99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-13

Глава 13.

:Границы правды раздвигаются гением творца.


Ах, милый мой читатель, всё ради тебя. Мои бессонные ночи и тягучие дни, которые я провожу в трудах праведных только ради того, чтобы немного развлечь тебя, написав очередную главу. Хотя мог бы вообще ничего не делать. Зачем что-то делать и тратить своё время, если история эта состоялась и уже имеет свою концовку, хоть и концовка эта находится в будущем по отношению к текущему моменту истории. Добавить или убавить тут нечего. Всё свершилось, всё произошло. Да и сам рассказ мой — быль от начала и до конца, то есть в нём нет ни одного слова правды, а всё — чистый вымысел и фантазия. И вот в этих условиях мне приходится каждый день садиться и писать.

А читатель… он такой трогательный, такой участливый. Не может он бросить меня, как не могу бросить его я, и тянется он к автору этих строк с помощью и советом:

“— Скажите, автор, а зачем вы стишки свои постоянно вставляете? Да и герои все ваши то мешкают, то мечтательно смотрят, то теряют сознание, то потом нарушают повисшую тишину, а в довершение всего — вообще с трудом ставят себя на ноги. Вы что, ничего получше придумать не можете?

— Щас в морду дам — сам тишину нарушишь.

— А, ну тогда дописывайте, Бог в помощь“.

Эх, читатель. Ты просто очень глуп и необразован. Ну что ты заканчивал? В лучшем случае — Литинститут. Разве это знания? Так ведь Литинститут — это Москва. А у большинства-то какой бэкграунд? За большинством — вкопанные камни и валуны провинциального просвещения. Таганрог, Смоленск, Вязьма, Вильнюс, Прага, Краснодар. Вы же приехали к нам, чтобы служить правящему классу. Где здесь литература? Нет её здесь.

“— Всё равно не понимаю, зачем рыбе на хвост вино лить. Если это метафора, то уж объясните её, будьте добры, нам — сирым и убогим, приехавшим служить…“

Слышите, как загремела по ухабам Волынь? Или это Житковичи? Дымится колбасным дымом Дрезден. Нет, это не метафора, дорогой мой. У меня нет вкуса к языку метафор и аллегорий — слишком нарядно. Это как в Киеве по Крещатику гулять. Богато. Надел пасхальные брюки и задвигался всей семьёй туда-сюда. Москва не гуляет, она ходит. При ходьбе думается легче. И Рыба моя не плавает в метафорическом бульоне. Любой из наших может поднять палец и указать на неё. Найди нашу рыбу, великий провинциал? Сбрось оковы Друскининкая. Не нужен он тебе.

Поэтому продолжим, чтобы не сбивать дыхание. На чём мы остановились? Сейчас вспомню.

Да…

Петровкин едет к самой загадочной женщине Москвы.

“— А Лондон?

— Что Лондон?

— Вы не упомянули Лондон.

— Лондон… В Лондоне — смог“.


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/02/06/1866