49 Арм дневник срочника СССР 4 часть 9 гл

Часть четвёртая

Глава девятая

МРС  — стрельба на интерес —  Израэль ты Хенс хренов

МРС

За весь переход мы ни разу не сделали, ни одной остановки на перекур и всё шли и шли. По разговорам проводников до моря было совсем близко, но прошло много времени, а мы так и не приблизились к его побережью.

— Чёрт бы побрал этих проводников, — сказал Майоров, еле волоча ноги по убитой тропе. — Меня можно уже хоронить заживо! Ей кто там передайте, чтобы сделали остановку.
Но его никто не послушал все и без него утомились, чтобы передавать по цепочке ненужную просьбу, мол, отцам командирам виднее. Оставалось ещё немного потерпеть, прежде чем мы выйдем к берегу. Скоро до меня донёсся запах гниющей морской капусты, предвестник скорой близости моря. Воодушевившись этим обстоятельством, отряд собрался с духом и, ускорив шаг, двинулся дальше, прокладывая себе путь по проклятым завалам. Прошло ещё какое-то время, и мы уже стали различать сквозь стволы деревьев изумрудный барьер из низкорослых зарослей шиповника как предвестник близкого берега. Огибая последние лежащие препятствия в виде лежащих деревьев, отряд прошёл по набитой зверьём тропе до зарослей шиповника и, протиснувшись через узкий в нём пролом, вышел прибрежный пляж.  Всё, наконец-то дошли!

Майоров поднял руку и крикнул, чтобы мы все стояли и не двигались. Ну ладно стоим, а чего стоим не знаем. Стоит и майор Триполко, посматривая на Майорова.

А он опустился на колени и громко сказал.
— Я Васко Бальбоа, я открыл Южное море!
— Слушай Васко, я бы на твоём месте обратно в Испанию не возвращался, — сказал ему майор.
— А что так.
— Читаешь интересную книжку и не знаешь, что тебе там трубят голову.
— Так я ещё не дочитал!
— Так надо сначала читать, чем там всё кончилось, а не заявлять  тут свои права! Эх ты, горе луковое! Всё парни разгружаемся, цирк уехал!

Сгрузив с лошадей мешки с ягодами лимонника, майор уставился на море.
— Странно, что не видно МРС, неужели не дождались и ушли, — сказал майор подходящим проводникам.
— Рано ещё Иосыч, смотри, как быстро управились, — сказал Борис, показывая на часы. — Нечего было так гнать, парни вон все в конец измотались по завалам.
— Ничего, зато будет время отдохнуть на пляже. Можно покупаться, — сказал майор, пробуя воду на температуру.
— Ага, тут акулы и дадут тебе прикурить! Вон Мако уже прыгает! — сказал Михаил.
— Где, где? — спросили солдаты.
— Вон левее, смотрите, как схватит то всё, хоронить будет нечего, всего в куски издерёт заживо!
 Мако попрыгала в одиночестве, а потом пропала.
— Наглушила себе иваси на обед, а теперь собирает, — сказал Михаил. — Покупаться, конечно, можно только возле берега, а лучше в заливе за косой там и вода теплее.
— Да где теплее там же вода не застойная, а с реки натекает и сразу в море, — сказал Гриша.

Река сама по себе выходила через Глухую протоку к длинной косе перекрывавшей собой выход к морю. Сам выход в море находился далеко слева с глубиной до одного метра. Волнами на косу выбросило столько песка и гальки, что она поднялась на высоту местами до 50 см. Со временем туда забрались различные травы, а птицы разбросали вместе с помётом семена кустарников и деревьев. Укрепив тем самым дёрн косы от её распадения, а выброшенный плавник дал растениям своё удобрение в виде разлагающейся древесины. Иногда тёмную гладь Глухой протоки резали спинные плавники кумжи охотящейся на  мальков. Их серебристые тени пролетали под поверхностью как молнии, резко меняя свою траекторию полёта.

Гриша тут же вооружился закидушкой и стал вылавливать увесистые экземпляры. Полюбовавшись рыбинами, он отпускал, жалуясь, что это для него мелочь отчто у меня вызывало только удивление. Кумжа на восемь килограмма маленькая? А тогда какая ему нужна с центнер что ли!
— Меня бы двадцаточка устроила, — сказал Гриша.
— А то, что ты отпускаешь мелкая, так она самая нежная, зачем брать старуху! — удивлялся Славик.
— Много ты понимаешь, — отвечал Гриша, снова забрасывая закидушку.
— Зачем она тебе, — сказал Борис. — Щас возьмём груз, и ты сам её выбросишь.


Я потом поинтересовался у Майорова, как называется книжка про конкистадоров.
— Гриша на зимовье дал почитать, сборник рассказов «Завоевание Америки», там у них целая подборка всяких книжек, — ответил Майоров. — Федосеевский дух Ямбуя, что мы читаем на ночь оттуда же. Я так думаю охотники в своё время бомбанули библиотеку в старой школе.
— Скажешь тоже.
— Так по зимовьям знаешь, сколько всяких книг понапихано и почти все со штампами Нельминской школы. Мне Гриша говорил, что когда закрывали школу, всю добрую макулатуру собирались отправить по близким посёлкам, ну и на библиотеку повесили замок. Как про это узнали наши охотники то  пришли ночью и устроили бомбёж. Вынесли и погрузили на баркас всё самое интересное и до сих пор всё ещё читают. Правда, когда мыши часть книг попортили, пришлось поднимать на амбарчики. Видел, как Ямбуя обглодали, ещё немного и до текста бы добрались.

Накатывающиеся на берег волны с шумом разбивались о прибрежный песок и, шипя, откатывались, обратно оставляя на виду маленьких раков отшельников, с трудом выбирающихся из моря на песочный пляж. Один из раков успел одним из первых добраться до небольшой раковины и забраться в неё, выставив наружу огромную, в сравнении с его величиной клешню.
— Смотрите, этот уже занял оборону, — сказал Славик, присаживаясь на корточки над раком с его ракушкой. Рядом с раком я заметил двух барахтающихся чилимов. Рак быстро подобрался к ним и, схватив клешней одного из них, тут же  отправил себе в рот. Славик подцепил пальцем оставшегося чилима и откинул его в воду, спасая ему жизнь.

Я снял сапоги и отправился по песочному пляжу поискать красивые раковины и что ещё попадётся. Большой королевский краб, греясь у самого берега, меня к себе близко не подпустил и, отскакивая от дна своими прыгучими лапами, отправился на глубину. Прогулявшись, я вернулся ни с чем, раковины кто-то успел собрать до моего появления, чему свидетельствовали следы в обуви и след от киля катера.

Часа через два из-за мыса слева со стороны бухты Птичьей (Сонье) показался МРС, с не очень видным номером на рубке толи 208 толи 206 из-за удаления цифры сливались, и было непонятно, кто был там за капитана. МРС достаточно быстро приблизился и, не доходя до рифов на мелководье, остановился, сбросив якоря. Корабль был, вероятно, недавно выкрашен новой краской и стоял, красуясь напротив нас с двумя спасательными кругами, на рубке окрашенными в красные и белые цвета пополам.
— Дункан! — крикнул весельчак Майоров. — Эй, на шхуне  отдай конец!
— Щас он тебе отдаст, что хрен унесёшь! — засмеялся проводник Михаил.
 Приняв первый рейс шлюпки, мы быстро её разгрузили и отправили за вторым рейсом.
Со вторым рейсом к нам прибыл сам капитан МРС Головатюк Ю. Ю, я о нём слышал, а вблизи никогда не видел. Капитан был в чёрной фуражке и с золотыми нашивками на рукавах кителя.

— А где сам Назаров, почему он не прибыл? — спросил он у капитана.
— А он с нами Борис Исифрвич и не собирался никуда идти, почему не знаю, мне про это никто не говорил. Моё дело маленькое я доставить вам продукты, а хлеб вы должны взять из ямы, где охотничья закладка его Назаров отправил после вашего с ним разговора ещё с утра на артельном катере Сороколетова. Вот это он мне лично сказал. Знаю лишь одно, кто-то подслушал его разговор с вами и разнёс по посёлку. Вот он и испугался, что вы ему накрутите хвоста! — сказал капитан.

Майор, достав тетрадь, пересчитал продукты. Шкипер МРС позвал меня по фамилии и когда я подошёл, отдал мне болотные сапоги 44 размера.
— Это тебе от Назарова, уж очень он беспокоился после полученных пи*дюлей от майора Триполка, что бы тебе их доставили целыми и… парными, — сказал он, вручая мне  сапоги.
— А ты Серёга их домой бандеролями ушли по одному, а в своих левых можешь ещё походить, — сказал Паша.
— Да не уж я лучше в парных похожу, а то моя правая нога скоро станет как левая, — ответил я и, пошарив в сапогах, нашёл стельки и портянки.
— Ну, вот полный комплект и как придём в Нельму, сапоги обратно не сдавай, спрячь, скажи что украли! — сказал, усмехаясь, майор.

Надев сапоги, я испытал полное удовлетворение, оттого что правая стопа больше не кривилась и не натирала ненавистную мозоль. И прав был майор Триполка сапоги я обратно на склад Назарову сдавать не стану, пусть выглядит так, словно у меня их кто-то увёл, если не сам Назаров. Так я и сделаю, сказав ему с обидчивой мордой в его удивлённые глаза.
— Ага, сами забрали и сами же и требуете! Если хотите, забирайте тогда и оба левые, они уж точно кому-нибудь пригодятся!
Думаю, он поверит, что их кто-то забрал из команды майора Триполка и вряд ли будет требовать вернуть обратно. Тут уж только без пи*дюлей он не обойдётся! Он и так весь напугался, что даже не прибыл на встречу к майору на МРС.

Головатюк спросил у меня, не жмут ли новые сапоги.
— Нет, Юрий Юрьевич в саму пору, а то я ведь до вашего приезда ходил в левых, а это не очень, знаете ли…
— Знаю, знаю, случалось и в таких ходить, а командир твой трус, каких поискать. А случится война, что он будет делать.
— Ящик тушёнки и в тайгу до Победы, — сказал с усмешкой Гриша, рассматривая мои новые сапоги.

Стрельба на интерес

Гриша мне явно завидовал, когда я вышагивал по пляжу в новых сапогах как в мушкетёрских ботфортах. Улучив момент, он  подкатил ко мне с интересным на его взгляд предложением.
— Слушай, а давай я тебе дам пострелять из ружья, а ты мне отдашь сапоги! Ну, как тебе такое предложение?
— Иди, воруй книжки, — сказал я ему.
Гриша понял, что меня ему развести не получится и, решив всё же меня умаслить, дал ружьё для выстрела.
— Ты лучше побереги патрон, а то до магазина далеко бежать! — сказал я, подшучивая над ним.
— Ты что всё ещё за прошлый раз обиду держишь, стреляй, говорю!
— А давай сделаем так, если попаду в мишень с пятидесяти метров, ты мне три дня будешь на ужин жарить сковородку краснопёрок, десятка думаю, хватит, а  промахнусь, то я тебе пожарю, согласен! — предложил я ему.
— Соглашайся это же не за деньги, — сказал ему проводник Иван, будучи уверенным, что я промажу.
— Ладно, согласен! — сказал Гриша.
Я отмерил широкими шагами пятьдесят метров, где сложил из кусков рифа тур, на вершину которого поставил панцирь от погибшего морского ежа. Издалека он был настолько маленький, что его почти не было видно.
— А что там за цель я не вижу? — спросил Гриша.
— Панцирь морского ежа. Можешь сходить и убедится.
Гриша ближе тридцати метров подходить не стал и как только убедился, что на куске рифа лежит панцирь от ежа вернулся обратно.

Гриша был настолько уверен, что я промахнусь, что тут же  подал мне патрон, правда, почему-то с дробью вероятно держа меня за дурака. При выстреле дробь разлетится и может не попасть в панцирь. Я не стал брать его липовый патрон, а попросил достать из патронташа патрон с пулей. На что он начал возражать.
 — А ты думал, я с твоей рассыпной дробью попаду, ты мне с пулей дай!
— А ты знаешь, сколько такой патрон стоит!
— Знаю, копейки, он же не магазинный, а домашней сборки или ты думаешь, я ничего в патронах не понимаю.
— Гриша дай ему с пулей пусть покажет класс! — сказал ему Иван.
Предвкушая спектакль с моим участием, по обе стороны от меня собрались болельщики и стали меж собой делать ставки. Я для вида вёл себя с ружьём неуклюже и дал уверенности Грише, что обязательно промахнусь. А он, видя мою неспособность управляться с ружьём, уже предвкушал близкую победу.

Получив от Гриши патрон с пулей, я зарядил им ружьё и недолго целясь, выстрелил, разбив в мелкие кусочки панцирь морского ежа.
— С тебя ежевечерняя сковородка краснопёрок, студент! — сказал я, удивлённому Грише.
— Что-то я не понял, как он это сделал, — начал было спорить Гриша.
— Проигрыш был при свидетелях иди, жарь краснопёрок! — сказал я ему.
— Я требую реванша! Я хочу отыграться! — сказал запальчиво Гриша, удивляясь моему точному выстрелу и думая, что это была всего лишь случайность.
Тогда я предложил ему утроить порцию краснопёрок.
— Ладно, согласен, пусть будет три сковородки, но только с двухсот метров! — загорелся Гриша, надеясь отыграться.
— Ага, скажи ещё с километр, но тогда это будет тебе очень дорого стоить!

Борис решил Гришу отговорить, заподозрив меня в каком-то обмане, но тот уже упёрся и заднего хода давать не стал.
— Я думаю, он промажет, не может же быть такого, чтобы он попал и с другого ружья! — сказал Грише Иван.
Мишенью стала банка тушёнки на расстоянии ста метров, с чем Гриша и согласился думая, что пуля не попадёт на таком большом расстоянии с потерей её скорости, да ещё и ветреной погоде. Я так же подумал и попросил Михаила дать выстрелить из его вертикалки, не надеясь на патрон  Гриши, отметив его слабость при первом выстреле. Михаил подал мне своё ружьё с пулевым патроном.
— Ну, давай Зоркий сокол попробуй, только забирай выше, ветер сегодня дует сверху, — сказал Михаил, передавая мне своё ружьё.
— Нижний ствол, — сказал я, показывая, куда я заряжаю патрон.
— Надо пристреляться, прежде чем попасть, расстояние слишком большое, — сказал Михаил.
— Да пусть хотя бы в тур попадёт, это тоже может быть засчитано, банка слишком маленькая для такого расстояния, — сказал майор. Григорий ты так согласен?
Гриша, видя такую экспертную кучу народа нехотя согласился.
Я прицелился и выстрелил, банка вместе с верхним куском рифа слетела с построенного тура.
— Говорил же выше взять, а ты ниже взял, но и это нормально, обычно пристрелка идёт с трёх пуль, а тут с одного патрона и такой результат. Выстрел засчитан, — сказал Михаил.
— Давай ещё! — чуть ли не завыл Гриша, посчитав, что его нагрели.
— Всё студент иди, жарь рыбу! —  сказал со смехом майор Триполка.

Капитан Головотюк подивившись моим способностям, подарил мне брелок для ключей.
— Держи на память, нацепишь свои кухонные ключики, а то может домашние, но уже дома.
Приняв подарок я, отведя капитана в сторону, попросил отправить через него маме посылку с красной икрой, сославшись, что в полку её могут нахлобучить.
— Четыре раза отправлял и всё коню под хвост. Полковые почтари вскрывают посылки я, конечно, не знаю, кто конкретно, но факт на лицо — посылки не доходят до дома, а я хотел маму угостить.
Капитан достал записную книжку и попросил продиктовать меня свой адрес с индексом.
— Посылку я сам отправлю, так что не беспокойся, — пообещал капитан.

Посылку он и в самом деле отправил. Поместив икру семы  в консерванте в полиэтиленовую бочку и запаковав в несколько полиэтиленовых пакетов от случайной протечки. Вес посылки составил пять килограммов. Мама после получения только и охала от удивления, пробуя чайной ложкой этот заморский деликатес. Бочку она мне отправила обратно, как было сказано в сопроводительном письме от капитана. Я этой бочкой пользовался и дальше до самого дембеля отправляя домой красную икру. Когда я вернулся из армии, мама собрал посылку для капитана, послав ему его бочку с вишнёвым вареньем и  шерстяные носки с варежками. Капитан мне отписал, что посылку получил в целости и сохранности и послал мне в ответ посылку с рублеными ветками лимонника и его сушёными ягодами. После этой посылки я поставил точку, чтобы не ставить капитану обязанность для посылочного ответа.

Потом проводник Иван спросил, где я так научился точно стрелять, я ответил, что длительное время ходил в секцию по стрельбе.
— Жалко мне Григория,  — сказал с улыбкой Иван. — Был охотник, а стал кухаркой!

Упаковав большую часть продовольствия в мешки, и погрузив его на лошадей, мы были готовы к выходу обратно. Другую меньшую часть разобрали в вещмешки. Оставалось добраться до секретной охотничьей ямы с хлебом. Закладка находилась  в ста метрах от побережья на высоком берегу песочном реки Неми. Оставив лошадей с грузом под присмотром вооружённых проводников мы, следуя гуськом, след в след за Василием Николаевичем дошли до секретной закладки. Там было всё приглажено и замаскированно, так что можно было и не понять, где находится сама закладка.
— Здесь спрятаны лопаты, забирайте и начинайте откапывать закладку, только песок складывать сюда горкой и не растаскивайте куда попало. Тут ещё и после нас будут закладки,  — сказал Василий Николаевич.

Мы быстро сняли толстый слой песка, окроплённый солярой, чтобы не привлечь к запаху продуктов медведей и стали вытаскивать большие камни до деревянного настила. Под ним в коробе находился хлеб и мука.
Но там нас поджидал сюрприз. Назаров вместо того чтобы завернуть каждую булку в бумагу, оставил их преть и покрываться плесенью в полиэтиленовых мешках. Майор после такой выходки Назарова был зол на него как злая собака.
— Он что себе думает, раз люди работают в тайге так их надо кормить помоями! Вернёмся, я его раком поставлю на пирсе!

Возвращались мы тем же путём, но иди было уже легче, чем в прошлый раз. Всё было знакомо и на наклонных стволах кедров спали всё те же медведи, свесив вниз свои когтистые лапы. Мы их уже не тревожили, а они только посматривали сверху даже не помышляя сбежать. Ловцы горбуши, видевшие нас ранее, уже не скакали на месте и не злились, а только подозрительно смотрели со своих мест, не проявляя агрессии. Но проводники и майор были на стороже, не спуская с них глаз. Собак с нами опять не было. Эти бегуны где-то носились по тайге, облаивая в бесполезности белок. Ближе к лагерю они появились и шли рядом с нами.

Когда мы вернулись с моря в лагерь, Гриша согласно проигрышу начал жарить для меня первую сковородку краснопёрок, на что парн6и шутили, переиначив фразу корабельного кока Негоро «Ваш пудинг мисс Уэлден» на новый лад.
— Ваши краснопёрки мистер Уэлден!
Остальные сковородки с жареной рыбой я ему, конечно, простил, чтобы он меня не возненавидел, зато договорился о стрельбе из его ружья по рябчикам. 

Израэль ты Хенс хренов

Вечером после работы ребята привели сильно пораненного Ярцева. Он, рубя кусты, угодил себе топором по ноге. Лезвие топора ничего жизненно важного не повредило, только раскроило кожу до пяти сантиметров. Ему оказали первую помощь, наложив тугую повязку, чтобы остановить кровотечение и уложили до вечера на отдых в тени. Майор не стал привлекать его временно на работу  на трассе, приказав ему оказывать мне посильную помощь. На второй день после своего ранения от так и делал мыл посуду, помешивал в котле кашу, в общем, следил за готовкой, тем самым разгрузив мои обязанности. Конечно, он хромал  и пытался уклоняться от какой-то посильной работы, на что ему майор сказал, чтобы он не вздумал юлить и что не потерпит в экспедиции травмированных лентяев.

Юрка не забыл мне поставленный ему под глаз фонарь и всячески пытался как-то мне насолить в прямом смысле. И его даже поймали за руку, когда он что-то сыпал в общий котёл. На вопрос что он делал, сказал, что ему показалось, что суп недостаточно посолен. А когда я попробовал его на солёность то сплюнул, сказал, что суп можно выливать так он был пересолен. Пришлось всё варить заново.

Майор сделал тогда Ярцеву своё первое строгое предупреждение, а после  второго пообещал оторвать ему яйца.
— Оторву и скормлю собакам!

Однажды я, помогая Ярцеву в конструировании костыля, чуть не попал под его нож. А дело было так.
Когда после завтрака традиционно пошутив над Гришей про краснопёрок мистера Уэлдена, все отправились на работу я, положил на костёр заранее принесённую парнями огромную чёрную колоду за место дымовушки от мошки. Потом перемыв по быстрому посуду, сделал Ярцеву перевязку, отметив, что его рана невероятно быстро затягивается. Я даже усомнился, что он вообще мог себя рубануть по ноге. 
— Мне нужны костыли, а то скакать с одним костылём мне это несподручно, — сказал он.
Я вырубил ему два костыля с развилками веток для подмышек, но Ярцев посчитал их неудобными и потребовал, чтобы я с ним отправился на поиск подходящих ему под размер.
Мы отошли достаточно далеко в поисках липы и когда я, увлёкшись, срубал указанные им липовые деревья, он оказался позади меня. И тут что-то меня как дёрнуло, я невольно оглянулся и увидел в руке Ярцева занесённый надо мной кухонный нож.

Ярцев, никак не ожидая, что я отскочу в сторону, и по инерции  замахнувшись занесённым ножом, ударил им сверху вниз, и едва не угодив себе в бедро, а только зацепив край своих брюк галифе.  Охнув от боли, он не удержался на ногах и рухнул на землю. Я, отскочив метров на пять, удивлённо уставился на него и закричал.
— Ты что делаешь!
Ярцев напротив ничего, не говоря, вдруг вскакивает и с безумными глазами двигается ко мне без костыля, широко переставляя пораненную ногу как циркулем.
— Стой, где стоишь, я ведь топором рубану, — предупредил я.
— Не рубанёшь, — сказал Ярцев и погнался за мной.
Если бы не его больная нога он бы заставил меня применить топор, но сам он был уверен, что справится со мной с одним ножом. Я побежал от него, ориентируясь на дальний дым нашего костра исходящий от сырой колоды.
— Стой, ты куда, — приговаривал Ярцев, двигаясь за мной.
Я отступал от него, не выпуская из рук топор, перемещаясь по кругу вокруг кострища.
— Юрик ну ты уж извини за синяк, но ведь ты сам виноват, — говорил я ему. 

Ярцев, не снижая темпа, решил воспользоваться ситуацией и зарезать меня. Я по его мыслям мог бы как-то поддаться ему, раз он раненый решился на убийство. Нарезав за мной кругов восемь, он уже достаточно проворно  начал передвигаться и мог догнать меня. Тогда я остановился и решил пусть что будет, Ярцев тоже остановился, явно оценивая обстановку.  По его взгляду я проследил до лежащей посуды и увидел второй кухонный нож с широким лезвием. Подняв нож, я выставил его вперёд и увидел, как Ярцев начинает смеяться.
— Ну что Серёга обоссался да я же пошутил, а как ещё тебя напугать, ты-то вон как меня шарахнул! Ладно, давай забудем!
Но я решил не поддаваться на его уловку, тем более что когда он хотел меня рубануть ножом, он не шутил, попав себе в бедро, отчего его правое галифе намокло от крови.
— Так, так, а я ведь тебя предупреждал Израэль ты Хенс хренов,  нет, ты ничего по-хорошему не понимаешь, всё хочешь, ты бы было по-плохому, ну и хрен с тобой, — услышал я знакомый голос.

Я посмотрел, откуда раздался насмешливый голос и увидел стоящего на правом скате крыши зимовья майора Триполка. Рядом с ним стоял Василий Николаевич с ружьём.
— А ну-ка Ярый нож кинь в посуду и иди сюда.
Тот исполнил, что от него потребовал майор и подождал, пока тот спустится.
— Ну как ты считаешь это на тюрягу или дисбат тянет? — спросил майор.
— Да я пошутил, Серёга скажи! — сказал Ярцев.
— Ладно, шутник, поговорим позже, а пока иди к сараю. Там тебе Василий Николаевич сделает перевязку.
Вторе ранение было пустяковое, нож слегка порезал кожу до двух сантиметров, но и этого хватило вызвать обильное кровотечение. Ярцеву наложили повязку и затолкнули в сарай с лошадьми закрыв того на замок.
— По-хорошему бы этого гада надо утопить в болоте и дело с концом. А кто узнает да никто, ты как Серёга что-то видел, куда Ярый делся? — спросил насмешливо майор.
— Не видел, как он ушёл посрать так и не видел, — сказал я, подыгрывая майору.
— Привет ребята кого тут потеряли? — спросил нас сидевший тут же в объятиях дыма Василий Николаевич.
— Да солдат пропал, ушёл посрать и как сгинул. Редкая гадина, — сказал я.
— А так можа Леший задрал, он может. Схватит когтистой лапой за жопу и начинает выворачивать, наизнанку выпуская сначала весь сраный ливер, а потом втаскивая печень, почки и  сердце. А особливо он любит мозг, нальёт сверху майонез с золотистым лучком и черпает ложкой из черепушки! Вот где сладость-то!
Ярцев, слушая из сарая как над ним издеваются, думал, конечно, о мщении, но помалкивал, чувствуя, что скоро будет ему полная кончита ля комедия.
— Я как чувствовал, что он накинется на тебя и поспешил сюда и Василия вот прихватил, — сказал мне майор.
— А он бы меня и без вас зарезал, если бы я не увернулся, специально отвёл гад подальше костыль себе выбирать. А я как-то и не подумал ничего худого, рублю липу, а он уже за спиной и ножом замахивается, — рассказал я, как было дело.
— А ты не привираешь? — спросил майор.
— А он когда промахнулся, себе нож в ногу засадил, видели у него всё галифе в крови, вы посмотрите, — сказал я.
— Да видел уже, прилично засадил говнюк!

— Надо вызвать конвой в Нельму, а то он таких дел может натворить, — сказал мне майор, когда мы зашли в зимовье на разговор чтобы Ярцев нас не мог подслушать.
— А его приятель Задира, что с ним делать? — спросил Василий Николаевич.
— Этот нестрашен слишком ссыкулявый, пусть пока работает.  Я потом решу, что с ним делать. Не послушал меня Олешко, отправляя сюда Ярого и вот результат. Думает что ему там, в штабе виднее, сам бы сюда и поехал мошку кормить.
— А ведь Ярый не рубил себе ногу, — сказал Василий Николаевич.
— Как так, — удивился майор.
— Я тут поговорил, с кем не скажу и выяснилось, что Ярый симулировал ранение. Он не рубил себе ногу, а слегка подрезал кожу ножом, пустив немного крови. А рана возьми и воспались, а воздух-то влажный вот и пошла инфекция. Если бы не аптечка, то потерял бы он свой лапоть. И ведь, наверное, рассчитывал уехать МРСом сидя на лошадке. Но пока это между нами, а то его ребята прибьют. Вы потом с ним разберётесь в полку, а пока пусть ничего не ведает. Повезло повару, что у Ярого рана воспалилась и он не смог его догнать, а то бы точно посадил на нож.
.
Продолжение следует...
.
572 стр. ворд  5А книжная, абзацы
Текст редактируется...
.
Фото: единственное в сохране той экспедиции. С гармонью Майоров, рядом с ним стоит справа Паша-сержант, под ним сидит на одном колене мой несостоявшийся убийца Ярцев (Ярый), в резиновых сапогах под гармонью сидит Коля Каргель. На руках у Славика собака Беляш. Остальных ребят из-за давности лет на лица не помню, хотя что-то знакомое витает. Я один, а нас там была целая котла. Ещё есть отдельно единственное фото майора Триполко. И что странно в Одноклассниках есть группа нашего 9-го радиотех полка, а с нашей точки Нельмы (бухта Нельма) отозвались только двое Андрей Гизбрехт и Ваня Макрушин остальные при интернете как мамонты вымерли.