Год 1996-й, июнь

Июнь – месяц президентских выборов. Конечно, область ориентировала нас всеми доступными способами агитировать за Ельцина, и оно было понятно и объяснимо: вертикаль власти на то и вертикаль, чтобы она удерживала равновесие, нужны усилия всех.
Сам Ельцин, не тем будь помянут, на заре своего взлёта обещал эту самую пирамиду власти перевернуть, что не логично даже с точки зрения и евклидовой, и неевклидовой геометрии. Но надо смотреть правде в глаза: если бы я или мои подчинённые начали вот так прямо агитировать за Ельцина, это вызвало бы разве что противоположную реакцию, так что приходилось действовать по старому проверенному принципу «не навреди», благо способов непрямой агитации те, кто ехал на этом коне, знают достаточно. В то же время людские эмоции, предпочтения, несогласие с чем-то или с кем-то мы переместили на страницы районной газеты, которая не отказывала никому, кто не нарушал закон. Но сомнения всё равно присутствовали.
И день основного голосования показал, что наши опасения недалеки от истины: на первом месте в районе оказался Зюганов, с незначительным перевесом оставивший на второй позиции Ельцина. Третьим шёл Жириновский. Для себя мы сказали, что это уже хорошо, потому что могло быть и хуже с учётом всех обстоятельств. И таких районов, где Ельцина потеснили, в области оказалось несколько. И очень знаковым выглядел на фоне основной тройки претендентов явный успех генерала Лебедя, а это озадачило многих и откровенно путало чьи-то карты.
Глав администраций «провинившихся» районов по очереди собирал Туманов. Разговор проходил трудно, где-то нелицеприятно, отдалённо напоминая времена минувшие, но в целом возразить Владиславу Николаевичу было нечего. Я прекрасно понимал, как с ним самим разговаривали в Администрации Президента. Но как гарантировать что-то в сложившейся ситуации?! Конечно, я, как и мои коллеги, а нас было трое со схожими процентами и раскладкой по кандидатам, обещали сделать всё возможное ко второму туру.
Выйдя из первой приёмной, я буквально столкнулся со Звонковым.
-Ты чего такой хмурый? От шефа?
Я почти махнул рукой, вроде того, что Господь не выдаст – свинья не съест.
-Пошли ко мне!
Уже в кабинете Виктора Артемьевича я спокойно изложил ему ситуацию с выборами в районе.
-Скажи прямо, что нужно, чтобы при повторном голосовании Ельцин вышел победителем? Точнее, чего тебе для этого не хватает?
-Денег. Банальных денег на зарплату бюджетникам и коммунальщикам особенно.
-Сколько?
-Двести миллионов.
-Только давай сразу договоримся: деньги – за мною, результат – за тобою.
Самые разные спецы самых разных избирательных кампаний могут рассказывать о своих достижениях всё, что угодно. Всё самое главное уже сказано до них старшим Кеннеди, когда его сыновья дружно решили заниматься политикой. Он, как человек очень богатый, но прижимистый, сказал следующее: мне не жаль, если вы потратите несколько миллионов долларов для покупки голосов избирателей, но у меня к вам одна просьба: не покупайте голосов больше, чем надо для избрания.
Получив частями двести миллионов и выплатив долги по зарплате, нам потребовалось просто по-человечески попросить жителей района сделать шаг навстречу.  Во втором туре у нас в районе уверенно лидировали нос в нос и Зюганов, и Ельцин, что далеко не всегда означало, будто люди так резко переменили свои политические предпочтения. В частности, число проголосовавших за Ельцина выросло ровно в два раза.

***
Сессия районного Совета с опозданием, но рассматривала вопрос об утверждении бюджета на текущий год. Зная о выборах в феврале, я не стал этого делать как обычно в предыдущие годы своим распоряжением. Андреев, что было логичным с его стороны, пригласил Бубнова, поддержать меня приехал Звонков. Но сессия прошла на удивление ровно и спокойно и приняла почти философское решение: в таких цифрах бюджет на текущий год не утверждать. Меня это вполне устраивало, поскольку бюджетное правило Минфина предусматривало такие ситуации, и мы могли финансировать все текущие расходы по формуле одна двенадцатая от фактических расходов прошлого года. Был правда один нюанс, связанный с финансированием объектов капитального строительства и реконструкции, но возражений на этот счёт ни у кого из депутатов и присутствующих не возникло: школа строилась, теплотрасса перекладывалась, остальные работы тоже велись своим чередом и, повторюсь, в чём нас никто не мог упрекнуть, так это в отвлечении средств на нецелевые расходы.
После сессии мы с Виктором Артемьевичем проехали по району, начав с Белорусского, в проблемы которого он до этого был погружён только с моих слов и на основании тех документов, что составлены по посёлку ранее. Увиденное своими глазами и услышанное от местных коммунальщиков его основательно впечатлило. И он задал вопрос, которым я задавался уже давно, когда на поверхность вылезло то, что откровенно ставило в тупик.
- Конечно, Белоруссия теперь другое государство, а ты не пробовал поставить вопрос об их ответственности?
- Понимаете какая история: я уже было дал команду собирать документы, но первый же разговор с юристом всё остановил: оказывается срок исковой давности по объектам капитального строительства, как и гарантийный срок по ним всего три года.
- А подписанты с нашей стороны?
- Ну, многие ещё живы и вполне себе при должностях в области.
- Назови мне фамилии: я хотя бы буду знать в лицо этих героев.
- А чем помочь сможете по делу?
- Подниму старые ваши обращения и то, что сделано Гуленко в своё время, и со своей стороны приложу усилия, чтобы в МЧС ускорить все процессы: суммы я помню назывались большие, а там тоже свои бюрократические заморочки, да и Белорусский у них, в отличие от тебя, не единственная проблема.
Чтобы как-то развеять тягостное впечатление от посёлка, заглянули в Кострецы в военный городок, в новое здание таможни, на Убылинку, а под занавес заскочили в райпо. Мне искренне хотелось, чтобы Звонков уехал отсюда с покупкой, а заодно подбодрить работников. Дело в том, что ещё в советские годы, благодаря связям Воробьёва, удалось заполучить в райпо модульный цех югославского производства по выпуску колбас. Они и впрямь получались вкусными, почти как домашние, но в последнее время цех нередко работал вполсилы, а то и простаивал, ощущая нехватку мяса, да и себестоимость продукции резко выросла. И тогда реализовали другую идею. Отыскали канал, по которому можно было регулярно из Норвегии через Латвию поставлять свежую рыбу, нашли оригинальную рецептуру, похожую на ту, что выпускалась в Латвии под названием «ройский деликатес» и стали производить копчёную скумбрию в качестве рыбного деликатеса. Звонков наше новшество оценил. И не только он. Периодически от гонцов из областных структур в Москву стали поступать звонки с просьбой привезти коробочку пыталовской скумбрии.

***
Ещё в начале года область выделила каждому району по десять миллионов рублей на разработку программ социально-экономического развития на перспективу. А в комитете экономики в виде совета рекомендовали обращаться в одну из псковских околонаучных организаций, которая готова выполнить подобного рода заказы. Я знал этих людей и почти наверняка представлял, что за программа будет ими разработана. Существовало вообще опасение, что они сделают программы под копирку для совершенно разных районов. В нашей же ситуации это тем более было неприемлемо, поскольку и сегодняшняя жизнь уже отличалась в нашем районе от, скажем, Бежаницкого, а на будущее – тем паче.  Как часто бывает память услужливо подсказала случайное знакомство на одном из мероприятий в Москве, проводимым союзом малых исторических городов России. Там проходила выставка-презентация Росзарубежсхемы, структуры в рамках министерства экономики, и, судя по её материалам, у них имелся солидный багаж выполненных заказов, в том числе и за рубежом, правда, в основном, в странах Африки.
С своей идеей я познакомил Звонкова, и он не возражал в принципе, правда, с одним уточнением, что, если они запросят за работу больше, я всё равно ограничен выделенной суммой. Моя поездка в Москву после обстоятельной деловой встречи закончилась подписанием договора с Росзарубежсхемой. На всякий случай работу предусмотрительно разбили на два этапа. Получив первый платёж в пять миллионов рублей, они приехали в район довольно солидной бригадой и несколько дней собирали статистику и встречались с производственными коллективами.
На презентацию итогов первого этапа мы традиционно собрали полный зал в администрации, ровно как в пору пленумов райкома. Их доклад, конечно, я уже предварительно внимательно изучил, и моя роль свелась к ведению совещания, предоставив возможность всем желающим задавать самые каверзные вопросы или высказываться по теме в целом. С некоторыми из выступающих я был солидарен. Мне, возможно, даже больше, чем им, хотелось услышать и увидеть те перспективы и допустимые лазейки в российском и международном праве, учитывающие уже имеющийся опыт того, как приграничное положение района может реально изменить социально-экономическую ситуацию в нём. Что касается выводов и предложений, то меня вообще не покидала после первого прочтения крамольная мысль о том, а не воспользовались ли они на субподряде услугами всё той же псковской конторы?! Например, в основе своей разумную, но в нашей ситуации абсурдную идею о развитии льноводства, можно было посоветовать приграничному району только под копирку. Да, в будущем это сулило хорошие барыши тем, кто вовремя угадает новый запрос на натуральные ткани, но для трудоёмкой культуры нужна масса рабочих рук, а у нас людей, как насосом, откачивала граница.
Я в своём заключительном слове высказывался дипломатично насколько мог. Воздав должное и министерским за их работу, и выступающим с мест за искреннее переживание за судьбы района, всех поблагодарив, умудрился ничего не сказать о втором этапе по одной простой причине: я уже знал, что его не будет. Тратить деньги ради формы без содержания не в моих правилах, и найти более рациональное применение оставшимся пяти миллионам в условиях нашего безденежья не составляло никакого труда.