Первый немец

Метель свирепствовала уже четвёртый день, заметая окопы, проволочные заграждения, блиндажи, занося дороги так, что с наступлением сумерек было сложно разобрать, куда ехать.
Водитель грузовика- пожилой сердитый дядька, выскочил из машины и постучал в борт ЗИСа, на котором были видны многочисленные следы от пуль.
- Чего расселись, как барыни?! Помогайте, а то всю ночь простоим!
Из кузова со смехом высыпали четырнадцать девушек- снайперов, направляющихся на фронт после снайперской школы ЦК комсомола.
Бойкая острая на язык Вера Никифорова задорно крикнула:
- Ничего мужики без нас не могут! А я, дядя Коля, между прочим, могу ещё и за руль сесть, если что!
Девушки рассмеялись и дружно навалившись уже который раз за ночь вытолкнули многострадальный ЗИС из снежного капкана, и снова запрыгнули в кузов.
-Оля, что ты там копаешься, потеряться хочешь?- крикнула Никифорова самой молодой девушке, семнадцатилетней Ольге Красавиной, которая стоя на одной ноге, вытряхивала снег из валенка. Весёлая и задиристая Никифорова ещё со снайперской школы старалась опекать и защищать скромную и улыбчивую Красавину.
Ольга спешно натянула валенок и догнав машину, уцепилась за борт, где её подхватили и помогли взобраться.
В расположение стрелкового батальона снайперы прибыли под утро. Командир батальона, ленинградец Пётр Демченко флегматично посмотрел на построившихся девушек и спокойно объявил:
- Оружие, маскировочные халаты и всё остальное получите в хозроте. Завтра день на подготовку, послезавтра начинать охоту.
Девушек расселили в два, специально для них освобожденных блиндажа, после чего накормили и дали время на отдых.
Вера не торопясь обматывала бинтами винтовку Мосина с оптическим прицелом и спрашивала Красавину:
- Олька, всё помнишь, чему учили?
- Баллистику нужно подтянуть, а так вроде всё помню- улыбнулась девушка тоже осматривая своё оружие.
- Ох, как счёт открыть охота- болтала Никифорова- за отца, за братьев, за Зою Космодемьянскую. Хочу как Люда Павличенко- три сотни фашистов на тот свет отправить.
Их соседка по блиндажу, черноглазая узбечка Зара Рахимова рассмеялась:
- Верочка, хоть нам оставь.
Ольга слушала шутливую перебранку подруг, а в глубине души её болело. Сможет ли она убить человека? Пусть врага, пусть немца..Но сейчас рассказать о своих сомнениях? Даже Вере..Нет! Никто не должен знать о её слабости! Она, Оля Красавина, сможет! Не для того она пошла в снайперскую школу, когда ей едва исполнилось шестнадцать! Не для того Советская страна, истекающая кровью, тратила средства на её, Олино обучение!
Ночью опять была метель, завалившая позиции шапками снега.
-Ну, пора, Олька- выдохнула Вера, в последний раз проверяя амуницию.
Девушки разбились по парам, сформированным ещё в снайперской школе и медленно поползли на нейтральную полосу.
На немецких позициях шла уборка снега и Ольга отчетливо увидела головы солдат над траншеями. Она прильнула к прицелу, чувствуя как стучит сердце. Ну! Это враги, они пришли на её землю! Давай, Оля! Нет! Не могу!
Слёзы лившие из глаз Ольги, помешали ей целиться. В десяти метрах от неё раздался выстрел Веры Никифоровой и один из немцев- гогочущий , мордатый, с шарфом, обмотанным вокруг головы, вспелеснул руками, будто очень огорчился, и исчез на дне окопа.
Прежде чем поднялся переполох, Вера успела сделать ещё выстрел и обе девушки спешно покинули позиции, по которым начали садить из миномётов.
- Ты чего не стреляла?!- набросилась на подругу Никифорова- они же все как на ладошке были!
Румяная, от морозца, гневно сверкая голубыми глазами и потрясая кулачками, Вера распекала подругу. Ольга бросила винтовку и разревелась.
- Не смогу, я, Верунь, они же люди!
- Люди?! -рассвирепела Вера- они людьми были, когда у себя в Германии сидели! А сейчас это враг! Ты что, Олька?!
Переполох в окопах немцев стал утихать.
- В общем так, рядовой Красавина- неожиданно успокоившись, сказала Вера- буду ставить вопрос о твоей боевой пригодности на комсомольском собрании.
К вечеру вернулась Зара Рахимова со своей парой - тоже черноглазой татаркой Зухрой Каримовой. Обе достали перочинные ножички и стали не торопясь делать зарубки на прикладах своих винтовок.
-Двоих уложили- деловито похвалилась Зара- могли и больше, но там ихний снайпер, засёк, еле уползли.
Всю ночь Ольга проплакала, слушая, как с тыла по позициям немцев работает арт- подготовка. А утром, когда ещё не расцвело, батальон поднялся в атаку и обрушился на передний край немецких траншей, выбил их оттуда и погнал дальше. Но вскоре, наступление застопорилось. В блиндажи к девушкам забежал какой-то сержант:
- Приказ по батальону- всем кто может в отбитые траншеи, там раненых куча! Нужно срочно их эвакуировать!
У захваченных траншей уже шла полным ходом работа- все кто был свободен- обозники, повара, конюхи и даже спешно собранные гражданские, таскали по перемешанному с кровью снегу раненых и грузили их на сани.
- Да мы же не успеем всех!- плача кричала Зара Рахимова, еле волоча грузного мужчину с кровавым месивом вместо ног.
- Надо успеть!- кричала Вера.
В пылу работы она потеряла шапку и короткий ёжик её волос воинственно топорщился.
- Всё уходим- закричал лейтенант- немцы наступают, больше не успеем!
Больше половины раненых осталось лежать во вражеских окопах, которые снова заняли немцы.
Ночью Ольга вышла на улицу. Страшные крики добиваемых фашистами раненых будто плетью ударили её и она упала на колени зажимая уши руками. Выстрелов слышно не было. Добивали штыками. Навсегда Красавина запомнила этот крик, который ещё долго стоял у неё в ушах.
Вера, опустившаяся на дно окопа радом с Ольгой молча плакала.
Под утро стало тихо и позиции снова обрели устойчивость. Было пасмурно, и унылая позёмка заметала тела убитых, которыми было завалено всё поле.
На следующий день снова началась охота. Вера и Ольга уползли далеко в лес, а когда вернулись, Красавина , будто повзрослевшая на десять лет после этой охоты, достала финку и сделала на прикладе своей мосинки первую зарубку.