Москва. Попса

Еду по столице.

Еду, ха! Чаще стоим — будний день, Москва. Телефон мало интересует, хочется больше жизни, поэтому телефона всё меньше. Смотрю в окно. Слева, исполинской громадой высится Москва-Сити. Масштабно, тем более, на фоне прочей Москвы. Подъезжаем ближе, малая скорость позволяет с вниманием осмотреть суть строений. Вблизи праздное "ВАУ!" сменяет будничное "УУУ". Это же, в основном, одноликие офисы, ячейка на ячейке, не отличишь. Тема, конечно, популярная, но не всеми любимая, не мной, точно. Четырём стенам предпочитаю бескрайний простор, движению пальцев движение ног, мерцанию искусственных ламп живой свет солнца, шуму вентилятора запах ветра. Ладно, проехали.

Торопясь, но не торопливо, перемещаемся к следующей экспозиции. Теперь уже по правую руку. Московская сталинка. Не такая уже высокая, как современные строения. Самая высокая сталинская высотка имеет рост 235 метров — это здание МГУ на Воробьёвых горах. Причём, это высота со шпилем, без него всего 183. Да, может и раньше было "ВАУ!". До 1990-х годов это было самое большое здание в Европе. Нынче времена другие, нынче — "всего 183". Башня "Федерация Восток" из ультрасовременного архитектурного комплекса величиной 374 метра. Значительная разница, но не только в размерах и не столько в них.

Внимательно всматриваюсь в монументальное строение середины двадцатого века и разглядываю, рассматриваю, любуюсь, вникаю в детали. Вспоминаю ранее наблюдаемые современные многотонники из стекла и бетона, и понимаю: что-то мне это напоминает. Точно! Музыка — классическая и попса.

Попробуйте, к примеру, перерисовать сталинскую высотку и любую из башен Москва-Сити. Вспоминается незамысловатая структура современных столбов, простая в точном воспроизведении... Теперь, всей силой напрягая память, не могу вспомнить и пятой части изысканых нюансов архитектурного долгожителя постройки 1953 года. Это не дом, это симфония.

Нет, попса — это не значит плохо, я сам могу послушать с удовольствием и Ваню Дмитриенко, и даже Валю Карнавал. Только у классики иной уровень глубины, несопоставимый с лёгкостью популярной музыки. Классика требует понимания, упражняет ум, воспевает интеллект. Классическая музыка крайне сложна в запоминании. Спектр, диапазон слишком широкий. Рахманинов, Шостакович, Прокофьев, Римский-Корсаков... Хабиб. Это даже не смешно, это пошло. Колоссальный разрыв. Думаю, что поэтому зарубежом никто не знает Киркорова и Пугачеву, но многим известны имена великих русских и советских композиторов. Они — достойные лица русской культуры, одни из лучших сынов отечества. Не то, что... Обойдёмся без имён и без того известных, и популярных в России.

Едем. Плетемся. Медленно миновали и этот выставочный экспонат. Далее, если внимательно не всматриваться, не будет ничего примечательного, пока до Лужников не доедем, но когда это ещё будет с московскими пробками.

Приходится снова возвращаться к себе, ум, как и ранее, настаивает на своём. При всём внешнем, максимальный интерес имеет внутреннее содержание: и здания, и музыки, и человека.

О, Москва-река!