Морские рассказы. Боцман Менделеев

Боцман Савельич в свои 54 выглядит молодцом. Да, что там выглядит, и днём, и ночью, случись, на швартовке-отшвартовке, на стреле при погрузочно-разгрузочных всегда неутомим и точен. Каждое движение выверено. И всё своё палубное хозяйство держит в безупречном порядке –старпом не нарадуется. Мало того, всему экипажу наш Савельич пример прекрасного семьянина. Даже в родном порту чаще на судне делами занимается, а жена, кругленькая смешливая, в несуразном заморском парике при нём. И все умилялись, видя, как он за ней ухаживает. А уж в чужих портах, не исключая заморские, нашего боцмана и на берег не выманишь, - А чего там делать, - скажет. -  За тридцать лет там уже всё видано-перевидано. Да и тратиться там не на что.  Везде, кроме Калининграда. Там, где-то в пригороде жила его племянница. Единственная дочка его покойной сестры. Перед заходом обязательно зайдёт к чифу, чтобы отпроситься. Вот, и в этот раз постучался в дверь каюты своего начальника.
- Знаю-знаю, Савельич, про племянницу. Конечно, идите. Стоянка с погрузкой и получением снабжения суток пять ожидается. Трёх вам хватит, надеюсь, - справился старпом.
- Спасибо, Павел Алексеевич. Хватит, - смутился Савельич. – Я всё плотнику сказал, что делать. Он парень смышлёный, из наших, северян. Всё знает, что и как.
С тем и попрощались. Поутру боцман с парой банок краски и кисточек (всегда рукастому дяде найдётся что подремонтировать у одинокой родственницы), с пакетом самых дефицитных продуктов из судовой артелки и для поддержания девочке бюджета - парой редкостных тогда колготок и париков шагнул на берег.
На судне разный народ. Пара-тройка ребят засомневались в наличии у Савельича племянницы, тем более, её никто не видел. Ловчит старик: за проходную, а там двести метров и съёмная точка профессионалок.
Да, рядом с портом у огромной Доски почёта портовых ударников было то самое место, где с утра местные жрицы любви демонстрировали свои прелести. «Товар» на любой вкус: брюнетки и блондинки, высокие и низенькие, стройные и в теле, совсем молодайки и дамы под сорок – бери не хочу. За час – полтора всех моряки разбирают. А если какое-то судно только что привязалось, то и быстрее. Большинство на своих машинах, другие на ждущих их такси, стоящих поодаль.
Решили парни проверить. Один вышел заранее, встал в кустах за Доской почёта. Вот и боцман показался. К ударникам подходит – другой дороги нет на пути к автобусу. Приостановился. Наблюдатель в кустах замер – вот оно! Нет, Савельич тяжёлый пакет в другую руку взял и мимо. Облом у ребят: значит, дядя не врёт про племянницу.
Через трое суток наш боцман привернул по дороге на судно на главпочтамт, забрал письмо из дома с красивой маркой и на автобусе добрался до порта. Шагнул в проходную будку с вертушкой и проёмом в стене перед ней, за которым всегда два вахтёра - сегодня тучноватые бойцы явно за шестьдесят – и протянул удостоверение. Стоявший ближе взял его в руки, присмотрелся, поправив очки, -
- Мужик, так тут фотографии нет, - хохотнул он, и вернул документ ошалевшему Савельичу.
- Отклеилось, наверное, - промямлил он и вышел.
А что он хохотнул-то: был такой приём у проституток, кстати, не только в славном городе Калининграде – чтобы в хлам «раздеть» клиента-моряка загранплавания вырывали они или лист из загран-паспорта, или выдирали фотографию из удостоверения, и закрыт моряку путь на судно. Одна дорога: к ней и выкупай пропажу. Ох, и дорого это обходилось бедолаге, тем более, если «девочка» было ещё и под сутенёром (кстати, это тогда было редкостью).
Побрёл наш Савельич к ударникам, там несколько скамеек. Сел на одну из них и задумался. Как же она документ-то нашла. Он у него в ботинке под стелькой был. Слышал, как она ночью встала, как унитаз зашумел, как на кухню прошла, чайник закипел. Про удостоверение даже не подумал, на другой бок повернулся и заснул. И тут вспомнилось: в прошлый раз так неудобно было идти  с ним , что, отойдя немного, снял башмак и переложил корочку в карман. Видать увидела.
К ней ехать – выкупать нечем. Ни денег, ни товара с собой нет. А кого на судне просить - позор, все про «племянницу» правду узнают. Это же весь авторитет потеряю. Делать-то что? В раздумье достал письмо, хоть отвлечься, прочесть. На конверт глянул, и тут его осенило: марка-то точно по форме фотографии. А на удостоверении следы клея остались, видать паром отклеивала фото. Повозился немного и в проходную.
Мужики там уже чай пьют.
- Ну что, нашёл пропажу, - ухмыляется вахтёр?
Савельич молча протянул документ. Вахтёр очки нацепил, глянул и в хохот. Протягивает удостоверение коллеге:
-Во, ловкач! Что удумал: марку Менделеева прилепил. Теперь уже оба заливаются.
А наш боцман молча бочком протиснулся через вертушку, из проходной и на судно. Оно почти против этой служивой будки стояло.
Пока, мешая друг другу, вахтёры протискивались через двои двери, пока бежали, пытаясь догнать нарушителя, тот уже на борту был. Служивые с криками на трап, а там вахтенный – по уставу посторонним нельзя на судно. На шум подошёл вахтенный штурман: как ни доказывали, как ни трясли корочками с портретом Менделеева – нельзя, согласно устава. Так и не пустили.
А боцман от трапа прямо к старпому, и всю правду выложил. Не сдержался чиф. Расхохотался. Отпустил своего верного подчинённого, похвалив за находчивость, а новое удостоверение, взамен утерянного, выписать в родном порту плёвое дело.
Кстати авторитет Савельича, после этого случая с «племянницей», ещё выше поднялся.
04.02.2025
СПб