Каштанка. Глава. 4 Роман

Глава. 4             Иван Горемыкин.


Лучший способ подбодрить себя – попытаться подбодрить кого-то другого.
Марк Твен (настоящее имя — Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс) — американский писатель, журналист и общественный деятель.


Ближе к чистой и быстрой речушке Листвянке стоял довольно добротный и просторный дом с огородом и хозпостройками Ивана Петровича Горемыкина.

Такая незатейливая и одновременно нелепая и несуразная фамилия ему досталась по наследству от отца.

Сколько раз Иван порывался сменить эту смешную и нелепую фамилию, за которую ещё со школьной скамьи от неугомонных сверстников ему досталась обидное прозвище – Ванька Горемыка.

Эта кличка как клеймо на породистую лошадь, так и прилипла к нему словно банный лист, а земляки глухой уральской глубинки так и продолжали в дальнейшем подтрунивать над ним, при этом обидно посмеиваясь.

Но Ванька Горемыка так и не сменил фамилии. Всё у него появлялись какие – то срочные дела по личному подсобному хозяйству и отсутствие времени на поездку в паспортный стол, а потом в один прекрасный момент он просто махнул рукой на такой пустяк.

Он резонно заметил русской мудростью:
- Называйте меня хоть горшком, только в русскую печь не ставьте !
Кстати, по иронии судьбы из – за этой фамилии он продолжительное время не мог жениться.

Как только избранница на его руку и сердце узнавала о его идиотской фамилии, то по неизвестной причине теряла к нему интерес и желание выйти замуж, став после бракосочетания – госпожой Горемыкиной.

Сам Иван был среднего роста и плотного телосложения, не дурён внешностью, но главная его отличительная черта – потрясающая работоспособность и творческий подход к любому делу. Про таких людей в народе говорят: «На все руки мастер !» или «Он с царём в голове !».

С утра по позднего вечера Ванька Горемыка трудился увлечённо и самозабвенно. А дел и работы в собственном подсобном хозяйстве хватало с избытком в зависимости от времени года.

Всё у него получалось, за что бы, он не брался, а о женитьбе он уже и не мечтал. Отец - Пётр Алексеевич был для местных пацанов кем - то вроде местной легенды, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер двух орденов Славы, получивший на фронте множество ранений и контузию.

До начала войны Петру приглянулась старшая дочка колхозного агронома Сергея Анатольевича Соколова – Глаша.

Всё в ней было любо: неброская красота, стройный стан, прямая спина и спокойная уверенность в движениях.

Крепкая, словно сбитая чьими - то ловкими руками, Глафира Сергеевна настолько органично вросла в сельскую уральскую таёжную жизнь, сроднилась с ней, что думать о другой и не хотела. Пете казалось, что его возлюбленная - это само воплощение таёжной красоты и мощи.

Её волосы, всегда собранные в тугую косу, иссиня - чёрные, без единого намека на седину, походили на глубокое, словно заливавшее тайгу чернилами, ночное уральское небо.

Глаза - как далёкие, загадочные звёзды, а голос, бархатный, певучий, низковатый для женщины, как шум ветра в кронах вековых деревьев, как ласковые трели птиц по весне...

Между ними что - то вспыхнуло. Что - то такое, непонятное. Пётр стал скучать по девушке, старался видеться с ней как можно чаще.

Она для него стала первой и последней любовью, слепой, штормовой и ослепительно яркой ! Он посватался к родителям девушки, которая также выказывала ему при встречах знаки симпатии и внимания.

Пётр с родителями подошли к добротной усадьбе Соколовых. Постучали. Дверь была не заперта, в деревне не принято двери на замки средь бела дня запирать. Услышали зычное «да», вошли. В комнате сидел отец Глафиры, с газетой в руках, а рядом с ним его жена Марина с чашкой чая.


Продолжение следует …