Медсанбат 7

- Ёклмн опрст, - пробормотал Забелин, открывая глаза. Возможно, фраза была другой, но начиналась она точно с буквы Ё. Затем завхоз попытался осмотреться, но всё вокруг плавало кругами, не давая зацепиться за что-нибудь существенное взглядом – Что же ж это делается-то?

 - Слава Богу, очнулся, - прошептала Оленька. И тут же громко крикнула. – Очнулся! Очнулся!

- Бога нет, - привычно отчеканил Забелин, и опять потерял сознание.

- Да куда бы он делся, - усмехнулась Скобелева и, гася папиросу, вошла в операционную палатку вслед за Поляковой.

- Ну и? - нетерпеливо спросила военврач второго ранга, непонимающе глядя на санитарку.

- Тока что матерился! – ответила Оленька.

- Такое с мужиками бывает: очнутся, себя не узнают, женщин обматерят и снова глаза закатят.

- Так ведь больно!

- Больно рожать, Александра Васильевна, а всё остальное – терпимо.

- А душевная боль, - бросила быстрый взгляд на коллегу Полякова.

- Это не к нам. Это к психиатрам или неврологам, - не удостоив Полякову взглядом, ответил главврачу хирург. – Наше же дело мясо шить, чтоб быстрее срасталось.

Только Александра Васильевна собралась возразить, как Завьялов снова открыл глаза и снова начал перебирать алфавит с той же буквы. Но на этот раз головокружение было не таким сильным, и завхоз узнал своего непосредственного начальника.

- Что со мной? – спросил он у военврача.

- Небольшое сотрясение и скальпированное ранение стопы, которое мы, - Полякова повела голову в сторону Скобелевой, - успешно зашили. Так что через неделю покоя скакать будете как заяц, - улыбнулась военврач.
 
– Мы хоть и не стали использовать наркоз, воспользовавшись обстоятельствами Вашего падения с машины, но отдохнуть Вам всё равно необходимо, - сказала Скобелева, выходя из палатки и увлекая Полякову за собой. – Так что поспите, пока в Вас нужды нет. Оленька, к старшине никого не  пускать!

Но не успели военврачи выйти из палатки, как Забелин схватил санитарку за подол халатика.

- Девчуля, Егорыча ко мне быстро!

- Вы слышали, что сказали врачи? Никого не пускать! – очень важно сказала Оленька, приняв ещё и строгий вид. Впрочем, ненадолго. Забелин тут же  вновь схватил её за подол, в этот раз уже прихватив и «мясца». Девушка тихо взвизгнула, но третий раз просить себя не заставила. Потому не прошло и пяти минут, как перед завхозом Забелиным Сивкой-буркой явился водитель Егорыч.

 -Что это было? – едва смог спросить Забелин. 

-Так как сказать, - пожал плечами, Егорыч. – Вы, это, Ваша честь, коли Вам аж из секретного сундучка что-то кололи, и Сами должны знать! – водитель вытянулся «во фрунт». Только Забелин успел гаснущим взглядом заметить некоторую издёвку в поведении водителя. Что-то в этом было не натуральное: толи сам водитель, толи личное состояние завхоза. Первое, что отмёл Забелин, было его  собственное состояние. А зря. Наркоз никого не  любит и не щадит. Однако, завхоза можно было простить: Забелин не знал, что Скобелева слукавила и сказала не всю правду. Но, что было, то прошло. Хоть и не сразу.

- Егорыч, это что было? – спросил Забелин, водя глазами о потолку палатки.

- Где? – довольно резво для состояния завхоза отозвался водитель.

- Не где, а когда, - удалось «чётко и категорично», как и было сказано в уставе, сформулировать свою мысль завхозу. – Когда я с «полуторки» ёклмнекнулся…

- Ну, когда Вы, ваше сиятельство, с «полуторки» ёпрстекнулись... – Егорыч почти буквально повторил ругательство завхоза, то кое-кто потерял сознание. Напрочь.
Завхоз вдруг так начал бледнеть, что водитель хотел было звать на помощь. Но в этот момент Забелин разразился такой площадной бранью, что военврач второго ранга и его зам побелели даже стоя в нескольких метрах от палатки.

- Не зря ему наркоз дали, - заметила Скобелева. – Сотрясения мозга он, похоже, даже не заметил...

- Не наговаривайте, Татьяна Николаевна, - тихо отозвалась Полякова. – Война есть война, и кого и как она ранит, никто не знает.

Скобелева внимательно посмотрела на своё начальство.

- А шить всё рано нам с Вами, любезнейшая Александра Васильевна. – Не считаясь с тем, кто брат, кто сват. Жить должны все.

- Хотелось бы, - вздохнула военврач второго ранга Полякова.

- Да, - вздохнула Скобелева. – Хотелось бы.

За перипетиями судеб нескольких человек для всего остального мира наступил вечер. Последняя летняя жара тихо и незаметно сменилась вполне себе осенними комарами. От того в обычный разговор довольно быстро стал напоминать общение глухонемых. И военврачи, оставив, насекомых в покое, нырнули внутрь штабной палатки. Там и продолжили свой разговор. Тет-а-тет. Без пищащих свидетелей.

Но и в соседней палатке страсти и не думали угасать.

- Егорыч! – прошипел из последних сил Забелин.

- Саня, - тебе надо поспать! – Ефремов перевернул начальника лицом в низ. Оленька же, быстро сдёрнув с завхоза штаны, воткнула шприц.

- Прививка от столбняка, - довольно уверенно произнесла она. Однако, в шприце было снотворное. Скобелева заранее велела его держать наготове.

Выбитый из той колеи, в которой постоянно приходилось решать  рабочие вопросы, Забелин быстро сдался в плен Морфею.

- Фу, - протянул Егорыч, садясь в углу палатки, - Слава Богу, отбились. Иначе бы он житья бы не дал, пока весь танк не изъездил.

- Куда не изъездил? – удивилась Оленька.

- В хлам, - невпопад ответил Ефремов, когда полог палатки приподнялся, впуская военврача Скобелеву.

- Ну, что? Угомонился наш пострел? – констатировал военврач. Скобелева довольно улыбнулась. Всё-таки  резать по живому – это одно, а быть спасителем человеческих душ это другое. И как бы не было сложно человеческое тело, душа всегда оказывалась в сто крат загадочнее. Так что военврач смело могла поставить себе «в плюс» заранее заготовленное снотворное. Но предугадать всё даже она никак не могла. Потому потоптавшись в палатке минуту-другую и, так и не дождавшись своего непосредственного начальства, Скобелева поспешила выйти наружу.

- Как наш раненый? – тотчас же спросила Полякова.

- Жить будет, Александра Васильевна,  - облегчённо выдохнув,  ответила Татьяна Николаевна.

Полякова поняла по своему, а потому неправильно. Увы, обе ещё не привыкли, не прониклись, не поняли друг друга.