Я, дядя Жора и Илья
Дядя Жора Кирилов работал тогда водителем контейнеровоза на местной железной станции "Нальчик" и приходился дедом одному из упомянутых моих друзей Олегу Садову, который теперь живёт в городе Курске. Во время войны дядя Жора работал водителем в НКВД Кабардино-Балкарии и являлся ветераном не только Великой отечественной, но и ветераном войск НКВД. Дед он был суровый, но справедливый, а его любимым выражением было: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь». Матом он не ругался, а если ругался, то плохого человека клеймил одним словом - «падла», то есть в его понимании - подлец.
Однажды летним теплым днём, на моем автомобиле ИЖ-2715, который в народе назывался «Пирожок», я и Илья Вайнштейн приехали во двор. По словам Ильи, который очаровательно разбирался в автомобилях, у «Пирожка» загудел задний мост. Илья сделал глубокомысленный вывод, что нужно починить редуктор. Этим словом называлась некая литая прямоугольная часть машины, которую следовало подвергнуть ремонту. Для этих целей решили позвать на помощь дядю Жору, который во время войны под бомбёжкой не раз чинил служебный автомобиль, а с нашим редуктором бы справился в два счёта.
Когда заехали во двор дома № 45, перед нами развернулась интересная картина. Дядя Жора стоял около калитки детского садика «Солнышко» и громко грозил директору дошкольного учреждения, что мол устрою тебе весёлую жизнь, падла. Когда дядя Жора имел повод нервничать, его щёки наливались густым багрянцем, так было и теперь. Илья бодро выскочил из «Пирожка», я за ним и мы подошли к ветерану, которого весьма уважали, и помним всегда.
- Что случилось дядь Жора? - поинтересовался Илья и мотнул своей курчавой шевелюрой медно-рыжих волос.
- Новая директор детсада, падла, начала требовать, чтобы я не ставил машину около их калитки, так как мешаю родителям заводить детей. Я ей пояснил, что центральный вход в детсад находится с улицы Горького, а этот вход со двора запасной, аварийный и должен использоваться в крайних случаях. Она же, сказала, что проколет мне шины. Тогда вот привёз моего товарища Толика и мы нахрен заварили калитку электросваркой. Угрожает написать заявление участковому. Пусть пишет. Ишь ты, порядки она будет устанавливать в моём дворе! – рассказал возмущенный дядя Жора.
Мы посмеялись от души и поддержали ветерана, при этом обернув заведующую детсадом в разные матерные слова, самым добрым из которых было - лярва. Потом поведали ему о своей проблеме и дядя Жора приказал снимать редуктор для осмотра. Илья быстренько вытащил инструментарий, положил подстилку под машину и через минут эдак тридцать извлек из заднего моста редуктор.
Дядя Жора сказал, что будет нас ждать в подвале дома, где приготовит пока нужные инструменты и приспособления. Когда мы по бетонным ступенькам спустились вниз, дядя Жора уже стоял в черном наглаженном халате для работы и таких же черных нарукавниках, коими во времена чернильных ручек пользовались бухгалтера, чтобы не испачкать накрахмаленные манжеты рубашки. Илья отдал ему редуктор. Ветеран покрутил железяку в руках и закрепил в тески. Ремонт шёл полным ходом, когда в подвале появился капитан милиции. Мы втроём вопросительно посмотрели на хранителя правовых основ государства.Озираясь по сторонам, чтобы видимо оценить оперативную обстановку и убедившись, что обстановка вполне нормальная, капитан обратился к нам:
- Добрый день! Мне нужен товарищ Кирилов!
- А что вы хотели? Я Кирилов! – отозвался дядя Жора, тревожно вглядываясь в него, хотя прекрасно понял почему тот пришёл.
- Участковый капитан Шхашимишев. – представился милиционер.
- Как вы сказали – Шашимишев? – уточнил дядя Жора и поправляя очки достал из кармана ручку и потёртый листок тетради в клеточку, чтобы записать.
- Капитан Шхашимишев! – погромче повторил участковый.
- Записываю, Шхабимишив. – пробубнил дядя Жора и стал черкать на листке каракули.
- Неправильно, давайте я вам сам запишу. – раздражённо сказал милиционер.
Дядя Жора протянул ему листок с ручкой и милиционер записал: участковый уполномоченный 2-го отдела МВД города Нальчика капитан милиции Шхашимишев. Нам очевидно было, что ветерану НКВД сто лет ненужна фамилия капитана и он её хорошо расслышал, но решил взять сразу на понт участкового. Не вышло. Протягивая ветерану бумажку Шхашимишев задал вопрос, зачем дядя Жора заварил калитку государственного детского учреждения? При этом пригрозил, что такие действия могут расцениваться, как хулиганство и он вынужден будет составить на дядю Жору протокол.
Разговор стал накаляться. Лицо ветерана краснело. Тогда дядя Жора полез в карман халата и долго копошился. Наконец-то вытащил удостоверение ветерана, НКВД! Несмотря на тусклый свет лампочки с молибденовой нитью накаливания, капитан внимательно прочитал Документ, глаза его сразу наполнились уважением к коллеге. Изменив тон Шхашимишев попросил: «Дядя Жора, очень прошу, не делай больше так пожалуйста».
Ветеран взбодрился, улыбнулся и ответил участковому: «Ох сынок, однажды заключенные особой тюрьмы НКВД взбунтовались и хотели разбежаться. Молодой офицерик растерялся и подбегает ко мне и говорит: Кирилов что же делать? А я ему говорю, замки не помогут, давайте заварим сваркой ворота и калитку. Так и сделали. Зеки не смогли сломать заваренные двери и ворота. Сварку то знаешь кто придумал? Русский инженер Николай Бенардос».
Участковый тихонько сказал ветерану: «Дядя Жора, так детский сад же не тюрьма»…
-Эх сынок, много ты знаешь. Помню, как до войны из церквей делали тюрьмы. Сегодня это детсад, а завтра если партии нужно будет, станет тюрьмой! – сказал с железом в голосе ветеран и поставил смачную точку в этом разговоре.
Свидетельство о публикации №225020400675