Такая работа

Хуже отвратительного состояния утром после хорошего перепоя, что может быть? Правильно. Вопящий по Вашу душу будильник, возвещающий о том, что Вам пора на работу.

Особенно в понедельник. Ну кто, спрашивается, придумал профессиональный праздник отмечать в воскресенье? О чём вообще думал этот человек или группа товарищей, чтобы вот так поглумиться? Да и какие они после этого товарищи? Никакие. Просто редкостные сволочи — думал Петрович, лёжа в кровати. Будильник наконец заткнулся, чтобы через пять минут заорать вновь. «Тьфу на тебя, отродье», — чертыхнулся Петрович, поднимаясь с кровати. Чтобы тут же обратно на неё сесть. «Врёшь, не возьмёшь», — сказал он, предприняв вторую попытку подняться, которая в этот раз увенчалась успехом.

Радовало одно. До работы ему было недалеко, и через полчаса Петрович уже был на месте. Постаравшись проскочить мимо начальницы Клавдии Ивановны, стоявшей к нему спиной.
— Стоять, — услышал он командный голос. — Время видел? Ты должен был быть здесь ещё полчаса назад. Семён Маркович уже заждался. И если бы не его к тебе особое отношение... Да ты пьян! — резюмировала криком Клавдия Ивановна, развернувшись и лицезрея покачивающегося работника.
— Кристально трезв, — ответил Петрович, при этом громогласно икнув. — Разве что немного поправил здоровье после вчерашнего. Но чисто в медицинских целях. Я же помню, какой сегодня день. Да и Семён Маркович. Он так долго этого ждал. Можно сказать, готовился. Вот кого-кого, а его я подвести никак не могу. Он же мне как родной практически. Можно сказать на моих руках вырос. Вот этими вот руками... — сказал Петрович, помахав ими перед начальницей, практически возле самого лица. — Да если бы не я. Его бы, может, вообще бы не было, — добавил он, выпятив свою грудь и пытаясь при этом удержаться на ногах.
 
— Знаешь, что, — сказала Клавдия Ивановна смотря на всё ещё покачивающегося сотрудника, который всячески пытался стоять прямо. — Пожалуй, я лишу тебя премии и не допущу тебя к работе. Ни сегодня, ни завтра. Пока ты мне не принесёшь справку о своей кодировке.
 — Меня?! Премии?! За что?! — искренне возмутился Петрович, приняв наконец вертикальную стойку.
— Клавдия Ивановна! Клавдия Ивановна!, там Семён Маркович! Он волнуется. Он хочет. Он ждёт. И мне кажется, что его терпение на исходе. А если это случится, то тогда.— затарорила от волнения прибежавшая Верочка. Переводя взгляд то на начальницу, то на Петровича.
 — Так что там с моей премией? — спросил Петрович. — Мне уходить?
 — Оставайся. И премия останется. Но смотри. В последний раз. И скажешь спасибо Семёну Марковичу... Что я до сих пор терплю твои выходки.
 — Я же не просто так. Праздник вчера.
 Раздавшийся громкий звук невдалеке прервал Петровича, собиравшегося прочитать Клавдии Ивановне лекцию о пользе алкоголя в малых количествах. Про неограниченные дозы Петрович собирался благоразумно промолчать. Но услышав повторно звук, крикнул: «К станку». И побежал мыть руки, переодеваться и бежать к Семёну Марковичу. Племенному быку, который из всех операторов — осеменителей крупного рогатого скота. По никому непонятной причине, подпускал к себе лишь Петровича, в каком бы состоянии тот ни был.
 День работника — животновода в России отмечается во второе воскресенье октября.