Отражение

;



РАССКАЗ
«Неужели это я?» – пробормотал Елисеев. На него глядел старик с обвисшими морщинистыми щёками.
Даже тонкие губы его были перерезаны морщинами. Но не это поразило его, а та злость, которая сквозила в его взгляде. Так волк смотрит на охотников, которые затравили его и окружили со всех сторон. «Он ненавидит весь мир, он ненавидит всё, вокруг себя: людей, дома, деревья, автомобили, что потоком движутся по дороге. Он – это я, я, которым я стану к старости!» И кажется, зеркало не врало. Всё так и есть. Злость, раздражение, неприязнь – это то, что постоянно жило в нём и что он выплескивал на весь окружающий мир, в котором он не находил ничего отрадного. Утром он подходил к автобусной остановке и уже ненавидел ожидающих там автобус людей, которые скоро, толкаясь, полезут в двери автобуса и плюхнутся на свободные места, радуясь тому, что им не придется стоять в проходе, где тебя зажимают и толкают.
Ему, как обычно, достается место возле водительской кабины, и всю дорогу ему будут передавать деньги на билеты, а он, получив билет и сдачу, громко спрашивать: «Кто передавал? Возьмите!» Автобус будет резко дёргаться и нужно каждый раз успевать ухватиться за поручни.
На работе эти озабоченные скучные лица, все носятся с бумагами, громко разговаривают, хлопают дверями, то и дело идут к директору, чтобы получить очередную нахлобучку. У мужиков в курилке одни и те же разговоры, как они бухали на выходные.
Они уверены, что делают что-то полезное и нужное, занимаясь этой крысиной беготнёй. Бестолковые бессмысленные люди! Но и он занят такой же бессмысленной работой. И понимая это, ещё больше злится на себя и на весь мир, на всё жалкое человечество. Пишет день за днём глупые бумажки, от которых жизнь ни одного человека не стала лучше. Ему за это ещё и деньги платят и раз в год выдают премию.
Он презирал своих коллег, ненавидел своего начальника, ничтожество, которое вообразило себя Наполеоном, вершителем судеб. Напыщенный индюк, питекантроп, с двумя извилинами в голове. Он не говорил, а изрекал, не шёл, а шефствовал. Если он кому-то пожимал руку, то считал, что оказывает величайшую честь. Это был какое-то ничтожество в кубе.
Зачастую на планёрке на директора нападал очередной приступ словоохотливости, и он говорил и говорил. И тогда Елисееву хотелось подняться, подойти к директорскому столу, взять папку с бумагами и трахнуть этот папкой по директорской башке, чтобы он наконец-то заткнулся и не корчил из себя мудреца и философа.
Но кроме директора, который, может быть, заслужил его ненависть, он ненавидел кассиршу, что пробивала ему товары в магазине, ненавидел её пальцы, её фирменную униформу.
Он ненавидел старушек, сидевших  неизменно на лавочке возле подъезда, и когда он проходил мимо них, цедил сквозь зубы «Здрасьте!» На лице его, конечно, была гримаса презрения.
Слышал в след: «Такой бука! Даже не поздоровается по-человечески. И кто же с таким нелюдем будет жить».  Отчего ненавидел старушек еще больше.
Подошёл к остановке. На скамейке сидела бабушка. У её ног большая чёрная сумка. Бока у сумки раздулись. Значит, старушка уже загрузилась в магазинах и возвращалась домой. «Вот, – подумал он. – У неё случилась пенсия, и она отправилась закупать продукты. Покупает она в сетевых магазинах, где бывают разные акции. К ней постоянно приходят внуки, и она их угощает. Поэтому продукты уходят быстро».  По магазинам она ходит одна, потому что её старик умер или болен и с трудом передвигается по двору с костыльком и то и дело останавливается, чтобы переждать одышку и учащенное сердцебиение. Он стоит, опершись обеими руками на костылёк и опустив голову. Он уже не помощник. Вынесет кастрюльку с оставшимся борщом, чтобы накормить собаку, которая, завидев его, садится и возит хвостом по земле из стороны в сторону. Это вся его работа за день. Всё по дому и по хозяйству легло на её плечи, и ей некогда даже присесть. Просыпается она с рассветом и весь день крутится. И всё, что она купила, потратив чуть ли не половину пенсии, кроме лекарств, в основном для внуков, у которых хороший аппетит». Подошла девушка в короткой курточке и короткой юбочке из чёрного кожзаменителя. Обута она в белые кроссовки на толстой подошве. У неё остренький носик, маленькие губки и большие любопытные чёрные глаза. На всех она смотрит с интересом, и на старых, и на молодых, и на поток машин, что катится мимо. В вуз она не смогла поступить и пошла в местный педколледж. Долго не могла выбрать отделение: начальные классы или дошкольное, потому что ни то, ни другое не вызывало у неё особого интереса. А поэтому без разницы, на кого учиться. Она не представляла, как она будет стоять перед двумя десятками шумных, подвижных озорников, требовать от них порядка и учить их писать буквы и слова, читать, складывать и вычитать числа, проводить у них уроки физкультуры и труда. А, может быть, ничего этого не понадобится, потому что её заметит молодой красивый мужчина, влюбится в неё и сделает ей предложение. И примерит на её тонком пальчике обручальное кольцо. Он богат и у него свой бизнес. И конечно, ей не нужно быть учительницей начальных классов. Ей предназначена жизнь в высшем свете. На её плечах будет лежать дом-особняк, воспитание ребёнка и собака. И конечно, приёмы, туры, встреча гостей и любовь к необыкновенному мужчине.
Вот подошли два долговязых тонконогих подростка в одинаковых чёрных джоггерах и кроссовках. Они друзья и учатся в одной группе в политехническом лицее на машиниста локомотива.  Они говорят что-то о своём, непонятное для других, и то и дело смеются. При этом качают головами вверх-вниз и из стороны в сторону. Жизнь им представляется как летний луг, над которым стрекочут кузнечики и над которым вечное безоблачное небо. Они не задумываются над будущим, им хорошо здесь и сейчас.
Подходит автобус. Молодежь лезет в задние двери, он со старушкой в передние.
– Я занесу вашу сумку, – говорит он старушке.
– А ты не убежишь с этой сумкой?
Она заглядывает ему в лицо. Глаза её смеются. И в уголках глаз образуются лучики морщин.
– Вы же догоните и отлупите меня.
Они вдвоём смеются. И чувствуют в этот момент не только доверие друг к другу, но почти родственное.
В салоне автобуса он, как всегда, оказывается возле водительской кабины. Но сейчас это его нисколько не огорчило.
Значит, передаём водителю деньги, а от него билеты и сдачу. Скучать не придется! Это ничуть не огорчает его. Ему приятно вкладывать помятые билеты со сдачей в чью-то ладонь и слышать слова благодарности. Оказывается, помогать людям – это удовольствие.
Его остановка. По пути к дому универсам. Он покупает продукты и берет пакетик с разноцветным зефиром, который он вообще-то не ест. Но Елисеев уже знает, почему он это сделал.
Подходит к доме. У подъезда на скамейке, как обычно, старушки-подружки. Когда он приближается, они замолкают, как по команде, исподлобья смотрят на него. Настроение их привычно портится. Он им неприятен. Он бука и нелюдим. Сейчас буркнет и, задрав голову, зайдет в подъезд.
Елисеев останавливается, произносит громко и внятно:
– Здравствуйте, мои ненаглядные красавицы! Как я рад вас видеть в полном здравии!
Что это с ним? Они замирают.
– Какой сегодня приятный вечер! Как весело шуршит листва! А птицы как заливаются! Позвольте мне сделать этот вечер для вас ещё приятней? Поверьте, от чистого сердца!
Он протягивает им пакет с зефирками.
– Что это?
Старушки переглядываются. Одна из них держит пакет за уголок. Пакетик покачивается у них перед глазами. Они напуганы.
– Это для вас. Мне на сдачу сдали. Ну, то есть не на сдачу. Просто это лежало рядом с кассой. Я решил, почему бы не взять. Я не люблю зефира. Ну, хорошего вам вечера и приятных снов. Да, вы распечатывайте, пробуйте. \то же очень вкусно. И они мягкие.
Заходит в подъезд. Старушки пожимают плечами. Что это было? Они задумались.
– Напился что ли?
– Да нет! От него совсем не пахло. Я пьяных за версту чую. Мой бывший-то сильно зашибал.
– С женой помирился, – решают они.
Распечатывают пакет. Берут по зефирке, пробуют. Откусывают по чуть-чуть, чтобы продлить удовольствие. Как вкусно! Сами тают во рту.
Жена! Конечно, жена. Он вспомнил, как впервые увидел её. Было это в другой жизни, когда и он был другой.
На следующий день он покупает букет. Ого! Он никогда не покупал цветов и не думал, что они стоят так дорого. Но ему не денег жалко. Просто он сделал для себя очередное открытие.
Звонит. Как она удивилась! С того времени, как они расстались, он ни разу не звонил ей. Она звонила пару раз. Но он буркал что-то злое. И на этом их разговор заканчивался.
Удивительно, что он не удалил её телефона.
Долго шёл вызов. Он боялся, что она занесла его в чёрный список или, увидев, кто это, просто не захочет разговаривать. Она ответила.
– Я не могу без тебя. Я хочу тебя увидеть.
Пауза. «Только не отключайся! Только не отключайся! – молил он. – Я не перенесу этого».
– Ты пьян?
– Да, я пьян только от одной мысли, что увижу тебя, и мы снова будем вместе. Нет! Это не шутка! Вот сейчас мне совершенно не до шуток. Это очень серьёзно. Очень! Так как?
– Никогда!
– Никогда не говори никогда, любимая моя. У тебя же доброе сердце. Ты не можешь мне отказать.
– Знаешь даже такие слова?
– Нет слов, чтобы выразить мою любовь к тебе. И чтобы понять это, надо было пережить разлуку.
– Что-то с тобой случилось?
– Так я еду к тебе? Я уже стою на пороге. Один туфель обул, другой держу в руке.
– Боюсь. Но я согласна.
И в этом вся женщина… И что же он? Он встаёт на колени, обнимает её ноги и просит, вымаливает у неё прощения. Она опустила голову, видит его глаза. Неужели это он? Тот самый, который так буркнет «спасибо», что вместо благодарности у него получается «только отвяжитесь от меня». Этот роскошный букет от него. Он никогда и ничего не дарил ей. Считал подарки к праздникам тупой тратой денег. Если тебе что-то надо, то купи сама. Если он что-то и дарил ей на день рождения или восьмое марта, то только то, что могло пригодиться в хозяйстве. Один раз подарил ей швабру. Торжественно! Произнёс при этом пафосную речь. Разумеется, кривлялся. И очень гордился собой. А что цветы? Зря выброшенные деньги. На следующий день они завянут и их выбросят в помойное ведро. Просто глупо тратить на это деньги.  Швабра же прослужит не один день и с лихвой окупит деньги, потраченные на неё.
Произошло невероятное. Она поверила ему. Было в нем что-то необычное, душевное, вызывающее доверие. Она опустила ладошку на его голову, провела несколько раз. Это был другой человек, внешне так похожий на прежнего, но с другой душой. И даже голос у него был какой-то иной, он обволакивал, затягивал, ей хотелось слушать его.
Он влюбленными глазами глядел на неё, крутился на кухне, когда она была там, мыл посуду и постоянно сыпал комплиментами. Но в его словах не было и тени иронии.
Даже не это главное. Он стал нежен и деликатен. И раз в неделю, а то и чаще, приносил ей букет цветов, которые он до этого иначе как вениками не называл.
С премии, зарплаты и к праздникам обязательно делал подарки. Она даже стала выговаривать, что он на это много тратит денег.
– Что с тобой? – спрашивала она.
– Ничего, – отвечал он, кротко улыбаясь.
Эта улыбка появилась у него после того, как они помирились. До этого он даже не улыбался, а ухмылялся.
– Я люблю тебя. Очень-очень люблю.
Он стал заниматься с сыном. Помогал ему делать уроки. Подолгу беседовал с ним на самые разные темы, отвечал на его вопросы, советовал ему, какие книги прочитать.
Каждый выходной они куда-то отправлялись: в зоопарк, цирк, аквапарк, ходили на выставке, в музеи, театры или просто прогуливались по парку, отправлялись на аттракционы. Следующим летом он обещал махнуть в Аланию в Турцию и стал откладывать на поездку деньги. Там бывали его коллеги и присылали видео на телефон. Скоро они будут посылать видео всем знакомым и родственникам, как прекрасно они умеют отдыхать.
Самое главное он чувствовал себя счастливым и ему хотелось, раскинув руки и задрав голову, заорать, как он любит их, когда он видел их радостные лица, и они благодарили его за очередную радость, что он им подарил.  Теперь он не смотрел на семью как на что-то, что должно приносить ему разные блага и обеспечивать ему покой, регулярное питание, чистоту в квартире, выглаженные брюки и сорочки и что должно беспрекословно подчиняться его приказам. Не семья для него, а все они друг для друга. Гораздо приятнее не получать, а отдавать. И каждый раз, сделав что-то доброе для другого человека, он чувствовал на душе особую теплоту, что определяют словом благость. Он научился улыбаться, когда ему было грустно, и смеяться шуткам других людей, даже несмешным.
Эту коренную перемену заметили и в коллективе. «Что это с ним? – удивлялись сослуживцы. – Он же никогда не был таким. Словно подменили человека. А может быть и в правду подменили? Иначе это не объяснишь». Он улыбался, внимательно выслушивал других, а не поворачивался сразу спиной и не уходил, показывая этим; зачем вы меня грузите всякой ерундой, отстаньте и не лезьте ко мне, вы мне совершенно неинтересны.
Женщинам он делал комплименты, а с мужчинами говорил о рыбалке, футболе и автомобилях и всем своим видом показывал, как ему это интересно и ему просто жизненно необходимо услышать их мнение.  Но он не был ни рыбаком, ни болельщиком. Некоторые строили разные предположения, пытаясь объяснить перемену, произошедшую с ним. И сами начинали верить в свои объяснения. Всякий человек стремится найти разумные причины любому явлению. Тем более, что верующие в чудеса, всё реже встречаются среди нас.
Теперь в его душе царили умиротворение и покой. Каждый добрый поступок приносил ему радость. Он даже специально искал, что бы ему сделать доброго для других. Видеть глаза человека, которому ты сделал добро, это уже счастье. Конечно, добро только тогда добро, когда оно бескорыстное. И он категорически отказывался от любой награды. Каждый день он воспринимал как подарок, а отходя ко сну, благодарил Творца за очередной подаренный ему день и за то, что он смог прожить его достойно.
Добрый человек и других людей делает лучше, и они сдерживают злое слово, которое уже было готово сорваться с их языка и улыбаются человеку, которого ещё минуту назад воспринимали как личного врага.
Он и внешне преобразился. Держал ровно спину, взгляд его стал ярким и лучистым, исчезла морщина, которая пересекала его лоб от переносицы, плотно сжатые губы всё чаще расслаблялись в улыбке. Он улыбался не только другим людям, но и себе, когда смотрел в зеркало.  Походка его стала уверенной, а шаги шире. Он не сутулился, как грабитель, который подбирается к жертве сзади и уверен, что так он меньше заметен.
Он сменил свой гардероб. Выбросил в мусорный бак черные рубашки, водолазки, футболки с изображением монстров. Купил светлые сорочки, вместо черного костюма стал носить светлый. Теперь на нём были сорочки с открытым воротом, лёгкие туфли на тонкой подошве, в которых он мог почувствовать любую неровность.
Как-то, прогуливаясь, он оказался возле того места, где стоял дворец «Зазеркалье». Может быть, он попал туда неслучайно и рок привел его сюда. Он снова захотел увидеть, каким он будет в глубокой старости, ведь теперь это был другой человек, не тот прежний, который всё и всех ненавидел.
Он был уверен, что увидит не того, который напугал его так в прошлый раз, что заставило его стать другим человеком. И он превратился в другого человека. Значит, и старость у него будет иная. Купил билет и пошёл быстро мимо комнат, из которых раздавался смех и где взрослые и дети, женщины и мужчины видели себя в ином облике, то чрезвычайно толстыми, то худыми, как жерди, то с изломанными фигурами и лицами, то лилипутами, то великанами, то похожими на животных, то на сказочных героев. Всё это было ему неинтересно. Ну, разве что привести сына и вместе с ним посмеяться. Но это как-нибудь в следующий раз. Это от него никуда не денется. Сейчас ему нужна только одна комната с зеркалом, которое показывает, каким ты будешь в глубокой старости. Мимо него проходили смеющиеся посетители. Вошел и обомлел. На том месте, где стояло зеркало, лишь багет для зеркала, самого же зеркала не было. Он оглядел комнату. Может, переставили в другое место? Нет, ничего. А если зеркало перенесли в другую комнату. Да-да! Именно так! Оно, это зеркало в каком-то другом месте. Надо узнать, в каком. Вышел и увидел пожилую женщину. Она стояла у стены со скучным лицом. Понятно, что это была сотрудница этого дворца чудес. Он направился к ней.
– Извините! А где же зеркало из этой комнаты? Его переместили в другую комнату?
Женщина преобразилась, ожила, глаза её заблестели, улыбнулась, как хорошему знакомому.
– Понимаете, с этим зеркалом произошла история. Нехорошая история. Мы потеряли это зеркало. Помните хрестоматийный случай, когда мужчина с неуравновешенной психикой порезал полотно Репина «Иван Грозный убивает своего сына»?
– Конечно, – кивнул он.
– А здесь какой-то сумасшедший набросился на зеркало. Мы же не можем в каждой комнате выставить охранника. В руках у него была тросточка, и он ею разнёс зеркало вдребезги. Мы прибежали, но было уже поздно. Зеркало было уничтожено. Видно, ему не понравился его портрет в глубокой старости.
– Но разве у вас единственное подобное зеркало?
– Именно так. А создатель его скончался несколько лет назад. Не оставил секрета своего зеркала. Так что обходимся без него. А знаете, скажу по правде, оно мне не нравилось.
Он вышел. Был тёплый благостный вечер. Лёгкий ветерок как бы нехотя еле-еле шевелил темно-зелёные листья тополей. О чём они шептались, должны были знать только деревья и газонная трава.  Навстречу ему шла девушка в соблазнительных мини-шортиках. И он невольно загляделся на неё, не чувствуя в этом ничего нескромного. Она знала, что представители мужского пола, от подростков и до седовласых пенсионеров, заглядываются на неё и радуются тому, что им подарен этот чудесный вечер, эта прохлада, деревья и такие девушки, как она, от которых невозможно оторвать взгляда.
Мамочки катили коляски со спящими или тянущими ручки к погремушкам малышами. Поравнявшись друг с другом, они останавливались и оживлённо начинали обсуждать что-то своё.
Детвора, девчонки и мальчишки, катались на самокатах, отчаянно визжали и увёртывались. Совсем мелкие передвигались на трехколёсных велосипедах. Нужно быть осторожным, потому что ребятня вела себя так, как будто вокруг них нет никого. Они сшибались, падали, кричали, доказывая вину другого. Могли налететь и на взрослого, если он терял бдительность, быстро подскакивали, осёдлывали самокат и мчались дальше, крича другим ребятишкам:
– Пацаны! Меня подождите!
«Интересно, а тот, кто изобрёл это зеркало, о чём он думал? Думал ли он о том, что это зеркало может исправить дурных людей, сделать мир несколько лучше? Да какая разница! Всё равно он был гением. Но если он размышлял об этом и знал, что так произойдёт, почему он сделал зеркало в единственном экземпляре и к тому же тайну его изготовления унёс с собою в могилу? Больше ему жизнь не отпустила времени? Или это получилось независимо от его воли и сознания? А может быть, у него была веская причина не делиться своим секретом? Или это зеркало было создано им совершенно случайно и он не смог повторить этого изобретения?»
Он не знал ответа на эти вопросы. И наверно, никто не знал на белом свете. И секрет ушел вместе с его создателем. А, может, всё-таки мастер создал несколько зеркал и другие зеркала есть в других «Зазеркальях» и люди могут всё-таки увидеть своё будущее? Но ему это уже было безразлично, потому что он узнал себя и стал другим.

15 – 24 августа 2024