Чужак, часть IV

Часть IV

Завернул к заправке. Остановился. Собрался с мыслями. С удовольствием скушал один пирожок с мясом, один с капустой. Запил из термоса кофе. Отбросил спинку сиденья и, наверное, полчаса лежал с закрытыми глазами. Показалось, пришел в себя. Завел и решил без остановки ехать до самого Питера.
Соблюдая предписания дорожных знаков, двинулся по трассе. Когда бензина стало меньше четверти бака, а на заправках бензина не было, я как и тогда, пять лет назад, с наглой, как говорится, мордой подъехал к колонке для участников ВОВ и оперативников. Вставил пистолет. Подал удостоверение в окошко. Женщина взяла документ, записала в журнал фамилию, имя, отчество, номер удостоверения и отпустила мне 20 литров, я заплатил. Так я еще неоднократно заправлялся до самого Питера. И сейчас меня совесть не мучила, что я пользуюсь служебным положением в личных целях. Это удостоверение – из прошлого. Я теперь просто безработный, которого выгнали с работы и даже из города. Хорошо, что есть куда вернуться. В Ленинграде была квартира и гараж. И есть еще деньги.
Я проскочил в Москву. До Ленинграда еще далеко. Приеду только ночью. Проехал Бологое. Завидев «едальню и спальню», остановился. Время ужинать. Плотно поужинал, зная, что в ленинградской квартире ничего нет, кроме запаса круп, макарон, сахара и соли. Решил нормально поужинать. Поужинал и решил и переночевать. Оказалось, место в гостинице есть. Поставил машину на стоянку. Зашел в номер, принял душ, завалился спать.
Проснулся, как всегда просыпался по зареченскому времени, раньше, чем в Ленинграде. По-быстрому выпил кофе, заправил термос и двинул в Питер. Трасса была свободна, и еще 8-ми часов не было, когда я уже летел по Московскому проспекту. Подъехал к своему дому. Вот он, мой дом. Никуда больше не поеду. Буду здесь, в своей квартире, в своем доме. Где буду работать, чем заниматься, это не спеша обдумаю. У меня есть время, я свободный.
Припарковался, занес вещи в квартиру. Люди шли на работу, здоровались со мной. Кто-то узнавал меня, спрашивал, насовсем ли я вернулся. Я отвечал, что да.
Рыбацкие вещи я оставил в машине, машину поставил в гараж, поднялся в квартиру. Еще девяти нет. Решил разбирать вещи. Цивильные повесил в шкаф. Разложил белье. Все деньги, которые привез с собой, я положил в сейф. И вдруг опять у меня в мозгу куплет из песни про батальонного разведчика всплыл.
Переодеваться не стал, решив позавтракать в кафе, а потом закупиться продуктами на рынке. Дефицита здесь нет. В Зареченске был очень большой дефицит. Я практически из командировок все привозил. А здесь, когда ехал, видел кругом по городу ларьки, некоторые даже были открыты, торговали. Дефицит снижается за счет импорта.
Я зашел в кафе. Никого еще не было. Я один. Подошла официантка. Спрашиваю:
 – Что у вас есть?
Она ответила:
– У меня есть кафе. Могу сделать яичницу и сосиски с гарниром.
– Хорошо, сделайте мне яичницу и сосиски с гарниром.
Она улыбнулась и пошла. Вскоре приносит в большой тарелке обжаренные сосиски, сверху на них яичница-глазунья.
– Вы так просили?
– Пусть будет так. Еще черный хлеб, горчица и кофе.
Я позавтракал и пошел в магазин. По сравнению с Зареченском в Питере было если не изобилие, но все достаточном количестве. Я набрал много всего, чтобы потом не бегать никуда и быть долго дома. В сумка, которую я взял с собой, все не поместилось, пришлось еще большой пакет прикупить. Кассирша спросила:
– На дачу?
Я не понял вопроса, но машинально ответил:
– Да.
Потом сообразил, что, очевидно, она подумала, что я в отпуск собираюсь на дачу.
Дома разложил продукты по местам. В холодильник – молоко, колбасу, сыр, картошку, овощи. Остальное – по шкафчикам.
Теперь надо заняться мыслями. Чем заняться, что делать?
Я пошел в кабинет. Открыл сейф. Достал оттуда все документы. И из карманов достал документы. Стал просматривать документы на собственность, платежные квитанции. За квартиру, за гараж, за телефон все оплачено до конца года. Квитанции решил где-нибудь на кухне положить на видном месте перед глазами.
Выложил все деньги перед собой. Вспомнил, как я ограбил свою жену, присвоил себе все деньги, которые за 6 лет заработали вместе. А здесь за 5 лет заработанное. Да, денег прилично. Ведь все-таки, особенно первые 3 года, оклад главного инженера приличный был. Плюс премии. А я довольно скромно жил, больших трат не делал, обедал на заводе, завтрак и ужин готовил сам. Два раза всего был в санатории. И то по заводской путевке. Хотя от четвертого секретного управления. На курортные романы денег не тратил, поскольку не заводил. Выходные проводил на турбазе, куда тоже покупал путевку, а путевка опять-таки профсоюзная, 30-процентная. На одежду тоже очень мало у меня уходило. В основном на рубашки. Поэтому за пять лет довольно много накопилось денег.
Я, как еще тогда, по рекомендации Анатолия Николаевича, все переводил в СКВ, в доллары. И вот теперь передо мной лежит гора денег. Что с ними делать? На что потратить? Может, купить новую машину? Иномарку. Вон сколько сейчас иномарок на улицах, а в них малиновые пиджаки ездят. Почему бы и мне такую не взять? Хотя меня вполне устраивает моя девятка. Ни разу не подвела.
А может, мне дачу купить? Почему бы не купить дачу? Хорошую дачу. Чтобы банька была. Теплица. И буду заниматься садом, огородом. Правда, мне еще до пенсии далековато.
Или почему бы мне не купить дом или квартиру на юге? В том же Сочи. И проводить там время, как некоторые в Зареченске, когда они весной увольнялись и работали на своих участках, а зимой опять на работу устраивались. Я найду себе такую работу, чтоб весной уволиться и поехать туда, где тепло, где рыбалка хорошая. Буду рыбачить, отдыхать, а осенью вернусь. Почему бы такую себе жизнь не устроить?
Эти пять лет, сейчас сижу, вспоминаю, это же какой-то кошмар был. Ведь мне практически не было свободного времени у меня. Одна отдушина – рыбалка на турбазе. А так все время дела. Я не справлял никаких банкетов, даже в день рождения. Вел довольно скромную жизнь без романтических приключений. Хотя были возможности. Но я не заводил подружку, потому что я любил ту, которая меня предала. Она была единственная, неповторимая. Если бы не та картина, которую я застал тогда, я бы ее простил.
Опять вспомнился куплет из песни про батальонного разведчика:
Неужто судьбой суждено,
Чтоб ты променяла, мерзавка,
Меня на такое дерьмо?
Ну что ж, такова жизнь. Там меня променяли. Здесь меня выгнали с завода, выгнали из города. Надо теперь жить так, чтобы не выгоняли.
Я разложил все деньги по номиналу. Нашел коробку, сложил их в нее. Денег оказалось много. То, что я украл у жены бывшей да плюс то, что за пять лет заработал. Все-таки оклад главного инженера был приличный, плюс премии. А я никуда не тратил заработок. Теперь надо решить, как распорядиться деньгами и чем дальше заниматься.
Я посмотрел на свой обшарпанный кабинет. Зашел в спальню, осмотрел. А почему бы мне не сделать тут ремонт? Как на кухне. Пять лет она как новенькая. Все блестит, сверкает. У меня должен был сохранится телефон Евгения Петровича. Я взял телефонный справочник, и там, в самом деле, листик лежал, на котором был записан телефон Евгения Петровича. Я набрал и слышу ответ:
– Слушаю вас внимательно.
– Евгений Петрович, это вы?
– Да-да, слушаю вас.
– Это Костя. Примерно пять лет назад вы мне ремонтировали кухню.
– Да-да, отлично помню. Я же тебе как-то даже звонил. А однажды проезжал по Охте и решил заехать. Это же на Синяви на на улице. Но там что-то мне никто не ответил. Ты где?
– Да я вот только что вернулся в Ленинград. И хотел бы поговорить с вами.
– Отлично. Ты знаешь, я должен был через пять минут выйти, когда ты позвонил. Я еду в сторону Большой Охты и могу к тебе заскочить ненадолго, минуток на пять, на семь, поболтать. Минут через двадцать буду у тебя.
– Хорошо, заезжайте.
Я поставил чайник, достал тарелку, нарезал колбасы, сыра, лимончик. Посуды у меня хватало всякой после новоселья. И заварные чайнички, и чашки чайные, и кофейные. Полностью укомплектованная кухня. А вот спальня и кабинет не укомплектованы.
Раздался дверной звонок. Я пошел открывать, думая, что сейчас увижу на пороге Евгения Петровича в таком же заношенном костюме, как тогда, с орденской планкой на груди, в рубашке клетчатой. Открываю дверь, а передо мной стоит мужчина в элегантном костюме, в ослепительной белизны рубашке, но не синтетика, явно хлопок. Модный галстук. Орденские планки на груди горят. Отличная причёска с укладкой, гладко выбрит. Улыбается, видя мою растерянную физиономию. Говорит:
– Ну так или выходи поздороваться, или пропусти меня, через порог не здороваются.
– Да-да-да, – я отошел в сторону.
Он вошел, протянул мне руку. Мы обнялись.
– Что-то не изменился ты, Костя. Каким был, таким и остался молодым. Что, женился?
– Да нет, не женился.
– А что же ты так? Где пропадал?
– В городе Зареченске. Целых пять лет там прожил, теперь вернулся.
– И что ж ты вспомнил меня?
– Я хотел бы спальню и кабинет привести в порядок. А то приехал, на кухне такая красота, а захожу туда – как будто в другой мир попадаю.
– А ну, если возражаешь, давай гляну.
Он осмотрел помещения:
– Да-да-да. Ну что ж, по старой дружбе мы, конечно, тебе все это сделаем. Я тебе хочу сказать, Костя, что ты был у нас последним заказчиком, которого мы делали полулегально. Ты помнишь, как все это было? Как мы тебе кухонный гарнитур перепродали? А сейчас вот визитка, пожалуйста, ООО, официальная фирма. Мы не только можем строить, ремонтировать, но и изготовляем мебель и многое прочее. Так что рад буду помочь по старой дружбе. Так что ты хочешь?
– Хочу, чтобы все в квартире было на уровне кухни, чтобы и спальня была отделана, и кабинет.
– Ну что ж, это мы можем. У нас есть и дизайн-группа, и сметчики. Все теперь по науке делаем, все официально. Работаем, как говорится, по-белому. Когда начинать?
– Да как сможете.
– А мы сейчас узнаем, как сможем, – набирает номер на мобильном телефоне, каких в Зареченске еще не было. – Леночка, есть работа. По старой памяти надо будет две комнаты привести в надлежащий вид. Когда сможете? Хорошо, подъезжайте. Костя, в 17.30 ты будешь здесь?
– Да, буду.
– В 17.30 жди гостей. Четыре человека придут.
– Хорошо. Чем угощать?
– Чай и кофе, – со смехом отвечает. – Слышь, Леночка, чай и кофе будет приготовлен вам. Ну, Костя, извини, у меня встреча назначена. Рад был видеть тебя и буду рад помочь с ремонтом.
Я проводил его до машины. «Мерседес»-красавец. Попрощались.
Я вернулся домой, сел на кухне. Да, все меняется. Вот, пожалуйста, был какой-то подпольный кооператив, боявшийся светить нетрудовые доходы, а теперь – фирма. Что ж, жизнь продолжается. Будем жить.
Решил позвонить Сереге, поинтересоваться, как дела у него. Когда-то в один из приездов я ему позвонил, он мне сказал, что демократы все развалили, говорили, что не нужны ни ученые, ни инженера, мол, незачем изобретать велосипеды, дескать, сидят переполненные институты научно-исследовательские, велосипеды изобретают, когда все это можно за границей купить в готовом виде. А для этого проще всего пробурить дырку, вставить туда трубу, и качай газ, нефть и покупай, чего хочешь. И начали разгонять ученых.
Я набрал номер телефона и попал на Люсю. Она спросила, кто звонит.
– Костя.
– Ой, Костя! Как хорошо, что ты позвонил! А ты мы тебе звонили недавно, и нам сказали, что ты уволен и уехал. Где ты сейчас?
– Я уже дома. Приехал.
– Тогда мы можем к тебе приехать с Сергеем. Нам очень надо с тобой поговорить.
– Приезжайте.
– Когда? Если мы в 13 часов подъедем, ты не возражаешь?
– Не возражаю. Я буду все время дома. Приезжайте.
В 13 часов раздался звонок. Входят Сергей с Люсей, давай расспрашивать меня:
– Как ты? Откуда? Что да как? Вернулся насовсем?
– Да, вернулся насовсем. Меня не только с завода, но из города вытолкнули.
– Ты шутишь, что ли?
– Нет, не шучу. Меня оттуда, как ненужный, чуждый элемент выбросили.
– Расскажи поподробнее.
– Да что рассказывать? Организовали какие-то фальсифицированные выборы нового руководства завода в моё отсутствие. Я приехал и узнал, что почему-то оказался ненужным. Меня уволили. А заодно и из города попросили. Вот так. А как вы тут проживаете? Кстати, кушать не хотите?
– Да перекусили бы что-нибудь.
– Люся, тогда смотри, что тут я сегодня закупил. Надо приготовить.
– Разберусь. А вы идите беседуйте.
Мы пошли ко мне в кабинет. Я спросил Сергей:
– Ну, как тут жизнь в Питере?
Сергей задумался, вдохнул.
– Ну что тебе сказать? Если сказать одним словом, то все плохо. В прошлый раз, когда мы с тобой беседовали, я говорил, что мы не нужны стали ни как инженеры, ни как учёные. Наши работы, диссертации оказались нужны они. И институт тоже, где мы с удовольствием работали. Вдруг стали финансирование урезать, темы закрывать. Первую тему закрыли, когда Людмиле оставалось полгода до защиты. А вышло, что ее диссертация никому не нужна. В стране востребованы стали экономисты, юристы, а учёные не нужны. Она пошла на вечерние курсы бухгалтеров. Немножко позже и мою тему прикрыли. У нас были кое-какие накопления. Мы вначале хотели использовать их на то, чтобы защититься. Но деньги быстро таяли. А родители у нас старенькие. А врачи стали платные, медикаменты дорогие. Быстро ушли все наши накопления. Я стал бомбить.
– Что значит бомбить?
– Ну, зарабатывать частным извозом на своей машине, как на такси. Конечно, рискованно это было, поскольку в стране ещё действовал закон о нетрудовых доходах. Могли просто-напросто реквизировать машину. Я по ночам подрабатывал. Иногда получалось нормально. Появились новые русские в малиновых пиджаках, которые засиживались в ресторанах, в барах, но пьяными за руль не садились и добирались по домам на частниках, таких как я. И иногда я хорошо зарабатывал. Но машина сломалась, заработка не стало. А требовались ещё деньги на починку машины. Людмила после курсов устроилась помощником бухгалтера в райисполком. Там хотя копейки платили, но зато стабильно. Два раза в месяц – аванс и получка. А я пошёл ночным продавцом в ларёк. Понимаешь, я советский инженер, научный сотрудник, без пяти минут, как говорится, учёный, и вот встаю в каком-то ларьке, торгую жвачкой, сникерсами. Знаешь, стыдно сильно было. Но ничего не поделаешь. Как говорят, голод не тётка. Я старался морду как бы прятать, стоя за прилавком, чтобы коллеги и знакомые не застали меня за таким занятием. Первую неделю я находился в большом напряжении. Хозяин ларька, нанявший меня, сказал, что будет платить понедельно от выручки. Я не знал, что такое выручка, и соглашался на всё. И вот прошла неделя, он отчитывает деньги и даёт мне. Я смотрю, вроде бы много денег-то. Я предполагал получить четверть своего оклада институтского, а он мне намного больше дает. У меня вырвалось какое-то слово удивления, а ему, наверное, послышалось недовольство, и он говорит мне: «Серёжа, вот смотри, я все записываю. У нас договор с тобой от выручки. Вот первый день у тебя была выручка такая, второй день – такая, и вот общая сумма за неделю. А вот твой процент по договору». Ты представляешь, этот процент оказался за неделю больше в два раза, чем оклад у меня в институте. И на следующей неделе я уже не прятал морду от покупателей. Наоборот, я улыбался. У меня что-нибудь брали, а я ещё что-то предлагал, понимая, что получу приработок с каждой покупки. И за вторую неделю я, естественно, больше получил. И вскоре мы с женой задумались, а почему бы нам самим дело не организовать. Я стал вникать во все глазами хозяина. Он тоже инженер, заводчанин. Работал, правда, в заводском отделе снабжения. И быстро это дело усёк. Очевидно, были у него какие-то средства на то, чтобы начать бизнес. Завод разваливался, и он открыл ларек, а я потом к нему в ларёк пришел. Кроме того, у него уже был магазин в центре, кроме которого он содержал несколько ларьков. Впоследствии он мне стал доверять и поручал принимать товар и по его указанию делать наценку. Часть товара он сам привозил. Это он где-то за наличку брал. Часть товара приходила по квитанции с условием рассчитываться через три дня, то есть торгуем, а деньги потом, торговая наценка идёт хозяину в карман. Также поступал товар полностью на реализацию: рассчитываемся, когда продадим. Я стал во всё это дело вникать. Какой товар как быстро уходит и оборачивается. Допустим, если закупить партию телевизоров или продуктов, то какую нужно сделать торговую наценку, чтобы быстро продать товар и получить прибыль? Продукты люди каждый день покупают, а телевизор приобретают раз в несколько лет. В общем, мы с женой пришли к выводу, что наше образование институтское и аспирантура позволяет самим организовать такой бизнес. Стали готовить документацию. Честно скажу, у нас не осталось никакого капитала в запасе. Все, что мы получали, уходило сразу на жизнь, на родителей, на погашение долгов.
В этот момент зашла Людмила:
– Прошу к столу, кушать подано!
Она сумела быстро приготовить и первое, и второе, причем что-то оригинальное. Я полюбопытствовал, что это за блюдо такое интересное. Она ответила:
– Рецепт запатентован. Патент могу продать. Рецепт очень простой. Берешь картошку, чистишь, мелко режешь. Морковку – на терке. Лук – мелко. В мультиварку загрузил, поперчил, посолил, водой залил и поставил на суп. Правда, еще я добавила немного кукурузной крупы.
Надо сказать, что вкусно получилось, но чего-то не хватало. Я добавил ложку краснодарского соуса. Говорю:
– Подаю заявку на изобретение, усовершенствовав ваш патент.
Сергей спросил:
– Сколько у тебя изобретений?
– Не знаю. За пять лет работы в Зареченске накопилось сколько-то личных моих и сколько-то совместных изобретений. Точно не знаю, сколько внедрено, сколько применяется. Теперь они тоже никому не нужны. На заводе у меня уже было почти все готово для защиты диссертации, было несколько публикаций. Мне предлагали защищаться по совокупности, но не доходили руки, времени не хватало.
Мы попросили добавки супа. Людмила долила остатки. Мы доели. И тут она из духовки достала «ножки Буша». Она разделила голени и бедра и запекла только бедра, а голени положила в морозилку. Приготовила с овощами. В общем, вполне нормальный получился обед.
Когда приступили к чаю, Сергей сказал:
– Мы предлагаем тебе заняться бизнесом совместно.
– Я-то вам зачем?
– У тебя есть деньги?
– Ну, есть. А какая требуется сумма?
– У нас сделан бизнес-план. Есть устав предприятия. Но мы его еще не зарегистрировали. Печать сделали. Заключили договор аренды земли. А платить нечем. А у нас, кроме долгов, ничего нет. А надо будет еще приобрести ларек и оборудование, кассовый аппарат. Придется оплачивать электроэнергию. Если у тебя есть свободные деньги, которые ты можешь пустить в оборот, то мы тебе предлагаем участвовать и уверены, что у нас дело пойдет. И в течение полугода, максимум за год вложения вернутся сторицей.
Я спросил:
– Сколько нужно для раскрутки? И какой взнос на уставной капитал?
Они назвали сумму, которой, по их прикидкам, будет достаточно, чтобы хоть сейчас начинать, потому что задел у них уже есть. Я подумал, почему бы не вложиться. Я же все равно эти деньги как бы украл у своей бывшей жены. Да, я ее любил, да и сейчас еще люблю. И почему бы мне в качестве компенсации морального ущерба за оскорбленные чувства не дать этим ребятам денег на раскрутку бизнеса. Я вспомнил, как ехал в купе с одним довольно молодым человеком, разговорились, и он рассказал, что он тоже начинал торговать чуть ли не с грядки луком и петрушкой, а сейчас у него магазины и даже кафе.
Я почувствовал, что Сергей и Людмила смогут начать дело. Я взял и отсчитал пять тысяч долларов.
– Вот вам деньги на раскрутку бизнеса.
Людмила говорит:
– Здесь много.
– Берите. Раскручивайтесь. Когда раскрутитесь, вернете без процентов.
Людмила принесла свой портфель, достала оттуда документы:
– Это устав общества с ограниченной ответственностью. Мы назвали ООО – «Параллель». Если тебе не нравится, название можем поменять. В уставе прописана основная деятельность предприятия. Ну, какая деятельность? Все, что не запрещено законом, – разрешено уставом, вплоть до издательской деятельности. Основной вид деятельности – торговля и услуги. Два учредителя. Ты и Сергей. Ты – девяносто процентов. Сергей – десять процентов.
– Это почему, – спрашиваю, – такая несправедливость?
– Потому, что ты вносишь реальные деньги, а у нас, кроме долгов, ничего нет. Наш вклад – это наша работа, руки, ноги, голова. Потом можно поменять соотношение и компенсировать, смотря по заработкам. Ты согласен?
– Согласен.
– Тогда надо будет устав подписать.
Она мне подала устав и указала, где подписать. Я подписал.
– Теперь надо подписать протокол.
– Какой протокол?
– Протокол заседания учредителей. А учредители – ты и Сережа. Протоколом утверждается устав. И назначается директор. Это Сергей. Потом назначается бухгалтер. В общем.
Я сказал:
– Все это для меня какое-то далекое совсем. Давайте я вам просто деньги дам, а вы раскручивайтесь.
– Хорошо. Тогда давай подписывай, а мы будем сами делать бизнес и тебе вернем все в ближайшие полгода или за год.
Я стал подписывать, что мне давали. Она все складывала в прозрачные папочки и убирала в свой портфель. А Сергей подписывал еще как директор.
На столе лежали четыре тысячи долларов. Тысяча долларов была отложена в конверт. Это основной фонд. Людмила сказала Сергею:
– Пиши вот здесь в левом углу: число, месяц, год, расписка: я, такой-то такой-то, паспорт серия, номер, выдан тогда-то, принял от гражданина такого-то, паспорт серия, номер и так далее, деньги – четыре тысячи долларов, в скобочках прописью. Обязуюсь вернуть беспроцентно в течение года по частям. Подпись. Расшифровка. Бухгалтер… Это я сама подпишу. Вот тебе расписка в том, что мы обязуемся деньги эти тебе вернуть не позднее, чем через год. А может, и гораздо раньше. А сейчас давайте выпьем по чашечкек кофе за успех нашего предприятия. И нам, извини, надо спешить. Мы еще сегодня кое-что успеем сделать.
Мы быстрорастворимого кофе по чашке выпили, символически чокнулись, и они ушли.
У меня почему-то было какое-то даже приподнятое настроение оттого, что деньги, которые я украл, других слов нет, у своей жены, пригодятся на пользу этим вполне адекватным и мне очень симпатичным людям, Сергею и его жене.
Я стал ждать работников, обещанных Евгением Петровичем. В назначенное время раздался звонок, я пошел открывать. На пороге стояла красивая женщина, наверное, и тридцатника еще не было, высокая, стройная, в брючном костюме, улыбчивая такая. А рядом стоял Петр Евгеньевич. Девушка переступила порог, протянула мне руку и назвалась Еленой. У меня вырвалось:
– Прекрасная.
– Да, – подхватила она, – так меня папа называет.
Рост у нее был примерно метр восемьдесят, почти как у меня, на пять сантиметров меньше. Она была на каблуках.
За ней зашел Петр Евгеньевич. Мы поздоровались.
– Костя, где же ты пропадал столько? Мы тебя часто вспоминали. Леночка, познакомься, это Костя, который был когда-то нашим заказчиком. Мы сделали вот эту кухню, когда еще работали нелегально. Евгений Петрович, он же настоящий артист. Они разыграли, понимаешь, в магазине целый спектакль, чтобы купить этот кухонный гарнитур. Это был последний нелегальный заказ нашего кооператива. И Костя оценил нашу работу. Видишь, как кухню и ванную мы отремонтировали. Когда Евгений Петрович пришел принимать и сдавать работу, он принес бутылку коньяка, а Костя вообще в рот спиртного не берет. Евгений Петрович разлил коньяк на троих, а Костя налил себе сока и вдруг достает два пакета и говорит, что это премиальные. Мы все опешили. Ведь обычно, когда заканчивали работу, Евгений Петрович приезжал принимать сам потому, что заказчик обязательно к чему-то придирался, то ему не так, это не так, старался уменьшить оплату. А тут вдруг заказчик безоговорочно оплачивает сумму по договору и еще сверху дает премиальные в конвертах, по тем временам приличные. Мы были в шоке от неожиданности. Никаких претензий не предъявил, а премировал. А вскоре отменили этот дурацкий закон о нетрудовых доходах, и мы легализовались.
Девушка спросила:
– Можно мне душевую посмотреть.
– Да, конечно,
Она достала фотоаппарат.
– Можно сфотографировать?
– Да, конечно.
– Она сфотографировала душевую с нескольких ракурсов.
Петр Евгеньевич говорит:
– Покажи, какую работу ты нам предлагаешь.
Мы пошли в спальню .Смотрю, у Елены глаза расширились, когда она увидела кровать. Стала рассматривать спинку кровати. Я вспомнил, что когда мы менялись с Сергеем, он сказал, что у него есть две ценные вещи в квартире: это холодильники кровать. В самом деле, кровать была шикарная, широкая, а спинка, казалось, сделана из одного бревна, и на ней фигуры вырезаны зверей и птиц. Их-то и стала Елена рассматривать, трогать руками. Попросила меня матрас снять. Сфотографировала кровать с моего разрешения. Потом они стали о чем-то на своем языке разговаривать.
Затем Петр Евгеньевич пригласил меня подойти к окну. Я подошел. Он достал нож и воткнул в раму.
– Видишь, она, может быть, этот сезон еще простояла бы, но на следующий уж точно надо менять. Какой ремонт ты хочешь?
– Не хуже, чем на кухне. Пять лет прошло с тех пор, как вы сделали кухню, а она как новенькая, все блестит.
– Понятно.
Петр Евгеньевич достал рулетку, стал замерять, записывать, что-то даже рисовать. Позвонил куда-то. Спросил меня, буду ли я свободен завтра в три часа. Я подтвердил.
– Тогда в три или четыре часа подъезжай к Евгению Петровичу в офис уже на защиту проекта.
– Хорошо, договорились.
И они уехали.
На следующий день я приехал к Евгению Петровичу. У него в кабинете уже были развешаны на досках от кульмана эскизы. Я даже узнал контуры кровати. Евгений Петрович обратился к присутствующим сотрудникам:
– Лена, ваше слово.
Лена рассказала, какие предлагаются работы, в том числе реставрационные. В спальне предусматривалась даже беговая дорожка, тренажер. Она все показывала на ватмане по нарисованному чертежу, где было указано все, в том числе все стенки, полки, расположение мебели. У правой стенки спальни был спроектирован диван и стол компьютерный под монитор, системный блок и колонки, у стола кресло. Покупка мебели и оборудования уже согласована с поставщиками.
Когда меня спросили, какие у меня вопросы к проекту, я подумал и сказал:
– Вот там над диваном нарисован квадрат. Это что значит?
– Это место под картины, которые заказчик по своему усмотрению и желанию может купить, чтобы украсить стену. Какие еще замечания?
– Больше никаких вопросов не имею.
Слово взял мужчина, представившийся Иваном Петровичем:
– Подрядчик просит аванс, что приступить в срок к выполнению проектных работ, с учетом того, что еще есть субподрядчики, и чтобы уложиться в срок исполнения заказа – 12 дней, плюс 3 дня на доработки. Итого –15 дней. Отчет времени начинается после внесения авансовой суммы.
Он подал мне лист бумаги с указанием суммы аванса и окончательного платежа после завершения работы. Я спросил:
– А можно долларами.
– Да, можно.
Он тут же произвел перерасчет в валюте.
Евгений Петрович спросил:
– Костя, тебе устраивает?
– Да, устраивает.
– Когда ты можешь внести аванс.
– Да мог бы прямо сейчас, но не захватил деньги. Могу привезти через час.
– Отлично.
Я съездил за деньгами и внес аванс в кассу по выписанному счету.
Евгений Петрович сказал:
– Завтра рабочие придут в 7 часов утра и будут работать до 23. А в последующие дни будут приходить в 6 часов и также работать до 23. Так что будь любезен обеспечь доступ к объекту.
– Хорошо.
Я пришел домой и стал обеспечивать доступ к объекту. Из шкафа в спальной достал рубашки и костюмы, перенес в шкаф, что в прихожей. Белье сложил в чемодан и также отнес в шкаф в прихожей. Больше в спальной никакие вещи убирать не надо было, кроме постельного белья, которое я решил убрать завтра перед приходом рабочих.
Сейф переставил на кухню. Из кабинета книги перенес тоже на кухню.
Те вещи, которые на выброс, я решил складировать в гараже, а потом Сереге показать. Не стал сейчас Сереге звонить, потому что вроде бы занял деньги для раскрутки – еще подумает, что контролирую.
Ровно в семь утра, как и предупреждал Евгений Петрович, раздался звонок. На пороге стоял мужчина крепкого телосложения, уже в бахилах. С ним еще два человека. Он поздоровался, назвал себя Романом. Сказал, что от Евгений Петровича. Я предложил им пройти. Роман заглянул в спальню, в кабинет и велел ребятам приступать.
Те стали в коридоре на паркете раскладывать полиэтиленовую пленку. Роман спросил меня:
– Эти шкафы, стол, стулья – это на выброс?
– Мне надо будет показать их человеку, с которым я поменялся квартирами. Пока хочу поставить это в гараж.
– А где гараж?
– Во дворе.
– Хорошо, после восьми мы все это снесем в гараж.
Двое рабочих расстелили пленку в коридоре до кухни и до кабинета и спальни. Еще два человека пришли и разложили поверх пленки пластмассу, сделав типа дорожки. В восемь часов Роман сказал мне:
– Покажи, пожалуйста, где гараж, и открой его.
Я взял ключи от гаража, а заодно от машины. Роман захватил два стула, еще что-то, чтобы вхолостую не ходить. Мы пришли к гаражу, я открыл двери. Роман попросил выгнать машину, чтобы не мешала и чтобы ее не поцарапать. Я выгнал машину.
Роман и еще один такой же крепкий, как он, парень на лямки взяли шкаф и отнесли его в гараж. Другие ребята из кабинета выставили в прихожую столы. Матрац с кровати сняли, обернули пленкой и оставили рядом со шкафом в прихожей.
Я спросил, чем еще могу помочь. Роман ответил:
– Поможешь, если не будешь мешать.
– Понял, – сказал я и ушел на кухню, включил телевизор.
В десять часов пришли Петр Евгеньевич и Елена. Поздоровавшись, он сообщил:
– Вот тебе спальное место. Раскладушка нашего производства.
– Спасибо.
В общем, началась работа.
Конечно, мне не очень-то хотелось сидеть дома, поэтому я Роману выдал ключи от квартиры, а сам пошел погулять по городу.
Через три дня позвонила Елена и попросила завтра в одиннадцать часов подъехать на Васильевский остров, угол Среднего проспекта и Кадетской.
Я подъехал и оказался в магазине«Кресла». Она сказала, что надо подобрать кресла, которые мне понравятся. Предложила три варианта. Одно из трех кресел мне показалось удобнее других. Она оплатила и заказала доставку через три дня.
– У нас еще одна покупка. Поедем сейчас в другой магазин и купим люстру. Поезжай за мной.
Она села в машину свою, а я в свою. Прибыли к нужному магазину, припарковались, зашли. Лена спросила:
– Какая тебе нравится люстра?
– Не представляю.
Она сама выбрала:
– Не возражаешь против этой?
– Нет, не возражаю.
Она оплатила. Когда люстру упаковали, Лена попросила передать покупку Роману. Мы вышли, я проводил ее до машины, она уехала.
Неподалеку с магазином люстр я заметил магазин «Скупка». Надо признаться, что я немножко барахольщик. Жил во времена дефицита, когда все было в дефиците, а дефицит покупали, как говорили, по блату. Например, инструмент, дрель, набор ключей хороших, надфилей и прочее. В дикие 90-е годы, кроме комиссионных магазинов, появились магазины скупки. Потому что заводы останавливались, люди оставались без зарплаты и избавлялись от ценностей, приобретенных в советское время. Помню, в большом дефиците был хрусталь, а сейчас комиссионки и скупка хрусталем просто забиты.
Я зашел в этот магазин. Увидел надфильки в упаковочке такой, как записная книжка, не удержался, конечно, купил. И еще купил ключи.
Заглянул на другую половину магазина, где хрусталь, я увидел стаканы. Такой у меня был один разбитый. Я спросил, продается ли отдельно и, услышав отрицательный ответ, купил комплект из шести стаканов.
На той же полке лежал набор из трех серебряных ложек столовых и трех чайных. Особо они мне не нужны были, поскольку у меня куплены были мельхиоровые приборы в достаточном количестве. Но я взял, подумав, что ложки, в крайнем случае, переделаю на блесны.
Подошел к витрине с монетами и случайно задел картину.
– Извините,– говорю, – чуть не испортил вам товар.
Продавец ответил:
– Да это на прошлой неделе два алкаша притащили, на коленях умоляли, чтобы им за картины по бутылке получить.
На одной картине было нарисовано море, причем, как мне показалось, производило живое такое впечатление. И корабль как будто движется по волнам слева направо. На второй картине такой же корабль, только движется справа налево. А на третьей картине корабль с опущенными парусами. Я спросил:
– Сколько за эти картины просите?
– Алкашам дал на три бутылки за три картины. За шесть бутылок берите, если оценивать в бутылках.
Я говорю:
– Давайте за четыре бутылки.
Он засмеялся:
– Нет, за пять.
– Согласен. Если только упакуете хорошо.
Продавец упаковал мне картины и донес до машины. Вот так я приобрел картины.
Через несколько дней зашла Елена, я показал их ей. У нее глаза расширились. Она стала рассматривать полотна. Я спросил:
– Можно их повесить в кабинете или это будет дурной вкус?
– Это очень хорошее приобретение в кабинет. Но не могу сказать, оригиналы это или копии, я тоже плохо разбираюсь.
В это время в кабинете заканчивали монтаж стенки, диван уже стоял. Она попросила Романа повесить картины на стену. Сама метром померила место под картины, поставила точку, одну, вторую, третью. Роман взял шуруповерт, вогнал саморезы и повесил картины.
Прошло уже одиннадцать дней. И вот Роман объявил мне, что завтра в пятнадцать часов будет сдача объекта.
Утром пришли четыре женщины, и началась тщательная уборка в кабинете, спальне, на кухне, в прихожей. В двенадцать часов они закончили и ушли. В три часа прибыли на объект Петр Евгеньевич, Елена, Роман, а еще через пятнадцать минут и Евгений Петрович. Он поздоровался со мной, прошел в спальню, осмотрел, раздвинул шторы. Потом проследовал в кабинет. Обратился ко мне:
– Какие претензии?
– Да нет никаких претензий.
– Что ж, тогда давай рассчитаемся.
Я достал уже приготовленные деньги. Евгений Петрович выдал мне чек, а Петр Евгеньевич выдал гарантийные документы на столы, на стенку и прочее. В общем, подписали приемо-сдаточный акт. Они попрощались и уехали. Я остался один.
Перенес вещи из шкафа в прихожей в шкаф в спальне. Книги вернул в кабинет. Теперь у меня квартира полностью отремонтирована. Надо подумать, чем заняться. Придется искать работу.
На следующий день проснулся, как обычно, уже в новой спальне. Жизнь продолжалась. Я не звонил Сергею. Через несколько дней вдруг он мне звонит и говорит, что хочет приехать ко мне завтра где-то часов в 16.
– Буду ждать, – говорю. – Я тебе сам хотел позвонить, тут кое-какие вещи тебе надо посмотреть и решить, нужны они тебе или нет.
– Хорошо, мы будем завтра, заодно и посмотрим.
В назначенный час раздался звонок. Я открыл дверь, на пороге стоит Людмила, в одной руке торт большой, в другой – пакеты. Поздоровалась, передала мне пакеты и торт, зашла. За ней вошел Сергей, в обеих руках тоже держа пакеты, чем-то наполненные. Они переобулись в тапочки. Мы все пошли на кухню. Людмила стала распаковывать пакеты. Торт поставила в сторонку, рядом выложила сливочное полено, другие сладости, сникерсы, шоколад разных марок и размеров, консервы рыбные и мясные, икру красную, шпроты. Я говорю:
– Вы что-то ограбили? Куда столько?
– Это все из твоих павильонов. Мы этим торгуем.
– А где берете?
– Сейчас все по порядку расскажем. Мы не против бы перекусить.
Выложили на стол еще колбасу, сыр нескольких сортов. Я стоял и смотрел.
– Ты теперь свободный человек. Постепенно все это употребишь.
Я поставил чайник. Сергей порезал торт. Приступили к чаю.
– Ну, рассказывайте, – говорю.
Они стали рассказывать, что сразу же, когда взяли деньги, развили бурную деятельность. Люся оплатила аренду земли. Причем, поскольку денег у них было гораздо больше, чем они планировали, она и участок увеличила. Сергей поехал на фирму, которая делала ларьки, но взял не ларьки, а павильон большой такой. Буквально на следующий день приехали работники этой фирмы, подготовили площадку, поставили павильон и вокруг павильона забетонировали, так что с тротуара можно сразу по бетонной площадке подходить к павильону. Но надо было подвести еще свет, а потом приобрести холодильные витрины, кассовый аппарат, ну и, естественно, оформить разрешение на торговлю.
В общем, все закрутилось, завертелось. С кондитерскими заводами заключали договора. Решили начать торговать тортами. Поехали вначале на завод «Невские берега», но там сказали, что на сегодня-завтра уже все заказы распределены. Когда приехали на фирму «Север», надежды никакой не было, но там сказал замдиректора по сбыту, что торты-то есть, а вот транспорта у них нет. Они собственным транспортом вывезли продукцию, рассчитавшись наличкой.
– Загрузили машину, – рассказывала Людмила, – и я с накладной пошла в магазин на Невском, где торгуют такими тортами. Посмотрела, по каким ценам они там продаются. Приехали к своему павильону, разгрузились. Поставили цены немножко больше, чем на Невском. Допустим, торт, взятый на заводе за 200 рублей, а в магазине на Невском продававшийся за 240, мы выставили за 250. Сделали простенькую вывеску. Сережа открыл ставни. Они были так сделаны, что открывались вверх и фиксировались как козырек для защиты от дождя, так что можно во время дождя подходить и смотреть. Не успел он открыть ставни, как сразу народ заинтересовался, стал подходить, началась торговля. Кто-то сказал: «Да у них, смотрите, цены как на Невском, я вчера там был, вот здорово, не надо тащиться на Невский, можно здесь купить». В общем, очередь образовалась. Мы вначале вдвоем торговали, я на кассе, а Сергей открывал, показывал торты. Привезенная партия тортов стала заканчиваться. Я сказала Сергею: поезжай заново. В тот день Сережа еще дважды ездил, и все в тот же день мы распродали, у нас сразу получилась приличная прибыль. Вечером подошел какой-то мужчина и спросил, кто хозяин, кто директор. Сергей назвал себя. Тот сказал, что он запускает сейчас в производство цех, торты делает и может поставить холодильную витрину, но с условием, что в этой витрине будет только его продукция. Мы согласились брать продукцию на реализацию. А через несколько дней нам уже и «Невские берега», и «Север» давали торты в рассрочку на три дня. Вот так мы приступили к работе, и у нас появились свободные деньги, чтобы развивать «производство». Сережа съездил еще на завод «Красный Пекарь», заключил договор на его продукцию. И мы решили купить еще один павильон, поставить рядом, под молочку, колбасы, бакалею, консервы, что и сделали. И на второй день мы уже не могли сами справляться. Я пригласила на работу своих двух подруг. Во второй павильон подвели электроэнергию, холодильники и витрины для продукции поставили. Представители Coca-Cola и Pepsi-Cola предложили поставить свои холодильники, но там должна быть строго их продукция. В общем, фирма работает, приносит прибыль. Выплачивается зарплата работникам, директору, главному бухгалтеру. Обращался к нам еще поставщик собачьего и кошачьего корма, но мы решили, что лучше поставить отдельно ларек и в аренду сдать, так и поступили. Если ты желаешь, то можем сейчас тебе вернуть четыре тысячи долларов, что ты давал. Но можно их пустить на дальнейшую раскрутку.
– А что вы хотите еще в дальнейшем?
– Понимаешь, Костя, ларьки, павильоны – это уже вчерашний день. Ну, еще, может быть, год-два протянется это дело. Надо что-то более капитальное, стационарное. В банке, с которым мы сейчас работаем, есть одно помещение, которое какой-то малиновый пиджак брал в кредит, но то ли прогорел, то ли еще по какой-то причине это помещение перешло в собственность банка. Банк его хочет продать, и если ты не возражаешь, то можно купить это помещение. Но не на нашу фирму, а на другую.
– И что за фирма?
– Мы предлагаем создать еще фирму, учредителями будете ты и Люся, – сказал Сергей. – Не надо все оформлять на одну фирму. К тому же ведь ты не будешь все время болтаться безработным. Это будет твоя работа – директором фирмы.
Я согласился.
У Люси уже были заготовлены все документы на новую фирму, которую назвали «Лотос». Но здесь уже я предложил делить по 50 процентов собственность. Так и сделали. И на следующий день я уже пригласил Евгения Петровича ремонтировать помещение, которое находилось на Васильевском острове. Сергей со знанием дела сделал план, как и что разместить в помещении.
Не прошло и месяца, как мы открылись. Вернее, я как директор фирмы открыл магазин, в котором были кондитерские изделия без алкоголя, а также кофейный автомат и стойки. Сюда могли зайти родители с детьми пирожное скушать. Для детей был предусмотрен маленький столик.
Вот так я стал предпринимателем, барышником, торговцем. Забросил диссертацию. А потом превратился в рантье. Сдал все это в аренду. И сейчас самый настоящий рантье. На даче занимаюсь своим любимым делом.