сперва отнесся к идее союза с русскими весьма прохладно: не верилось, что те смогут как-либо повлиять на обстановку на торговых путях. Однако ситуация действительно изменилась к лучшему. А при близком знакомстве офицеры русской эскадры оказались не только чрезвычайно искушенными в ведении морского боя, но и довольно просвещенными и светскими людьми. Ну, а когда этот Ремизов смог усмирить назойливого господина Шантореля… В общем, последний год дела шли настолько хорошо, что, видимо, это не могло продолжаться долго. И конец идиллии наступил с прибытием нового командующего контр-адмирала Гордеева. Тот ничего, кроме презрения, к союзникам не выказывал, да и о своих подчиненных был, видимо, невысокого мнения. Оставалось только удивляться, как капитан-командор Елисеев умудрялся сохранять невозмутимость, постоянно сталкиваясь с откровенным пренебрежением и даже грубостью в свой адрес.
     Напряжение между союзниками все росло и, когда, казалось бы, хуже уже быть не может, внезапно появился американский военный бриг, доставивший странный документ, в котором говорилось, что американское командование с удовольствием соглашается на предложение русского и французского командующих принять участие в совместной экспедиции по зачистке гнезда пирата Джастинса. Поскольку именно русским удалось обнаружить координаты острова (здесь упоминалось имя капитана Алексея Ремизова), ведущая роль отводилась именно русской эскадре, но в составе французского флота. Через месяц американцы будут ожидать союзников в акватории Бостона, откуда и предстояло стартовать всей экспедиции.
     И все. И больше никаких объяснений. И офицер, доставивший документ, отбыл тем же вечером. Ночь ушла на поиски хотя бы какой-нибудь информации.
     Единственное, что удалось выяснить, переговоры вел некий «представитель короля Франции Карла X; в Американских колониях». Американский офицер, доставивший эти странные вести, упомянул, что этот неизвестный «представитель» то ли высадится, то ли уже высадился на Мартинике. И что его сопровождает кто-то из русских офицеров.
     А следующим утром «Чайка» показалась на горизонте и едва не села на мель при входе в акваторию.
     - Что этот ваш Ремизов там вытворяет? – снова зло спросил Гордеев. – Кто ему дал право вести переговоры?
     - Переговоры вел представитель французского короля, - терпеливо возразил Елисеев, в сотый раз перечитывая документ.
     Если переговоры шли в Бостоне, не могло обойтись без Евстафьева, но он здесь даже не упоминался.
     - А вам, господин де Гош, что-нибудь известно об этом? – обратился он к командующему французской эскадрой.
     - Нет, - мрачно отозвался тот. – Понятия не имею, о ком здесь идет речь.
     Было во всей этой истории что-то неправильное. Переговоры вел представитель французского короля. Но отчего-то ведущей выступала русская эскадра. Где логика? И где же этот представитель короля? Почему он, командующий флотом Франции в Новом Свете, узнает о нем от американцев? С другой стороны, прибытие такого важного лица не должно было пройти незамеченным.
     - Господин Шанторель, – обратился он к секретарю его превосходительства. – Вы уверены, что никто не запрашивал аудиенцию у господина губернатора?
     Секретарь вздрогнул и испуганно посмотрел на губернатора Донзело. Тот все это время сидел в кресле напротив окна и задумчиво смотрел на рейд.
     - Ну, были два посетителя… – неуверенно проговорил господин секретарь.
     - Кто же они? – насторожился губернатор. – И почему я слышу об этом только сейчас?
     - Они… Они оба никак не могут быть представителями короля Франции, – господин Шанторель мгновенно вспотел. – Один из них совсем юный, на вид не больше шестнадцати лет...
     - А второй? – де Гош почувствовал смутную тревогу.
     - Второй тоже никак не может быть представителем короля Франции, – уверенно заявил секретарь.
     - Почему же?
     - Это капитан Ремизов.
     Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба.
     - Как... капитан Ремизов? – с недоумением произнёс губернатор и посмотрел на рейд: «Чайка» все ещё неловко лавировала перед входом в бухту.
     - Это плохая шутка, – медленно проговорил Елисеев.
     - Как он может быть в приёмной, если его корабль ещё не встал на якорь? - резко заметил контр-адмирал Гордеев: наконец-то он сможет приструнить этого неуловимого выскочку.
     - Я уверен, что это капитан Ремизов, - чуть слышно проговорил секретарь. – Второй из визитеров даже не представился…
     - Почему же вы не доложили о них? – теперь настала очередь губернатора хмуриться.
     - Они... видите ли, они... прибыли очень поздним вечером… и в неподобающем для визита виде... – смутился секретарь.
     - В каком таком неподобающем виде?! – все представители власти: губернатор и оба контр-адмирала – накинулись на несчастного секретаря. – Где они сейчас?!
     - Думаю, по-прежнему в приёмной, – чуть слышно отозвался тот.
     Губернатор поднялся, быстро пересек комнату и распахнул дверь в приёмную. Там взору собравшихся предстала вполне мирная картина. На диване, сидя спиной к спине спали двое. Молодой человек лет двадцати шести сидел, развернувшись в сторону открытого окна, откуда был виден рейд Форт-Рояля. Светлые волосы, осунувшееся загорелое лицо, китель офицера русского торгового флота без знаков отличия. Это, несомненно, был Ремизов. Второму на вид было не больше шестнадцати лет, чистое бледное лицо, светлые, немного растрепанные волосы, тонкие черты. Одет он был элегантно и дорого, но костюм сильно пострадал от морской воды и ветра. От стука открывшейся двери, юноша открыл глаза и, с трудом подавив зевоту, сказал по-французски:
     - Наконец-то, о нас вспомнили!
     Он толкнул локтем Ремизова, но тот явно не желал просыпаться. Затем, быстро посмотрев на стоящих в дверях, юноша задержал взгляд на губернаторе.
     - Господин губернатор, я полагаю? – он снова подавил зевок. – У вас на редкость нерасторопный секретарь. Вам стоит заменить его, пока он снова не наделал глупостей, - он встряхнул головой, сбрасывая остатки сна, и поднялся на ноги.
     Ремизов, потревоженный его движением, вздрогнул, широко открыл глаза и посмотрел в сторону рейда. Пару секунд он, кажется, осознавал увиденное, а затем, схватившись за голову и громко выругавшись, бросился к выходу, где едва не сбил с ног контр-адмирала Гордеева. Тот мгновенно побагровел от гнева.
     - Капитан-лейтенант Ремизов! – буквально прорычал он. – Что все это значит?!
     Тот отскочил назад, застегивая и оправляя мундир, выпрямился и, быстро взглянув на Елисеева, стоявшего немного поодаль с настороженным выражением лица, отсалютовал Гордееву и ровным, спокойным голосом произнес:
     - Господин контр-адмирал, капитан-лейтенант Ремизов прибыл для доклада по поводу обнаружения тайного убежища пирата Джастинса.
     Гордеев продолжал приобретать все более насыщенный оттенок лица. Видимо, слова Ремизова его не удовлетворили.
     - Доложить?! Что за самовольство! Как вы смеете являться для доклада в столь неподобающем виде? И какой тупица сейчас ведёт ваш корабль?!
     - Гашевский, видимо, – ненавязчиво вмешался Ровальи. – Удивительно, но он все-таки привёл «Чайку» на Мартинику.
     Гордеев медленно перевел испепеляющий взгляд на наглого юнца. Тот, однако, совсем не смутился. Выступив немного вперед, он спокойно продолжил:
     - Ваше превосходительство, позвольте принести извинения за столь неподобающий вид вашего подчиненного, – он бросил обеспокоенный взгляд на Ремизова и достал из кармана два конверта. – Было крайне необходимо как можно скорее доставить вам важную информацию. Надеюсь, вы оцените наши усилия, как только ознакомитесь с содержанием этих документов…
     Он протянул один конверт Гордееву, другой – де Гошу. Оба, бросив подозрительный взгляд друг на друга, медленно вскрыли конверты и углубились в чтение.
     - Мы разминулись с американцами около Кубы, чтобы привлечь испанский флот... – продолжал тем временем юноша. - Но, к сожалению, переговоры заняли чуть больше времени, и нам пришлось пренебречь некоторыми формальностями, - он с трудом справился с зевотой. - Последние двое суток капитану Ремизову пришлось вести эту одномачтовую посудину без отдыха... Не понимаю, как он выжал из нее пятнадцать узлов...
     - Пятнадцать узлов! Невозможно! – резко отозвался Гордеев: происходящее и без того казалось фарсом, а тут еще какой-то мальчишка рассказывает откровенные небылицы.
     - Нам повезло с ветром. Но это было чрезвычайно утомительно… - юноша снова подавил зевок. – Прошу прощения… Если бы у секретаря господина губернатора был более широкий кругозор, он не стал бы держать нас всю ночь в этом неудобном помещении... Или... – снова подавленный зевок, – хотя бы предложил кофе...
    - Кто же вы, дитя мое? – губернатор первым начал что-то понимать.
    Он ознакомился с документом, переданным де Гошу: текст был практически идентичен тому, что доставил американский бриг, только теперь речь шла об испанцах, готовых «выступить в совместном походе против пирата Джастинса». И снова упоминался капитан Ремизов и «представитель его королевского величества Карла X». Документ явно не был ни подделкой, ни шуткой.
     - Я виконт Александр-Элоиз Ровальи. Официальный представитель его величества короля Франции Карла X в Американских колониях.
     - Вы шутите! – резкий голос де Гоша прервал повисшую тишину.
     - Это нелепо! – возмутился Гордеев.
     Пожалуй, это был первый и последний случай подобного единодушия господ контр-адмиралов.
     - Отнюдь, – устало вздохнул Ровальи и достал еще один документ. – Вот мои полномочия, прошу ознакомиться и оказать содействие...

     В порту Форт-Рояля с недоумением следили за тем, как «Чайка» неуверенно продвигалась по фарватеру. Вид она имела потрепанный и печальный: на грот-мачте следы ремонта, такелаж повреждён, флаг скорбно приспущен.
     - Что у вас случилось? – окликнули их с «Забавы», едва бриг поравнялся с ним. – Что за траурный вид?
     - Мы потеряли нашего капитана, – мрачно отозвался боцман «Чайки».
     Весть о том, что погиб капитан скандального брига, разнеслась по обеим эскадрам со скоростью ветра.
     - Да, не может быть! – удивлялись одни.
     - Нарвался-таки! – злорадствовали другие.
     Кто-то из офицеров даже шутливо поздравил Гашевского с предстоящим назначением, когда тот высадился на берег и в сопровождении расстроенного Ломакина двинулся по направлению к форту.
     Гашевский был очень раздражен. Настолько, что даже мысль о предстоящем повышении не приносила ему облегчения. Команда его не принимала. Никак. Конечно, субординация соблюдалась, но лишь настолько, чтобы не попасть под арест.
Едва он отворачивался, за спиной слышалось презрительное фырканье и смешки. Даже Ломакин пару раз попробовал возразить, начав со слов «А капитан Ремизов не стал бы...». Буравин и Бреднёв и вовсе не вылезали с гауптвахты: едва истекал срок ареста, они снова откровенно грубили или вовсе игнорировали приказ. Только судовой врач Корнев оставался максимально вежлив, но старался избегать любого разговора.
     А что Гашевский мог ещё сделать? Воскресить их не в меру героического капитана? Остановить бурю? Продолжить поиски, рискуя кораблём?
     У них ещё была надежда, что капитан продержится дня два, и его подберёт проходящий корабль. В конце концов, тело они тоже не видели. Но они потратили на поиски четыре дня, а потом встретили корабль Соединенных Штатов. Те шли приблизительно тем же курсом, что и «Чайка», но не видели никого за бортом. Американцы помогли им дойти до Новой Шотландии, где они смогли провести экстренный ремонт. А в Бостоне «Чайка» уже смогла поставить новую мачту и немного передохнуть. Там же Гашевский избавился от всех следов присутствия того маленького француза. Правда, Корнев настоял на том, чтобы передать вещи неудачливого пассажира во французское консульство (сам Гашевский хотел все это просто выбросить за борт). Это было чревато лишними расспросами, но французы промолчали, и Гашевский вздохнул свободно. Теперь ничего не мешало ему представить историю гибели капитана так, как он посчитает нужным. Хотя, консул Евстафьев, с которым ему все-таки пришлось объясниться, похоже, не слишком поверил в рассказанную им историю. В смысле, в смерть-то Ремизова он поверил, даже панихиду заказал – команда едва ли не рыдала во время службы. А вот в то, что у Ремизова с рассудком не все в порядке было – не очень. Ну и черт с ним, с этим Евстафьевым: еще один выскочка, неизвестно каким образом оказавшийся на высоком посту. Завершив ремонт и окончательно простившись с несносным капитаном, «Чайка» печально продолжила путь на Мартинику.
     С ветром им не повезло, и весь путь занял больше двух недель. И вот, наконец-то цель была достигнута. Оставалось лишь доложить, что во всех бедах виноват капитан Ремизов. Что вследствие болезни он лишился рассудка, из-за чего вторгся на территорию Канады, где взял на борт сомнительного пассажира и в итоге сгинул, бросившись в море во время шторма. Бесславный и позорный конец зазнавшегося командорского фаворита.
     Но отношение команды! Ах, с этим ничего нельзя было поделать! Словно он лично столкнул их обожаемого капитана в воду! Кто же просил его спасать не в меру беспокойного пассажира? Все же видели, что произошло! При чем здесь он, Гашевский?
     Но даже Ломакин смотрел на него скорбно и обвиняюще.
     Ох, уж этот Ломакин! Зачем он пошёл с ним на доклад? Наверняка попытается обелить своего не в меру зарвавшегося капитана!
     С такими мыслями Гашевский подошёл к форту, где разместились командующие обеих эскадр, и, состроив в меру скорбную мину, обратился к адъютанту в приёмной.
     - Я с докладом о завершении похода брига «Чайка» к его превосходительству контр-адмиралу Гордееву, – сказал он.
     Кажется, ему повезло, что за время отсутствия «Чайки» сменился командующий: не нужно будет объясняться с въедливым и дотошным Елисеевым. Все-таки Ремизов был у того на особом счету, и он мог прислушаться к версии Буравина и Бреднёва.
     - О, вам придётся подождать, – даже не взглянув на него, адъютант продолжал разбираться с какими-то бумагами. – Сейчас он на совещании с контр-адмиралом де Гошем и губернатором Донзело. Прибыл какой-то особенный представитель короля Франции, поэтому сейчас там все на взводе. Ждём капитанов и старших офицеров всей эскадры... Даже не знаю, насколько это затянется...
     - Ну, так я представляю бриг «Чайка», – насупился Гашевский. – Мы вернулись этим утром, и контр-адмирал наверняка ждёт от нас доклад...
     - А, ну если так... – адъютант оторвался от своих бумаг и рассеянно посмотрел на него. – Мне казалось, ваш капитан уже сделал доклад сегодня утром... Из-за него-то вся эта суета...
     - Вы бредите! – возмутился Гашевский. - Наш капитан погиб больше месяца назад.
     - Странно, – озадаченно проговорил адъютант и снова взглянул на Гашевского. – Я уверен, что видел именно его...
     Сзади то ли всхлипнул, то ли охнул Ломакин. Не в силах более выдерживать собственное раздражение, Гашевский прошёл мимо озадаченного адъютанта и буквально ворвался в кабинет командующего. То, что он там увидел, ошеломило его настолько, что на несколько мгновений он перестал дышать.
     За огромным столом, на котором была разложена карта Атлантики, в кресле с высокой спинкой сидел губернатор Мартиники граф Донзело. Рядом со скучающим видом расположился командующий французской эскадрой де Гош, а контр-адмирал Гордеев раздражённо ходил взад-вперед и нервно теребил в руках какую-то бумагу. Капитан-командор Елисеев расположился в самом углу кабинета и внимательно следил за де Гошем и Гордеевым. Напротив губернатора, в непринуждённой позе сидел светловолосый юноша лет шестнадцати-семнадцати, тонкий, в дорогом, сильно потрепанном дорожном костюме и с нескрываемым наслаждением смаковал чашечку кофе. А рядом с ним стоял... Рядом с ним, несомненно, стоял Ремизов собственной персоной и сосредоточенно чертил что-то на разложенной карте.
     - Что там? – зло отозвался контр-адмирал Гордеев на стук открывающейся двери. - Что у вас с дисциплиной экипажа, капитан Елисеев? Почему ваши офицеры врываются без доклада?
     - Да, я постараюсь принять меры... – нейтрально отозвался тот, даже не взглянув на него.
     - У лейтенанта Гашевского всегда были проблемы с субординацией, – неожиданно отозвался Ровальи, рассеянно прокачивая ногой. – Из-за чего его капитану пришлось подвергнуть себя неоправданному риску...
     - В самом деле? – заинтересованно отозвался Елисеев.
     - О, да. Иначе команде не удалось бы преодолеть тот шквал... – Ровальи слегка насмешливо посмотрел на Гашевского. – Не правда ли?
     - Вы!!! - только и смог выговорить Гашевский, от возмущения, хватая воздух ртом, словно вытащенная из воды рыба.
     - Капитан! – восторженное всхлипывание Ломакина позади Гашевского только подлило масла в огонь. – Но как?! Мы думали, вы остались там, в проливе Кабота!
     - А... Ломакин... – Ремизов оторвался-таки от карты – и посмотрел на стоящих в дверях. – Простите, мы не успели вас перехватить до Мартиники...
     - Что за балаган вы здесь устроили?! – господин Гордеев вновь приобрёл бордовый оттенок лица. – Немедленно объяснитесь!
     - Я объясню! – очнулся Гашевский. – Господин контр-адмирал! Капитан Ремизов в нарушение всех предписаний зашёл в акваторию Канады и, простояв сутки в порту Квебека, принял на борт сомнительного пассажира.
     - Этим пассажиром был я, господин контр-адмирал, – нейтральным голосом отозвался Ровальи. – И капитан Ремизов оказал лично мне, а также королю Карлу X и всей Франции неоценимую услугу, в целости и сохранности доставив меня на Мартинику...
     - О! В таком случае его следует поблагодарить! – в тон ему отозвался губернатор, с большим интересом следивший за разговором: этот юный представитель короля с его непринужденными манерами нравился ему все больше.
     - Капита-а-ан!!! - продолжал всхлипывать Ломакин, не в силах справиться с эмоциями.
     - А потом, господин контр-адмирал, – скорбно вздохнул Ровальи, – из-за некомпетентности лейтенанта Гашевского, моя драгоценная жизнь подверглась смертельному риску...
     - Да что вы? – губернатор не знал ещё, как реагировать на этот разговор, но, кажется, представитель его королевского величества вовсю развлекался.
     - Да, вы знаете? – Ровальи приложил руки к груди и закатил глаза в притворном ужасе. – В мачте была огромная трещина!
     - Какой ужас!
     - Да, представьте себе! – Ровальи замолчал на пару мгновений и снова посмотрел на Гашевского. - И вместо того, чтобы избрать безопасный, но долгий маршрут, рекомендованный капитаном Ремизовым, лейтенант Гашевский, вопреки прямому приказу, избрал более короткий, но опасный путь, пройдя в пролив Кабота совершенно неподготовленным... – театрально вздохнув, Ровальи растянул губы в коварной улыбке. - А налетевший шквал снёс мачту начисто!
     - Какой кошмар! – притворно ужаснулся губернатор.
     - Да! Я едва не погиб при этом! – продолжал Ровальи, сокрушенно качая головой. – И всё потому, что лейтенант Гашевский пренебрег моей безопасностью! А капитан Ремизов...
     - Капита-а-ан!!! – Ломакин едва не рыдал, стоя в дверях.
     - Капитан Ремизов единственный, кто бросился мне на помощь! – Ровальи уже переигрывал.
     - Ну, надо же!.. – губернатор уже едва сдерживал смех.
     - О, да! – Ровальи несколько раз кивнул и лукаво посмотрел на губернатора. – Представляете, какая это была бы потеря?!
     - И в самом деле...
     - Его точно нужно наградить!
     - Думаете?..
     - Несомненно!..
     - От имени короля Франции?
     - Да, и не только… Думаю, союзники тоже могли бы…
     - РОВАЛЬИ!!! – тут уже не выдержал Ремизов. Он забыл о карте и стоял, пунцовый от злости. – Немедленно прекратите!
     - КАПИТАААН!!! – рыдал Ломакин.
     - Да с какой стати мне было заботиться о каком-то заносчивом мальчишке?! – возмутился Гашевский, уже переставший что-либо понимать в происходящем. – Я должен был позаботиться в первую очередь об экипаже!
     - То есть, вы признаёте, что сознательно отказались мне помочь и позволили капитану корабля рисковать собой? – вкрадчиво спросил Ровальи.
     - Да, я сделал выбор в пользу экипажа, – мрачно кивнул Гашевский.
     Он понимал свою правоту: в той ситуации пассажир не был важнее безопасности корабля. Так, по крайней мере, он думал.
     - Господин контр-адмирал, – так же вкрадчиво продолжал Ровальи, обращаясь уже к Гордееву. – Мне кажется, капитану Ремизову, да всей вашей эскадре совсем не нужен такой бестолковый лейтенант...
     - Пожалуй, вы правы, – поддержал его губернатор. – А вы как думаете, господин де Гош?
     - Полностью согласен, - не скрывая улыбки отозвался тот. – А каково ваше мнение, господин Елисеев?
     - Несомненно, эскадра вполне обойдется без столь некомпетентного офицера, - медленно проговорил тот, в упор глядя на сбитого с толку Гашевского: изумление, застывшее на лице незадачливого лейтенанта, сильно его позабавило.
     Пожалуй, кроме самого Гашевского, в этой комнате оставались всего двое недовольных: контр-адмирал Гордеев, подавленный слаженным напором союзников, и капитан-лейтенант Ремизов, до крайности смущенный происходящим. Оба стояли красные, вспотевшие и молча проклинали этих двух мальчишек: Ровальи и Донзело. Один, и правда, соответствовал этому определению по возрасту, а вот второму было за шестьдесят... Что хуже всего, оба были облечены высшей на этом острове властью и отлично понимали это.
     - Э-э-э, да… – нехотя выдавил из себя Гордеев. – Подвергнуть жизнь представителя короля Франции опасности, несомненно, очень тяжкий проступок, ставящий под удар отношения с союзным государством...
     - Жизнь представителя короля Франции? – Гашевский почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. – Вы о ком?..
     Окончательно его добил не вовремя вошедший секретарь господина губернатора. Он нёс круглый поднос с дымящейся чашкой кофе.
     - Ещё кофе, господин королевский представитель? – едва дыша, спросил он.
     - Да, пожалуй, – победоносно улыбнулся Ровальи.


предыдущая глава: http://proza.ru/2025/01/31/985

окончание: http://proza.ru/2025/02/02/1949