Без грима Глава 8 Скелет с небосвода

               
                Самолет превратился в «скелет». Полу - крылья и стабилизатор (хвостовое оперение) превратились в гармошку, торчат «ребра» нервюр. Картина неприятная. Это повлияла нагрузка, как на планер, так и на человека, и называется она, перегрузкой. В данном случае, была положительной.

Теперь началось время разборок и различных комиссий. А, прибыло их, аж, четыре: Две армейские – выявлять причины аварийных ситуаций и определять виновных. Медицинская, из столицы нашей, Москвы, поскольку до них дошла информация, что летчик допустил перегрузку недопустимую на данном этапе полета. Так же прибыла комиссия из конструкторского бюро, поскольку этот самолет на такой перегрузке не испытывался.

 На маневрах скорость переменная, а вот на пикировании на цель (Ошибка, не выключил «Максимал»), скорость выросла девятьсот пятьдесят – тысячу километров в час.
Что мог в той ситуации сделать, Вячеслав, он сделал (Взял РУС на себя), все остальное сделал самолет. Инженеры со специалистами ОК (объективный контроль) проанализировали пленку САРПП (Самописец Автоматической Регистрации Параметров Полета), а еще называют «Черный ящик». На вид  - это бронированная рыжая кассета, и даже с такой же, рыжей пленкой, похожей на фотоаппарат, только без объектива.

 Так вот, по пленке выяснилось, что линия изменения перегрузки, в критический момент, вышла за пределы пленки, потом вернулась обратно.
Такого никто не видел, расчеты показали: пик перегрузки определен, как тринадцать, тринадцать - с половиной единиц. Поэтому и появились Московские комиссии. Конструкторы удивлялись, - ведь этот самолет на испытаниях начинал ломаться при перегрузке десять с половиной – одиннадцать единиц. А, здесь тринадцать, при этом еще и сел.

Медики забеспокоились за состояние здоровья летчика. Если была потеря сознания, летчика надо «списывать». Госпиталь находился в черте гарнизона, там удобно было обследовать. Начали его крутить – вертеть, но ни нашли никаких отклонений. Анализ комиссии после обследования показал, что выходя из пикирования, самолет стал увеличивать углы атаки, и летчик принял полу - лежачее положение, что уменьшило воздействие перегрузки. Медики встали на сторону конструкторов, которые сказали, что если речь пойдет о списании, они предложат Вячеславу пойти к ним испытателем (наземным, либо в составе экипажей).
 
Пока на «верху» принимали решение, Вячеслав не знал, куда себя деть, и что ему делать в сложившемся положении дел. Конечно же, он хотел продолжить летать.
Видя его удрученное состояние, к нему пришел сосед по подъезду, уважаемый им командир авиа - эскадрильи, подполковник Бочаров.
- Если ты хочешь летать, как раньше, пришел тебе дать совет. Спустись вниз, в магазин, возьми хороший коньяк и коробку конфет, сходи в соседний подъезд к командиру полка, поговори с ним откровенно, по душам, я думаю, он тебя поймет!
Так и сделал, Командир встретил Вячеслава приветливо.
 
- Догадываюсь с чем пришел, летать хочешь, давай поговорим.
Сначала рассказал, как он сам видел и понимал картину случившегося: - Сближение на третьем развороте никто не увидел. Не было ни одного доклада. Насторожило только сближение с впереди летящим самолетом. Вот что снарядов в пушке у тебя много, я не учел. Но уже было поздно, самолет падал на мишенное поле. Крикнул о выводе я уже чисто для магнитофона. Тут образовалось огромное облако пыли, в которое и вошел самолет.

 Дал команду на выезд мишенное поле аварийной бригаде, пожарной и скорой помощи. Заодно дал команду на аэродром, прекратить полеты. Пока отвлекся на распоряжения, необходимые в таких случаях, пыль рассеялась, а не пламени, ни дыма, ни взрыва, нет. И самолет пропал. Летчиков остальных успел отправить с полигона. И гнетущая тишина. И только твой доклад привел в чувство.

Затем он заговорил о проблеме с дальнейшими полетами, кто за, кто против полетов. Инженерно – технический состав во главе старшего инженера полка, на стороне Вячеслава, стал в защиту. Ведь самое дорогое двигатель, оборудование, системы вооружения, современный прицел – сохранены. Каркас конечно восстановлению не подлежит, скорее всего, много микротрещин.

Московские медики поддержали летчика. В таких случаях, на пленке ОК, при потере сознания появляются резкие изменения, «скачки» по крену и перегрузке. А, здесь все плавно синхронно и выдержано. Ну, а конструкторы сразу сказали: - Будите списывать, заберем к себе.

В его случае третий вариант, устраивал больше всего. Еще командир сказал, что и сам себя чувствовал от части, виноватым, когда не отпустил в отпуск, после семейной трагедии, вот и накопилось. Решение он уже принял, и хотел с ним идти к Вячеславу. Но он его опередил.

Далее посоветовал не расслабляться, не унывать и заняться делом.
- По сколько ты у нас еще и «электроник», дал команду инженерам обеспечить тебя радиодеталями, лампочками, мастерами и художниками. Осуществить твою мечту (и сверху) сделать электрифицированный стенд с отображением тактических маневров и приемов воздушных боев в класс тактики.
 
Пока наверху выносили решение, месяц прошел, Вячеслав с техниками сверлил, да паял схемы.
Здесь вызывает его в кабинет командир и говорит ему: - хватит заниматься стендом, дальше работу закончат художники, а ты займись повторением Инструкции летчику и готовься к полетам.

Счастью Вячеслава не было предела. Значит, решение было принято, допустить к полетам, служба продолжается!
Вначале он восстановился на спарках, потом и на боевом вылете. Но обязанности  командира звена уже не исполнял. Начали слётывать в составе пар, в новом составе звена.

 Оказывается, готовили звено для замены. А вот куда…?  Ведь в звено набрали одних отличников…
Невольно, вспомнишь слова: «Если дали человеку полетать, а тем более научили, он и на метле будет хотеть летать».


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ