Неудобный для фашизма вопрос

    Есть такие люди, которые имеют тенденцию твёрдо верить, что их родина всегда права, что бы она не делала. Причём, никакая обработка пропагандой им особо и не нужна – у них это как будто просто в крови от рождения. Откуда берётся такая тенденция? А иногда это идёт просто от выгоды: выгодно же считать, что ты прав, а другие нет – ведь если неправы они, то они и должны исправляться и подстраиваться под тебя, а ты можешь дальше продолжать свою линию гнуть, и никого не слушать. И если у их страны есть возможность сделать себе хорошо за счёт того, что другим странам она сделает плохо, то им выгодно считать, что на самом деле это правильно. Считать, что твоя страна всегда будет права, чего бы она себе не позволяла – это форма эгоизма, только не индивидуального, а общего – субъектом эгоизма выступает не человек, а народ.
    Естественно получается, что родись такой деятель и живя в одной стране, он, будет считать, что права она, а родись и живя в другой (противной этой), он бы точно так же считал бы, что права та. Причём, чем сильнее он в одном случае будет уверен, что правда в одном, тем сильнее в другом случае будет уверен в обратном. Потому, что чем сильнее тенденция считать, что правда там, где он, тем более разным в разных случаях естественно получиться результатам.
    При этом сам вопрос, кем бы он был если бы родился и жил в другой стране, такие деятели очень не любят. Потому, что объективно ответить на него им по серьёзному нечего, а без ответа возникает другой вопрос: а чего объективно стоят убеждения таких людей? Поэтому они просто предпочитают обходить его стороной, и никогда им не задаваться. А если им всё же зададут, всячески от него уходить и стараться как можно быстрее про него забыть. Причём многие из них его даже не просто не любят, а вообще даже и знать не хотят, что есть такой вопрос. Потому, что если бы они его знали, то он бы им мешался, а, чтобы не мешался, надо просто научиться каким-то образом не видеть в нём смысла. Поэтому, когда им такой вопрос задают, он сначала оказывается для них полной неожиданностью, как снег на голову, и они даже не сразу могут понять, зачем он нужен. А вот когда начинают понимать, к чему он ведёт, уже начинают его не любить (и задающих его постепенно не любить тоже, если слишком настойчиво спрашивают то, что они не любят).
    С логикой такие деятели не очень дружат (потому, что, исходя из неё надо отвечать на тот самый вопрос), поэтому они просто идут от чувств. И они накачивают себя чувствами максимальной любви и внимания ко всему, что идёт в пользу своей политики, и таким же чувством отторжения и неприязни ко всему, что в пользу противника. И при таком подходе у них получается, что всё, что в пользу их выгоды, воспринимается на ура, а от того, что против, их просто воротит. Никакая логика не нужна – просто на уровне рефлекса: одни аргументы хочется принимать, а другие нет. И эта лёгкость восприятия одних аргументов и трудность восприятия других воспринимается ими же, как признак правильности первых и неправильности последних.
    Естественно, логически объяснить, почему что-то одно правильное, а что-то нет, они не могут; могут только голословно повторять, что это так, потому, что так. Но при этом сами они необоснованной свою позицию обычно не считают. Потому, что если бы они могли так считать, то все их убеждения рассыпались бы, как карточный домик, а если уж последние держатся, то значит, эти деятели как-то находят повод так не считать. И повод находится в том, что те ощущения обоснованности, которые они испытывают (а они вырабатывают в себе таковые), и есть признак их объективной правоты. Вот только логически это обосновать тоже не получается – получается только голословно утверждать, и пытаться компенсировать напором недостаток оснований.
    Такие люди ситуацию толком анализировать и не учатся. Они просто учатся видеть исключительно то, что идёт в пользу их выгоды, а всё то, что против, в упор умудряются не замечать. В конечном итоге при помощи такого фильтра они набираются достаточным количеством всяческих доводов в пользу своей выгоды, и привыкают к полному отсутствию каких-либо альтернатив в направлении против.
    Из всего этого они могут выстроить какую-то последовательность, которую они мыслят, как некую логику (причём единственно правильную и вообще возможную). Ну а всё новые рассуждения просто сопоставляют с этой последовательностью, и всё то, что с ней согласуется, воспринимают, как «логичное», а всё то, что конфликтует, отбрасывается, как нелогичное, и бредовое. Всё это на их языке может называться словом «логика», вот только реальной логики в такой системе не больше, чем и в её голой основе. Т.к. вся эта платформа полностью основана чувствах, не имеющих ничего общего с логикой. И объяснить логически, почему что-то должно считаться логичным, а что-то нет, они тоже, естественно не могут. Могут только так же голословно повторять, что что-то логично, а что-то нет, и пытаться убедить в этом оппонента внушением.
    Диалектика таких людей очень проста: они просто пытаются внушить тебе то, что внушили себе, а в случае отказа принимать необоснованные заявления реагируют так, как будто проблема не в них, а в тебе. И какие обоснованные объяснения отказа им не приведи, они просто их игнорируют, и лезут в обход них снова внушать свои утверждения.
    Представить, что бы они заявляли, если бы родились и жили в другой стране, им действительно крайне трудно. Потому, что для этого им надо представить, что они испытывают любовь и внимание ко всему тому, к чему они себя всю жизнь приучали чувствовать только ненависть и отторжение. И наоборот – ненависть и отторжение к тому, к чему они приучали чувствовать только любовь и внимание. И чем сильнее они себя к этому приучили, тем труднее это представить. Не трудно представить такое может быть только тому, кто идёт не от чувств, а от логики. И от логики достаточно ясно получается, что чем фанатичнее человек имеет тенденцию всегда рассуждать «моя страна всегда права, чего бы она себе не позволяла», тем стабильнее он бы утверждал противоположные вещи, если бы родился и жил в одной или другой из конфликтующих друг с другом стран. А тем, кто идёт от чувств, это как раз максимально трудно именно потому, что чем сильнее они чувствами заменяют логику, тем сильнее их от неё будет воротить.
    Из нежеланной для них логики, в свою очередь, уже вытекают вопросы, а кто больше подвержен впаданию в такую субъективность: те, кто задаются темп самым вопросом, или кто никогда им не задаётся им и стараются от него всячески уйти? И следующий вопрос: а из-за кого войны больше происходят – из-за тех, кто всегда стремится найти объективную правду, выгодна она ему или нет, или из-за тех, кто всегда рассуждает «моя сторона всегда права», и готов фанатично верить в это, чего бы она не творила? Все эти вопросы очень неудобны для таких деятелей, поэтому они ищут повод ими никогда не задаваться. И находят его (в частности) в том, что очень им что-то трудно представить.
    Естественно, ничего плохого в такой позиции такие деятели на находят – они наоборот считают её святой и праведной. Неправедные для них те, кто подвергает её критике (в частности те, кто задают такие вопросы). Поэтому бороться сними они считают себя вправе всем арсеналом средств, который даёт им их политическая система. И в данном вопросе им тоже естественно всё восприятие выворотить наоборот: чем более неправые вещи они в конечном итоге творят, тем сильнее им кажется всё радикально наоборот. Отсюда и набор ощущений  в обсуждении данной темы у них тоже соответствующий. Такие вот нехитрые и тривиальные вопросы (хотя для кого-то и очень необычные), ну а что же такое фашизм?
    Фашизм – это такое политическое ругательство, которое помимо всего прочего (ну по крайней мере в моём понимании) означает режим, в котором место под солнцем должно быть только для таких людей. Если кто не такой – его в концлагеря. А всех, кого можно, какими только получится средствами, превратить в тех, кто рассуждает только на такой манер. И когда так случается, что где-то воцаряется такой режим, который начинает всех принудительно превращать в таких деятелей, таких деятелей становится действительно гораздо больше. Причём, все они (уж наверное) убеждены, что сами пришли к таким убеждениям. Всех мыслящих иначе они не любят (а более всего их не любят те, благодаря кому воцаряется такой режим).
    Естественно ничего плохого они в этом не видят, т.к. ничего плохого в своей стране такие видеть потенциально не способны – всё зло для них только в тех странах, с которыми конфликтуют. Возникает последний вопрос: а фашизм если где-то приходит, то благодаря кому: тем, кто изо всех сил своих ума и совести ищет объективность, или благодаря тем, кто описан выше?