Человек на заре

                (Повесть из времён "человека умелого")


                Homo habilis... перешёл Рубикон и стал человеком.
                Ричард Докинз("Рассказ предка")



                Глава первая
                На просторах саванны

    Над саванной вставало солнце.               
  Как и миллионы лет до этого, едва проснувшись, и встав со своей мягкой облачной постели, оно, словно потягиваясь ото сна, лениво и не спеша, вытянуло над линией горизонта свои пальцы-лучи: сначала один, потом второй, третий, четвёртый... А затем, уже пробудившись окончательно, и стряхнув с себя остатки сладких снов, принялось за свою повседневную работу - будить с небес всю земную природу: воду, землю, горы, леса, поля, равнины, - и африканскую саванну в том числе, - а также всех её обитателей, ведущих дневной образ жизни. Те же, кто вёл образ жизни не дневной, а ночной, - то есть охотились ночью, а днём отсыпались где-нибудь в норах, на деревьях, или в густых зарослях, где их никто не мог потревожить, - с рассветом только приступили ко сну, собираясь заниматься этим приятным делом до наступления сумерек, когда можно было снова выбираться из своего логова, и отправляться за поиски очередной жертвы...
  Большой желтоглазый леопард, после удачной ночной охоты,объевшись мясом задушенной им газели, разлёгся в кустах неподалёку от двух высоких деревьев и, закрыв глаза, погрузился в сон. Обычно он и спал, и ел, затащив труп жертвы наверх, на одном из этих двух деревьев, но теперь отсыпался в кустах. Пару дней назад, в схватке за добычу сразу с несколькими гиенами, нагло пытавшимися украсть у него из-под носа честно завоёванную добычу, он сильно повредил правую переднюю лапу. Одна из гиен, которой он когтями разорвал брюхо, противно визжа на всю саванну, успела щёлкнуть пастью, и умудрилась прокусить ему лапу чуть ли не до костей. В итоге в этой схватке он всё же вышел победителем, разогнав гиен далеко по зарослям, но прокушенная лапа давала о себе знать. Шедшую из неё поначалу кровь ему удалось остановить, зализав языком, но наступать на лапу было очень больно, даже вышагивая по траве. О том же, чтобы с разбегу запрыгивать на дерево, цепляясь когтями за его ствол, нельзя было даже и мечтать. По этой причине желтоглазый хищник второй день и отсыпался в кустах, давая время лапе зажить как следует. По этой же причине он и охотился и недалеко, и с большой осторожностью. Этой ночью ему откровенно повезло: стадо глупых газелей улеглось на ночь спать почти рядом с его кустами. И когда он с ужасным рёвом выскочил из своей засады, то ему понадобилось сделать всего два прыжка, чтобы ухватить зубами за шею, а здоровой лапой перебить хребет одной из них. Другие животные тут же в ужасе разбежались кто куда, но уж эту добычу он из своих лап не выпустил, хотя одна из лап и сильно болела! Леопард от природы был умелым и беспощадным охотником, и от его когтей редко кто уходил живым...

                *   *   * 

   Его разбудил какой-то шум, раздавшийся поблизости. Не открывая глаз, леопард слегка приподнял голову и прислушался. Шум разрастался, причём это был шум многих ног, шагающих по траве, и приближающихся к его логову. Под чьей-то ногой треснула сухая ветка, и раздалось какое-то неясное бормотание. Ещё находясь в объятиях полусна, хищник автоматически потянул носом воздух. Нет, это был не противный запах гиен, не запах газели, или запах другого леопарда, - это был запах, от которого шерсть на загривке зверя сразу поднялась дыбом, глаза разом открылись, а на концах лап мгновенно вылезли когти. Запах, который бил ему в нос, являлся самым опасным, и самым ненавистным одновременно, - это был запах двуногих, его смертельных и беспощадных врагов, с которыми он не раз уже сталкивался в своей жизни, и в схватках с которыми ему не часто удавалось выходить победителем, - а в большинстве случаев приходилось спасаться бегством, и запрыгивать на деревья, где его никто уже не мог достать...
  Сон зверя тут же улетучился, - он поднял голову, и его жёлтые прищуренные глаза уставились вперёд, сквозь заросли кустов, в которых он лежал. Несколько двуногих, - невысоких, с темновато-коричневой кожей, на которой почти не было шерсти, но зато с поросшими густым чёрным волосом головами и щеками, с низкими лбами и выдвинутыми вперёд челюстями, негромко переговариваясь между собой, медленно и осторожно подходили к кустам. Броситься тут же на них, и растерзать одного-двух леопарду мешали сразу несколько обстоятельств: во-первых, больная передняя лапа; во-вторых, - то, что их было именно несколько, а не один или двое; а в-третьих, - и это являлось самым главным, - то, что в их верхних конечностях находились длинные заострённые палки. А с подобными палками хищнику, -увы! - приходилось иметь дело уже не один раз, и испытать их удары и уколы на своей шкуре! Удары, наносимые вблизи, он ещё как-то мог парировать, - увернуться, отбить лапами, а затем когтями разорвать живот неосторожно подступившего двуногого, наслаждаясь видом его вывалившихся наружу окровавленных внутренностей. Но удары заострёнными палками, наносимые на расстоянии, да ещё несколькими двуногими одновременно, было очень трудно отбить, - и они были во много раз болезненнее+, поскольку проникали внутрь тела, вызывали обильное кровотечение, и заживали очень долго. Помня всё это, леопард и не спешил обнаруживать пока своё присутствие. Но когда двуногие подошли вплотную к кустам, заметили лежащую в траве полуобглоданную тушу газели, и потянули её к себе, явно намереваясь ею завладеть, нервы зверя не выдержали. Это была его, честно добытая, и в схватке с гиенами отвоёванная добыча, и отдавать её кому-либо за просто так хищник не мог. Вскочив на ноги, он грозно взревел во весь голос, и вылетел из зарослей, навстречу смерти...

                *   *   *

   Тёмно-коричневые двуногие существа отреагировали мгновенно,  тут же ощетинившись остриями своих длинных палок, так что налететь на кого-либо из них, опрокинуть на землю, и одним ударом лапы разорвать тому глотку  пятнистому хищнику сходу не удалось. С размаху наткнувшись оскаленной мордой на выставленное вперёд острие, и сразу же ощутив жгучую боль, леопард присел на задние лапы, и отчаянно закрутил головой в разные стороны, продолжая издавать грозный рык, но совершенно не зная, откуда ждать новых ударов, и куда бросаться в первую очередь. Опасность для него исходила со всех сторон, поскольку двуногие, придя в себя от неожиданности, не кинулись в страхе врассыпную, - а наоборот, тут же, как по команде, раздвинулись в разные стороны, образовав вокруг леопарда живое кольцо. Подбадривая друг друга низкими, гортанными криками: "Ар-ра! Ар-ра! Ар-ра!"" они крадучись приближались к хищнику, тыкали в него своими острыми палками, и тут же отскакивали назад, или в сторону, не давая ни до кого-либо дотянуться когтями. Леопард крутился на месте, пожирая их своими жёлтыми, полными ненависти глазами, и выбирая, на кого бы первого напасть, - но, видно, ему попались опытные противники. Двуногие зорко следили за каждым его движением, и видя нарастающую угрозу для одного из них, тут же предупредительно кричали: "Ах-ха!Ах-ха!", не забывая наносить точные, разящие удары в его пятнистую шкуру. Несколько таких ударов леопард пропустил, поскольку, несмотря на свою ловкость и природный инстинкт, не мог одновременно смотреть во все стороны, и одновременно отбивать все удары, сыпавшиеся на него. Один удар, сделанный самым высоким из нападавших, - хотя никого из них нельзя было назвать ни великаном, ни даже существом среднего роста, - один его ловкий удар оказался решающим. Острие длинной палки, пущенной изо всей силы, вонзилось зверю точно под левую лопатку, опрокинув его на землю. Леопард взвыл от дикой боли, и попытался вскочить, но тут же упал, захлёбываясь собственной кровью, хлынувшей из его горла. Но другие двуногие не теряя ни одного лишнего мгновения, моментально окружили его плотной стеной, и их заострённые палки замелькали вверх и вниз, превращая шкуру и всё тело хищника в большой кусок окровавленного мяса. Последний удар, нанесённый в горло умирающему зверю, он уже не почувствовал. Издав хриплый полустон-полурык, леопард дёрнул лапами, и навеки закрыл свои жёлтые глаза. А тот, кто нанёс ему этот последний удар, выдернул острие палки из горла мёртвого хищника, наступил ногой на его оскаленную морду, поднял окровавленную палку над головой, и завопил на всю саванну: "Ар-ра!Ар-ра!" Его торжествующий вопль подхватили и остальные двуногие, и в небо покатились их хриплые, низкие голоса: "Ах-ха! Ах-ха! Ах-ха!"

                *   *   *

  Накричавшись вдоволь, и намахавшись в воздухе палками, коричневокожие победители, по знаку высокого, - видимо бывшего у них предводителем, - сноровисто принялись за дело. Сломав несколько росших неподалёку тонкоствольных деревьев, они небольшими и острыми каменными орудиями, прикрученными у пояса каждого узкими, вырезанными из высушенных шкур ремешками, быстро и умело затесали одно из деревцев с обеих сторон, нанизав на него полуобглоданную леопардом тушку газели. Затем двое из них, взявшись каждый за свой край, понесли деревце с нанизанной на него тушкой, поочередно меняя то правую, то левую руку. Что же касается остальных, то они тоже не оставались без дела. Сорвав с ближайшей пальмы несколько тонких, но крепких лиан, они связали вместе сначала две передние, а потом две задние лапы мёртвого леопарда, после чего просунули под его брюхом сломанное деревце, бывшее потолще остальных и, взявшись по двое за его концы, рывком подняли ввысь, водрузив на плечи. Тело хищника, со шкуры которого потоками ещё струилась кровь, перевернулось в воздухе, и повисло лапами вверх, а головой вниз. Длинный хвост его волочился по траве, придавая безжизненному телу нелепо-смешной вид, отчего двуногие, глядя на него, не переставали скалить зубы, с самым довольным видом на заросших чёрным волосом физиономиях. Кряхтя под тяжестью ноши, они часто останавливались передохнуть, меняя плечи, а затем продолжали свой путь по саванне, шагая одним им известным путём. Позади всех шёл высокий предводитель, держа в обеих руках по заострённой длинной палке, и зорко глядя по сторонам, - чтобы, в случае опасности, предупредить о ней остальных, и первым ринуться на защиту своих сородичей и захваченной ими добычи. Но, к счастью для двуногих, никто по пути на них не напал, добычи не отнял, и они, благополучно пройдя по саванне, и миновав поросший молодыми пальмами лесок, вышли к пологому спуску, внизу которого под лучами полуденного солнца поблескивала голубая гладь большого,  окружённого густыми, зелёными кустами озера.

                *   *   *