Медсанбат 4

- Вот, что я Вам скажу, - после некоторой паузы добавила «голубая фуражка», - … товарищ военврач, - косой взгляд на петлицы, - второго ранга. Не успел ваш санбат прибыть на фронт, как за один день два, я подчёркиваю: два самых настоящих чапэ!

- Я могу лишь догадаться об одном, Полякова сделала удивлённые глаза. В этот момент Скобелева попыталась её одёрнуть, но та лишь отмахнулась. – Речь идёт о том дезертире из соседней дивизии, которого мы не задержали потому, что он был вооружен, а мы нет?

- У меня другие сведения, - «голубая фуражка» продолжала сверлить Полякову взглядом. Несомненно, жесты и заместителя, и главврача санбата он него не укрылись. – Винтовка в данный момент находится в распоряжении Вашего батальона…

 - После того как он её бросил. И, - повысила голос военврач, - не спрашивайте меня, кто должен был убить человека. Все здесь обучались… лишь лечить и спасать.
 - Ну, кроме вас, праведных, здесь есть два известных душегуба, - «голубая фуражка» ехидно улыбнулась.

- Это кто? – показалось, спросили обе женщины одновременно.

- Известно, кто: Забелин с Ефремовым, - «фуражка» и интересом наблюдала за реакцией женщин.

Ничего кроме удивления не выразили обе, однако, Полякова вдруг (или не вдруг, а переводя разговор) спросила о втором ЧП.

- Ну как же, уважаемая, - «фуражка» аж потянулась от удовольствия, - ну как же! А крики на весь санбат, что война продлится ещё чуть ли не год? И, Вы, заметьте, лично Вы, не прервали этих пакостных разговоров.

- Это Вы о чём?

- О панических криках, что война закончится только следующей, а возможно, что и не следующей весной. Потому получается, что воевать нам ещё почти целый год. А то и два... Два года!

Александра Васильевна едва припомнила утренний случай.

- Я вижу, Вы вспомнили? – обрадовалась «фуражка».

- И не вижу в этом ничего осудительного. Во-первых, девушка просто сравнивала утро, восход солнца, с победой света над тьмой, с окончанием войны, с миром. А во-вторых, Вы сами-то верите, что война закончится раньше следующей весны?
- Ах, Александра Васильевна, Александра Васильевна, - «фуражка» вздохнула. – Я смотрю, Вы романтик… Но не важно, что думаем, о чём мечтаем мы, важно, что думают, о чём грезят по тому или иному поводу наши подчинённые.

- Вы предлагаете врать? – удивилась Скобелева.
 
- Нет, Татьяна Николаевна, тут несколько другое, - Полякова внимательно посмотрела на собеседника. – Этот человек сам не верит, не знает нашей силы…
Реакции «фуражки» Полякова не поняла. Особист толи одобрительно улыбнулся, толи снисходительно поморщился, затем и взял инициативу разговора на себя.
- Так, говорите, Забелин и Ефремовым стояли рядом и наблюдали за происходящим?
- Совсем не так, - по своему голосу Полякова поняла, что её поймали. Почему у неё возникло такое чувство, откуда вдруг взялась тревога, которую, несомненно, заметил и особист, она не знала. Просто поняла, что, сказав правду, соврала… Теперь Александра Васильевна совсем запуталась и замолчала.

- А как? – особист спросил уже с нескрываемым интересом.

- Они оба к этому времени уже около часа как уехали…

- Куда и зачем? – «фуражке», похоже, доставляло удовольствие «препарировать» Полякову.

- На окружную базу пополнить запасы перевязочных средств…

- Насколько я знаю, - особист не спешил, как показалось военврачу, «выплёвывать» не то, что слова, а слоги, а то и сами звуки, - на передовую ваш санбат прибыл только вчера. При полном, так сказать, параде. Раненых у вас за эти сутки было ноль. Вопрос: куда делись бинты и прочая септика и антисептика?

- Всё до последнего метра на месте, - первой откликнулась Скобелева.
 
- А в таком случае, позвольте, тогда спросить Вас, Татьяна Николаевна, зачем вам потребовались дополнительные перевязочные средства?

Скобелева не успела открыть рот, чтобы ответить, как возле её носа повис женский, но довольно увесистый кулачок военврача.

- Затем, товарищ, особист, что в текущей ситуации два комплекта бинтов, йода, перекиси и карболки лучше, чем один, - отчеканила, словно клятву Гиппократа, - военврач.

- Больше вопросов не имею! – улыбнулся особист и повернулся к выходу из палатки. Уже откинув полог, он вдруг повернулся и спросил:
- А что? Эта парочка ещё не вернулась?

- До Вашего приезда – нет,  потом мы всё время были вместе, - быстро ответила Полякова и поняла, что снова «прокололась».

- Ну, так давайте пойдём, посмотрим на пару, а? может уже вернулись? А то пора бы по времени.

Отказываться, как показалось Александре Васильевне, теперь было неудобно,  и Полякова с особистом вместе вышли из штабной палатки.
 
- Ну-с, показывайте, сударыня, куда идти? – «фуражка» снова нехорошо улыбнулся.
 
- А идти, милостивый государь, - особо подчеркнув интонацией «милостивый», Полякова развела руками, - и не нужно.

- Повар! Михаил!!! – крикнула она, завидев трубу полевой кухни за ближайшей госпитальной палаткой, - полуторка вернулась?

- Нет! – донеслось через мгновенье. – В санбате не видать! А где едут, мне не видно!

- Ну, нет, так нет. Разрешите, любезнейшая, - особист произнёс это слово так, что было понятно, что её «милостивый» не то что прощён, а к нему с самого начала не было никаких претензий, - Александра Васильевна, отбыть из вашего расположения. Разрешите откланяться и  просить Вас передать привет парочке душегубов. Надеюсь с ними встретиться. А пока дела: вас много – целая дивизия, а я один одинёшенек.

- Ну, судя по всему, дятлов в этом лесу хватает, - усмехнулась Полякова.
 
- Дятел стучит, а так, иной раз, для разнообразия, хочется послушать хорошую песню, - глаза особиста были грустные, грустные.

- Уехал? – тревожно спросила Скобелева,  когда военврач вернулась.


- А кто его, лешего, знает… Шатается где хочет, и когда хочет.

- И не знаешь, чем это кончится..., - вздохнула Татьяна Николаевна.



- Девушка, а как Вас зовут?

- Оленька…

- Что и военврач второго ранга Полякова Вас так же зовёт? – улыбнулась «голубая фуражка».

- Ага, сейчас! «Санитарка, Забелина ко мне! Быстро! Бегом!» - Оленька попыталась изобразить командный голос Поляковой.

- Ой, Оленька, да Вам, несомненно, предстоит командовать санбатом, - усмехнулся особист, но девушка усмешки не заметила.

- Ага, - радостно откликнулась она, - руководить-то каждый дурак может, а ты пойди, постирай, погладь, продезинфицируй. Одной воды и дров сколько перетаскать нужно!

- А Когда из Вашего героического медсанбата уехали Забелин и Егоров?

- Так ещё поутру.

- Зачем?

- Так их военврач второго ранга послала получить медикаменты и перевязку.

- А зачем, если у вас всё и так в комплекте?

- Про запас!

- Чтобы оставить воюющие части без медикаментов, когда своих девать некуда?
- Мужчина, что Вы ко мне прицепились, словно банный лист? – в словах санитарки испуг перемежался с последней детской попыткой избавиться от навязчивого собеседника.

Но особист, цепко ухватив девушку за локоть, так что та пискнула, резко развернул её лицом к себе. – Говори!

- А что говорить? - Оленька и не пыталась сопротивляться. – Что военврач сказала завхозу… Зяблину… - от страха девчушка вновь позабыла имя грозившего ей завхоза, хоть и думала, что никогда больше его не забудет.

- Кому? – удивился особист.

- Завхозу Зяблину!

- И что она ему сказала, - особист осмысливал происходящее перемешивание «героев своего романа».

- Что бинты из его штанов порежет, если будет нужно.

«Точно какой-то Зяблин», - едва успел подумать особист, как девушка уточнила: «а, нет! Из галифе, из командирских, вот!».

«Тогда Забелин…, - подумал особист. - Чёрт, времени нет разобраться с этим завхозом. И так засиделся тут в этом сонном бабьем царстве, хоть женись! Ну, земля круглая – встретимся. Посмотрим, кто ты, завхоз Зяблин-Забелин».