Разница между Радзинским и Рансименом

     Атаман Калабаш начал формировать легенду о себе вряд ли обдуманно, не до того было в те годы, хотя служа под началом еврейского угодника, как прозвали Котовского антисемиты Первой конной, он мог ежедневно наблюдать перед собой именно феномен легендарности, тщательно и заботливо культивируемый командиром с еще царских времен, когда подвизался тогда просто Гришка разбойником и душегубом, рэкетиром и доморощенным бессарабско - одесским гангстером, время от времени принимающим на себя личину анархиста или анархо - коммуниста, нисколько не вдаваясь в идеологицкие дебри этих учений, пока не грянула Великая война, вот тогда каторжник и завербовался в карательные отряды вовсе не Пригожина, а самого Лавра Корнилова, орудуя на Юго - Западном и Румынском фронтах собственноручно сформированной кавалерийской бригадой, буквально боготворившей либерального командира, щедро делящегося награбленным с подчиненными, а уж по развалу Императорской армии прямая дорога в закипевшую на просторах России войнушку мобильных банд вывела Григория Ивановича в легенды уже Красной армии и новорожденной Республики Советов. Сотник Калабаш дезертировал из бригады Котовского во время бестолкового Польского похода, устав от запретов политруков грабить почему - то евреев, хотя галицийцев и волынцев грабить разрешалось, но что ты с вшивой нищеты возьмешь ? Шиш да кумыш. Вот тогда еще не атаман, а просто командир эскадрона бросил клич бойцам, рассчитывая ежели не на полную сотню, то на половину всяко. С ним ушла не только его сотня, половина бригады, покаянно явившись к Котовскому, честно объявила о своих намерениях, даже пригласив командира с собой. Но Котовский, прекрасно понимая невозможность разбойной карьеры при новой власти, куда как более циничной и жестокой по сравнению с царской, отказался, убыв в Маскву, где ВЦИК и вручил ему целый кусман украинской землицы, позволив строить там нечто небывалое : анархистскую диктатуру отдельной личности, пока увлекающийся разбойник не перешел некие пределы, не установленные, но подразумеваемые замысловатыми головами иудобольшевиков. Вот тогда - то и понадобился атаман Калабаш, скрывавшийся в тайге от чоновских отрядов карателей.
    - Вы же меня шлепнете, - смеялся в небритое лицо Блюмкина лихой атаман, угощая эмиссара ЧК самогоном. - Как вам верить - то, сволочь ?
    Блюмкин убеждал бандита, что это по ситуации, большевики на то и большевики, чтобы менять свою хитромудрую подлую политику едва ли не ежедень, имея единственной целью и смыслом своего существования удержание власти, когда - то осенней ночью просто подобранной со стылой земли Петрограда, нынешняя же ситуация настоятельно призывает к ликвидации ставшей нехорошим примером анархистской республики под Уманью.
    - Какая коммуна, - дельно толковал Яков, неспешно отхлебывая еще теплый самогон из кружки, - какой колхоз или фабзавком ? У всех перед глазами Котовский и дарованная им части территории Советов воля. У него и советской власти по - сути нету, личная диктатура.
    Калабаш хотел было парировать чекисту наглядным примером товарища Сталина, но сообразив, что анахроничность и анархичность - вещицы или штучки разные, благоразумно промолчал. Но когда Блюмкин прямо спросил о связях и контактах - назвал некоторое имя. Вот так, граждане бандиты, и появился на короткое время в листуар пур лямур отечества всей России Мейер Зейдлиц фон Курцбах, чтобы сгинуть в безымянной могиле, пропасть на десятилетия, а потом обогатить недобросовестных исследователей, штампующих книжонки по фолк хистори как горячие пирожки, только мальца подороже.