Муравей

Настало время писать новый рассказ, а идей в голове совсем нет, кроме одной малюсенькой, совсем крошечной, как муравей.
Я бы может и не заметила её, такую маленькую, но тот муравей научил меня любить жизнь. Чему может научить мелкое насекомое, да и вообще кому какое дело до муравьёв, я, честно говоря, даже не знаю, что и рассказывать. Опять брошу на половине — ведь идеи таковой нет, значит, можно и не начинать. Но нет, раз уж начала, удостоим же муравьишку рассказа. Ну и что, что финал станет для меня такой же неожиданностью, как и для читателя? Тем интереснее. А вообще, я ведь и финалы не люблю. Ну как... Их сложно любить или не любить. Поэтому и здесь он наверняка останется открытым — муравей просто поползёт дальше, выше или ниже, вы сами решите. Может быть, на него наступит муравей побольше — какой-нибудь там человек, или он просто сдохнет. Хотя вот... Я никогда не видела дохлых муравьёв, умерших своей смертью. Возможно, они не умирают, пока их не раздавит чей-нибудь жирный дурацкий палец. Не убивайте муравьёв! Они ведь даже не кусаются!

Муравьи занимают важное место в моей жизни, и я часто вспоминаю это крошечное бесполезное насекомое в различных даже совсем обыденных ситуациях.
Например, помню, как в детстве, когда гостила в деревне у бабушки и дедушки дед увозил меня на раме старого тощего двухколесного велосипеда по бетонке вдоль леса, обрамляющего нашу крохотную деревню, в которой было всего десять домов.
Солнце светило прямо над головами, припекая панамку. Небо — голубое, светлое пресветлое, как с картинки из книжки со сказками. Трава — ярко зелёная, кузнечики чирикают, птички поют свои песни, а дедушка спрашивал: «Знаешь, кто поёт?» А я не знала, и тогда он объяснял: «Вот это Зарянка. А вот сейчас синица. А вот там из кустов щеглы. Слышишь? Запомнила?»
«Запомнила» — кивала маленькая я, хотя ничего не запомнила. Всегда удивлялась, откуда дедушка знает всё это, кто как поёт, но почему-то не спрашивала. С узкой бетонки мы выезжали на большую дорогу, которая вела в другие деревни и посёлки. Мы проезжали мимо затянутых тиной прудов, мимо полей, засеянных рожью. Больше всего мне запомнились красные трактора возле колосистых квадратов земли, и ещё старый льняной завод — заброшенный и пустой. «Наверное там теперь живут приведения» — думала я. Мне было страшно любопытно там побывать, но я не говорила дедушке, мы ехали дальше.
Ехали, тогда так казалось, долго. Дедушка крутил педали и пел песню «Катюша». Он очень хорошо пел, задорно, а я не знала слов, но тоже подпевала за ним. И теперь осознаю, что слова крепко запечатлелись в памяти, думаю, что навсегда:
«Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой, выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой…» Меня не звали Катюшей, но всегда я считала, что песня эта обо мне, и представляла, как я жду своего суженого на холме у реки, мне это нравилось. Затем, мы с дедушкой останавливались продохнуть на обочине, бросали велосипед у дороги, и шли собирать землянику прямо с поляны. Крохотными пухлыми ручками я складывала по ягодке в маленькую коричневую чашку с отломленной ручкой.
«Бросай сразу в рот и жуй» — говорил дедушка и смеялся. Я разминала ягоду в пальцах и засовывала в рот. Было очень вкусно, и сочно, сок от маленькой ягодки сразу же растекался розовыми кляксами на подбородке. И я продолжала собирала в чашечку.
Мы снова садились на велосипед и держали путь дальше. Потом дедушка останавливался у какого-нибудь дерева на окраине леса, оставлял в высокой траве или в кювете велосипед, и мы шли исследовать лесной мир. Всё вокруг шумит и шуршит, скрипит — живёт, одним словом.
Там я попробовала еду медведей — дикую малину, заячью капусту — низкая травка с кислым вкусом, и самое интересное — дедушка показал мне, как есть муравьиную мочу. Но почему-то мне не было противно — скорее любопытно: берешь прутик и суёшь в большой муравейник, потом муравьёв нужно было стряхнуть, а прутик облизать. И он был тоже кислый, мне нравилось.
Я очень любила дедушку, хотя тогда, наверное, не понимала этого. Все мои детские воспоминания связаны с ним, а вот остальные забылись.
Иногда он ругался с бабушкой, спорил с папой, но я этого почти никогда не видела, помню только как он радовался, когда родители привозили меня к ним в деревню. Ещё у дедушки был пёс Яшка — белая пушистая дворняга, наверное, это лучшая собака в мире. 
Как-то утром мама разбудила меня в школу. Она плакала и сказала, что дедушка умер, и сейчас мы поедем к бабушке. В школу я в этот день не пошла, и меня это обрадовало.

Муравьи ещё тогда казались мне очень интересными существами. И сейчас я так считаю. Они намного разумнее, чем кажется. И я часто упоминаю их в экстравагантных дискуссиях о мироздании, при обсуждении экзистенциональных вопросов, в беседах о смыслах и о душе.
Например, простой вопрос: в чём смысл жизни. Если бы не муравьи, я может быть и не понимала бы, зачем я живу. Но я нашла ответ ещё тогда, далеко в детстве. Муравьи живут в таком гигантском мире и занимаются своим делом: ползают по коре дуба, строят огромные муравейники, а люди потом используют их в качестве навигатора, когда теряются в лесу. Это например. Просто это я к тому говорю, что их жизнь настолько масштабна и значительна, что на их фоне мы ну совсем боги. Для нас вся планета — это лес. А дерево — наш город. Но можно взглянуть иначе, если вам так хочется. Это например…

Как-то случилась такая встреча. Сижу я на скамейке возле нашего к тому времени обветшалого деревенского дома. Крыша покосилась, гляди рухнет, домик сам осел так, что окна вот-вот зароются в землю, и я уже совсем взрослая, большая, не то, что муравьи. И вот, замечаю, как маленькая крошка бежит по коленке. Как же он на меня забрался? — думаю. Первая реакция, конечно, стряхнуть малютку рукой, и дальше смотреть на облака или читать книгу.
Я подставляю к ноге палец, муравей взбирается на него, сидит. Наверное, даже сам ничего не понял. Я стараюсь не делать резких движений, чтобы не напугать кроху. Медленно-медленно переношу руку к пожелтевшей странице книги, муравьишка сползает на строку. Ползает, читаем. Читаем «Вино из одуванчиков». Ему нравится, а мне нравится наблюдать за ним. Открыла маленькому книжный мир. Вряд ли он раньше делал это — нет, не читал, а вряд ли он ползал по такой поверхности — шершавый бумажный лист с библиотечным сырым запахом.
Кстати говоря, если вы думали, что муравьи не чувствуют запахи, зря. Да, у них очень развитая система обоняния, основанная на антеннах, которые покрыты чувствительными рецепторами. Эти рецепторы помогают муравьям распознавать химические сигналы — феромоны. С помощью феромонов они общаются, находят пищу, отмечают тропы (мы же как раз книгу читаем), распознают членов своей колонии и врагов. Их обоняние настолько чувствительно, что они могут улавливать даже малейшие химические изменения в окружающей среде.
А у нас, кажется, произошла химия с этим шустрым красавчиком. Я на мгновение представила, что нет разницы, человек я, или нет, муравей он или нет, мы живём на одной маленькой планете, на Земле, а значит в какой-то степени мы даже равны, а значит можем и подружиться, тем более что выбираться из книги он не собирался. Я перелистывала страницу, он переползал на следующую, так мы и провели с ним прекрасные пятнадцать минут вечером, на закате.
Я смотрела, как солнце окрашивает горизонт в оранжево-бордовый цвет, как мельтешат мошки в своём танце, слушала, как скворчит кто-то в скошенной траве. Вдалеке над нашим огородом дымит — бабушка топит баню. Делаю вдох, — и кажется, что воздух наполнит их до бесконечности — такой чистый и свежий.
Я дышала этим мгновением, стараясь запомнить его, ведь однажды деревни не станет, не станет этого дома, не станет меня. Но мир будет и после нас, будет жить точно так же. А нам остаётся только сейчас, только эта минута, чтобы почувствовать каждый атом, услышать каждый звук, ощутить все запахи, которые есть в мире. Жить, изучать, пробовать, вкушать, узнавать, пробовать, плакать и улыбаться, петь, смеяться, любить и ценить — вот в чём нашла я свой смысл, и как бы удачно, или «неудачно» не складывалась жизнь, она моя, и в моих силах прожить её на полную катушку, использовать все краски, которые только мир придумал для нас.
Научил ли меня этому муравей? Да. Муравьи очень важны, и их жизнь не бессмысленна, как может подуматься. Каждый муравей заслуживает быть здесь, узнавать мир, ощущать его, чувствовать, хотя бы не долго, столько сколько может, и взять столько, сколько вынесет, до тех пор, пока не закончится его путь здесь, пока солнце продолжает вставать по утрам, пока трава растёт, пока есть люди, которые не раздавят, а покажут тебе, что такое дружба, что такое любовь, и что такое жизнь.
Не давите муравьёв.