Ну, как там, в Германии? глава 7

7

Понедельник 17.07.

С утра Вернер опять заставил Мишу мыть "Форд". Работы нет и планов на неё тоже нет. Пока нас не было, тут, в имении, провели земляные работы, поставили кольца на дренажный колодец. Завтрак делали себе сами. Табея, кухарка, уехала в город. По двору слоняются студенты, типа работают. Игорь-малый уехал в Шверин. Он созвонился с другим Игорем, и тот сказал, что есть на примете "восьмёрка". Надо покупать. Васю я не наблюдаю с утра. Сидит в комнате, смотрит телек. Рабочие фирмы Кёнихбаума, которые размещаются здесь, уехали на какой-то объект.
Приехал Комбат. Привёз управляющему, герру Леманну, какие-то коробки. Я помог разгрузить и предложил выпить по чашке кофе. Он согласился.
Мы сидели на улице, за столиком, разговаривали и пили кофе, запивая водой. Да, кстати, запивать кофе водой надо не для того, чтобы почувствовать контраст, горячий кофе - холодная вода. (Помнится, так учили профессора Плейшнера). После таких контрастов дорога к стоматологу открыта. А для того, чтобы каждый следующий глоток кофе был как первый. И вода должна быть не ледяной… Но это так, к слову.
Я спросил, откуда Комбат так хорошо знает русский. Он немного рассказал о себе. Служил в ГДР, в танковых войсках. Потом его послали учиться в академию маршала Родиона Малиновского в СССР. Здесь, в Москве, нашёл жену Светлану. После академии практиковался под Читой. Помотался между Германией и Союзом. Потом к нам пришла перестройка с косой. А в ГДР - всё ещё стенка стоит. Повысили в должности, присвоили звание. На фуршете, по случаю, он произнёс тост, типа: "За новую Германию!" Это было сильно! Его попросили из армии и из Германии. В стране атмосфера накалялась. Он сумел уехать к сестре, в Гамбург. 9 ноября 1989 года стенку начали валять. "Свежий ветер, с поля по Берлину… Проскакал…" И пошло-поехало.
Далее были всякие проверки - потому, что служил в армии ГДР. Потом пригласили в качестве консультанта-переводчика со стороны ФРГ, когда выводили наши войска. Сказал, что такого насмотрелся, что об этом лучше и не вспоминать. А мне лучше и не знать. Будет "за державу" ещё обидней. Он видел много раз "Белое солнце…" и очень любит эту картину. Я тоже не преминул:
- "Ты как тут оказался?"
- "Стреляли…"
Сейчас работает в фирме Кёнихбаума. Бывшие офицеры ценятся везде.
Но это не самое главное в его рассказе. Да, вероятно, он хотел просто пообщаться с человеком "оттуда". Там, где он провёл часть своей жизни, и не самую плохую часть. Во-первых, он нашёл в СССР жену, с которой счастливо до сих пор живёт. Во-вторых, как мне показалось, он болеет за нас. Он человек нашего склада, можно сказать - нашего замеса. Не смотря, что немец.
А что, мало ли немцев с давних времён пролили свою кровь или сложили головы за Россию?
Он как-то с уважением говорил о тех годах, когда он был на учёбе в СССР. Ему нравится то всё наше, что немцы даже и понять не смогут. Например, он обожает наше застолье. И, конечно же, оливье! Главное, что такого общения в немецкой культуре не встретить. Жена, Светлана, всегда накрывает стол, "как у вас", да он так сказал: "как у вас". Он с восторгом вспоминал, что когда бывало трудно с деньгами, то Света могла совершенно спокойно занять десятку до получки. Что вполне нормальным считается завалиться к друзьям в час ночи и праздновать рождение нового человека… И много ещё чего…
Немцы такого стола не накроют. А многие немцы, приятели, перешли в разряд просто знакомых. Некоторые даже отвернулись.
Он спросил меня, читал ли я Ремарка "Три товарища"?! Я не скажу, что это произведение - моя настольная книжка, но в наши годы не прочитать Э. М. Ремарка было стыдно. Да, конечно, читал.
- Так вот, теперь у немцев такой дружбы уже не встретить…
Честно скажу, это меня проняло. Но и напугало. В нашем обществе уже наметились тенденции в этом направлении. Индивидуумы двигаются в индивидуализм.

Работы пока нет. Точнее, работа есть, но она не обозначена. Я помыл и пропылесосил свой "Пассат". Увидел в конюшне обыкновенные косы. Да, самые обыкновенные крестьянские косы. Я и Миша взяли по косе, и пошли косить бурьян, который некрасиво торчал около стоянки. Было азартно и прикольно. Но самое интересное то, что немцы выскочили на просмотр этого шоу. Нас начали фотографировать. Студенты стали просить показать, как это делается. Первый раз на лице герра Леманна появилась улыбка. Всем было весело и искренне интересно. Дурачились как дети, и впервые я почувствовал, что в воздухе витает добро.

Вечером с Мишей поехали в маленький городишко Ro;bach. Совсем недалеко. Походили по центру, поглазели на домишки. Постояли на ратуше, около городских часов. Я поснимал на камеру. Зашли в пивнушку и вызвали у завсегдатаев любопытные взгляды. Заказали пива. Я демонстративно поставил камеру на стол, говоря тем самым, что я турыст, просто турыст.

Вторник 18.07.

С утра подремонтировали плац, подмели двор. Потом Вернер и я поехали за стиральной машинкой. Вернер вычитал в рекламной газете, в разделе "Подарю" - "Geschenke". Надо просто приехать и забрать. Машинка, естественно - б/у, но, вероятно, работает. Привезли на базу, у Вернера руки чешутся запустить агрегат, но ума, естественно, не хватает. Мы поставили машинку прямо во дворе и запустили, кое-чего постирали. Вернер доволен, радуется, как ребёнок.

В 16:00 приехал Кёнихбаум и начал "строить" Вернера, но не знаю, по какому поводу. Мне стало интересно, почему Кёнихбаум не избавится от Вернера. Ведь давеча, позавчера, он был уличён в воровстве. И ничего, всё продолжается, как и было. Вероятно, Кёнихбауму нужны людишки, которых можно держать на поводке. Чтобы за ними числилось провинность, и можно было манипулировать. Наверное, у миллионеров это нормальное явление, но если по совести - это ненормально.
Вернер позвал меня и дал новую работу - с торца здания есть вход в бюро, так у них называется деловое помещение или офис, надо сделать крыльцо или ступени. Там, в бюро, сидят две мартышки и перекладывают бумажки. Он взял бумагу и начал выводить детские каракули. Жалкое зрелище.
Я взял бумагу и набросал крыльцо с перилами в перспективе. Получился маленький дизайн-эскиз. Прорисовал некоторые детали. Потом, на скорую руку, сделал три проекции с реальными размерами для расчёта материалов. Собрал быстренько в табличку перечень возможных материалов и порядок выполнения работ. Пошёл посоветоваться с Вернером. Посоветоваться - это громко сказано. Советоваться с ним не просто трудно, а невозможно. Миша мне подсказывал, как называются некоторые материалы по-немецки.
Наши разборки увидел Кёнихбаум. Хорошо, что он ещё не уехал, и как раз сидел в этом бюро. Наблюдая через окно, как я бегал с рулеткой. Он посмотрел на мои фантазии и уставился на меня, как баран, выкатив глаза. Да, это нацарапал гастарбайтер с дикого востока. И хватит глаза выкатывать!
Кёнихбаум набрал телефон какой-то мастерской и сказал, что приедет человек с чертежами. Надо сделать, и он оплатит. Потом он нарисовал маршрут. Это оказывается рядом, в соседней деревне, километров десять. Написал на моём эскизе пару слов для хозяина мастерской. Сказал, чтобы я взял бус ("Фольксваген") фирмы, который стоял во дворе и поехал завтра в мастерскую. Ключи от машины взять в бюро. И познакомил меня с немкой, которая была старшей в этом помещении.

Вечером я и Миша опять поехали в люди, в Ro;bach, попить пивка. Машину я поставил почти у входа. И часть багажника видна из бара, через большую открытую дверь. Бар состоит из двух залов. В первом зале, сразу при входе, можно перекусить за длинной стойкой, а далее - пивной зал. Мы поздоровались с полицейским, который сидел за стойкой, и прошли дальше.
В пивбаре в наш адрес уже звучали приветствия. Там сидел старый знакомый, немец, тот, что с полными карманами маленьких бутылочек. Так он вообще полез обниматься. Пьянчужки везде одинаковы. Здесь, в провинции, так же, как и у нас, все обо всех знают и непременно докладывают. Деревня, что скажешь…
Мы взяли пиво у стойки и сели за столик. И в это время к нам подошёл полицейский. Он по-русски спросил:
- Можно к вам?
После знакомства с комбатом, я уже не удивляюсь, что простой деревенский полицейский разговаривает по-русски. Он представился и сказал, что знает, откуда мы приехали. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, что номер на моей машине, тот, что сзади, не соответствует необходимым требованиям. Эмаль на номере с трещинами и кое-где откололась, побита камешками. И что меня совсем удивило - то, что он сказал: "Этот номер был у Вас на автомобиле впереди".
Вот это да! А ведь это правда. Мой номер висел впереди и весь был побит камешками. И чтобы наши ГАИ-шники не цеплялись, я его переставил назад. Но, видя, что я весьма удивлён познаниями немецкого полицейского, он засмеялся и рассказал, что был в России в составе делегации по обмену опытом, и видел, что зимой у нас посыпают дороги мелким дроблёным камнем, а весной его не заметают. И потом эти камешки портят номера машин. И водители эти номера прячут на зад своего автомобиля.
Нам стало весело. Но немец сказал, что немецкая автодорожная полиция не прячется в кустах, а ездит по дорогам. И если патрульная группа будет ехать сзади, и увидит, что номер или грязный, или с дефектом, то имеют право остановить этот автомобиль. Я пообещал немцу исправить этот недостаток. Мы дружески пожали друг другу руки, он взял свои бумажные пакеты с едой и собрался уходить. Но тут к нашему столику подвалил выпивший немец с бокалом пива в руках. Сел на свободный стул и сказал совершенно стереотипную фразу:
 - Ich wei;,  dass in Moskau laufen die B;ren auf den Stra;en! (Я знаю, в Москве медведи ходят по улицам!)
Он больше выделывался, чем на самом деле был пьян. Тупо и бездарно. Думаю, что хотел посмотреть, как мы обидимся. Щас! Подожди, я стану в позу! Миша ещё и добавил:
- Und mit Balalajka! (И с балалайкой!)
Немец попытался проговорить название нашего инструмента, но ничего не получилось. Думаю, что половина немцев этого не смогут сделать. Полицейский начал предлагать немцу уйти и не шуметь. Но тот не унимался. Я сказал:
- Moment,  was ist die Hauptstadt von Deutschland? (Минутку, что столица Германии?) Немец сделал пьяную улыбку, скривился. А Миша опять добавил:
- Wer ist auf der Stadtflagge gezeichnet? (Кто на флаге города нарисован?)
Немец начал потрясать указательным пальцем, продолжая придуриваться. Но глаза были совершенно трезвые. И весьма суровые, если не сказать большего. Я заулыбался, как мог, и сказал по-русски:
- Придумай что-нибудь поновее, придурок!
Мне было совершенно наплевать, что полицейский знает русский. Захочет перевести мои слова немцу - пусть переводит. Всё очень банально дремуче. Старая сказка про медведей, ушанку и балалайку, ах, да, ещё Распутин, только наяву, и ничего нового.

Ехали назад, в имение, и всю дорогу обсуждали с Мишей происшествие в пивбаре. Он тоже заметил, что глаза у немца были трезвые и злобные. Что скрывалось под этим взглядом? Я выдал вслух совершенно глупое предположение:
- Всякое может быть. Может какого-то родственника этого немца, мой отец, в войну, разглядывал в оптический прицел? Несколько мгновений. Не дай бог узнать об этом.
Миша наивно спросил:
- А что, твой отец хорошо стреляет?
- Нет, Миша, это я просто хорошо стреляю, а мой отец был снайпером…
Мишка сказал, что сколько в Германии находится, но такого не встречал. И добавил:
- Или я мало в Германии, или я мало где был.
Да нет, думаю, что в Германии тоже что-то изменилось, но что-то и осталось. Генетика - не просто наука, которая пытается нас изучать, это нечто, что сидит в нас. Но мне совершенно наплевать, какие цепочки ДНК связывают мозги под злобным взглядом.

Среда 19.07.

Утром я поехал в мастерскую, по маршруту, который нарисовал Кёнихбаум. По спидометру - двенадцать километров. Поставил бус на стоянку и пошёл знакомиться. Мастерская - это частный участок, на котором построен целый производственный ангар. Рядом со стоянкой частные владения соседа. Домик, садик, дорожка из светлой щебёнки. Всё, как в германской Германии. Машинально взглянул на домик, и что-то мне показалось странным. Это "что-то" был старик, который сидел на лавочке у крыльца дома. Он был одет в настоящую нашу отечественную ватную фуфайку и настоящие кирзовые сапоги. На голове - войлочная шляпа, у казахов она называется, насколько я знаю, "калпак". Да и под шляпой - лицо с явно выраженными восточными чертами и узкими щёлочками для глаз. Казах, да, казах. Я даже остановился. Посмотрел на деда, покрутил головой. Как-то это всё кругом не соответствовало. Окружающий ландшафт и сидящий у немецкого кукольного домика казах. Я представил степень приверженности или, если хотите, упрямства у этого старика, но он остался верен своим традициям в одежде. И сколько он помотал нервов своим родственникам, которые не смогли на него напялить какую-нибудь европейскую куртку и надеть ботинки. Или, не дай Аллах, кроссовки!

Я зашёл в ангар. Познакомился. Продуктивно пообщался с немцами по поводу сварочных работ для крыльца. Кое-чего, по ходу, прорисовал, прочертил. Сразу, довольно быстро, нашли общий язык. Общий язык два технаря найдут сразу. Как и у рыбаков.
Хозяин мастерской меня проводил до буса. Дедушка сидел, не меняя позиции. Я показал на него и спросил: "Er Deutsch?" (Он немец?). Хорст, так звали хозяина, засмеялся, пожал плечами, развёл руками, растянул указательными пальцами себе глаза и сказал: "Ja, ja Deutsch!"
Да, куда только немцев судьба не забрасывала, и с кем они не смешивались? И в данном случае, вот какой-то этнический немец приехал на историческую Родину из Казахстана, и привёз всю свою родню. А теперь дедушка, друг степей и вольного ветра, доживает свой век здесь. От большого желания не видеть всё, что вокруг него, глаза его совсем сузились…

Я вернулся в имение и никого из наших работников, и Вернера, не застал. Табея сказала, что они все уехали на "Форде".
Я начал, на свой страх и риск, подготавливать работы по крыльцу. Надо на торце фундамента сделать что-то вроде закладных для крепления каркаса будущего крыльца. Надо перфоратором наковырять дыр и приварить к арматуре пластины. Это было оговорено в мастерской с Хорстом. Я начал работать. Весь инструмент имеется, в том числе и сварочный аппарат.

В шесть приехали Вернер, Миша и Васыль. Миша за рулём, Вернер с пивом и крепко выпивший. А Васыль хромает - одна нога в кроссовке, вторая перебинтована. Я, конечно, посочувствовал, а Миша мне потом рассказал, что Вернер нашёл какую-то халтуру у местного фермера. Надо старый плац разобрать и новый камень положить. И Вася, когда снимал старый камень, ломом себе двинул по ноге. Может, и палец сломал. В любом случае неприятно.
Табея разогрела какой-то ужин. Вася еле доковылял до стола. Видно, что ножке больно. Я спросил у Табеи водку, и сказал, что заплачу. Налил в чашку водку, поставил перед Васей. Я и Миша тоже сделали по глотку. Кстати, Табея денег не стала брать.

Четверг 20.07.

С утра я оделся в рабочее и начал таскать инструмент к крыльцу. Вернер с умным видом одобрил начатую мной работу по крыльцу. Но пока конструкция не сделана, Вернер сказал, что нашёл работу у фермера, всего на пару дней. И надо ехать к фермеру, Васыль не может. Ладно, поедем к Бауэру. Вернер нас отвёз и обещал быть вечером.

Фермер, мужик чуть более сорока, с бородой как лопата и ростом под два метра. Джинсы неизвестно на чём держатся, без ремня и без подтяжек. Огромный пивной живот. На ногах короткие резиновые сапоги. Не дышит, а пыхтит. Глаза спокойные, всё воспринимает как должное, просто, ясно и по-крестьянски.
Домик одноэтажный, длинный Г-образной планировки. Видно, что где-то всё в порядке, а кое-где - руки не доходят. Там неубрано, здесь разруха, и в огороде стоит американский спортивный автомобиль. Мы с Мишей навалились на работу. Немец ходит и смотрит, внимательно смотрит. Потом жена вынесла поднос со стаканами и фруктовой водой собственного изготовления. А по-нашему, это просто компот. Жена худенькая и маленькая, почти вполовину меньше хозяина.
Хозяин пригласил нас к столу под навес, отдохнуть. Но кругом летают оводы и сидеть не очень хочется. Где-то рядом закричал осёл. Быстренько попили и быстренько в работу.

Из кухни вкусно пахнет, а хозяин мешает работать - опять принёс пиво. Теперь закричали два осла. У меня никогда не было великого желания пить пиво и работать. Я попросил компот. Время приблизилось к обеду и нас потащили за стол. Обед накрыли во дворе, под деревянным навесом. Всё как в деревне. Тут тебе и мухи снуют, и оводы пугают. И ароматы в воздухе витают. Видно проголодался - стихами заговорил.
Вполне приличная еда, и мы по-деревенски много покушали. Всё как надо, первое - наваристый суп со спаржей, на второе - картофель и тушёное мясо с капустой. Хлеб делают сами. Бело-ржаной и очень вкусный, совершенно нормальный домашний обед.
После обеда хозяин нам показал хозяйство. В загоне, за домом, гуляют три осла, бычок, бык и коза. Охраняет их электросторож. Бык, бычок и коза - понятно, а зачем немцу ослы? Всё просто - ослы на продажу в Испанию. Испания - горная страна, и ослы там остаются до сих пор незаменимы - как транспортное средство, по узким партизанским тропам в горах Басков (!). Вот только что потом, в Испании, - с ослом надо ведь разговаривать на немецком? И что, испанцы сами не могут вырастить осла? Это интересно, но есть ещё одна изюминка.
Хозяин показал нам зебру, она проживает в отдельной конюшне. Зебру он купил в Африке, когда был в отпуске позапрошлой зимой. Пару недель отпуска у фермера может быть только зимой. Ему она понравилась, приглянулась. Потратился, привёз. Но как оказалось, зебра не может и не хочет быть простой покладистой лошадкой. Зебры не приручаются, не говоря о дрессуре. С ними даже в цирке не хотят заниматься. Хотя, британские историки-экономисты говорят, что лорд Ротшильд в прошлом веке на зебре объехал Лондон. Или Лондон такой маленький, или Ротшильд просто покрасил обычную кобылу в чёрно-белый камуфляж? От лордов можно всего ожидать, да и историки-то британские!
Теперь фермер не знает, куда её девать. Пишет письма в зоопарки, чтобы забрали. А каждый месяц приезжают какие-то защитники животных и пугают судом, если увидят, что зебра не получает надлежащего внимания. Ну, там витамины, ветеринария и прочие.

После такого обеда и на работу уже не тянет. Но, надо - m;chte.
Работали до четырёх. Хозяин пару раз куда-то на тракторе уезжал. Жена выносила нам пиво и воду. Мы сняли весь старый камень и выровняли площадку. Подбросили, где надо, песок. Когда заканчивали работу, приехал хозяин, сел на крыльцо и сказал: "Вы умеете хорошо работать, я вижу. Что, у вас дома нет работы? И почему плохо в стране? Если вы хорошо работаете?"
У этого немца, фермера, вполне нормальная логика. Если не хотят и не умеют работать, значит будет плохо. Поэтому и в стране будет плохо, когда не хотят или не умеют работать. Но мы, как он видит, умеем и желаем работать, а почему тогда в стране плохо? И что ему сказать? Что лет двадцать тому у нас было не всё так плохо. Так он не поверит. Блин, спросил бы он чего полегче. Миша посмотрел на меня и сказал:
 - Да я и по-русски не смогу сказать, почему так, а то по-немецки!

Жена вышла и пригласила в дом, опять кушать. Мы сложили инструмент, помылись. Кухня, она же и столовая, не просто большая - огромная. Уставлена всякой кухонной техникой и всевозможной утварью. Мебель передаётся из поколения в поколение. Старинный дубовый буфет, стулья и кресла. Стол на резных ножках.
На стенке висит игровой автомат. Не камуфляж, не музейный экспонат. А совершенно в рабочем состоянии "однорукий бандит". Сначала я подумал, что этого не может быть, а когда проиграл пять марок - поверил. Немец сказал, что любит посидеть в казино, но ехать в город некогда, с утра до ночи - работа в поле. Вот ему привезли автомат и повесили на стенку. Раз в месяц приезжает фирма и обслуживает автомат. Если он, вдруг много выиграет, автомат выдаст чек, и фирма ему выплатит. Но пока он всё проигрывает. А жена ругается.

Ужин точно такой, как и обед. Нормальный, полноценный ужин. Безо всяких бутербродов, настоящее мясо, рожки, салат, пиво. Хозяин непременно сообщил, что мясо не из маркета. Мясо он берёт у соседа, тот выращивает свиней. И с десяток свинок получают в свой рацион нормальные продукты, без всяких добавок роста и прочей химии. Для своих, так сказать. Во как!
Щебечут два попугая, играет классическая музыка. Жена, как и все нормальные хозяйки, волнуется, что мало съели. Прямо сон. Надо Комбату рассказать, что и здесь, в Германии, тоже неплохо кормят. Странный фермер, хотя нет, может фермеры как раз только такие? На стене детские рисунки. У них в семье две девочки. Сейчас каникулы, и они уехали с тёщей отдыхать в Грецию - море там тёплое.
Хозяин предложил попробовать шнапс его собственного изготовления. И пригласил в комнату, где разместился настоящий самогонный аппарат. Аппарат выглядит как приличная промышленная установка в уменьшенных размерах. Нержавейка, медь и хром. И никакое это не подпольное изготовление, всё законно. Надо купить лицензию и все яблоки, груши и вишни не пропадут, а пойдут в дело. На стене эта самая лицензия и висит, в рамочке. Условие только одно - для собственного потребления, никакой продажи на сторону.
Мы спустились в погреб, и я увидел картинки из "Неккермана" наяву. Полки с бутылками и бутылями. Все бутылки с этикетками. Их просто можно заказать на фирмах, которые занимаются полиграфией.
Бауэр выбрал пару бутылок для пробы. Попробовали. Нормальный кальвадос. И нормальная грушовка. Пробовать можно и дальше. И крепость, и вкус, и цвет - всё на должном уровне. Взяли по стаканчику, бросили по паре кубиков льда, и вышли на воздух. С другой стороны дома - хоздвор и плац, где стоит техника. Техника - слов нет. Всё вылизано, чистая и новая. Море навесного оборудования.
А рядом с плацем, почти в кустах, стоит шедевр американского автомобилестроения семидесятых годов. Спортивный "Понтиак". Резина на 340, 8 котлов, 280 лошадок. Выхлопные хромированные трубы тянутся вдоль бортов.
Спрашиваем - ездит?! А как же! "Но проблема - соседи не хотят, чтобы я ездил". Жаловались в полицию. Я представил, как он рысачил по улицам деревни, а соседи возмутились. Миша спросил, сколько стоит. А нисколько! Говорит, что в Бремене на улице нашёл. На машине американские номера. Её американский турист бросил. Американцы так делают. Перетаскивают машины через океан, катаются по Европе, потом бросают. Или денег нет - назад тащить, или сильно богатые, что могут позволить выкинуть авто. Такие брошенные автомобили государственные органы собирают - и на площадку, а потом в утиль. Хочешь забрать авто - надо оформить в полиции. Говорит, что оформил машину не как автомобиль, а как экспонат домашнего музея. В машине стоят огромные колонки, и хозяин проводит там вечера с пивом. В салоне пустые банки и крышки от бутылок валяются по всему полу.
Я как, вежливый гость похвалил Бауэра и поблагодарил за ужин. А он, ободрённый моими словами, потащил нас в дом, в кабинет. И показал карту - каких земель он хозяин. И при этом не без гордости добавил, что земля у него действительно "суп-пер"! Он собирает великолепный урожай кормовой кукурузы. Аж два раза в сезон! Потому, что его отец, до 1943 года получал землю из Украины.
Этот факт известен всем, кого это может интересовать. И вот в реалии, в жизни, с этим фактом я столкнулся сам. Наяву. Мне стало жутко. А Бауэр раздухорился и сделал знаменательное заявление. Он сказал:
-  Solange euer Bauer nicht arbeitet,  werde ich gut leben.  … и показал кулак с большим пальцем вверх. Дословно это значит: "Пока твой бауэр не будет работать, я буду жить прекрасно"!
А вторую половину фразы я, вероятно, долго не забуду:
 - Und Helmut Kohl wird alles tun,  damit euer Bauer nicht arbeitet.  (И Гельмут Коль сделает всё, чтобы твой бауэр не работал!!!)
Я даже не смог задать вопрос: а как он, Коль, это сделает? Я просто был поражён силой веры этого крестьянина в руководство своей страны. В то, что он доверил ему, канцлеру Гельмуту Колю, свои чаяния, мысли и взгляды на будущее своей страны и верит… нет, скорее, он УВЕРЕН, что его не обманут. Нам только помечтать о такой вере в наших политиков! А чаяния простого немецкого крестьянина весьма примечательны. Они касаются не только его страны, Германии, но и моей Родины. Он хочет, очень хочет, чтобы украинский крестьянин не смог работать. А как это будет сделано - это второй вопрос. А, кроме того, он знает, что на Украине земля "суп-пер". И наверняка имеет тайное желание: а неплохо бы было, чтоб нашей земли у него было побольше, а живущих на ней, вероятно, было бы поменьше. Мне стало не просто грустно, мне стало совсем фигово. Хмель выскочил в момент.
А Бауэр находился в своём тупом добродушии. Иногда мы говорим, что простота - это хорошо. Вот, дескать, посмотрите - простой такой человек! И общаться с ним хорошо, и нет у него тайных мыслей. Но бывает, когда уже простота и достать может, а слишком просто - это уже чересчур. И наши предки от такой простоты много натерпелись. И родилась поговорка: "Простота - хуже воровства…" Странно, что он в Африке купил только зебру, а мог бы ещё и крокодила.

Вернер за нами приехал в начале седьмого. Накачанный пивом, вероятно почувствовал себя неуютно, что кого-то нет рядом, и вспомнил о нас. Начал сажать Мишу за руль. Миша сказал, что не сядет. Я тоже отказался, нафига нам это надо, я кальвадос дегустировал. Вернер разозлился. По дороге он фермера обозвал пьяницей. Миша направил зеркало заднего вида в лицо Вернеру и сказал:
 - Посмотри сюда!

Вечером, я был под впечатлением сегодняшнего дня и слов Бауэра. Точнее - этого простого крестьянина, который просто работает на земле. А теперь я знаю, что работает он на моей земле. И главное - не скрывает своих мыслей.
За вечерним чаем, Миша спросил:
- А шо, правда, што немцы вывозили землю?
- Немцы, сам знаешь, очень рачительный народ, вывозили всё, что им надо было. И людей и землю, а люди и земля у нас, вероятно и цену имеют. Но мы забываем об этом…

Пятница 21.07.

Утром я сказал Вернеру, что надо бы поехать в мастерскую и посмотреть на каркас будущих ступеней. Вернер разнервничался: "Надо делать работу у Бауэра!". Миша со мной согласен - Бауэр и Кёнихбаум, это совсем не то же самое. И вообще, нафига нам нужна эта Вернеровская халтура, когда в имении надо делать работу.
Вася с распухшей ногой сидит в номере. Миша ему принёс завтрак в комнату. Вернер с утра уже с бутылкой в руках. Честно скажу, мне тут уже надоело и появилось желание укатить домой. Там тоже придурков хватает, но то свои придурки. Просто соскучился по всем своим.
Я уговорил Вернера заехать в мастерскую, и оказалось - это не напрасно. Хорст только разговаривал по телефону с Кёнихбаумом и пообещал, что сегодня к вечеру всё будет готово. Они могут привезти, но можно забрать и самому. Вернер сказал, что заберём мы сами, сегодня к 16:00.

Мы работали у Бауэра, как и вчера, быстро. Воздух жаркий и кругом летают оводы. После вчерашнего близкого знакомства и той информации - горький осадок. Часто так бывает - сначала всё здорово, прекрасно, а потом - бац! И не всё так здорово и классно.
Обед, как и вчера, был нормальный. Но что-то мне не было такого удовольствия жевать, как вчера. И "однорукий бандит", что на стенке висит, уже не удивляет. И всё у него, у фермера этого, хорошо. Потому как государство печётся. Хочешь, дорогой Бауэр, мы тебе целую игральную комнату оборудуем? Ты только работай там, у себя на полях, и не отвлекайся. И все мысли потекли у меня в таком русле…
А может, меня просто жаба заела? Да, заела!!! Ещё какая!!! Попробовал бы этот немецкий крестьянин в наших-то реалиях покрутиться. У Миши мысли вертятся в том же русле. И он спросил у фермера:
- А если нет погоды, и не будет хорошего урожая?
Спросил и не подумал, что ответ нас приведёт в ещё большую грусть. Оказывается, весь урожай застрахован, и никто не разорится и не пойдёт по миру. И топливо у него для тракторов - в пять раз дешевле. И кредиты на удобрения у него безпроцентные, техника в лизинге, и обслуживание безплатное. И вообще, у него весь урожай, который ещё не собран, уже куплен. А если поля стоят под паром, отдыхают, то ему государство этот простой оплачивает…  Несколько сотен марок за гектар...
Как ни странно, но Вернер приехал за нами в начале четвёртого. И мы поехали в мастерскую. Загрузили каркас, ступени и некоторые детали. Вернер сказал, что завтра приедет Кёнихбаум. Надо ставить крыльцо, а у Бауэра потом доделаем. Когда доделаем? И зачем за это надо было браться?

Вечером немец, тот самый спортсмен, опять запел куплет из гимна Советского Союза. Миша, с улыбочкой ему:
- Тобі щчо краще - потылыцю почухати, або гілляку в дупу?.. (Для тех, кто не в курсе: дупа - это попа с буквой "ж")
Реакция у немца опять такая же гневная и раздражительная. Почему мы говорим не по-русски? Ну, что за человек? Не понимает - как ты к людям, так и к тебе они.
На чашку кофе пришкандыбал Васыль. Было полтора метра придурка, а стало - и совсем метр с кепкой. Жалко смотреть. Не с издёвкой, а только констатации ради, я спросил:
- Васька, а ты меня этой ногой зафутболил?
Вася покраснел как помидор. Молчит. Но честно скажу, мне противно даже рядом быть с этим карпатским экземпляром.

Я предложил Мише проехаться в бар. На людей посмотреть, себя засветить. Может с кем и поговорить. На трассе, навстречу нам промчался "Мерседес" чёрного цвета, и на номере вместо цифр одно слово - "KARL". Интересно, в Германии Карлов разного калибра тысяч фиг-знает-сколько наберётся, а номер на "Мэрсе" - только один на всю страну. Это что за гусь такой промчался?
В пивбаре фестиваль. Дым коромыслом и народу тьма. Пятница. Мы разместились у стойки. За одним столиком очень шумная компания, и совсем даже не юных пацанов. Но кричат и гогочут как малолетки. Я не могу понять, почему на них так действует это пиво? И сколько надо выжрать этого напитка, чтобы так кричать. И напиток ведь не особо горячительный.
К нам несколько раз кто-то подходил, что-то говорил, кто-то приветствовал и кричал при этом через зал. Но ощущение было, что мы попали на чужой праздник. И мы вышли на улицу. Около входа в заведение имеется конструкция из металлических труб для парковки велосипедов. И практически вся эта парковка была заставлена велосипедами. Во как! А я думал, что на дорогах в Германии пьяных велосипедистов в принципе нет. Много же чего я про немцев теперь узнал…

Ночью была настоящая гроза. Спать не хотелось. Молнии сверкали каждую секунду. Я взял камеру и начал снимать из окна ночную грозу в Германии. Захотелось всё бросить и отправится домой. Впечатлений насобирал предостаточно. Виза действует ещё девять дней, но уже надоело всё это. Надо только решить меркантильный вопрос - получить у Вернера причитающиеся мне деньги.

Суббота 22.07.

Монтируем крыльцо. После ночной грозы кругом мокро и прохладно, и возимся в грязи. К обеду приехал Кёнихбаум с дочкой и каким-то попугаем. Попугай оказался дизайнером. В руках - огромная папка для эскизов. Ну, дизайнер, ну художник, ну и ладно, но зачем пялить на себя жёлтые штаны и розовый, с зелёным отливом, коротенький пиджак на голое тело? И шарфик вокруг шейки. Миша, как настоящий ценитель высокого словесного стиля, выдал:
- Це, мабуть, чи хворый, чи пидарас… (по-русски это звучит так - вероятно, или больной, или пидарас)
Вернер и Кёнихбаум обошли двор, потом они сели за столик, и Табея принесла чай. Начали рассматривать какие-то Вернеровские записи. Нам тоже интересно. Выполз Вася, и поковылял к нам. Типа - он тоже тут участвует. Миша ему сказал, что он дурак. Вернер скажет Кёнихбауму, что работало трое. И возьмёт денег как на троих. А тебе всё равно не заплатит, и денежку положит себе в карман.
За день почти полностью сделали монтаж крыльца. Осталось - монтаж перил, и покрасить. Ну, и работы по ландшафту - тропинка, бордюрчики, травка. Хотелось в субботу немного поволынить, но не получилось, работали целый день.

Воскресенье 23.07.

С утра пасмурно. Точно так же и на душе - "Накатила грусть"… Хочется домой. В холле зазвенел телефон. Табея подняла трубку, и сказала, что это кого из нас. Миша подошёл к аппарату. Это звонил Игорь-малый и спрашивал, не выдаёт ли Вернер зарплату. Завтра он должен уже уезжать домой. На машине! Он взял "восьмёрку" и теперь на седьмом небе. Я пошёл потревожить Вернера по вопросу - а не желает ли он поработать кассиром? Как ни странно, он сказал, что деньги выдаст, пусть приезжает. Во как! А чего же это мы сидим и гадаем? Но оказывается не всё так просто, нам денег нет.

Я взял камеру и поснимал в имении. Домики, озерцо, речушку и прочее. Но творческого порыва особо не возникло. Да и день пасмурный.
Вялый день. Так же вяло всё протекает. Желание всё это путешествие прервать только усиливается. Думаю, что надо Вернера предупредить об этом, пусть подготовится к расставанию с денежными знаками.

К четырём часам прикатил Игорь-малый на своей "восьмёрке". На машине уже транзитные номера. Машине пять лет, но выглядит весьма прилично. Почти свежая. Но сам Игорь выглядит весьма плачевно. Признался, что за рулём сидит второй раз в жизни. Первый раз это было в автошколе. Я спросил, как он собирается добираться домой? Сказал, что едет с Веталем, который будет за рулём. Он всё, что можно, уже тут намутил и тоже едет домой. К тому же, Игорь оплачивает пребывание Веталя в салоне своего автомобиля. Он как бы оплачивает перегон автомобиля в присутствии заказчика.
Игорь сказал, что Игорь, ну тот с кем я приехал сюда, уже уехал на Украину. Он созвонился с кем-то, и ему пообещали сделать новый паспорт, с новой фамилией. Спросите - как это? А формула проста. За определённое вознаграждение тебе сделают новый загранпаспорт. И, если фамилия была, к примеру, Иванов, впишут Иванков. Иваненко - Ивахненко. Петров - Петраков, Петренко - Петриченко. И опять в "Шенген!" Коррупция - великое изобретение человечества!
Игорь получил денежки и уехал. Ему пожелали удачи и нормальной дороги. Мне тоже захотелось сесть в машину и отправиться домой. Ощущение временности не покидает меня постоянно. Это как в кинотеатре - смотришь кинофильм, но это кино когда-нибудь должно закончиться, и заканчивается. Включаются лампочки в зале, и ты выходишь на свет божий. Вот только что ты был в мире чьих-то фантазий и выдумок, вне своей реальности, и сразу окунаешься в свой повседневный мир, в свою суету, в своё окружение. Пока сидишь в кресле и следишь за сюжетом картины, ты думаешь и мыслишь в теме происходящего на экране. И даже забываешь, что это всё не твоё, и не для тебя. А покинул кресло - и возвращаешься в себя. Мне уже очень хочется возвратиться в себя. Надоело мне это кино. И, в конце концов, не судом же мне присудили здесь торчать…
Да, здесь можно неплохо ПРИстроиться. Можно даже неплохо Устроиться. Вот как сейчас, я неплохо пристроился, но чувствую постоянную неустроенность. Я понимаю, что это всё временно. И никак не представляю себя здесь на постоянной основе. Потому, что основы этой, здесь для меня нет. Не знаю, как для других, а для меня нет.

Понедельник 24.07.

Работу над крыльцом закончили. Вернер даже не вспоминает о Бауэре. А там тоже надо доделать. Но у меня совсем нет желания видеться с человеком, который топчет мою землю. Блин, лучше бы я этого не знал. Вася уже не шкандыбает как прежде, пусть они вдвоём с Мишей там и доделают.

Приехал Комбат. Он зашёл к управляющему минут на десять, затащил какие-то папки и коробки в офис, а потом подошёл ко мне. Встретились как-то даже по-дружески. Я заварил по чашке кофе. Посидели, поговорили. Я сказал, что в пятницу буду заканчивать своё путешествие. Набрался впечатлений, наелся приключений. Много чего узнал и повидал. Рассказал ему о работе в туалетах на автобане. И добавил, что можно взять калькулятор и посчитать, сколько денег крутится вокруг унитазов и писсуаров. Да умножить на количество туалетов на автобанах. Получается интересная картина, состоящая из многих миллионов немецких марок. Рассказал, что полиция обо всём этом не просто в курсе дела, но и имеет финансовую заинтересованность.
Он не расстроился от услышанного. Сказал, что и западней от Берлинской стены рай не построили. И в ГДР люди тоже были счастливы и благополучно жили. Как минимум, не было безработицы. Он сказал, что мы ведь тоже поверили Горбачёву, а оно вон как повернулось.
Повернулось ли? А может, повернули? Кем и когда этот поворот был задуман? Но только не этим клоуном, по кличке Горби…

Вторник 25.07.

Вернер всё-таки гад - потащил меня и Мишу к бауэру. Я сказал, что поеду только с одним условием, что завтра я получу всё причитающееся мне. Потому как я уже собрался уезжать. Вернер поклялся на пиве, что выплатит всё. Вернер был в настроении и весело шутил. Даже предложил взять камеру и поснимать. Поехали втроём: я, Миша и Вернер. Васю Вернер не взял. Более того, сказал, что Вася должен покинуть стены имения.
К трём часам мы всё доделали. Собрались и поехали к фермеру на поле. Я снял на камеру процесс укладки кормовой кукурузы, сам не знаю для чего. Фермер закончил укладку и рассчитался.

Вечером, после ужина, Вернер работал кассиром. Выплатил за всё. Сказал, что завтра надо ехать и закладывать новый объект. Кёнихбаум решил построить коттеджный городок и уже получил все разрешения на начало установочных работ. Достал план местности, чертежи по геодезии и начал умничать. Но мне уже было неинтересно. Это пусть делают уже без моего присутствия. Думаю, справятся.

Среда 26.07.

Утром загрузили в бус инструмент, который состоял из пары штыковых и пары совковых лопат. У Вернера свой инструмент - пак пива. И поехали на будущий объект. Я за рулём, а Миша отстранил Вернера от карты. В чистом поле наметили несколько прямоугольников, размером один на два, и начали копать. Размеры ямок на что-то уж больно похожи! Мы должны копать до тех пор, пока не появится влажная почва. Надо замерить уровень почвенных вод для расчёта и закладки фундаментов.
Копали до обеда, выкопали пару ямок. В одной влажная земля появилась уже на глубине в один и восемь метра. Пока докапывали вторую яму, в первой уже была жижа. Вернер с умным видом делал записи в специальную тетрадь. Как для меня, то познания в области прохождения подпочвенных вод в данном районе Германии остаются совершенно неактуальными. Я начал жить уже другими чувствами. Чувствами возвращения домой. Что ни говори, а пересечь границу с Украиной мне надо в понедельник.

Вечером я, Миша и Вернер посидели во дворе за кружкой яблочного сидра. Вернер всё время порывался закусить пивом, но мы ему не дали испортить нам вечер. Съели по куску торта, погрызли орешков. Из моей машины звучал Антонов, но Вернер не психовал и не обижался. А у меня в голове уже были другие мысли. В пятницу думаю выехать в сторону Шверина, заберу в комнате всё, что насобирал, если есть что забирать, заплачу Йорку, если что должен, и домой.

Четверг 27.07.

Весь день народ болтался туда-сюда. Я собирался в дорогу. Хотя, какие сборы - завязал шнурки и поехал. Вернер расщедрился и купил мне в дорогу (!) пак пива, и заплатил за копание ям.


Пятница 28.07.

Неспешно позавтракали,  и на работу никто не спешил. Да, собственно, я так понял, что её пока и нет. Вернер звонил Кёнихбауму и о чём-то говорил. Попрощался со всеми, обменялись с Мишей адресами, погрузил вещи и отправился в дорогу. По пути заехал на свалку автомобилей. Там нашёл такую же модель "Фольксвагена". Спросил разрешения у хозяина и надёргал запчастей. Свечные провода, трамблёр, дворники, запасное колесо, задние амортизаторы, набор ключей и сегмент остекления задней двери (грубо говоря - глухая форточка задней двери). За всё это заплатил 110 марок.

В пансионате практически никого не было. Саша сказал, что живут сейчас здесь только он, Гена и жена Игоря. Игорь-малый и Веталь уехали. Как ни пытался Саша меня разговорить - что делал, как жил, но я ему ничего так и не сказал. Дождался Йорка и спросил, сколько я ему должен. Йорк как-то изменился. Разговаривал со мной по-русски и сказал, что ничего от меня не требует. Разрешил переночевать одну ночь забезплатно. Видно было, что куда-то спешил. Саша сказал, что он здесь почти и не бывает. И самое главное - он рассказал мне жуткую историю, смысл которой сводился к тому, чтобы я вернул ключ от какой-то калитки. Приезжал тот самый хозяин сада, где я работал садовником.
Вот это да! Я действительно забыл его отдать, и он, ключ, всё время валялся у меня на полочке у коробки передач. И какой настырный немец попался! А может быть, это у него был последний ключ? Да, я нехорошо поступил, забыв отдать ключ. Я даже представил, как этот человек, который всё время улыбался, вдруг жутко загрустил. Я нарушил тайные лабиринты человеческой психики. Я лишил человека сна, аппетита, и представления о смысле жизни. Теперь он должен лазить через забор. И чтобы не доводить человека до крайнего состояния, я ключ отдал Саше. Хозяин за ним заедет. Возможно. Когда-нибудь. В любом случае, это чужая вещь. А чужие вещи брать нельзя…
Я побродил по городу, пошлялся по магазинам, сделал покупки. Вечером посетил вьетнамца. Попил кофейку "по-сайгонски".

Суббота 29.07.

Шверин-Гёрлиц - 350 км. Згожелец-Вроцлав - 145 км. Вроцлав-Краков - 236 км. Краков-граница - 230 км. Вот маршрут.
Утром упаковывал машину разными вещами. Саша заготовил "передачку" родственникам. В десять выехал в Берлинском направлении. До Берлина сто восемьдесят километров и три часа за рулём. Решил немного погулять по городу. Долго петлял по улицам. Припарковался (повезло) недалеко от центра. Даже видна была телебашня с шариком посредине. Прошёлся по городу, посмотрел на витрины и знаменитые места. Услышал голоса туристов разных стран. И совершенно не удивился, когда рядом прошли два наших матерщинника. Этими словами они подчёркивали своё восхищение столицей Германии.
Хотя надо отметить, что Берлин не может похвастаться великим множеством исторических памятников. Самый знаменательный памятник, на мой взгляд, это Бундестаг. Хотя знаменательным он является не потому, что в этом здании немецкие парламентарии общаются между собой по вопросам развития страны. Мне это неинтересно. Меня за душу берут те надписи, которые сделали наши солдаты в майские дни 1945 года. На это стоит посмотреть! Спасибо немцам, что оставили хотя бы часть.
Вообще-то этому городу надо уделить не пару часов, а пару месяцев, чтобы познакомиться поближе. Я немного увлёкся и выдвинулся в направлении Гёрлиц только в полпятого. Хотя до него сто девяносто километров, ехал почти пять часов. Долго выбирался из Берлина. Решил остановиться и заночевать до пересечения границы. Сделать это было нетрудно. По ходу движения набрёл на кемпинг. Можно спать и в машине, но имеются и домики. Но главное - есть туалет и душ.
Остановился на отдых и перекус. Настроение сосредоточенное. Надо думать о дороге и не расслабляться.

Воскресенье 30.07.

Точка пересечения границы Германия-Польша - город Гёрлиц. Он же Згожелец, со стороны Польши. Практически это один город, разделённый пограничной речкой пополам. На одной половинке живут немцы, которые иногда разговаривают по-польски, а на другой - поляки, которые говорят и по-немецки. Собственно говоря, мне надо проехать по мосту через речку Ниса-Лужицка и оказаться в Польше. В направлении на Вроцлав. Который немцы называют Бреслау. А в Российской Империи он назывался Бреславль.
Пересечение границы всегда сопровождается уничтожением нервных клеток. Кто выглядит совершенно спокойным, кто бегает глазами, а кто - и в туалет. Но, в любом случае, процедура досмотра твоих вещей - "Откройте здесь, покажите там, а что везёте в этой сумке", всегда неприятна. Даже если самой процедуры нет, всё равно как-то неуютно.
У меня задача посерьёзней. Надо провезти много разных шмоток и денег. И самое главное, и это может быть проблемой, то, что у меня нет страховки на автомобиль. А немцы не любят, когда нет страховки на автомобиль. За это мне полагается штраф. И штраф немаленький. А деньги отдавать нет желания.
Я оставил на кармане сумму, которую не жалко потерять в данной ситуации. Подумал, посчитал и решил, что это будет 157 марок и какие-то там пфенишки. Остальные деньги я засунул в подголовник правого переднего сидения. Там снизу имеется молния. Рассуждения такие. Если немцы начнут трясти всю машину, то найдут и эти деньги. Но я скажу, что машину я купил-то немецкую, Volkswagen называется. Вероятно, прежний хозяин, немец, спрятал от жены заначку, а я и не знал! Во как!
Бред, да и только…
А что делать? Тяжела жизнь контрабандиста.

Подъехал к погранпосту. Вышел и протянул документы. Немец попросил открыть багажник. Он забит коробками и пакетами. Офицер попросил открыть коробку с микроволновкой. Я открыл, и он сразу увидел чек на покупку. Это ему понравилось, хотя он оставался невозмутим. Я открыл коробку с феном, и тоже достал чек. Он заглянул в салон. Там натыкано и упаковано всё очень плотно и конкретно. Но это больше смущает меня, чем таможенника.
Он открыл паспорт и спросил:
- Versicherungskarte, AutoVersicherung  ?
Я промолчал. Он посмотрел на меня. Я спокоен, молчу. Таможенник повторил:
- Страховой полис на ауто…
И тут я совершенно спокойно, без лишних слов и суеты, сообщаю обдуманный заранее ответ. Я сказал, что у меня на задней левой двери разбили стеклянный треугольничек и проникли в машину. Украли вещи и большой блокнот, в котором были страховки. Это произошло в Шверине. А там много живёт приезжих из СНГ. Это они, паразиты, сделали. В полицию я не обращался.
Я говорил неспешно и уверенно. Тем более, что стекло мне действительно разбивали и пытались проникнуть в машину. За неимением стекла, я поставил оргстекло. Только это произошло в прошлом году, прямо на стоянке у дома своего. Офицер слушал и молча кивал. Я совершенно не сомневался, что он понял всё, о чём я говорил. Это же бывшая ГДР.
Скучным взглядом посмотрел на меня и сказал, как показалось мне, немного с польским акцентом:
- Это плохо. Ауто ставить здесь. Идите за мной.
И мы пошли в здание.
В комнате мне предложили заполнить анкету. Дали бланк на немецком языке. Я понял, что теперь надо набраться терпения. Самое главное сейчас - не показать, что начал нервничать. Я спокойно посмотрел на бланк и попросил его поменять на бланк на русском языке. Все графы, которые надо заполнить, точнее - весь текст, я написал практически печатными буквами. Чтобы не задавали потом лишних вопросов. В десятом пункте требовалось указать наличие денежных средств, точнее - валюты - каких стран, и в каком количестве. Я достал и выложил всё своё денежное содержимое. Даже оставшиеся десять амэриканськых долярів.
В комнату вошли два офицера. Один молодой, лет тридцати пяти, и человек старшего поколения. Формой одежды они тоже отличались. Тот, что постарше, был одет, вероятно, ещё в форму ГДР-овского пограничника. Поменяли шевроны и флаг на рукаве. Молодой офицер - человек среднего роста, совершенно рыжий и весь в веснушках. У него веснушки даже на фалангах пальцев. По поведению видно, что он тут самый старший.
Он взял заполненную анкету, опустил задницу на соседний стол и начал вслух читать. Фамилию произнёс не с первого раза. Рядом стоящий гэдээровец поправлял. Я подумал, что этот молодой прибыл с западной части страны, из ФРГ. Западники начали замену кадров на восточных землях. Естественно, к изучению польского, вероятно и русского, языка, он только приступил.
Когда он начал читать адрес проживания и дошёл до "улица - Маршала Чу-кова…", при этом поднял брови в высоком удивлении, я имел неосторожность сказать:
- Да, маршала Чуйкова, были ещё Жуков, Рокоссовский…
И тут меня дёрнуло выдать:
- Берлин взяли…
Хоть и сказал я это негромко, но он услышал. И даже догадался, о чём речь.
Я повторил легенду о выбитой дверной форточке. Но молодой не унимался. Он спросил, почему я въезжал в Германию через северную часть страны, а выезжаю через южную. Я сказал, что хочу заехать во Вроцлав, в гости к товарищу, с которым учился в университете. Немец пересчитал деньги и сказал, что этого мало для штрафа за отсутствие страхового полиса. Потом он посовещался с парнем, который всё это время глазел через огромные минусовые очки в экран монитора (и таких в Германии берут на службу?) Спросил, какой у меня автомобиль. Подошёл к карте, посмотрел какую-то таблицу.
Потом он сел напротив меня и озвучил вердикт. Говорил он по-немецки. И у меня создалось впечатление, что ему совершенно по барабану - понимаю я, или нет. Но я понял, что от границы до Вроцлава - 145 километров, на бензин он оставляет мне двадцать марок, а остальные деньги пойдут в счёт погашения штрафа. Я, естественно, должен удивиться с возмущением на лице. Что я и сделал. Я сказал, что мне надо ехать домой, на Украину, на улицу Маршала Чуйкова, а не до Вроцлава. Мне надо деньги на бензин.
Но молодой и рыжий борзый не унимался. С наглой улыбкой он сказал:
- Der Kamerad muss zahlen  (Товарищ заплатит!)
Ну, что я могу сказать? Я просто внимательно посмотрел на него и спросил:
- Ist das richtig? (Это правильно?)
Улыбочка сошла с лица рыжего. Он положил передо мной листок бумаги, который очкарик вытащил из принтера, и ручку. Он сказал:
- Sie m;ssen unterschreiben. (Надо подписать.)
Я даже не пытался переводить текст, который был написан на немецком. Ну, я просто обнаглел. Мне совершенно стало ясно, что этот рыжий немец тащит какую-то отсебятину. В таких ситуациях, точнее, в этой ситуации, с моей проблемой так не должно быть. При чём тут мой польский товарищ? Кстати, я его не выдумал. С Ежи мы учились на потоке и были в факультетской волейбольной команде. И пять лет назад я был у него в гостях. Что-то здесь не так. Кажется, этот немец любит театр. А я уже забрался так далеко, что остановиться нельзя. Раз мне не предъявили неоплаченный штраф, значит, у них других зацепок нет. Я сказал:
- Entschuldigung, nein… (Извините, нет.)
Рыжий подошёл к очкарику и снял с его пояса наручники. И громко положил на стол передо мной. Я выставил руки с кулаками вперёд и сказал:
Bitte, und Jurist auch diese… (Пожалуйста, и юриста также сюда.)
Рыжий борзый пытался просверлить меня глазами, потом громко вздохнул, что-то сказал гэдээровцу и вышел. Меня провели в соседнюю комнату с видеокамерой в углу. Кроме камеры, в комнате стол, стул и фотография в рамке. И что интересно, ничего высокохудожественного - не пейзаж, не цветы, но весьма символично, на картинке - Brandenburger Tor - Бранденбургские ворота. В голове мелькнули кадры из фильма "Освобождение", когда Михаил Ульянов в роли Георгия Жукова, сообщил всему миру знаменательные слова, где он будет принимать пленных…
Через полчаса, но мне показалось совсем другое время, в комнату зашёл гэдээровец и жестом пригласил на выход. В руках он держал мой паспорт. Честно скажу, всё стало как в тумане. Вот вляпался!
Но мы вышли на улицу, и пошли к машине. У машины он протянул паспорт, из которого торчали деньги, и сказал на хорошем русском:
- Всего хорошего.
Потом на лицо криво нацепил улыбку и грустно как-то добавил:
- Жуков… Рокоссовский… Чуйков…
Я немного помедлил и спросил:
- Вероятно, вашему коллеге не понравилось, что я Бреслау назвал Вроцлавом?
- И это тоже.
- Тогда он просто реваншист!
Этим словом я никого не оскорбил. Оно всплыло у меня в голове из наших советских плакатов. Этот пограничник, бывший гэдээровец, если хорошо знает русский, то учился у нас, и прекрасно понимает смысл и значение этого слова. И, в целом, он довольно приятный человек.
Он улыбнулся и добавил:
- Завтра я не вижу реваншиста больше, завтра я иду на пенсию.
Вот так, как каток пришла демократия из ФРГ в ГДР. Кого выгнали, кого сократили, иных в Штази записали. Повезло моему знакомому, он до пенсии доработал. А могли бы и круче обойтись. Ведь он служил-то в так называемых "органах", о которые теперь модно ноги вытирать. А он просто служил своему отечеству. Сев в машину, я полистал паспорт на предмет штампа, который ставил бы крест на дальнейшее посещение, так называемого "Шенгена". Но штамп был обычный.

Проехав по мосту, я оказался а Польше. Через сто метров я увидел в лучах утреннего тёплого солнышка польского пограничника, сидящего на стуле прямо по маршруту и листающего журнал "Playboy" (или что-то в этом роде). Думаю, что поляк видел, что моя машина очень долго стояла на заставе у немцев. Значит, меня долго проверяли и ему тут делать нечего. Я протянул ему паспорт. Продолжая листать журнал, он вяло спросил:
- Co pan prowadzi przez Polsk;? (Что пан везёт по Польше?) Bronie, narkotyki, uran? (оружие, наркотики, уран?) !!!
Во, блин, чудак! На букву Мэ. Что, у поляков в моде шутки про уран? И что ему сказать? Каков вопрос….
- Мабуть пан офіцер мае рацію, якщчо кажэ так. Але ж доволі дывный бізнэс, колы руська мафія тягнэ уран до Німэччины, а я його до України…
Поляк прямо на журнале молча поставил печать. И я въехал в Польшу. В гости, к Ежи, я и не собирался. Мне надо пролететь по Польше порядка 620 километров, и где-то за 13 часов. Если без приключений. Дай бог, чтоб без приключений.
Бог дал. Приключений не было. Хотя по Польше ездить сейчас небезопасно. Много разных разбойников чинят разбой. Рыскают по дорогам и грабят туристов. Наших туристов. И рыскают тоже наши, поляков не трогают. Тут полиция быстро среагирует. А вот если грабят украинских туристов, челноков и прочих, типа меня, то польская полиция становится слепой, как Фемида. Кстати, кто-нибудь мне расскажет, как можно с завязанными глазами честно рассудить?

После написания

Вероятно, надо было эти "путевые заметки" привести к порядку лет десять назад. Но как случилось, так случилось.
По возвращении из своей прогулки, я много рассказывал знакомым и приятелям о своих приключениях. Я пытался донести, что никому мы там, в этой чистенькой, ухоженной Германии, да и всей Европе, не нужны. Более, чем не нужны. В лучшем случае можно увидеть вежливое безразличие. Их, "просвещённых" европейцев, наше присутствие устроит только в виде низкооплачиваемой, низкосортной рабочей силы. Они не способны видеть нас в другом качестве. Очень высокая степень предубеждения. Их так воспитали и так воспитывают. И взращивают стереотипы. Очень низкий общеобразовательный уровень позволяет манипулировать сознанием простого европейца по отношению к нам. И делается это с великим упоением, не один десяток, да что там десяток - сотен лет. Об этом написано величайшее множество статей и рассказов.
Да, мы разные. Разные ментально. Разные хромосомно. Достаточно посмотреть, что европеец предпринимает с кистью своей руки, когда перечисляет в хронологии свои мысли. Правильно, он пальцы рук разгибает. А мы что делаем? Правильно, собираем в кулак. И это выглядит более ёмко. И честно скажу, когда кто-то из наших делает это как эуропеец, растопыривая пальцы, меня это настораживает, а то и просто раздражает. Это выглядит как жалкое подражание принадлежности к "европейской культуре".

Поэтому с европейцами можно только жить рядом, и не более того. Договариваться, искать точки соприкосновения, но не прогибаться и лебезить. И заставить уважать себя. А ума нет уважать, тогда пусть боятся! Иногда можно услышать такое выражение - "я боюсь его обидеть"... Здесь не просто звучит уважение, здесь присутствует и страх. И этого уже достаточно весомо. Нам надо много постараться, чтобы европейцы боялись нас обидеть. Тогда и нам можно побыть великодушными.

Более 150 лет назад появились строчки талантливого человека, он уже тогда знал, о чём говорил.
 Напрасный труд, нет, их не вразумишь, -
    Чем либеральней, тем они пошлее,

И это правда, в своей либеральности они дошли до элементарного безобразия. И законы, в которых они живут, на первый взгляд прекрасней нет на свете. Однако, за изнасилование, могут дать пару лет условно, этак, просто пожурить, а за денежные делишки и махинации, притом не в крупных размерах – реальный срок. Да, и за воровство денег тоже надо наказывать. Но получается, что деньги выше человеческого достоинства и нравственности. 

Цивилизация для них фетиш,
Но недоступна им её идея.

Последние два десятка лет, даром, для европейцев, не прошли. Инфицированные заразой, так называемой, толерантности и высокой мудрости новомодного словечка «мультикультуризма», их цивилизация пришла к тому, что большинство не могут понять сейчас, а почему такое происходит с ними,  в их стране?

Полтора столетия назад Фёдор Иванович Тютчев пытался вразумить и соотечественников. А написано как будто бы  в наши дни. А нам надо только задуматься, если есть чем…

Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы,
В её глазах вы будете всегда,
Не слуги просвещенья, а холопы.

После вновь прочитанного своего опуса, захотелось поделиться впечатлениями со всем миром! Хочется закричать, хочется нашим людям сказать, что надо включать мозги! Если шуток более чем полувековой давности, типа "Запад нам поможет!", не понимают, то придётся понимать по-другому. Оставшиеся в живых, конечно, поймут… О чём это я? Да о том, что сейчас происходит в Малороссии и Новороссии, которую поляки уничижительно назвали Окраиной, а мы - Украиной…

На сегодня всё…