Осколки Глава XIII

Глава 13

     А что если это самое выздоровление ускорить и усилить, что чрезвычайно важно в условиях фронта? Да и не только фронта. Одно дело валяться с переломом ноги месяцами на подвесках и растяжках, а другое  сделать так, чтобы кости срастались за считанные дни. Взять, так сказать, пример с ящерицы.
 Так продолжал размышлять молодой врач, а общеизвестно, что размышления молодых людей приводят к действиям и проверке их на опыте, иногда и собственном. И кое до чего он додумался.

  О целебном действии слюны, мочи он знал с детства, применять эти "естественные" средства против порезов, ссадин и ожогов научил его Дед. И они хорошо помогали во времена отсутствия не только пенициллина, но и йода и зелёнки. Хуторок дедов находился в глухомани, ближайшая аптека была от него в ста верстах. Посему хуторяне, в основном, лечили себя сами. Да и человечество не вчера родилось, хоть и самонадеянно мнит себя «прогрессивным» по отношению к прошлым эпохам, а ведь как то просуществовало без официальной фармакопеи десятки тысяч лет… Но людям искусственно обрезали их историю: чтобы меньше думали своей головой, а целиком и полностью полагались на чужую.

  Особенно привлекало Зимина действие слюны. Он наблюдал, живя в детстве на дедовом хуторе,  как деревенские мужики, прежде чем начать колку дров и взяться за топор, плевали себе на ладони, растирали слюну, а затем принимались лихо рубить поленья. Он тогда, помнится, спросил Деда: "Дед, зачем дядя Митяй плюёт на руки?", на что получил короткий и чёткий ответ: "Для силы, чтобы крепости боле было". Так слюна в сознании того маленького мальчика и оказалась связанной с силой...
 
    А война тем временем продолжала своё обычное дело, госпиталь работал конвейером. Медленно миновала зима и в апреле вновь заговорили об очередной передислокации госпиталя. Опять неделю заняла суета переезда, затем неделя ушла на адаптацию к новым условиям.

     Наступил апрель, время конца природной спячки! Почки на сирени под окнами палаты Вилора каждый день увеличиваются, наливаясь свежими соками жизни ещё одного года. Однажды солнечным светлым утром они внезапно лопнули и нежная зелень маленьких нежных листиков начала петь хвалебные гимны весеннему солнцу, которому было совсем невдомёк, что где то на земле идёт чудовищная война, порождение извращённого человеческого ума.
   
   Многим другим существам, было, право, совсем не до войны. Например, котам и их подругам. Каждую ночь под окнами госпиталя разыгрывались протяжные кошачьи свадьбы, одним бойцам действуя на нервы, а другим, как знать сие наверняка, возможно и помогая побыстрее выздороветь.

   Молодая весёлая травка пробивала себе путь везде, в бетонных плитах старого фундамента школы и в трещинах заскорузлого и вспученного асфальта. Всё вокруг дышало жизнью, возрождением природы, внутри же госпиталя тоже шла борьба за жизни, но только  человеческие и затронутые смертью в той или иной степени.

 Зимину иногда приходила в голову крамольная по тем временам мысль, что это не страны воюют друг с другом, а просто люди с людьми. Одна страна, конечно же, может уничтожить другую страну, но не насовсем, не навечно. А вот когда человек убивает человека, о, то это конец! Конец полный, неизбежный и окончательный. Страну то восстановить можно, а вот человека не восстановишь, если его тело уже не жилец на этом прекрасном свете.

     Впрочем начальник госпиталя подполковник  Ясенский верит в Бога и утверждает, что не всё так просто, как рисуют правящие материалисты-марксисты, и Душа человеческая вечна. Может он и прав. Однако сознание Зимина было более атеистичным, как атеистична была в то время почти вся страна и некий высший или присутствующий везде. Некий  Бог, сидящий на Небесах, для него был некоей абстракцией.

 Любовь же была сейчас рядом с ним и она затмевала не только самого господа бога, но саму войну и даже саму смерть, которая  всегда была неподалёку, с ней сталкивались постоянно, порой уже и не обращая на неё никакого внимания. Иногда смерть на это обижалась, и немедленно собирала свой урожай.

   Война стран есть просто продолжение войны людей, пусть и разноплемённых, и молящихся разным идеям, думал Вилор. Другие так и говорят, что война стран и есть война идей. "Но большинству людей не до идей", - грустно резюмировал Зимин.

    Большинству людей плевать на идеи, лузгая семечки или жуя попкорн, или же, постоянно рассказывая смешные анекдоты, подтверждением того служит хотя бы известный ветеран Первой мировой, бравый вояка Швейк.