Брежневская эпоха

Сейчас в постсоветской историографии эпоху правления Леонида Ильича Брежнева принято воспринимать как некий «застой» и кризис в Советском союзе. Основаниями для такой точки зрения является те данные, из-за которых считается, что в эти годы замедлялось развитие экономики и социальной сферы СССР, прекратилось омоложение партийных кадров КПСС, и прекратилась хрущевская оттепель. Некоторые историки доходят в своих рассуждениях до того, что вообще характеризуют брежневский период как «неосталинизм».
Однако соответствуют ли приведенные выше характеристики реальному положению вещей в этой очень своеобразной истории? С точки зрения доктора философских наук А. А. Зиновьева: «В послевоенные, в хрущевские и в еще большей мере в брежневские годы в стране произошел колоссальный прогресс сравнительно со сталинскими годами. Было построено огромное число новь предприятий. Необычайно усложнилось хозяйство, культура и быт населения. Вырос его образовательный уровень. Улучшились бытовые условия. Были достигнуты успехи науке и технике. Достаточно здесь назвать успехи в космосе и в военной промышленности. Возросло число ученьи и деятелей культуры вообще. Был ликвидирован «железный занавес», необычайно расширились контакты с Западом.» То же самое по смыслу говорят и данные об экономике, которые приводятся в стенографических отчетах съездов КПСС. Википедия утверждает, что за приведенный период уменьшилось количество осужденных по статье «Антисоветская агитация и пропаганда» и проч.
Но откуда же взялись опровергаемые утверждения? Их основой послужило то, что во второй половине 70-х годов здоровье Брежнева стало ухудшаться, чем и воспользовалось его ближайшее окружение: начали расти семейственность, кумовство, коррупция вообще, постепенно стало нарушаться управление государством. Также в этот период особенно активно стала формироваться «параллельная экономика», что внесло свою долю в дезорганизацию хозяйственного механизма. Словом, «дела шли очень хорошо, но с каждым годом все хуже и хуже».
Но повод ли все вышепреведенное для очернения брежневской эпохи? Нет, и вот почему. Спустя многих тяжелых лет у обычного человека впервые появилось своего рода спокойствие и твердая неколебимая уверенность в завтрашнем дне, так как он получил более-менее приличное жилье, твердые цены на продукты питания, а также зарплату, которая позволяла надежно покрыть все самые необходимые расходы. По словам того же Зиновьева «многие семьи обзавелись тогда мотоциклами, автомашинами» и прочими предметами, указывающими на статус обладателя. Постепенно стал обычным явлением холодильник в каждой семье. В корне изменилась политика руководства по сравнению со сталинскими и хрущевскими авантюрами: на смену им пришло постепенное сбалансированное развитие, и больше не надо было «в голой степи без ничего» строить какой-то важный объект. Появился более рациональный и размеренный подход в стиле работы. И что самое главное, все это происходило на фоне народа, память которого еще хранила воспоминания о событиях войны, коллективизации и индустриализации. Неудивительно, что народ очень cильно полюбил Брежнева, чья огромная популярность вылилась в сочинение многочисленных анекдотов. При оценке этой эпохи приведенную характеристику тоже следует учесть.

Закончив с общей характеристикой можно перейти к более конкретным действиям, которое предпринимало брежневское руководство. Первым делом оно ликвидировало советы народного хозяйства экономических районов, учредив которые, Хрущев пытался перенести ответственность за управленческие решения на места. Тогда эта практика привела к дезорганизации управления, нарушению хозяйственных связей и усилению неразберихи. Кабинет т. Косыгина восстановил управление экономикой через отраслевые министерства, и поскольку тогда еще не выросло количество промышленных предприятий, то эта практика себя оправдала: восстановились нормальные экономические связи, и улучшилась управляемость народным хозяйством в целом. Тем не менее, некоторые предприятия не очень хорошо выполняли план, поэтому система управления нуждалась в новшествах, которые помогли бы улучшить их плановые показатели.
С этой целью началась активная экономическая дискуссия, в которой принял участие и академик Е. Либерман. В своей статье для газеты «Правда» под названием «План, прибыль, премия» он выдвинул следующие тезисы:
- необходимо так построить систему планирования и оценки работы предприятий, чтобы они были жизненно заинтересованы в наиболее высоких плановых заданиях, во внедрении новой техники и кардинальном улучшении качества продукции;
- для этого нужно доводить до предприятий лишь планы по объему продукции в номенклатуре и срокам поставок. Притом это надо делать с максимальным учетом прямых связей между поставщиками и потребителями;
- предприятия на основе полученного объемно-номенклатурного задания сами составлять полностью законченный план, в том числе по производительности труда и численности работающих, заработной плате, себестоимости продукции, накоплениям, капиталовложениям и новой технике;
- им можно это доверить благодаря разработанным и утвержденным на длительный период нормам рентабельности. Целесообразнее всего эти нормативы утверждать в централизованном порядке в виде шкал, определяющих размеры поощрения трудовых коллективов в зависимости от достигнутого ими уровня этого показателя( в форме прибыли в процентах к производственным фондам );
- принцип состоит в том, что чем выше рентабельность, тем больше поощрение. Например, при возрастании этого показателя с 5.1 проц.до 61 проц., то есть в 12 раз, поощрение предприятия увеличивается с 2,1 коп. на 1 рубль производственных фондов до 5,3 копейки т.е. в 2,5 раза. Это гарантирует для предприятий сильный материальный побудитель к росту рентабельности. Но вместе с тем сумма дохода, поступающего в бюджет государства, растет гораздо быстрее: соответственно с 3 копеек и до 54,7 копейки на каждый рубль фондов, т.е. в 18 раз. Это гарантирует более быстрый рост общественного богатства и вместе с тем страхует от более высоких отчислений в пользу предприятия;
- если план рентабельности не будет выполнен, то предприятие получит поощрение исходя из фактического числа этого показателя. Если же перевыполнен, то оно его получит по той же шкале, но из расчета средней ставки между плановой и фактической рентабельностью. Значит, составлять заниженные планы станет для предприятия крайне невыгодным делом;
- предприятие в наших условиях и при плановых ценах должно будет стремиться к наиболее полной загрузке своих производственных мощностей и оборудования( ведь прибыль будет отнесена в процентах к фондам!). Значит, предприятие в силу собственных интересов будет повышать сменность и загрузку личного оборудования, перестанет требовать излишние капиталовложения и станки, создавать ненужные запасы. Если сейчас все эти излишества служат для предприятия почти бесплатным резервом, то при новом порядке они будут больше «бить по карману», сокращая размеры поощрения;
- в результате предприятие также будет стремиться к тому, чтобы максимально снижать себестоимость продукции, проявлять бережливость, не допускать искуственного завышения нормы расхода материалов, топлива, энергии, инструмента. Ведь снижение затрат напрямую ведет к повышению рентабельности независимо от того, какие нормы удалось «протащить» в план или заявки;
- наконец, предприятия будут стремиться повысить производительность труда. Они перестанут требовать или принимать излишнюю рабочую силу;
- фонд поощрения, создаваемый в зависимости от достигнутого уровня рентабельности, должен быть единым и единственным источником всех видов премий;
- только предприятие лучшего всего знает, какие у него резервы. Но для этого оно не должно опасаться того, что своей хорошей работой предприятие поставит себя в тяжелое положение в следующем году. Следовательно, все основные рычаги централизованного управления: цены, бюджет, финансы, учет, крупные капиталовложения, наконец, все стоимостные, трудовые, и важнейшие натуральные показатели темпов, пропорций в сфере производства, распределения и потребления будут полностью определяться из центра.
Все вышеуказанное т. Либерман еще раз повторил в конце своей статьи в качестве кратких выводов, и государство взяло их за основу в своих дальнейших действиях.

Благодаря вышеуказанным предложениям советская страна добилась впечатляющих успехов в экономическом развитии в ходе восьмой пятилетки. Так, т. Брежнев в своем докладе сказал об этом следующее: «Национальный доход страны, использованный на потребление и накопление, увеличился в среднем за год на 7,1 процента по сравнению с 5,7 в предыдущей пятилетке. Производительность общественного труда — важный показатель эффективности производства — выросла на 37 процентов по сравнению с 29 в седьмой пятилетке.
Дальнейшее развитие получила основа экономики — тяжелая промышленность. Опережающими темпами развивались отрасли, определяющие технический прогресс — электроэнергетика, химическая и нефтехимическая промышленность, машиностроение и особенно радиоэлектроника и приборостроение. Удельный вес продукции этих отраслей в общем объеме промышленного производства увеличился с 28 до 33 процентов. Быстро развивалась легкая и пищевая промышленность. Выпуск товаров народного потребления за пять лет увеличился на 49 процентов. Чтобы нагляднее представить современные масштабы производства, достаточно сказать, что за один 1970 год промышленной продукции было произведено примерно в 2 раза больше, чем за все довоенные пятилетки вместе взятые.»
В прошлом пятилетии были также достигнуты значительные успехи в сельском хозяйстве. Поскольку эта отрасль общественного производства оставалась довольно сложной областью работы, эти достижения очень удовлетворяли высшее советское руководство. Так, среднегодовой объем продукции этой отрасли увеличился на 21 процент по сравнению с 12 процентами за прошлый отчетный период. Наиболее существенные результаты были продемонстрированы в валовом производстве зерна, которое выросло на 37 миллионов тонн, или в 1,3 раза. Значительно возросло производство мяса, молока, яиц и других субпродуктов. Что касается других культур, их продукция выросла следующим образом: сбор сахарной свеклы – на 37 процентов, подсолнечника – на 26 процентов, картофеля – на 16 процентов, шерсти – на 10 процентов по сравнению с прошлым периодом.
Особое внимание Леонид Ильич акцентировал на следующем: «Получено более 186 миллионов тонн зерна, 6,9 миллиона тонн хлопка-сырца. Таких высоких валовых сборов у нас еще никогда не было. (Аплодисменты.) Зерновых получено в среднем по 15,6 центнера, хлопка — по 25 центнеров с гектара. (Аплодисменты.)
Выполнено задание пятилетки по росту грузооборота транспорта. В крупных масштабах велось капитальное строительство. В строй вступило около 1900 крупных промышленных предприятий и объектов. Создан хороший задел для дальнейшего наращивания производственных мощностей уже в первые годы начатой пятилетки.
Улучшено размещение производительных сил страны. Серьезно возрос экономический потенциал Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии и Казахстана. Народное хозяйство всех республик сделало шаг вперед, увеличился вклад каждой из них в решение общегосударственных задач. Это означает, что расширилась экономическая основа союза и братства всех наших народов.»
Также, сказал Леонид Ильич, прошедшая пятилетка показала себя как период решения важных социальных задач. В частности, реальные доходы населения выросли на 33 процента вместо запланированных 30, предусмотренных директивами, и 19 в предыдущей пятилетке. Средняя зарплата рабочих и служащих по стране выросла на 26 процентов. Минимальная заработная плата была увеличена до 60 рублей в месяц. Доходы колхозников от общественного хозяйства увеличились на 42 процента. Введена гарантированная оплата труда, снижен пенсионный возраст и установлены выплаты по нетрудоспособности и болезни членам колхозов.
Девятая пятилетка показала не меньшие успехи, а вот в десятой начали давать о себе знать отрицательные явления, о которых Леонид Ильич сказал, что их причины кроются в недоработках планирования и управления, недостаточная требовательность ряда хозяйственных руководителей и партийных органов, проявления бесхозяйственности и нарушения дисциплины. Но самая главная причина заключалась в том, что еще не полностью были преодолены сила инерции, традиции и привычки, которые сложились в тот период, когда на первый план выходила не столько качественная, сколько количественная сторона дела.
Вообще, прочитав книгу Брежнева «Как управлять сверхдержавой» я пришел к выводу, что ему было довольно тяжело охватить все сферы государственного управления: так, в своих речей он говорил обо всем и ни о чём, и лишь в последней главе сделал акцент на том, что надо улучшать деятельность торговых организаций.