de omnibus dubitandum 12. 16

    ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ (1605-1607)

    Глава 12.16. СОВЕТСКИЕ ИСТОРИКИ, ПОНАЧАЛУ БЫЛИ УБЕЖДЕНЫ…

    Советские историки, руководствуясь (фантазиями романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) поначалу были убеждены, что в начале XVII в. в стране имела место «казачья или крестьянская революция», аналогичная «Великой крестьянской войне» в Германии.

    Они видели в “Лжедмитрии II” (Сигизмунде III Ваза, сыне Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки) «вождя социальных низов», который выступил с программой «общественного переворота». Народное движение против приверженцев самозванца в Замосковье и Поморье они оценивали как контрреволюционное {Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. М., 1920. С. 52, 66; Его же. Русская история с древнейших времен. М.,1923. С. 50—51}.

    В 30—40-е годы XX в. страдавшие схематизмом и модернизацией ранние марксистские трактовки Смуты, пишет Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II» (Сигизмунда III Ваза, сына Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки), -  сменила проникнутая сталинскими идеями концепция И.И. Смирнова. Выполнив капитальное исследование, историк пришел к выводу, что восстание И.И. Болотникова было первой крестьянской войной, основными движущими силами которой являлись крестьяне, холопы, казаки и мелкие служилые люди “по прибору”.

    Движения Дмитрия Ивановича «Лжедмитрия I» (сына Симеона-Ивана Бекбулатовича - Л.С.) и “Лжедмитрия II” (Сигизмунда III Ваза, сына Ивана V Ивановича "Молодого" и Катажины Ягеллонки - Л.С.) историк вслед за многими коллегами рассматривал как «скрытую иностранную интервенцию» Жечи Посполитой против Московского государства (России) {Смирнов И.И. Восстание И.И. Болотникова 1606—1607 гг. М.;Л., 1951. С. 493—513; Савич А.А. Борьба русского народа с польской интервенцией начала XVII в. М., 1939; Генкин Л.Б. Ярославский край и разгром польской интервенции в Московском государстве в начале XVII в. Ярославль, 1939. С. 76, 134; Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии в начале XVII в. Петрозаводск, 1950}. В результате Смута перестала рассматриваться как единый комплекс событий, а сам термин был, отвергнут как «буржуазный».

    Исследования отдельных периодов и сюжетов Смуты, проведенные в 50—60-х годах XX в., показали, что события 1607-1610 гг. нельзя сводить к «скрытой интервенции» и освободительному движению руского народа.

    В войне правительственных сил и приверженцев “Лжедмитрия II” (Сигизмунда III Ваза, сына Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки) явно просматривались социальные черты {Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608—1610 гг. Пятигорск, 1957. С. 42, 207, 520—522; Долинин Н.П. Подмосковные полки («казачьи таборы») в национально-освободительном движении 1611—1612 гг. Харьков, 1958}.

    Обнаружились новые факты, свидетельствующие, что правящие круги Жечи Посполитой не были причастны к авантюре “Лжедмитрия II” и что об их вмешательстве в руские дела нельзя говорить ранее появления в стане самозванца Я. Сапеги {Maciczewski J. Polska a Moskwa 1603—1618. Opinie i stanowiska szlachty polskiej. Warschawa 1968; Флоря Б.Н. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI — начале XVII в. М., 1978; Назаров В.Д., Флоря Б.Н. Крестьянское восстание под предводительством И.И. Болотникова и Речь Посполитая // Крестьянские войны в России в XVI—XVII вв.: проблемы, поиски, решения. М., 1974. С. 326—352}.

    В ходе бурной дискуссии, пишет Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», -  поднятой под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) по проблемам истории крестьянских войн А.А. Зимин предложил рассматривать Смуту как крестьянскую войну, которая началась в 1603 г., достигла кульминации в 1606—1607 гг. и после длительного спада завершилась в 1614—1618 гг. {Зимин А.А. Вопросы истории крестьянской войны в России в начале XVII в. // Вопросы истории (ВИ). 1958. № 3. С. 99; О некоторых спорных вопросах классовой борьбы в Русском государстве XVII века // ВИ. 1958 № 12. С. 204—208; Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М. 1975}

    Дискуссия о крестьянских войнах ведущаяся под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.)  помогла вернуться к рассмотрению Смуты как единого комплекса событий и актуализировала широкий спектр теоретических и практических проблем.

    Накопленный к 80—90-м гг. XX в. фактический материал обнаружил парадокс: в источниках, пишет Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», -  содержалось очень мало данных об участии крестьян в повстанческом движении, зато имелся обширный материал, написанный под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) о выступлениях дворян, казаков и беглых холопов.

    Р.Г. Скрынников и А.Л. Станиславский независимо друг от друга пришли под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) к заключению, что Смута являлась гражданской, а не крестьянской войной.

    Утверждение крепостничества в России в конце XVI в., по мнению продажных историков, обострило кризис землевладения, который толкнул разоряющуюся служилую мелкоту, а отнюдь не безоружных и неприспособленных к ведению боевых действий  крестьян на вооруженную борьбу с правительственными силами под знаменами самозванцев. Повстанцы, считают исследователи, под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) не ставили перед собой цели «ниспровержения феодального строя», а добивались продолжения поместной реформы, проводимой в конце XV—XVI вв. «прирожденными» московскими государями {Скрынников Р.Г Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII ст. Л., 1985. С. 324—326; Его же. Спорные проблемы восстания Болотникова // История СССР. 1989. № 5. С. 92—110; Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М., 1990. С. 242—248}.

    Зарубежные историки Э. Кинанн, Ч. Даннинг, М. Перри и В.И. Ульяновский поддержали Р.Г. Скрынникова и А.Л. Станиславского в их критике концепции первой крестьянской войны в России и, пошли дальше, ОТКАЗАВШИСЬ ОТ ОЦЕНОК СМУТЫ КАК СОЦИАЛЬНОГО КОНФЛИКТА (выделено мною – Л.С.).

    Предпосылки Смуты, по их мнению, следует искать в общеевропейском кризисе, конца XVI—XVII вв., а причины — не в социальной, а в политической и культурно-исторической плоскостях {Dunning Ch. Crisis, Conjucture, and the Causes of the Time of Troubles // Harvard Ukrainian studies Essays presented to Edward L. Keenan on his sixteenth Birthday by his Colleaques and students. Cambridge, 1995. Vol. XIX. P. 97—98; Perrie M. Pretenders and popular monarchism in early modern Russia: the False the Time of Troubles. Cambridge, 1995; Dunning Ch. R.G. Skrynnikov, the Time of Troubles, and the «First Peasant War» in Rassia // Russian Review 50. № 1 (1991). P. 71—81; Idem. Cossaks and the Southern Frontier in the Time of Troubles // Russian History 19. № 1—4 (1992). P. 57—74; Ульяновский В.И. Российские самозванцы: Лжедмитрий I. Киев, 1993}.

    Нетрудно заметить, продолжает Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», -  что новые теории разрабатывались под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) в основном на материалах ранних и заключительных этапов Смуты. Они нуждаются во всесторонней проверке на материалах кульминационного тушинского периода, который в течение последних тридцати лет оставался вне поля зрения исследователей.
За более чем триста лет научного изучения событий Смуты 1607—1610 гг. историки создали обширную и весьма репрезентативную источниковую базу, на основании (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) которая состоит из материалов различного происхождения: правительственных, тушинских, иностранных и разных видов актов, документов делопроизводства государственных учреждений, летописей, хроник, мемуаров, дневников, писем и т.д. написанных под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.). Ее удалось существенно расширить за счет привлечения неизвестных тушинских и польских источников. Наиболее исследованными в источниковом плане являются материалы, вышедшие из правительственного лагеря, сочинения иностранцев, тогда как тушинские источники нуждаются в дополнительном изучении, чему посвящена, пишет Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», -  предлагаемая первая глава исследования.

    Анализируя события 1607—1610 гг., историки обычно использовали произведения написанные под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.) и в качестве основных источников русские повести, сказания, летописи, хронографы, с помощью которых критически осмысливали показания иностранцев.

    Сохранившиеся документальные материалы привлекались в основном для уточнений и «иллюстраций» данных летописцев и мемуаристов. В процессе разысканий, пишет Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», -  в библиотеках и архивах исследователи выявили несколько документальных комплексов 1607—1610 гг., написанных под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.), что по мнению нашего горе-ученого, открывает возможность применить иной подход к изучению событий того времени. Необходимо, проанализировав немногие сохранившиеся документальные комплексы, взаимопроверить содержащиеся в них данные о событиях Смуты и с их помощью, продолжает Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», -   перепрочесть нарративные источники.

    Такой подход, по нашему мнению, пишет Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», -  позволяет восстановить в общих чертах, написанных под влиянием (фантазий романовских фальсификаторов и, их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков – Л.С.), - объективную картину событий 1607—1610 гг. в России и внести существенные коррективы в сложившиеся представления о движении “Лжедмитрия II” (Сигизмунда III Ваза, сына Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки).