Балатовский лес 2. 0. Гл27. Обмен любезностями

– Камера, мотор!

“Ведущий отечественный разработчик систем на базе ИИ научно-производственный центр “Балатовский” продолжает подвергаться нападкам со стороны Министерства цифровизации и информационных технологий. Ссылаясь на двусмысленные формулировки нового закона “О защите граждан от недобросовестного применения искусственного интеллекта” и пользуясь отсутствием правоприменительной практики, сотрудники профильного отдела требуют неограниченный доступ к информации, составляющей коммерческую тайну. Бесконечные запросы и угрозы штрафов – все это стало беспощадным орудием в руках чиновников. Какова истинная цель этих запросов? Чьи интересы в действительности защищают столичные бюрократы? Сегодня мы побеседуем об этом с заместителем генерального директора Балатовского Шуваловым Арсением Максимовичем.”

– Здравствуйте, Арсений Максимович! Мы рады, что вам удалось найти время и прийти к нам в студию.

– Здравствуйте, здравствуйте!

– Арсений Максимович, прежде чем приступить к главной теме, расскажите нашим зрителям, которые не знакомы с деятельностью Центра, чем же занимается Балатовский?

– Наш центр проводит самые разнообразные исследования в области искусственного интеллекта и роботизации.

– Этим популярным научным направлением занимаются тысячи, может, десятки тысяч организаций по всему миру. Что является особенностью именно вашего Центра?

– Исторически Балатовский центр уделяет большое значение изучению человеческой психики и специфике социального взаимодействия людей. Мы не можем тягаться с мировыми лидерами количеством и производительностью серверов, вычислительными мощностями и в целом ресурсами, направленными на обучение моделей. Вместо этого мы сконцентрировались именно на качественном, а не количественном улучшении моделей. И надо сказать: достигли впечатляющих успехов! Последние два десятилетия наш центр является крупнейшим в России и Восточной Европе. Мы помогаем медикам, военным, энергетикам. Внедряем наши решения в промышленности и на транспорте.

– Я хотела бы отметить, что центр находится не в столице, а на Урале, в Перми.

– Да. Мы являемся крупным работодателем столицы Западного Урала и всегда привлекали и обучали молодых специалистов из пермских вузов.

– Как вы считаете, могла ли эта самодостаточность и географическая обособленность стать причиной, назовем это так, “травли” со стороны корыстных и амбициозных столичных конкурентов, выбравших путь административного давления?

– Я бы не стал раньше времени говорить о какой-либо “травле” – это все-таки является серьезным обвинением, которое требуется доказать. Но некоторые злоупотребления, безусловно, налицо. Особенно хочется подчеркнуть циничность и двойные стандарты со стороны сотрудников так называемого “отдела этики”.

– Что вы имеете в виду?

– Среди тех, кто проверяет наш Центр, есть люди, которые в своей профессиональной деятельности санкционировали применение запрещенных наркотических препаратов и проводили аморальные и опасные эксперименты.

– Насколько опасные?

– Мы точно знаем, что в ходе экспериментов испытуемые получали серьезные ранения. И вот сейчас эти самые люди называют себя “отделом этики” и просто душат проверками! Заметьте, мы находимся на переднем крае науки. Наши знания, наши компетенции – это основные конкурентные преимущества Центра. Если произойдет утечка, то нас просто сметут! Город, да и страна потеряют высокоэффективную, социально ответственную компанию, которой хочется гордиться, которая несет гордое знамя… точнее – гордо несет знамя… знамя… несет знамя…

Ведущая программы, симпатичная женщина лет двадцати восьми – тридцати, с броским телевизионным макияжем, кивала в такт раздухарившемуся Шувалову. С каждым новым “знаменем” в исполнении гостя она все выше и выше поднимала брови, пытаясь представить то самое гордое знамя. Но Арсений Максимович безнадежно потерял мысль.

– Знамя российской науки? – подсказала ведущая.

– Да, науки, науки… – словно очнувшись ото сна, повторил Шувалов. –  Знамя отечественной науки.

Дальше интервью продолжилось более гладко. Оно превратилось в смесь приторной рекламы с причитаниями на Министерство.

Когда съемка закончилась, к Шувалову подошла редактор программы.

– Арсений Максимович, спасибо за содержательную беседу. Скажите, когда вы сможете предоставить документы, о которых упоминали во время интервью?

– Мы их распространим через другие каналы, – решительно заявил Шувалов.

Редактор смутилась, но постаралась не подать виду.

– Мне кажется, они бы удачно дополнили…

– Нет! – прервал Шувалов. – В этом случае легко отследить первоисточник. Вы, наверное, не хотите отбиваться от обвинений со стороны Министерства о недопустимости подобных публикаций?

Он не стал говорить, что отдельные кадры из записи с Игорем уже начали просачиваться в сеть через подконтрольных Балатовскому центру авторов. Тем более не стал упоминать, что все эти авторы являются ботами. Они активно цитировали каналы друг друга, раздувая тему аморальности и административного давления до размеров дирижабля.

– Если вы уверены в документах… – начала было редактор, но Шувалов опять грубо прервал ее:

– Послушайте. Мы и так дали вам эксклюзивное интервью. Если хотите фото и видео, то подождите день-другой – скоро их будет легко найти на просторах сети. В этом случае, однако, сегодняшнее интервью может потерять остроту и новизну. Впрочем, вам решать.

Давая понять, что разговор окончен, Шувалов направился к выходу.

***

Интервью вышло на следующий день. Оно стремительно разлеталось на цитаты и компилировалось с найденными у ботов кадрами “первоисточников”. Имена, даты, подписи и лица были тщательно размыты. Волны цитирования накатывали одна за другой. Каждая новая публикация, словно костяшка домино, порождала следующую волну репостов. Постепенно факты стали перевираться. “Крупнейшее предприятие Восточной Европы” сначала превратилось в “крупнейшее предприятие Европы”, затем в “одного из мировых лидеров”, “мирового флагмана”, а после и вовсе в “мирового лидера в разработке систем на базе ИИ”. Фамилия Шувалова начала пропадать, ее заменили обезличенные словосочетания, такие как “один из руководителей Балатовского”, “представитель Центра”, “анонимный источник в Балатовском” и почему-то “глава краевой администрации”. Из нетронутого остались лишь отсылки к отделу этики.

Сначала Евгений Николаевич просил Полину проверять новые материалы, где упоминался отдел. Но уже через неделю он осознал, что ничего принципиально нового не публикуется. Полина же от прочитанного была угнетена настолько, что Евгений Николаевич дал ей два дня отгула, в течение которых строго запретил выходить в сеть.

После выходных Полина и Евгений Николаевич снова созвонились.

– У вас получилось отдохнуть?

– Отвлечься – да, прибраться в квартире – частично, отдохнуть – скорее нет. Что-то произошло в мое отсутствие?

– К сожалению, нет. Подкрался конец месяца, и я не сильно следил за новыми публикациями. Чего нельзя сказать о нашем PR-отделе. Он в очередной раз посчитал свой основной KPI – “частоту упоминания в СМИ”. Оказалось, мы выросли аж на 15% процентов. Всех похвалили.

– Значит, будет премия?

– Будет, определенно будет! PR-отделу. Они же KPI посчитали!

– Мы продолжим поддерживать рост чужого KPI?

– Как раз об этом я и хотел поговорить. Балатовский пока нас переигрывает – центр мастерски организовал мизерный вброс информации, после чего разогнал лавину негатива в нашу сторону.

– Вы предлагаете эскалировать дальше? Что изменится?

Евгений Николаевич боялся этого вопроса. Начальник чувствовал себя неловко, ведь то немногое, что он мог сейчас делать – это мотивировать и ждать:

– Есть замечательная книга “Как побеждали Бобби Фишера”. Автор проанализировал множество партий одиннадцатого чемпиона мира по шахматам и пришел к двум выводам: в сумасшедших позициях ошибаются все и не стоит делать несколько ходов подряд одной фигурой.

– И какие же фигуры у нас остались?

– Те фигуры, что и у соперника, только другого цвета: СМИ, публичность, провокации, обвинения. Я хочу, чтобы вы тоже дали пресс-конференцию. Вы же проводите семинары для IT-компаний, где разъясняете тонкости нового закона? Сделайте один из семинаров открытым, пригласите туда репортеров, проиллюстрируйте свой доклад примерами выявленных нарушений в Балатовском и не стесняйтесь обвинять их во лжи и подлогах. Пусть публикуют опровержения, пусть достанут все карты – одна из них точно окажется крапленой!

Евгений Николаевич подождал реакции Полины, но ее не последовало. Он бросил взгляд на статус собеседника и проверил связь – Полина была в сети и просто молчала.

– Я понимаю, не я, вы берете удар на себя, – продолжил Евгений Николаевич. – Мне бы хотелось помочь, но в данной ситуации именно вы – красная тряпка для быка.

– Я проведу открытый семинар, – неожиданно сказала Полина. – Но сначала раструбите о штрафах, которые мы выписали Балатовскому за отказ от сотрудничества – это привлечет внимание к мероприятию.

– Сделаю. А говорили, что злости не хватит, – усмехнулся на прощание Евгений Николаевич.

***

Семинар прошел через три недели. Полина выступала бойко и красноречиво. Яркий макияж подчеркивал дерзкий настрой. В заголовке доклада плечом к плечу, а точнее, буква к букве стояли словосочетания “Балатовский Центр” и “примеры нарушений”.

Формат встречи предполагал блок вопросов “из зала”. Правила приличия перестали соблюдаться сразу. Пришедшие на мероприятие корреспонденты с журналистской напористостью оттеснили IT’шников и наперебой стали расспрашивать о травле, дипфейках, штрафах и административном давлении на Балатовский. Прямолинейные вопросы рождали эмоциональные ответы, а эмоциональные ответы – новые и еще более прямолинейные вопросы.

– Новостной канал “Business.Go.Pro”. Скажите, попадают ли компании, выполняющие гособоронзаказ, под новые требования закона о регулировании исследований в области ИИ?

– Почти все крупные отечественные разработчики ИИ сотрудничают с министерством обороны. Это потребность времени. Но разве при испытании новых видов вооружения стоит пренебрегать мерами безопасности, прикрываясь перспективностью? Разве полигон Манхэттенского проекта располагался вблизи университетского городка? Нет! Подобно тому как в середине прошлого века ученые долго не могли предсказать поведение цепных ядерных реакций, так и сейчас мы не в состоянии предвидеть, к чему приведет использование самообучаемых моделей ИИ.

– Здравствуйте. Газета “Вечерняя Кама”. Недавно один из руководителей Балатовского заявил (цитирую): “наш центр душат проверками”. Как вы прокомментируете это высказывание?

– Если вы не оплатите капремонт за месяц, то вам начислят пени. Если за два месяца, то пени будут больше. Но если вы полгода не платите ни за отопление, ни за воду, ни за вывоз мусора, ни за текущее содержание жилья, то ваш почтовый ящик будет ломиться от квитанций со штрафами и письмами с пометкой “Судебное”. Но стоит ли в таком случае говорить, что вас “душат”? Нет! Вас просят оплачивать счета и соблюдать законы.

– Интернет-портал “Код 418”. Арсений Шувалов упоминал, что специалисты отдела этики санкционируют применение запрещенных наркотических препаратов. Так ли это?

– Сказать можно все что угодно. С нетерпением жду доказательств!

– “Рубин на колесах”, Москва. А вы принимаете наркотики?

– Вы ошиблись, ночной клуб на другой стороне улицы.

Сразу после семинара Полина с испуганным видом спросила Ксению:

– Нас засудят?

Помощница пожала плечами.

Открытый семинар увеличил частоту упоминания министерства в СМИ еще на 11%. PR-отдел был в экстазе, Шувалов в неистовстве, а Полина в панике. Слишком стремительно все развивалось! Буквально на следующий день Балатовский слил в сеть часть стенограммы из интервью Игоря и ходатайство об использовании Досатила. Слил, в чем мать родила: с датами, именами и фамилиями. На отдел этики в целом и на Полину в частности обрушилась новая волна уничижительных “экспертных” комментариев.

Например, известный тревел-блогер написал о том, как ему во время путешествий помогают программы с ИИ: переводчики, распознающие текст на фотографиях, составители маршрутов, поисковики отелей и т. п. “Я могу в любом уголке мира, – писал этот блогер, – навести камеру на вывеску здания или на меню в кафе и понять, куда мне идти или что заказать на обед.” Из этого он сделал глубокомысленный вывод, что притеснения высокотехнологичных компаний недопустимы, напрочь игнорируя тот факт, что Балатовский не разрабатывает приложения для путешественников.

Популярные психологи обсуждали вред от приема Досатила и тщетность изучения подсознания человека в состоянии, близком к наркотическому опьянению. Мнения экспертов предсказуемо оказались полярными. Кто-то считал, что изучение психодинамических переживаний на ЛСД-сеансах – это кладезь ценнейшей информации. Если бы современное оборудование было доступно в первой половине XX века, то мы бы жили в лучшем мире – без войн, насилия и банковских комиссий. Другие считали, что в мутной воде дна не разглядишь, и помехи в сознании, вызванные применением запрещенных препаратов, только запутывают исследователей. Представители обоих лагерей были единодушны лишь в одном: министерство информационных технологий не должно лезть не в свое дело!

В IT’шных кругах к информационным вбросам отнеслись спокойнее. На популярном ресурсе, посвященном искусственному интеллекту, в комментариях быстро скатились к обсуждению технических деталей применения водяных знаков.

Разумеется, никаких водяных знаков в материалах, опубликованных Балатовским, не было. Ярко выраженных следов подделки технические специалисты министерства тоже не обнаружили, равно как и не ярко выраженных. Полина очень вымоталась и в какой-то момент перестала доверять себе: “А может, я и вправду что-то подписывала? Если я не помню, что ела вчера на завтрак, то как я могу быть уверена в том, что мне подсовывали на подпись пятнадцать лет назад? Однако что это меняет?” Последний вопрос она задавала чаще всего. В какой-то момент в воспаленном от усталости мозгу не осталось ничего, кроме пустоты, отчаяния и ощущения несправедливости. Нельзя говорить только часть правды, иначе она становится ложью. Нельзя отождествлять общественное мнение с общественной моралью. Необязательно судить тех, кого осуждаешь, и можно не осуждать тех, кого судят. Что стоит правда, если о ней не знают?

Через неделю после семинара Полина заболела.


Дальше: http://proza.ru/2025/02/06/582
Назад: http://proza.ru/2025/02/04/554
Начало: http://proza.ru/2025/01/10/1233