Век! Век!

Майский лес уже подёрнулся листвой. Пахло весной, Победой и скорой отправкой домой. Штурм германской столицы, жестокие уличные бои остались позади. Весь Берлин был увешан белыми флагами. Немцы массово сдавались. На календаре было 15 мая. Взвод старшего лейтенанта Степана Терещенко расположился на отдых на окраине Берлина у довольно большого лесного массива. Бывалый и рачительный Терещенко не забыл выставить дозоры.
- Много ещё шляется всяких- ни к кому конкретно не обращаясь, сказал он- в четвертом взводе ночью шум был.
- Всё равно война хана- улыбаясь сказал сержант Карим Ахмедов- скоро домой, скоро Ташкент.
За три года войны Карим, почти в совершенстве овладел русским языком, но в минуты хорошего настроения или когда хотел подурачиться, он нарочно коверкал слова.
- Хорошо тебе , Карим- мечтательно сказал рядовой Ефим Луков - жена у тебя детки. А я вот не успел, да ещё с Тонькой, подругой, поругался, как на фронт уходил.
Карим огорчённо сплюнул.
-Не горюй, бача, помиритесь- спешно принялся утешать он друга- и детей у вас родиться много- много! Вот у меня трое! А у вас пятеро будет! Да!
Неожиданно послышался сигнал тревоги.
- К бою!- крикнул Терещенко.
Рота спешно заняла огневые позиции.
- Что там, командир?- с тревогой спросил Карим- эсэсовцы недобитые?
Терещенко молча изучал в бинокль вооруженных людей, прятавшихся в лесу.
- Гитлерюгенд- заключил он- пацанам неймётся, хочется в войну поиграть, засранцам.
Он снова прильнул к биноклю. В лесочке скопилось около полусотни подростков 14-17 лет, одетых в болтающуюся на них военную форму и вооруженных кто чем. У некоторых были длинные и неуклюжие французские винтовки 19-го века, у нескольких мальчиков к велосипедам были привязаны фаустпатроны, около десятка детей были увешаны гранатами.
- Ну что с ними делать прикажешь?- сердито сказал Карим- у меня старшему столько- не стрелять же по ним.
- А что их, конфетами угощать? -спросил Терещенко- такие вот своими фаустпатронами танки наши жгли.
Подростки тем временем сгруппировались на окраине леса и пошли в атаку. Впереди ехало с десяток велосипедистов с фаустпатронами, за ними бежали остальные. Каски на детских головах съехали на бок, были уже можно было рассмотреть румяные щёки и горящие глаза.
- Ефим, пальни поверх голов- приказал Терещенко.
Луков прилёг к ручному пулемёту и дал несколько длинных очередей. Часть подростков повернула назад, но несколько велосипедистов, успели бросить гранаты и начали стрелять из автоматов. «Виллис», стоявший неподалёку, подскочил на месте и запылал. Несколько бойцов были ранены.
- Твою мать!- заорал Терещенко и сам , схватив ППШ стал стрелять по подросткам старясь попасть только по ногам. Двое из атакующих упали, заливаясь кровью, остальные побросав оружие, кинулись в лес.
- Карим! Ефим! выловите этих чертенят и тащите сюда, сколько поймаете!- крикнул Терещенко.
Луков и Ахмедов бросились в лес и через пятнадцать минут привели, подталкивая в спины, двоих подростков. Ещё двое, перевязанные Степаном, сидели на траве, злобно поглядывая на русских.
- Зачем вы это делали?- строго спросил Степан, знающий немецкий, - Германия капитулировала. Вы понимаете, что вас могут расстрелять?
- Лично нам приказа сдаваться не было- заносчиво ответил один из мальчиков- вы пришли на нашу землю, мы вас не звали и мы будем её защищать.
- Да что ты говоришь- насмешливо сказал Терещенко- я с тобой, сопляк, пререкаться не собираюсь. Карим! Отведи этих двоих в пункт сбора пленных, пусть там с ними разбираются.
- Слушаюсь! Шнель, мелкота!
Ахметов дал обоим мальчишкам по подзатыльнику и они втроём скрылись из расположения отделения.
- Дурашлёпы вы мелкие- выговаривал Карим идущим впереди подросткам, нимало не заботясь, понимают они его или нет- вы же жизнь себе ломаете. У меня старшему столько лет как вам.
Оба пленных мальчика , видимо осознав, что их теперь ждёт, понуро шли, опустив головы и глядя под ноги. Их тонкие шеи смешно торчавшие из чёрной , взрослой военной формы, были как-то особенно беззащитны. Брюки, заправленные в сапоги, явно тоже не по размеру, топорщились пузырями.
Они вышли из леса и Ахметов , оглянувшись, тихо сказал:
- Стой! Хальт!
Подростки остановились, втянув шеи в плечи.
- Вот что, шкеты- сказал Карим- уматывайте, пока я добрый и чтобы я вас больше не видел. Поняли?
Два пленных молча продолжали стоять.
- Я что сказал? Брысь отсюда!- как там..Век! Век!
Он сначала показал кулак, а потом сделал жест рукой, будто отгонял комаров.
Подростки поняли. Один из них с трудом выговорил по русски, проглотив первую букву -па-сибо.
Оба медленно на негнущихся ногах пошли по узкой улочке, усеянной обломками.
- Эх, дурачьё -снова вздохнул Ахметов, и повернувшись, зашагал обратно, мурлыча себе под нос- «с боем взяли город Минск, город весь прошли»
Он не видел, как оба подростка , спрятавшись за сгоревшую машину, а потом за деревья , тихо пошли за ним в лес. Один из мальчиков достал из сапога маленький пистолет, который не нашли при обыске.
Выстрел был негромкий, Ахметов споткнулся и недоумевая, оглянулся.
Карима нашли через час. Он неловко сидел, прислонившись к смолистой сосне, держась за сердце и не мигая глядя в одну точку. Тёплый майский ветер шевелил его жесткие чёрные волосы. Несколько мелких птичек , осмелев, прыгали по ППШ, валявшемуся рядом с деревом.