Теплая льдинка. Фантастическая повесть сказка

На развилке времен. Рождение Оленьки

Кому, как не деду Морозу было знать, что потоки времен всегда разделяются. И прошлое, и настоящее и будущее существуют единовременно. И сейчас путь его оленьей упряжки пролегал возле одной из подобных развилок. Ситуация была не очень хорошей, он все сильнее погонял волшебные сани. Злые духи мирового холода Карачуны неслись буквально по пятам. Им нельзя было допустить, чтобы Мороз Иванович привел в мир новую снегурочку. Каждая подобная снегурочка – это капелька добра и любви, через холод греющая мир. Конечно, злые духи стужи не желали, чтобы мир отогрелся, пусть лучше вечно пребывает в плену ледяного холода.
К счастью, деду Морозу удалось быстро оторваться от преследователей, и упряжка уже спокойно опустилась к ели, вечно покрытой сверкающим льдом, дарующей жизнь снегурочкам. Только Мороз Иванович уже предчувствовал беду. Он слез с саней и, протянув посох, заставил ель раскрыть плотные ветви. Между ними ослепительно сверкали десятки ледяных колыбелек, в них появлялись на свет снегурочки. Но теперь все они были пусты, заполнены лишь яркими осколками сверкающего льда. Кто–то злой побывал здесь и прервал цикл зарождения новой жизни. Капля слезы выкатилась из глаза деда Мороза.
– Не бывать в современном мире Новому году долго, – сказал он вслух, – когда ещё ель вырастит новую партию зимних девочек, какая трагедия!
Он так горевал, что едва не прослушал еле слышный детский лепет. Даже его олени перестали жевать волшебный мох и насторожили уши. Дед Мороз с особой надеждой обошел ель и таки нашел колыбельку с выжившей крохой девочкой. При температуре минус шестьдесят она лежала совсем голенькая, махала ручками, агукала и улыбалась своему деду.
– Ах ты, – дед умилился, – хорошенькая-то какая, да, внучка, нельзя мне тебя на север брать, карачуны распоясались. Отдам-ка я тебя на воспитание в какую-нибудь человеческую семью и, пока растешь, буду навещать.
Мороз Иванович сотворил зеркало в человеческий мир, причем одновременно в нем можно было увидеть разные эпохи. Перед его глазами проносились истории разных молодых семей, из современного мира, из Советского Союза. Причем он увидел, что в Советском Союзе традиции Нового года чтутся сильнее, а всякие карачуны и нечисть почти не имеют власти. И в конечном итоге он все же остановил выбор на одной паре из Советского союза, которая ему больше понравилась, чем все остальные.
– Пусть растет без гаджетов и больше читает, – сказал дед Мороз, обращаясь к оленям. Мудрые олени закивали.
Первого сентября 1974 года молодые супруги обнаружили на пороге своей квартиры витиеватую колыбельку и малышку с глазами цвета бездонного неба. При ней была записка с просьбой назвать девочку Оленькой, правда, смутила их подпись, гласившая что писали Северные олени. А это действительно Олени попросили Мороза Ивановича назвать девочку Оленькой в честь себя.
Но как они были счастливы, хотя до полного удочерения прошли массу советских бюрократических инстанций. Шли годы, девочка росла, пошла в школу, и каждый Новый год встречала на елках своего дедушку, но не знала об этом. Где-то классе в третьем проявилась её способность творить разные чудеса. Все, и родители, и одноклассники удивлялись, но любили её за добрый нрав.
Оленька не догадывалась что она самая последняя снегурочка во вселенной. К большому несчастью, темные силы повлияли на ель жизни, она перестала нести плоды новых жизней. У Оленьки была особая миссия: несмотря на холодную натуру согреть добротой мир, потерявший веру в сказку.
Сам Мороз Иванович с волнением ждал момента, чтобы предстать перед внучкой и открыть правду. Он не учел одного, ребенок уже влюбился в окружающий мир, в родителей, она очеловечивалась с каждым днем все больше.
Оленьке шесть лет. Снежная крепость.
Схватка с Карачуном, духом холода

Год 1980. Снежный городок

Пришли зимние каникулы с наряженной елкой, подарками и апельсинами. Одетая в праздничное платье шестилетняя Оля скакала и радовалась, тем более что родители в эти дни не работали, и все участвовали в этом невероятном празднике. Накрытый стол и уютный свет от лампового телевизора, безграничная радость, что так много интересного еще впереди.
И вдруг папа предложил:
– Девочки мои любимые, что мы сидим дома, давайте перед проводами старого года сходим на снежный городок!
Оленька от этого предложения запрыгала, захлопала в ладошки, из-под этих хлопков по квартире полетели красивые снежинки, оседая на мебели, на елочке и тая. Родители переглянулись, но ничего не сказали, к странностям дочери они привыкли.
Начали одеваться и одевать Оленьку: пушистая шапочка, шубка. Родители очень старались, чтобы в условиях дефицита дочь ни в чем ни нуждалась. Девочка приплясывала, и снежинки в квартире не прекращались. Мама вздыхала, но улыбалась.
И вот они уже на улице направились к снежному городку, держа с двух сторон дочку за руку, отпускать ее они боялись. Но вдруг она сама настойчиво вырвала у родителей руки и даже притопнула ножкой.
– Мне в школу скоро, а вы все меня как маленькую водите!
Родители переглянулись, улыбнулись и отпустили её свободно бегать.
Шустрая девочка мигом взлетела на горку и встала в очередь за цепочкой ребят, двигались они медленно, а ей не терпелось съехать вниз. И она чуть подтолкнула впереди стоящего мальчика.
Он обернулся с негодованием.
– Ты чего толкаешься? Подождать нельзя, да? – сказал с немалой обидой.
Но в следующий же момент мальчик чуть не онемел.
Девочка за ним вдруг рассыпалась градом, фейерверком снежинок и, исчезнув, появилась прямо впереди детской очереди.
Мальчик дико закричал и побежал вниз по лестнице к родителям.
– Эй, ты здесь не стояла! – крикнула одна девочка, толкнув Олю.
Оля рассмеялась и съехала вниз, где видевшие всё родители подхватили её под руки.
– Оля, как ты себя ведешь! Мы тебя этому не учили! пойди извинись перед мальчиком, видишь, он напуган!
Оля пожала плечиками, но все же отправилась к мальчику, которого утешали родители. Однако, увидев её, он задрожал и очень сильно замахал руками. Испуганно косясь на Олю, родители мальчика увели его. Тут уж сама Оля поникла, осознав свою вину и, опустив головку, пошла обратно к родителям, капающие слезинки на морозе превращались в ледяные шарики.
– Ну всё, нагулялись, – с негодованием воскликнула мама, – домой, пора за новогодний стол садиться.
Папа и мама решительно двинулись домой Оля сделала так, что бы про нее на время забыли. Дорогу домой она помнила.
Оставшись без родителей посередине почти опустевшего снежного городка, Оля, маленькая хрупкая девчушка приготовилась встретить опасность, причем реальную. И она не ошиблась, портрет вождя Леонида Ильича вдруг взорвался, через него прошел ледяное чудовище Карачун, похожий на огромную белую ящерицу, но весь белый.
Карачун сильно мотал головой, пытаясь стряхнуть с себя остатки портрета залепившего его глаза. Оставшиеся еще гулять с криком разбегались, увидев невиданное чудовище. Но маленькая девочка стояла на месте собранная, готовая к битве, вырастив из руки подобие острейшего клинка изо сверкающего льда. Тогда Карачун, будто смутившись невозмутимости ребенка, уменьшил скорость, хотя отступать и не думал. Вокруг уже начало смеркаться, ребенок и чудовище остались наедине. Карачун продвигался все ближе, но малышка стояла совершенно спокойная, сжимая в ручонке белый острейший клинок и, выбрав момент, метнула его как молнию. Тот пронзил чудовище насквозь, и оно осыпалось градом ледяных осколков.
«Кто-то хочет превратить мое горячее сердце в ледышку», – подумала шестилетняя девочка.
Откуда-то внезапно появилась пожилая женщина, случайно проходящая мимо и заметившая одинокого ребенка.
– Девочка, что случилось? Как ты здесь одна? Потерялась? – бросилась она к ребенку. – Позвать милицию?
– Не нужно милицию, – улыбнулась малышка, – я адрес знаю, проводите домой.
Дед Мороз, невидимый пока для внучки, наблюдал эту сцену с улыбкой через седую бороду. Женщина повела её, взяв за руку, но девочка все время оглядывалась, будто чувствуя присутствие деда.
– Ах, нехорошо, – сказал вслух Дед Мороз, – придется до её взросления закрыть память о том, кто она истинная. А духи холода больше её не побеспокоят, теперь они её бояться будут.
Родители открыли дверь и, увидев дочь целой и невредимой бросились её обнимать, а заодно и женщину.
– Я-то что, – женщина отмахнулась, – это долг всех советских граждан, ребенка больше не теряйте.
Это был самый чудесный Новый год в жизни Оленьки. Одетая в праздничное платье Снегурочки она веселилась с родителями от души. Тут тебе и танцы, и песни, и хороводы, а как манил запах редких в то время апельсинов. Наступил новый 1981-й год, и в нем девочка сменила платье снежинки на школьное.
Она по-прежнему творила чудеса, но постепенно память о сказочном её происхождении затихла. Переходила из класса в класс, расцветая и хорошея, по ней начали сохнуть мальчики. Время прошло незаметно, и вот уже Оля перешла в десятый класс.   

1990 год. Снегурочка и продавщица вина

Оленька любила пробовать льдинки на вкус, за что ей часто доставалось от родителей. И даже будучи десятиклассницей, она никак не могла оставить эту привычку. По этой причине за ней прочно закрепилось прозвище «Снегурочка». Хоть девица и была уже довольно рослая и выглядела значительно взрослее своих шестнадцати лет, к ее округлившейся груди, спрятанной под школьным платьем, стабильно приковывались взгляды взрослеющих одноклассников.
Приближались новогодние каникулы, шли бесконечные контрольные, и новоявленный учитель русского языка тосковал. А тосковал он потому, что весь класс весьма быстро написал сочинение; но трое из учеников, один мальчик и две девочки все тянули со сдачей работ, а учителю хотелось поскорей закончить урок, чтобы пойти домой. Этот учитель был чем-то похож на экранного Нестора Петровича. Наконец в какой-то момент он не выдержал и, взяв в голосе высокий тон (чего обычно не делал) заорал:
– Тебе-то, Капитонова, должно быть стыдно! Ладно, эти, но ты же у нас на золотую медаль идешь!
Карандаш при этих словах выпал из рук двоечника Парамонова, произведя эффект, подобный грому, сотрясающему мирное небо над головой. И от этого, кажется, учитель сморщился, словно лимон целиком проглотил. В этот момент Оленька Капитонова оторвала от тетради свои красивые глаза (в них будто читалась синева озер) и недоуменно глянула на учителя.
– Что долго – то так, Капитонова?
– Я же о своей мечте пишу, – Капитонова поднялась. – Разве такое терпит суеты?
Сергей Петрович глубоко вздохнул: хоть и пришел он в эту школу всего три недели назад, но как-то сразу выделил Капитонову среди других учеников; а поскольку в деле словесности девочка была исключительно талантлива, то успехи учеников в своем предмете он всегда оценивал по достоинству…
Оленька вышла из-за парты. Девочка она была высокая, рослая и играла в школьной баскетбольной команде, но фигурка ее была утонченной, – так пробудившаяся в ней женственность брала свои права… Носила Оленька совсем уже немодные тогда среди школьниц косы и была круглой отличницей. Она протянула учителю тетрадку.
– Капитонова, надеюсь, ты не против, если я дома это посмотрю? Хорошо? А ты свободна…
Оленька снисходительно кивнула головой, покинула класс и вышла на площадку третьего этажа, откуда лестница вела вниз.
Шел пятый час дня. В школе было очень тихо, поскольку основная масса учеников почти разошлась по домам. Закинув школьную сумку за плечо, она устремилась вниз, и, о чудо! Весь путь по лестнице ее сопровождал родившийся под потолком снежок. На темно-коричневой ткани школьного платья Оленьки он оставлял свой явственный кристально-белый след. Благо, лестница оказалась абсолютно пуста, и никто не повстречался ей на пути.
«Почему же всё снежное и морозное вечно сопровождает меня?». – подумала девушка. – «Прям какая-то тайна, а родители знают, но ведь скрывают. Как-то это нехорошо…»
Оленька спустилась в пустой холл школы и подошла к стенду с расписанием. В эти минуты в холле находилась только добрейшая вахтерша баба Маша, которую Оленька просто обожала.
– Задержалась, милая? Экзамены?
– Да, баб Маш, тяжела жизнь в десятом классе. Работы много. Из-за угла выдвинулся, наконец, освободившийся от сочинения двоечник Парамонов. Для Оленьки он казался мелковатым из-за того, что выглядел как семиклассник, однако иногда она снисходила и до общения с ним.
– Оль, – поравнявшись с ней, робко начал он. – Можешь со мной до моей мамы дойти? Она вином торгует. Это тут, недалеко. Если с тобой приду, то за двойку она не так сильно будет лютовать, – двоечник смотрел на нее с надеждой, и из левого глаза выскочила и прокатилась по щеке маленькая слезинка.
– Вообще-то я спешу, – Оленька встряхнула косами. – Хотя… Ну да ладно, только недолго. Хорошо?
Парамонов, радуясь, что Оленька будет рядом, просто расцвел.
Оленька подошла к зеркалу, чтобы накинуть взятую из пустующего гардероба модную беленькую шубку, которую родители недавно ей подарили, но от одного только ее взгляда зеркало почти мгновенно затянуло тонкой пленкой ледяного инея. Ей это совсем не нравилось, поскольку подобное довольно часто мешало ей смотреться в зеркала. И хорошо, что вахтерша и Парамонов ничего не заметили… Школьный двор и улица встретили подростков покусывающим морозцем. Впрочем, Оленьке любой холод был нипочем, а вот Парамонов шел, и слегка поеживался. Винный магазин оказался рядом со школой. Матерящаяся и галдящая очередь, где все давили друг друга в стремлении получить заветную бутылку вина, конечно, бы их не пустила к маме Вити; но Оленька, способности которой обычно проявлялись внезапно, вдруг ни с того ни с сего решилась на маленькую шалость и оглушительно хлопнула в маленькие волшебные ладоши. И тут вся очередь, – все эти толстые и тонкие мужички подлетели в воздух, застыв в самых неестественных позах, а ошеломленный Виктор и Оленька прошли спокойно к маме Парамонова, которая так же стояла и смотрела на всё изумленным взглядом. Из рук некоторых застывших мужичков как град посыпались недавно купленные бутылки вина, но Оленька мгновенно сотворила на полу большой-пребольшой сугроб, и бутылки остались целы и невредимы. Оленьке очень не хотелось, чтобы покупатели потом обрушили свой гнев на ни в чем не повинную продавщицу.
– Но как? Как?! – постанывала ничего не понимающая мать Парамонова. – Нет, надо уходить торговать мороженым!.. Виктор, быстро дуй домой и возьмись за уроки! И вообще, что за странные подружки у тебя, к тому же старше… – придя немного в себя и осознав происходящее, запричитала мать Парамонова. Оленька выслушала тираду продавщицы с улыбкой на лице, ведь она любила производить впечатление. В тот момент все мужички очень плавно опустились на землю и, выйдя из оцепенения, стали отряхиваться, недоуменно ворчать и искать в сугробе свои бутылки, то и дело озираясь по сторонам…
– Безобразие, безобразие! Девочка, если ты экстрасенс, то устраивала бы свои шоу в каком-нибудь цирке! И не стыдно тебе?! Я же из-за тебя клиентуру потеряю… Оленька лишь улыбнулась на это в ответ и повернулась к Вите, а у того глаза от восторга словно огнем загорелись…
– Всё, Вить, меня предки ждут. Стемнеет уже скоро. Я пошла. Оленька вышла из магазина и удалялась с достоинством, а мужички провожали статную девушку удивленными и одновременно восхищенными взглядами. А с продавщицей вина после этого события произошла такая внезапная перемена, что она, бросив прибыльную торговлю вином, устроилась работать в цирк, – поближе к чудесам, и Виктор, наконец, подтянулся в учебе и выправил оценки.
Оленьке открывается правда
Когда Оленька возвращалась из школы, довольно часто, едва открывая дверь, чувствовала запах маминых пирогов: мама была очень хорошей хозяюшкой и старалась научить дочь всему, а также окружить своей заботой и лаской. Но родителей также очень сильно тревожил тот факт, что Оля с малых лет тянулась ко всему снежному и ледяному. Явную причину тому они, естественно, знали, но тщательно скрывали от Оленьки. И вообще, не хотели они, чтобы их маленькая семейная тайна когда-то кому-то открылась.
Однако это все-таки случилось, причем тогда, когда этого никто не ждал: ни сама Оля, ни ее родители. Приближался Новый 1990 год. В воздухе были разлиты как тревоги, так и ощущение наступающего праздника одновременно.
Тревоги, само собой, шли от талонной системы, от пустых прилавков магазинов и неясности всего происходящего, но праздник все же оставался праздником. Уже в последний день перед зимними каникулами учитель объявил всему классу, что обязательное ношение школьной формы отменено, и с Нового года вводится свободный стиль одежды. Класс дружно грянул «Ура!!!».
Но Оленька не кричала вместе со всеми, ее в советской школьной форме вполне всё устраивало, тем более до окончания школы оставалось всего ничего. От этого Оленьке было немного грустно. После урока учитель попросил ее задержаться, чтобы поговорить о написанном сочинении, ему на самом деле оно весьма и весьма понравилось:
– Я поддерживаю и понимаю твою мечту стать полярником, – чуть заикаясь, произнес он. – Для нашего времени это необычно.
– Спасибо, – девушка потупила свой взгляд. – Вы бы знали, как в Антарктиде красиво, правда.
– Верю, – вздохнул учитель. – Ну ладно. Беги, встречай Новый год.
Едва Оля открыла дверь в квартиру, сразу уловила запах свежей ёлки, для нее это был самый сладкий запах на свете. Не сняв шубку, а просто распахнув ее, Оля на цыпочках вбежала в зал. Пушистая красавица действительно стояла посередине комнаты, но была еще не украшена (обычно этот ритуал Оля никому не доверяла). Она с сияющей улыбкой на лице глубоко вздохнула:
– Вот он – мой праздник!
Из кухни доносилось негромкое пение: мама Оли, как всегда, готовила что-то вкусненькое.
А Оле уже не терпелось заняться украшением ёлки. Она вернулась в тамбур, аккуратно повесила шубку на плечики, но тут что-то выпирающее ее задело. На вешалке висел красный полушубок, который она ранее даже и не заметила, в доме был гость. Тревожное предчувствие кольнуло сердце девушки. Оля подошла к зеркалу взглянуть на себя, ей не хотелось предстать перед неизвестным гостем растрепой; а сердце чувствовало, что гость непростой.
Девушка с той стороны зеркала не была ее четким отражением, чему Оля даже немного порадовалась, поскольку ее зеркальный двойник показался ей несколько красивее обычного. Оля прикоснулась к затянувшемуся инеем зеркалу и вывела пальчиком слово «СЧАСТЬЕ». Из кухни донесся голос мамы:
– Доченька мы знаем, что ты дома! Хватит прятаться, к нам приехал дедушка, настоящий твой дедушка!
Оля повернулась чтобы пойти в зал, но ей преградил путь зайчик, обыкновенный такой пушистый лесной зайчик. Сердечко Оленьки запищало от восторга, – зайчишка отбил лапкой барабанную дробь по полу и убежал.
– Ну ладно, – произнесла Оля, одернула передник школьного платья, – посмотрим, каков ты, наш дедушка. Где же ты был столько лет?..
Оля вошла в зал и ахнула, поскольку ёлка уже сверкала разноцветными огнями и гирляндами, вокруг нее бегали еноты, зайчишки и прочие лесные зверьки. Стол уже был богато накрыт и изобиловал разными угощениями, а ведь до самого Нового года было еще далеко! Дедушка оказался моложавым симпатичным старичком с белой окладистой бородой и хитроватым прищуром. Оленькина мама, светясь от счастья, ставила свежевыпеченную снедь на стол, хотя там и так всего было предостаточно.
– Ну что же, внученька, – дед шагнул ей навстречу. – Вот я тебя и нашел! Давай-ка обнимемся, что ли?
– Вы это… Дед Мороз, что ли? – не очень уверенно произнесла Оля. Дед гордо провел рукой по пышным усам и окладистой бороде:
– Он самый.
– Теперь что, оставив всё, мне придется отправиться с вами на Север? я же Снегурочка, я вас правильно поняла?
Дед и мама переглянулись. Похоже, в тот момент им обоим было нелегко.
– Нет. Это будет только твой выбор. Никто принуждать тебя не станет. Более того, если ты выберешь земной путь, то вскоре всё забудешь. Так положено, – дед проглотил комок в горле и немного закашлялся. – Когда я был молодым, вез тебя крохотную в санях, и подвергся нападению темных сил. К счастью, успел я оставить тебя на крылечке замечательной семейной пары, которая была обречена оказаться бездетной, и след твой для меня затерялся на долгие годы.
– Давайте сядем за стол, – попросила мама, чтобы немного сгладить напряженную обстановку. – Детка, что бы ты ни решила, мы с папой согласимся с этим и поддержим тебя. Но не торопись с решением, хорошенько подумай. Оля неуверенно кивнула ей в ответ.
– Ты переоденешься? – спросила мама. – Скоро папа придет с работы…
– Во что переодеваться, в костюм Снегурочки? – с некоторой иронией произнесла Оля. – Я в этом белом переднике и так уже как Снегурочка. Дедушка, значит. А если я откажусь уйти с вами в мир чудес, то стану обыкновенной девочкой, и моя волшебная сила пропадет?
– К сожалению, внученька, но этот выбор должен быть исключительно твоим. А коль откажешься, то будет вместо тебя другая Снегурочка. В этом случае все наследство останется за ней, и дар чудотворения тоже… Однако засиделся я у вас, нужно ехать в гостиницу. До моего отбытия у тебя есть ровно два дня. Проведи их в раздумьях. Откланиваюсь, мои дорогие!
В прихожей хлопнула дверь, это с работы пришел отец, а Дедушка как раз поднялся из-за стола.
– Два дня на раздумья, помни, внучка! Зайчики и еноты, в саквояж!
Папа и мама в прихожей провожали деда с шутками-прибаутками, а Оля, доев пирожное, ушла в свою комнату, – маленькую уютную комнату с портретами знаменитых артистов, висящих на стенах. Здесь она ощущала себя свободной: можно почитать, можно поиграть на гитаре. Родители Оленьки были мировыми людьми и давали ей полную свободу действий.
Проводив Дедушку до такси, родители вернулись и стали прислушиваться, как их дочь виртуозно играет на гитаре композиции Виктора Цоя.
– Талантливая у нас дочь, – вздохнула мама Оленьки. – Сил нет думать, что она вскоре покинет нас. Поговоришь с ней? У нее завтра матч решающий…
Когда отец вошел в комнату, Оля оторвалась от пения. В ее больших синих глазах застыли хрусталики маленьких слезинок, – девочка любила отца, наверное, даже больше, чем маму: папа был по-настоящему искренним человеком, а вот мама, к сожалению, порой многого не договаривала.
– Ты бы отдохнула, все-таки тяжелый матч будет завтра. Ну, честно, отдохни, выспись.
– Хорошо, пап, – Оля откинулась на тахту, а распущенные из кос волосы тотчас же разметались по подушке. Она взяла тяжелую отцовскую руку и прижала ее к своей щеке. Вскоре в таком положении она и уснула. Отец аккуратно вышел из комнаты, прикрыв дверь, чтобы не беспокоить уснувшую
Кубок снежного мяча
На следующий день Оля проснулась очень рано, проверила сумку со спортивной формой и быстро приготовила завтрак, самый такой подходящий перед решающим матчем. Но все же времени до отправки в школу было еще предостаточно. В школе ее ожидало три урока, а затем играющих девочек отпустят на соревнования во дворец спорта. «А могли бы и сразу отпускать», – обычно думала Оля.
Но настроение в дни соревнований у Оли всегда повышалось, ведь она любила спорт; а любовь к риску и азарту, видимо, передалась ей от дедушки Мороза и тетушки Метелицы. О многих своих сказочных родственниках девочка уже знала предостаточно. Разве выдержат родители, чтобы не рассказать что-нибудь этакое? Конечно же, нет! Хоть и старались они скрывать правду и делать вид, что рассказывают дочке просто обычные сказки, но Оленька уже с самых малых лет догадывалась о необычном своем происхождении и предназначении.
Форму Оля одевать не стала. В этот раз она надела обычный свитер и плиссированную юбку, оглядела себя в зеркале и осталась довольна:
«Снегурочка, блин. Но ничего так, симпатичная, несмотря ни на что».
Подошло время, и она тихонько вышла из дома: родителей будить она не хотела; суббота, пусть хоть сегодня поспят немного, а матч будут транслировать по местному телевидению, еще посмотрят…
Три урока пролетели мгновенно. И вот она с другими девчонками из команды уже идёт к автобусу. Настроение у девчонок хорошее, – шутки льются рекой, и бесконечный взрывной смех их не отпускает. Но Оля, как капитан команды, конечно, переживала и бесконечно прокручивала в голове расстановку сил и всевозможные сценарии предстоящей игры.
Когда автобус подъехал к дворцу, она обратила внимание на кричащих болельщиков, а также транспаранты и плакаты, приветствующие участников соревнований. На мгновение ей показалось, что это явление уходящее: заканчивается ее детство, и есть предчувствие, что скоро закончится и Советская эпоха.
– Оль, ну ты чего? Задумываться некогда, – защебетали над ухом девчонки из ее команды. – Пошли-пошли!
Когда они еще переодевались, к ним в раздевалку заглянула тренер Алёна Алексеевна:
– Девочки, хорошие мои! Я очень надеюсь на победу, не подведете?!
– Плохо о нас не думайте, – загалдели девчата. – Мы настроены только на победу!
Лишь одна Оля была сосредоточена на разогреве и ничего не отвечала, а стучала мячом о пол. В ней Алена Алексеевна была уверена и потому вопросами донимать не стала.
Позже, когда команды входили на площадку, Оля каким-то особым снежным чутьем почувствовала, что Дедушка здесь – в рядах болельщиков. Мгновенно ее взгляд облетел все ряды, – ее способности проявились.
«Нет, Дед, внученьку ты свою никак не обманешь! Но тут самое главное, чтобы не задействовал свое волшебство. Мне чистая победа нужна! Только чистая, слышишь?!»
А все зрители с трибуны уже восторженно ревели, приветствуя свою любимую команду, ведь они действительно были лучшие из лучших. И Оля, вдруг вспомнив, какой выбор стоит перед ней (мир волшебный или реальный), поняла, что эту игру проиграть она не может никак.
Ей нужно дойти до победы самой, довести команду до конца, а далее будь что будет. Наверное, поэтому вся игра превратилась в чистый восторг для зрителей; трибуны ревели еще громче: Оля играла с какой-то неестественной грациозностью и красотой. Мячи, посылаемые ею, один за другим ложились в корзину команды соперниц. Никто ничего с ней сделать не смог.
Разумеется, для всех участниц мяч имел самый что ни на есть обычный вид, но Оля видела его в виде ослепительного снежного шара, сияющего не хуже какой-нибудь шаровой молнии, с которой она также с легкостью могла бы управиться при помощи волшебства. Оля, и без того высокая, подпрыгивала словно у нее в кедах были пружины. И била она снежный мяч направленным ударом так, что, минуя все преграды, он точно ложился в корзину. Между тем игра близилась к концу. А то, чья победа, было уже для всех очевидным.
После объявления законной победы Олю и остальных девчонок чествовали и качали на руках, а также протягивали кепки или какие угодно вещи, чтобы получить желанный автограф.
Когда же всё прошло, Оля еле дошла до гардеробной, от усталости ее сильно покачивало. Все ее силы ушли на игру, а врученный команде кубок несли девчонки и весело щебетали. Настроение у всех было на высоте…
Алёна Алексеевна прибежала со слезами на глазах и поздравлениями, но, увидев состояние своей любимой ученицы, быстро оставила ее в покое и переключилась на девчонок. Оля сходила в душ, отогрелась, и, уже окончательно придя в себя, начала переодеваться, чтобы уехать домой. Но пока она одевалась, мысли не отпускали ее. Это были необычные, удивительные мысли.
Значит, мир волшебства и новогодних чудес все-таки существует, – думала она. – Он тоже реален, как и наш обычный мир. Вот только этот мир новогоднего волшебства слегка неестественный какой-то. Мне все-таки больше нравится реальный, пусть и со всеми его недостатками. А если я уеду с дедушкой, то как же папа и мама? Навещать их я смогу только раз в год. Как-то не катит такое. И вообще, наверное, они потеряют смысл жизни без меня…
Оля оторвалась от завязывания шнурков и подняла глаза. Невидимый для всех, перед ней стоял Дед Мороз с волшебным посохом в руках и саквояжем, который был наполнен зайчиками, енотами и прочими зверушками. Так необычно, Дед Мороз с чеховским саквояжем, а не привычным мешком для подарков.
– Можешь ничего не говорить, – произнес Дед Мороз. – Я и так все твои мысли прочитал. Человеческий мир захватил тебя. Твое ледяное сердечко отогрелось, а ведь все снегурочки рождаются из самого первозданного льда, не тронутого с начала сотворения мира; но рождаются они всегда с сердцем изо льда. Теперь ты не льдинка. Есть, правда, одно «но»: в баскетбол, как сегодня, ты сыграть уже не сможешь. Но я твой дедушка, я волшебник, и ты можешь просить меня исполнить лишь одно, самое заветное, желание.
– Дедушка, я пока не готова сказать, позже можно?
– Хорошо, – он погладил свою длинную седую бороду. – В простой человеческой жизни у тебя будет много трудностей, и ты должна это понимать.
– Да, дедушка. Осознаю, понимаю…
– Хорошо. Пока не прощаюсь. До встречи! – хитро улыбнувшись и стукнув волшебным посохом, сказал Дед Мороз, растворяясь в дымке.
Оля вздохнула, забросила сумку за плечо и вышла под вспышки фотокамер и софитов, она в отличие от всех знала, что это все происходит с ней в последний раз.

***

Перед самыми каникулами Оля пришла домой из школы. Она чувствовала себя хорошо, и ничего не предвещало беды. Как всегда, на ней было то самое школьное платье. Она осталась единственной, кто носил его в школе. Папы и мамы еще не было дома, как вдруг девушка почувствовала себя крайне нехорошо. До этого она ни разу не болела ни воспалениями, ни простудами. Она могла есть сколько угодно мороженого, пить холодную воду и стойко переносить любой холод, а тут вдруг откуда ни возьмись, появился сильный жар…
Еле-еле она дошла до тахты и прилегла. Сил едва хватило расстегнуть тугой ворот платья, чтобы иметь возможность дышать свободней. Ощущение, что тело горит, было для нее чем-то новым.
Пришедшая с работы мать, увидев, что дочь в таком состоянии, ахнула. Она сразу же бросилась вызывать скорую, а зашедший следом отец сразу все понял и тихо сказал:
– Не переживай! Всё естественно, она перерождается. Ее ледяное сердце становится платяным.
Но с течением времени состояние Оли заметно ухудшилось, и отец сам серьезно стал за нее беспокоиться.
Пока приехавшая бригада врачей реанимировала девушку, она в своем волшебном сне видела сияющие просторы Антарктиды и взрослую себя на ее просторах. Видела она и избушку Деда Мороза, а где-то в заснеженных лесах вокруг нее водили хороводы странные существа, назначение которых она бы понять не смогла.
Когда уже в больнице Оля очнулась, она увидела заплаканные глаза мамы, которая не отходила от ее кровати все это время. Она поняла, что Дедушка все же выполнил ее последнее желание, и Оля теперь обычная девочка с теплым человеческим сердцем, бьющимся комочком в груди. Олина рука и мамина встретились.
– Мама, рука моя теплая? – дрожащим от слабости голосом произнесла Оля.
– Очень теплая. Очень теплая, доченька. Прошу, не покидай больше нас, – шептала мама, обливаясь слезами…

2020 год. Антарктида

– Ольга Сергеевна, вот и станция, – произнес пилот Гриша, – теперь прилечу за вами только весной.
– Вижу, Гриша, вижу. Она прекрасна, – произнесла женщина.
Всю дорогу, пока самолет добирался до полярной станции, Ольга Сергеевна Капитонова, выдающийся полярник и ученый, вспоминала детство, уже давно ушедших родителей и то, как ее когда-то посещал Дед Мороз. Вспоминала, и никак не могла поверить, что все это было с ней в далеком прошлом. Антарктида, детская мечта, так и не отпустила ее. Так и не выйдя замуж, она провела на суровой земле большую часть своей жизни, написав множество научных трудов и книг. Но теперь ею завладела иная мечта, – найти навеки утерянную страну новогоднего волшебства, сказочную избу Деда Мороза, увидеть своих сестричек-Снегурочек и вернуть детям, которые нынче больше глядят в смартфоны, чем в книги, веру в сказочные чудеса…
На станции проводили зимовку несколько полярников, трое мужчин и две женщины. Ольга Сергеевна настолько привыкла работать с молодым программистом Алешей, что считала его уже частью своей сложившейся команды, он виртуозно проводил самые сложные вычисления. Ольга Сергеевна долго колебалась в том, открывать или не открывать ему тайну своей жизни, но в итоге решилась. К её счастью, Алеша воспринял рассказ о портале в сказочный мир спокойно и сразу же засел за сложные вычисления. Пока Алеша колдовал над компьютером, Ольга Сергеевна, сидя рядом, рассказывала.
– Много лет я искала путь в сказочный мир, который закрылся для меня в момент, когда решила стать человеком.
– Вот! – эмоционально вскрикнул Алеша, – вычислил! Есть! Вот эта красная точка, Ольга Сергеевна, и есть портал! Его вы искали и, кстати, он близко. Но то место, где он расположен, много лет считается гибельным. Там разбилось несколько вертолетов, и погибло несколько групп, шедших тем маршрутом.
– Это понятно, сказочный мир должен быть спрятан надежно, но думаю, Алеша, меня он пропустит, я для него наполовину своя.
И тут юноша не выдержал. Подошел к женщине и пал на колени:
– Ольга Сергеевна, простите, простите, я понимаю, для вас я просто глупый влюбленный юнец, но что мне делать? Я люблю вас с того момента, как увидел.
Ольга улыбнулась и потрепала ласково его непослушные патлы.
– Ах, Леша, как же можно любить лед? Сколько раз мужчины вставали перед мной на колени, они были красавцы, но я осталась холодна. Понимаешь, мы, Снегурочки, не предназначены для плотской любви, объяснить это трудно.
– Но вы давно человек, Ольга Сергеевна, хорошо, давайте уйдем в ваш ледяной мир, я стану Лелем, или кем угодно, только бы быть с вами.
– Алешенька, я подумаю, но знай, что, даже став человеком, я проживу как минимум больше тебя. И ты прикажешь мне ещё полвека тосковать от твоего ухода? Давай займемся делом, вычисли параметры сказочного портала, чтобы он не ускользнул от нас, дедушка хитер и, прячась от людей, его перемещает. Но нам нужно получить благословение от него и увеличить срок твоей жизни, сравняв с моей.
– Ольга Сергеевна, значит, вы согласны! Всё сделаю, всё! – он бросился к монитору.
Алешины вычисления в конечном итоге привели их к воротам в сказочный мир, ко входу в портал. Водитель вездехода остановил его недалеко от начала гибельного треугольника.
– Всё, дальше сами, тут очень неустойчивый лед, практически зона, как в «Сталкере», только ледяная. Алеша, – предупредила Ольга Сергеевна, – только шаг в шаг, помни, малейшее схождение с тропы пробудит карачунов, этот лед вокруг нас они и есть, ты запомнил?
– Железно, Ольга Сергеевна.
– Может, будешь звать уже не так официально, раз я у тебя любимая?
К счастью, им удалось благополучно миновать зловещее место, и вскоре перед ними возник забор, правда, не с массивными воротами, а с совсем простой скрипучей калиточкой, сколоченной из струганных досок. Увидеть подобное посередине полюса холода в Антарктиде, конечно, дорогого стоит.
Ольга Сергеевна повернулась к Алеше:
– Ну вот, Алеша, я предоставляю тебе честь первому из всех живущих войти в веками скрытый мир, будешь как Гагарин.
Она реально видела, насколько горящими были глаза Алеши в тот момент. Алеша не отказался и первый покорно вошел в калитку. Теперь они шли по зимнему саду с вековыми деревьями, укрытыми льдом и курчавыми шапками снегов. По этому лесу шли очень долго, прежде чем вышли к бревенчатому дому с резным крыльцом, затерявшемуся посреди ледяного леса.
– Ну вот он, дом дедушки, – выдохнула женщина, – как долго я ждала этого мгновения.
Они вошли в незапертый дом, расписанный вполне в русском стиле.
Но только мертвая тишина встретила их. Всюду в беспорядке разбросанные детские игрушки производили немного жутковатое впечатление. Но что их обоих поразило сильнее, так это пылающий в камине жаркий очаг, это здесь-то, в обители холода!
 – Это не случайно. Это для нас!  –  сказала Ольга, вдруг увидев на столе засветившийся тетрадный лист, будто зовущий к себе. Она сбросила тулуп и, сев в кресло, развернула листок. Алеша не стал её тревожить, пошел посмотреть, что твориться в остальном сказочном доме.
«Дорогая внученька, самая любимая из сотворенных мной снегурочек! Твоих сестричек тебе не суждено будет увидеть. Темными силами прервана цепь рождения ледяных девочек, получается, ты последняя. При нашей встрече в 1990 году я не решился тебе об этом сказать. Я поселил тебя в человеческом мире, предоставив право выбора – живое сердце в груди носить или ледяное. Но знай, в тебе навек сохранено ДНК ледяного рода, и дочь твоя по рождению, если она будет, возродит род снегурочек. Правда, чистой снегурочкой она не будет, а также наполовину человеком, однако сможет делать то, что утрачено тобой».
Прочитав это место, Ольга расплакалась.
– Боже, дедушка, почему раньше я не нашла это письмо!  Мне пятьдесят, какая теперь дочь! Ещё и молоденький мужчина влюбился, издеваетесь, что ли?
–  Ольга Сергеевна, что случилось?  –  воскликнул Алеша.
Он ходил по залу, восхищаясь сказочными интерьерами.
–  Потом, Алеша, давай потом!
«Все-таки тяжело быть привязанной к одному месту, стареть, зная, что можешь вечно оставаться юной.
Эту резиденцию покинули, слишком близко человечество подобралось к ней, к сказочному миру, так быть не должно, нужна дистанция. Но тебе позволено найти это место, после твоего ухода резиденция исчезнет. Если пожелаешь остаться в сказочном мире хранительницей, она станет твоей».
Ольга оторвалась от письма, подошла к огромному, сокрытому инеем зеркалу. Прислонилась лбом к холодному стеклу, закрыла глаза. Открыв их снова, даже не осознала, что стала ровесницей Алексея, сбросив лет двадцать.
Теперь на вид ей было около тридцати, она не верила собственным глазам.
Алеша принес ей чай и булочки на подносе. Где только нашел.
Она смотрела на него грустными глазами, комкая письмо.
–  Алеша, я приняла решение остаться здесь хранительницей сказочного мира. Но ты земной человек, наверное, тебе нужно вернуться. Не место живому человеку в царстве вечного холода.
И тогда он бросился к её ногам и обнял их, совершенно искренний в своих чувствах
–  Нет-нет, что вы, Ольга Сергеевна, ничто меня не держит на земле, ничто, сирота я, а провести с вами вечность – счастье, не сравнимое ни с чем.
Они обнялись, стоя посреди сказочного дома, это объятие было первым, но они понимали – впереди еще целая вечность подобных объятий.
Человеческий мир с его страстями отошел для пары на задний план. Они обустраивали сказочный дом, в который, к их удивлению, вернулись всякие сказочные звери, но сам Дед Мороз так и не появился. Зато теперь было весело со сказочными зайчиками и барсуками. Но несмотря ни на что, Ольга часто одна уходила на задний двор в сад к погибшему дереву снегурочек погрустить, повспоминать человеческий мир, и прошло много времени по земным меркам, когда у неё округлился живот.
Алексей, принявший должность распорядителя подарков для земных детей, был на седьмом небе от счастья.
Но Ольга поумерила его пыл.
– Да живот округлился, – заявила она, – но все произойдет не как у людей. Дочь нашу мы заберем от ели снегурочек, и это значит, что она возродилась, понимаешь?  А округлившийся живот у снегурочки не означает беременность, нет, это символ. Ледяной род получит возрождение.
– Да хоть как, – воскликнул Алеша, опускаясь на колени и целуя живот.
– Доченька, мы с мамой ждем тебя!

***

И вот наконец пришел тот день, когда они пришли к дереву жизни, и под еловой веткой, укрывшей малышку, нашли свое сокровище. При минус шестидесяти на дворе девочка была абсолютно голенькой, но спокойно агукала. Родители быстрее унесли свою драгоценность в дом. Вечером, когда ребенок, напившись молока, уснул, пара села у панорамного окна, открывающего вид на ель, и просто наслаждалась тишиной вечности. Они понимали, Дед Мороз где-то рядом, пусть пребудет так, как нужно ему, вечное не терпит суеты.

2021. Новая редакция 2024