Мотель У подножья Эра-де-тьерра

РАССКАЗ
Он нащупал на ее спине бретельку. Легкое движение, после которого следует глухой щелчок, и ее грудь свободна, ее божественная грудь, которую он так любит ласкать. Она убрала его руку.
- Не надо, милый!
- Почему?
- Ты слышишь?
Ну, слышал он, слышал чьи-то шаги за стеной. Они то приближались, то удалялись. Видно, у кого-то бессонница, и он сейчас расхаживает по номеру, дымит сигаретой и решает, что лучше: принять ли таблетку снотворного или выпить полбокала виски и наконец-то забыться сном. Ну, так решай скорей и перестань, в конце концов, расхаживать! А, может, она боится, что кровать будет скрипеть и за стеной будет слышен этот скрип? Он несколько раз приподнял и резко опустил тело. Кровать не скрипела. Сказать ей об этом? Решил пока не говорить.
Он снова протянул руку за спину. Он будет настойчивым и получит то, что он хочет, награду за то, что он десять часов просидел за рулем, мечтая о том, что наступит момент, когда он сможет расслабиться и насладиться покоем и своей красавицей женой. Что это черт такое? Шаги раздавались теперь не только за стеной, но у них над головой. Причем тяжелые основательные шаги. Так ходят крупные мужчины. В номере над ними у кого-то тоже бессонницы? И он в этот раз останется без сладкого? Ему хотелось набить морду и тому, кто ходил за стеной, и тому, кто ходил над ними.
А вот теперь шагали и справа от них и под ними. Это что же все обитатели мотеля страдают бессонницей и причем именно в эту ночь, когда им пришлось заночевать в этом дурацком месте? Предложить ей перебраться в машину? Ну, на это она уж точно не согласится и вряд ли он сумеет уговорить её. Просидеть весь день в машине, после такого хочется вытянуться на кровати и расслабить тело. Наверно, лучше всего для него будет, если он примет это и перестанет думать о близости.
- Слышишь?
- Слышу.
Теперь шаги раздавались за дверью. Они приближались, удалялись, затихали. И снова шаги.
- Мне кажется, что он заглядывает в замочную скважину.
- Почему ты решила, что это он. Женщины более любопытны. Может быть, подглядывание за другими возбуждает ее. Хотя, что можно увидеть в темноте?
Ему хотелось встать, открыть дверь и дать этому или этой хорошего пинка. А если это работница мотеля решила именно сейчас ночью помыть пол в коридоре?
Она укрылась с головой и прижала ладонь к свободному уху. Значит, сладкого ему сегодня не видать. Настроение его окончательно испортилось. И сон, как на беду, не приходил. Но надо постараться заснуть, иначе он не выдержит целый день езды за рулем. Да и не выспавшийся водитель – это опасно.
Душевая кабина была на несколько номеров. Им пришлось подождать, пока там закончат мыться. Это тоже было не очень хорошо терять драгоценное утреннее время. Он начал нервничать и понял, что это не нужно, и стал убеждать себя в том, что они же не одни в мотеле. И почему кто-то другой не может помыться вперед их? Попался какой-то чистюля. Он уже хотел крикнуть: «Эй! Ты же не один хочешь помыться!» Но не крикнул. Вернулся в номер и сполоснул лицо и шею из-под крана. Она тоже решила помыться в номере. Он глядел на ее плечи, бедра, узкие лодыжки. Ну, теперь уже придется ждать до самого дома. Полотенце в мотеле пахло плесенью. Могли бы просушить. Он оделся. Сел на кровать и стал наблюдать за тем, как она одевается. Он любил это делать.
Потом перед зеркалом Ася подкрасила губки, подвела ресницы. Повернула голову влево-вправо и решила, что она в полной боевой готовности.
- Интересно, что у них подают на завтрак? - спросил он. – Надеюсь, что хоть кухня компенсирует ночные неудобства. Ужин был неплох. Можно было бы приговорить пару бутылок вина, если бы не дорога. Но думаю, что скоро мы наверстаем.
- Да, когда приедем на место.
- Заманчивая перспектива. Это будет романтический ужин. Так же, дорогая?
Спустились в столовую. Оказывается, они еще и первые посетители. Или остальные уже уехали? Выбрали столик у окна. На столике стояла ваза с салфетками.
- Что там у вас сегодня на завтрак? – спросила Ася.
- Вам понравится,- ответила официантка.
Это была пожилая женщина, полная. На ней был передник с лоснившимися пятнами. Неприятная тетка. И смотрит на них так, как будто они оторвали ее от любимого сериала и поэтому стали для нее заклятыми врагами, любезничать с которыми никак не лежит душа. Принесла две тарелки с какой-то крупчатой массой, политой желтоватым соусом. На кашу это как-то не очень было похоже. Он подхватил это на вилку и отправил в рот. Довольно вкусно.
- О! Тебе понравится, Ася. Правда, не знаю, что это такое. Возможно, что-нибудь из национальной кухни.
Ася быстро заработала вилкой.
- Никогда не ела ничего подобного. Пальчики оближешь! Надо обязательно спросить, как это называется.
Она повернулась к стойке, за которой стояла толстая женщина с грязным передником. Женщина смотрела в сторону небольшого телевизора с выдвижной антенной.
- Что это за блюдо?
Женщина оторвала взгляд от телевизора, посмотрела на них. Так смотрят на букашек, которые ползут по тропинке.
- Утром, как обычно, мучные черви под соевым соусом.
Ася стала бледнеть, зажала обеими ладонями рот и бросилась в туалетную комнату, которая находилась рядом со стойкой. К счастью! Если бы она была где-то дальше, то всё могло бы закончиться весьма плачевно.
Он отодвинул тарелку на край стола. Ему показалось, что в ней что-то шевелится.
- Еще что-то будете? – спросила толстая женщина. – Могу предложить запеканку из…
- Не надо! Спасибо!
Спасибо было лишним. Но не хотелось с утра ссориться, чтобы испортить себе настроение на весь день. Вернулась Ася. Помады на губах не было. И ресницы слиплись.
- Поедем?
Она кивнула.
В столовый зал зашла хозяйка мотеля. Вид ее отбивал всякое желание еще раз останавливаться в этом мотеле. Баба-Яга. И даже гримировать не надо. И такой же скрипучий голос. Казалось, что ее ребра раздвигаются, когда она говорит. Николаев рассчитался с ней и на прощание спросил:
- А кто это у вас всю ночь ходит за стеной? И не только за стеной, но и сверху, и снизу. Ваши гости страдают бессонницей?
- О чем вы?
Она сморщила губы, крючковатый нос ее двинулся сначала влево, потом вправо. Пожала плечами.
Чета Николаевых вышла из мотеля. Он вздохнул:
- Всякие мошенники развелись. Где проверяющие органы? Я уверен, что хозяйка этого мотеля утаивает от государства часть налогов. Слишком у нее разбойничья рожа.
Уппс! То место, где они вчера вечером поставили свой «Рено», было пусто.
- Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд! – воскликнул Николаев.
Не хотелось верить в плохое. Скорей всего какое-недоразумение. Чем-то машина помешала и ее перекатили в другое место.
Он ожидал чего-то такого и был не слишком удивлен. Подошел к сторожке, где сидел охранник. На скамейке рядом со сторожкой охранника не было. Зашел. Возле большого письменного стола сидел охранник в фирменной одежде, на коленях у него девица. Они о чем-то мило ворковали и то и дело смеялись. Коротенькое платьице открывало ноги почти до того места, где они, как Катунь и Бия, соединяются в единый поток. Одна туфелька валялась рядом со стулом. Охранник обнимал девицу за талию с такой уверенностью, что было понятно, что это его законная цель, которую он намерен использовать по ее прямому назначению.  Николаев кашлянул. Охранник бросил на него мимолетный взгляд и продолжил свой увлекательный рассказ, который так веселил девицу.
- Уважаемый! – громко и четко проговорил Николаев. – Я, конечно, дико извиняюсь, что отвлекаю вас от этого приятного занятия, но всё-таки вернитесь к своим прямым обязанностям.
Девица оглядела Николаева. Никакого интереса она к нему не проявила. Очевидно, что он не был в ее вкусе. И, наверно, женское чутье подсказало ей, что он женат и не принадлежит к достойной всяческого уважения когорте олигархов. Она слезла с колен, подошла к окну и закурила длинную тонкую дамскую сигаретку. Сигарету она держала средним и указательным пальцами и каждый раз отводила руку в сторону, когда выдыхала дым.
- Что? – спросил охранник.
Взял со стола полицейскую дубинку и стал постукивать ее по раскрытой ладони. По всему было видно, что он чувствовал себя настоящим Рембо, который был его кумиром.
- Хочу узнать, где моя машина «Рено» красного цвета.
- А я при чем? – с детской непосредственностью спросил охранник, всем своим видом показывая презрение к посетителю.
- Я у вас поставил машину на стоянку. Кстати, платную. И вот сейчас вижу, что моей машины на месте нет. Меня очень интересует, где моя машина. Вы мне можете сказать?
- На нет и суда нет.
- Я что-то не понимаю? Вы охранник или случайно забрели сюда и надели чужую форму?
- Я сегодня утром заступил на дежурство. Откуда мне знать, кто и что вчера вечером ставил.
- Вы что не понимает? Пропала машина с вашей стоянки. Ее или угнали, или еще что-то сделали. Не знаю. Я хочу знать, где моя машина. Вы несете ответственность.
- Я, мужик, не при чем. Я не угонял твою машину. Понятно? Какие ко мне претензии?
- Понятно, что ты не угонял «Рено» красного цвета.
- Делать мне больше нечего, как только угонять машины. Меня не для этого взяли на работу.
Девица курила, выпуская узкую струю на стекло. Николаева она даже не удостаивала взгляда. Видно было, что эта перепалка ей уже начинала надоедать. И она хотела вернуться к прежнему занятию.
- Понятно,- сказал Николаев. – Я иду к хозяйке мотеля.
- Да хоть к спикеру парламента. Мне фиолетово.
Он засмеялся.
Николаев хлопнул дверью.
- Что тут творится? Или они издеваются над нами или тут пациенты психиатрической больницы.
Они зашли в здание. Толстая официантка глянула на них и снова отвернулась к телевизору.
- Забыли что-то?
- Забыли. Где ваша хозяйка?
- Где? Где? В Караганде. Вот где. Я что должна ходить за ней следом и следить, куда она пойдет?
Николаев еле сдерживал себя.
- Немедленно позовите сюда хозяйку!
- А ты чего раскомандовался? Ты кто такой? Ты знаешь, на чем я таких командиров вертела?
- Здесь сейчас будет полиция.
- Ага! – кивнула она. – А еще ОМОН, росгвардия, следственный комитет и прокуратура.
- Ее кабинет, как я понимаю, на втором этаже?
- Не пущу!
Женщина, выпучив глаза, двинулась на Николаева. Конечно, ей не стоило труда смести со своего пути хрупкого мужчину. Но он уже бежал по лестнице. Где тут ее кабинет? У кабинета начальника должны быть самые дорогие двери. Табличка не обязательна. Но все двери были одинаковыми. Он остановился и прислушался. Откуда-то доносилось бормотание. Скорее всего был включен телевизор. Вряд ли в пустой комнате оставят включенным телевизор. Николаев двинулся на звук. Где-то спустили воду в унитаз. На дверях номера. Значит, это комнаты для клиентов. А вот дверь без номера. Он, не постучавшись, открыл дверь. За столом сидела хозяйка. Она взглянула на него и раздраженно произнесла:
- Это вы? Никак не можете уехать? Видно, вам у нас очень понравилось и решила остаться?
- У меня угнали машину. Кстати, с вашей платной автостоянки. Охранник же у вас какой-то неадекватный.
- Не может быть.
- Да? Ну, тогда верните мою машину.  И будем считать, что мы в расчете. И мы расстанемся к взаимному удовольствию. Или я вызываю полицию.
- А вот этого не стоит делать. Вы курите?
- Нет.
- У меня сигареты кончились.
- А почему не стоит.
- Для нашей полиции все преступники. У начальника такая теория, что склонность к преступлению заложено в человеке природой. Меня и моих работников не трогают только потому, что я регулярно плачу бакшиш. Зачем же им резать дойную корову?
- Бак… Как вы сказали?
- Бакшиш. Вы что с луны свалились? Элементарных вещей не знаете. А вроде солидный мужчина.
- Я знаю, что такое бакшиш. Но при чем здесь это?
- А при том, что как только вы свяжитесь с полицией, так сразу станете преступником. На вас заведут следственное дело, потом будет суд и наказание. Жестокое наказание.
- Какой-то бред! Немедленно звоните в полицию!
- Хозяин – барин. Позвонить мне не трудно. Но только пеняйте потом на себя.
С обреченностью, которую испытывает мать капризного ребенка, она сняла трубку.
- Господин полковник! У нас ЧП. Угон автомобиля с автостоянки. Да, пострадавший рядом стоит.
Она положила трубку. Ее крючковатый нос дернулся вверх-вниз. Видимо, от волнения.
- Курить хочется. Очень!
Громко крикнула. Так громко, что Николаев вздрогнул.
- Зин!
Тут же в двери просунулась маленькая рожица с остреньким носиком, как у птички. Губы раздвинулись, и Николаев увидел крупные зубы. «Крыса какая-то!» - подумал он. Зина поглядела на него, потом перевела взгляд на хозяйку и осклабилась в улыбке.
- Тёть Валь, чего?
- Сигарет купи!
- Ага!
Мордочка исчезла. И по коридору послышались быстрые легкие шаги. «То ли специально здесь подбирают страшилищ», - подумал Николаев.
- Где ваша супруга?
- Она осталась на первом этаже.
- Ага. Правильно сделали. Терпеть не могу женских истерик. У меня сразу начинает болеть голова.
- Вот как!
Тут в коридоре раздался топот, как будто бежало стадо слонов. Сертификат на стене заболтался из стороны в сторону. Двери распахнулись. Николаева толкнули. И вот он уже лежал на полу.
- Морду в землю. Руки на затылок! Ноги раздвинуть! Резких движений не делать! Иначе открываю огонь на поражение.
-
Следователь был молодой, небритый и наглый. Во рту он перекатывал спичку.
- Ты утверждаешь, что ты гражданин Николаев?
- Во-первых, прошу мне не тыкать. Мы с вами не пили на брудершафт. Соблюдайте элементарный этикет. Во-вторых, в руках у вас наши паспорта. А в-третьих, в чем вы нас обвиняете? Первым делом вы должны мне предъявить обвинение.
- По пунктам отвечаю. Здесь я решаю: ты это или вы. Дальше. Экспертиза показала, что паспорта фальшивые, что уже является уголовно наказуемым деянием. На самом деле вы рецидивисты. Бонни и Клайд. В вашей машине мы нашли оружие, наркотики и иностранную валюту. О чем имеется протокол с подписями свидетелей.
- Это у вас шутки такие?
- Молчать! Конвойный! Отведи их в зал судебных заседаний. Обязательно надень наручники!
На запястьях Николаева и его жены замкнулись наручники. Конвойный отвел их в зал судебных заседаний, завел в клетку и закрыл ее на замок. Кроме их троих, никого в зале не было. Зашел судья в черной мантии, взял бумагу со стола и стал громко читать. Голос его громыхал в пустом зале как гром небесный.
- Вина обвиняемых доказана. Вы проговариваетесь к смертной казни через отрубание голов. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Приговор привести в исполнение в течение суток.
Ася широко раскрытыми глазами поглядела на Николаева, ожидая, что он объяснит, что происходит.
- Дорогая! Это здесь так шутят.
Хотя конвойный был нешуточный и клетка, сваренная из толстых арматурных прутьев, была нешуточной, и камера, в которую их отвели, не была похожа на помещение для игр. Уж слишком всё было естественно. И Николаев засомневался: а шутка ли эта.
Три метра в длину, два в ширину, двухъярусные нары, стол, прикрученный к стене и узкое зарешеченное окно над ним. Одно утешало, что их не разлучили и посадили в одну камеру. Ася прижалась к нему.
- Мне страшно.
- Да шутка. Дурацкая. Заигрались ребята. Ну, ничего! Я над ними еще так пошучу!
- Ты уверен, что это шутка?
- Нисколько не сомневаюсь. Погоди!
Он залез на столик, встал на колени, и его голова оказалась на уровне зарешеченного окошка. Это было то единственное, что их связывало с внешним миром. Ася спросила:
- Что там?
¬¬¬– Ничего.
Он соврал.
Он увидел то, что поколебало в нем уверенность в том, что всё, что с ними происходит, это дурацкая шутка не очень умных людей, которые любят поиздеваться над другими. Увидел он эшафот, самый настоящий, такой, какой он видел на иллюстрациях к историческим романам, охоту к которым он сохранил до настоящего времени. Стояла виселица, столб, увенчанный колесом, плаха-колода с углублением для головы и сколами, видать по всему от палаческого топора. Сама поверхность колоды потемнела от крови, что впиталась в нее. Палач, здоровенный мужчина под два метра ростом, был на эшафоте. Он держал топор на длинной ручке и точильным камнем водил по лезвию, то и дело трогая его большим пальцем, проверял остроту. Значит, готовился к выполнению своих прямых обязанностей.
– Что нам делать? – спросила Ася.
– Думаю скоро всё это закончится. Любая игра надоедает. Скоро им  налоест и всё закончится.
– В нашей машине нашли наркотики, оружие, валюту.
– Не бери в голову! Это розыгрыш.
Загремел засов. Они повернулись к двери. Конечно, сейчас этот дурной сон прекратится.
– Ну, вот и всё!
Вошел тюремный надзиратель. Перед собой он катил тележку, в которой развозят еду. На тюремный обед это было не похоже. Плов, шаурма, бутерброды с икрой, овощной салат, фрукты. А главное красное вино и два бокала для него.
 – У вас тут не тюрьма, а пятизвездочный отель,- пошутил Николаев.
– Мы стараемся доставить немного радости приговоренным к казни. Пусть это будет их последнее приятное воспоминание и ощущение от этой бренной жизни.
Ася побледнела.
– О чем он?
– Успокойся! Это у них такие шутки. Им это кажется очень смешным. Наверно, сейчас покатываются от смеха.
Николаеву было понятно, что они попали в лапы сумасшедших, и от них можно было ожидать чего угодно. Поэтому нужно было думать о том, как убежать отсюда.
Едва они покончили с трапезой, как двери камеры снова растворились.  Их вывели из камеры. Через длинный коридор они вышли во дворик.
– Что это? – воскликнула Ася и крепко ухватилась за его локоть, обмякла и повисла.
Это был эшафот. Асю били крупная дрожь. Он не посмел заглянуть в ее глаза. Он знал, что увидит там ужас. Что он мог ей сказать, чем мог ее успокоить?  На эшафот поднялся мужчина в черном фраке с черной бабочкой и в черном цилиндре. В руке он держал свиток. Медленно развернул его, глянул на палача, потом на супружескую пару. Громко и с ликованием прочитал:
– Чету Николаевых за многочисленные злодеяния приговорить к смертной казни. Приговор немедленно привести в исполнении. После экзекуции бросить их остатки в яму с известью.
Николаев подхватил падающую Асю, но и сам он еле держался на ногах и чувствовал, как предательски дрожат колени. Палач прошел в центр эшафота. Перед собой он держал топор, лезвие которого блестело в лучах солнца. Он остановился возле колоды.
Николаев пребывал в оцепенении. Ему не верилось, что это происходит с ними. Нет! Всё, что сейчас произойдёт, произойдет не с ними, а с кем-то другим. На эшафот поднялись еще двое человек. Это были помощники палача. На них были черные комбинезоны, а на головах черные колпаки, верхи которых свешивались до самой шеи. Они подошли к Николаевым.
– Сначала её, – сказал Николаев.
Он не хотел, чтобы она увидела расправу над ним. Тогда последние силы покинут ее. Помощники подхватили обмякшую Асю и потащили ее к плахе. Она даже не перебирала ногами, а висела у них на руках. Голова ее упала на грудь. Поставили ее на колени, положили ее голову в желоб на плахе. Неужели это последние мгновения, когда он видит ее живой? Один из помощников достал ножницы и обрезал ее волосы, чтобы они не закрывали шеи. У Аси была длинная и тонкая шея. Палач приблизился к плахе. Перекинул топор из левой руки в правую. Потрогал лезвие топора и остался доволен. Оно было острым как бритва. Николаев поднял голову. Ослепительно светило солнце, а рядом с ним проплывало маленькое облако. Может быть, это чья-то душа. И скоро их души так же поплывут по небу.
Наступила апатия и полное безразличие к тому ужасному, что сейчас должно произойти. Не было страха, ожидания невыносимой боли. Как будто он стоял в очереди и ждал, когда окажется у прилавка.
Палач крепко зажал ручку топора и рассчитывал, как и под каким углом ему нанести удар, чтобы голова тотчас, как мячик, отскочила от тела. Он подвигал ногами, выбирая верное положение.
- Стойте!
По лестнице на эшафот поднимался мужчина в полувоенном френче, как у ведущего полит шоу Соловьева. Правую руку он поднял и быстро махал ей, подавая знак, чтобы ничего не предпринимали.
- Казнь отменяется. Чета Николаевых ни в чем не виновата. Обвинение против них сфальсифицировано от начала до конца. Следователь, который вел их дело, будет казнен через четвертование. Он уже дал признательные показания и суд вынес приговор.
Николаевых вывели из тюремного дворика. Асю поддерживали два конвоира, потому что она была слаба и не могла передвигаться сама.  Перед тюремным двором – это было невероятно! – стоял их «Рено».
- Ключи в машине, – сказал офицер. – Всё в целости и сохранности. Можете убедиться! В машине заменили масло и залили полный бак. В багажнике пакет с едой. Нет! Никаких мучных червей! Только естественные продукты и напитки. Счастливого пути! Да! Ваши документы и личные вещи тоже лежат в машине.
Они сели в автомобиль. Николаев какое-то время держался за руль, ждал, когда успокоятся нервы. Всё произошло быстро и неожиданно. Только что они ожидали ужасной казни, а теперь сидят в собственном автомобиле и могут ехать, куда пожелают.
 Он повернул ключ зажигания. Мотор ровно загудел. Они выехали с тюремного двора, позади остался мотель со столь романтическим названием. Чтобы взять такое название, нужно было обладать богатой фантазией. Покатили вперед всё дальше и дальше от этого жуткого места, о котором они будут вспоминать с содроганием.
– Это что такое было?
Ася пришла в себя. Она сидела на заднем кресле. Глядела, не моргая вперед.
– Что бы это ни было, но теперь всё позади.
– А мне так не кажется. Посмотри!
Чёрт! Николаев со злостью ударил по рулевому колесу, заскрипел зубами и сморщился.
Впереди стояла машина ДПС. Полицейский шагнул на дорогу и махнул жезлом, приказывая остановиться. Другой полицейский стоял возле машины, присев на капот. Если еще и здесь придерутся, то это уже будет явный перебор. Николаев аккуратно затормозил возле полицейского. Тот медленно приблизился к машине.
- Мои права, техпаспорт!
Николаев протянул документы в раскрытое окно. Ася нервно покусывала нижнюю губу.
- Выйдите из машины, пожалуйста!
Начинается! Выбрался.
- Открыть багажник? У меня там станковый пулемет и система залпового огня «Град».
Николаев еле сдерживался. Было такое ощущение, что они никогда не уедут из этого места.
- Пройдемте в наш автомобиль!
- Это еще зачем?
– Пожалуйста!
Что-то они очень вежливые? К добру ли это? Нет, ничего хорошего Николаев для себя здесь не ожидал. Этих товарищей лучше не сердить и не задавать лишних вопросов.
О! В машине сидела хозяйка мотеля.
– Прекрасно понимаю ваше состояние. Очередная встреча со мной никак не входила в ваши планы. Поскольку она не доставит вам особой радости. Но не беспокойтесь! Уверяю вас, что это наша последняя встреча. Я хочу поставить точку. Вот вам! Возьмите!
– Что это?
Это были открытки-буклеты, рекламирующие прелести ее мотеля «У подножья Эра-де-Тьерра».
– Это вы мне зачем даете?
– Затем, чтобы вы поделились ими со своими знакомыми, коллегами по работе. Берите, берите, господин Николаев! Вы еще будете жалеть, что я вам их мало дала.
Вы не слишком рассердитесь, если я их сейчас порву и выброшу?
- Послушайте! Каждый в этом мире выживает так, как может. И не всякому может понравиться наш способ выживания. Когда я решила завести свой бизнес и открыть мотель, то я мечтала о том, какое это будет райское местечко. И тот, кто раз здесь побывает, будет вновь и вновь возвращаться сюда.  Великолепная кухня, номера по высшему классу, красивые девушки в красивой униформе, бассейн и зооуголок. Да=да, почему-то я решила, что у меня будет обязательно небольшой зоопарк с обезьянами, барсами, гремучими змеями. Ведь ни в одном мотеле нет ничего подобного, значит, у меня будет. И название я выбрала романтическое, латинос «У подножья Эра-де-Тьерра». Я брала кредиты, недосыпала, недоедала. Я жила одним – своим мотелем. Другой жизни для меня не существовало. Но на прибыль никак не выходила. Урезала зарплату девушкам-красавицам, и они ушли. Зверушек сдала в зоопарк, потому что их корма обходились слишком дорого. Я уже не знала, как рассчитаться с кредитами.
Она закурила и продолжила:
– Бассейн законсервировала. Я была в отчаянии. И хотела уже объявить себя банкротом. Это был крах всей моей жизни, моей мечты. Жить не хотелось. Не могла никого видеть.
Николаев нахмурился. «Зачем она мне это рассказывает?»
– Как-то я сидела у себя в кабинете. А у меня прекрасная библиотека. И в детстве и молодости я много читала. Да и сейчас люблю открыть книгу. Это лучше, чем телевизор.
– Согласен, – буркнул Николаев.
 – Мой взгляд упал на собрание сочинений О’Генри. Надеюсь вам знаком такой писатель?
– Знаком.
- Не сомневаюсь, что вы читали потрясающие рассказы этого американца. Это один из любимых мною писателей. Я не закрою его книгу, пока не дочитаю до конца очередной рассказ. Вспомнила его великолепных героев, великих махинаторов и авантюристов. Я уверена, что Ильф и Петров родили своего симпатичного героя именно под влиянием О’Генри. Меня осенило. В одном рассказе, помните, они открывают в городке необычный аттракцион, посетители которого получают массу негативных эмоций, а в конце концов пинок под зад и вылетают со скоростью пули наружу, ошеломленные тем, что с ними произошло.
– Да, – кивнул Николаев. – Аттракцион пользуется необычайной популярностью, и всякий, побывавший там, расхваливает его на все лады своим знакомым. А поэтому народ валом валит. Никто не желает быть одураченным в единственном числе. И радуется тому, что и его знакомые получат по максимуму острых ощущений. Ну, и что же этот рассказ? Какое он имел отношение к вам?
– Я поняла, что это как раз то, что мне нужно. Как говорится, осенило и вдохновило. Сделать антирекламу своего мотеля. В конце концов, терять мне уже было нечего. Посетители мотеля должны пережить массу острых неприятных ощущений. Ведь любим же мы смотреть фильмы ужасов, триллеры про маньяков. Знаете, с той поры мои дела пошли в гору. Всё-таки я сомневалась: действительно ли это хорошая идея. Но всё было хорошо. Я рассчиталась с кредитами. И сейчас мой бизнес процветает.
– Я вас понял, – сказал Николаев. – Каждый выживаем, как может. Ощущения, и в правду, были острыми. Даже чересчур.
– Тогда не буду вас задерживать. Счастливой дороги!
Уже в машине Николаев рассказал Асе о разговоре с хозяйкой. Он ожидал взрыв возмущения, но его не последовало. Она разглядывала рекламные открытки, улыбалась и хмыкала. Николаев видел, что ей было интересно.
– Оригинально!
– Чересчур оригинально!
Дорога была ровная. Машин немного. Знаков ограничения скорости не стояло. По сторонам тянулись бесконечные поля, тополиные и березовые посадки. Их иногда обгонял тяжеловоз. Или они обгоняли тяжеловоз или легковушку. С каждым часом они были всё ближе и ближе к дому.
– Впереди какая-то закусочная. Остановимся? – спросил Николаев.
– Нам же передали целый пакет. Там есть, что поесть и попить. Кстати, не взяли за это ни копейки. А ведь еще и заправили, и заменили масло. А это уже набегает на крупную сумму.
Николаев спросил:
– А что ты там пишешь, дорогая?
– Да так.
– И всё-таки?
– Список тех, кому мы пошлем эти замечательные рекламные открытки. Зачем добру пропадать!
– Знаешь, я об этом тоже думал. Выбрасывать такое – это непозволительная роскошь. Кто у тебя там первый в списке:
– Бугровы.
– Да. Очень неприятные люди. У меня через час общения с ними начинает болеть голова. Как только они приходят в гости, у меня сразу пропадает всякое настроение.
– Какие они хвастуны!
– Это да! Только и слышно: я, я, я да мы, мы, мы, да у нас. Как будто всё крутится вокруг них. И такие чопорные, высокомерные, заносчивые. Типа, никого и близко с ними нет.
– Терпеть их не могу, – сказала Ася.
– И я тоже.
Совсем осталось немного. Пара часов, и они будут дома. Ася как раз успеет список набросать.

2 – 12 мая 2024