Послание

Проснулся Рене с тяжелой головой – ночью мучили кошмары. И была тому причина: все больше активизировались иезуиты, попрекающие его ересью… ну как не стать атеистом в этих обстоятельствах!
Но, с другой стороны, такие успехи недавно достигнуты им  на ниве теоретической механики!  К тому ж Химера дает пищу для философских построений!
 
«А! К черту это католичество!»- упруго спрыгнул с постели, натянул панталоны и белую рубашку из тонкого полотна с вышивкой на воротнике и манжетах   и крикнул:

- Хелен! Умываться!

Вода в кувшине, из которого поливала служанка, была холодной,  это  бодрило, и он промурлыкал, отфыркиваясь: «тара-тара, тили-тили…»

- Да, Хелен! Ты купила вчера воск и масло для Химеры?

 - У нас денег в обрез, мсье, - служанка, передавая полотенце, осуждающе покосилась на стоящий в углу поблескивающий стеклянными трубками  громоздкий аппарат и перекрестилась. – Да и грех это…

- Опять ты за свое! Купи сегодня непременно. А о еде не беспокойся – я жду Марена в гости, а он придет не с пустыми руками, полагаю…

Расчесав длинные черные волосы, Рене подошел к обширному столу у окна и склонился над бумагами.

- Мсье! – заглянула Хелен, успевшая нарядиться в любимый синий лиф и кипенной белизны передник. – К  Вам  мсье Марен. Я заправлю кровать? И… Вы не одеты…

- Пустое, свои! -  махнул рукой и выглянул в окно. Небольшой дворик пересекал  священник. Увидев Рене, он откинул черный капюшон и приветливо помахал свободной рукой. Вторую ему оттягивала вместительная корзинка. И вскоре в проеме двери показалась знакомая долговязая фигура. Корзинка была передана служанке и друзья обнялись.
 
- Ну, рассказывай, мсье Атеист, - сощурился священник. – Кой черт занес тебя на эти галеры? Тебе ведь сам Бог велел наукой заниматься!

- Ты о Ля Рошели? Хотелось щелкнуть англичан по носу… Да ладно! Зато посмотри, какой трофей я привез оттуда!

Марен взглянул на угол, куда показал друг и перекрестился непроизвольно:
- Что это еще за греховный аппарат?

Греховный аппарат тихо гудел, голубым пламенем освещала кипящую колбу горелка, а в нише вращался громоздкий барабан.

- А ведь хороши же алхимики у них на острове – согласись, Марен. О таком чуде никто не слыхивал еще!  Да ты садись, - Рене придвинул стулья к столу. – Я расскажу тебе такое, что на ногах не устоишь…

Уселись за стол, и Рене указал на стопку мелко исписанных листов.
 
- Что она мне пишет! Это уму непостижимо!

- Кто пишет? – священник взял в руки верхний листок и сощурился. – Это вроде твой почерк…

- Она, Химера! – Рене вскочил и возбужденно стал расхаживать по комнате. – Ты представляешь?! – я ей пишу, а она отвечает…

- Постой, постой!  Кто отвечает? Этот клубок стеклянных  трубок? Он разговаривать может?

- Почему разговаривать? Да нет! Она пишет на барабане, а я перевожу… - уселся за стол Рене.

- Переводишь? А на каком языке она общается?

-Сейчас объясню… Хелен!  Принеси нам вина!

 Тотчас (наверное, готовила) появилась с подносом служанка. Кубки, кувшин вина и зелень.  Рене разлил по кубкам и выпили.

-  На своем языке, Марен,  - потянулся за зеленью. -  У нее лишь точки да черточки - по-другому на восковом барабане не получится. Но есть таблица для перевода,  я тебе покажу попозже. А пока – послушай. Вот ты говоришь – клубок стеклянных трубок. И это понятно, я сам привык все подвергать сомнению. Я ей пишу… вот, - Рене покопался в стопке бумаг. - «Тебя, по сути, нет. Не может быть. Возможно, ты мне лишь снишься. Ведь, в конце концов, ты всего лишь парафраз тех текстов, которые в тебя вложили. Я в том числе» А она мне на это: « То же я и о тебе могу сказать. Ведь и все твои рассуждения -  производное от того, что когда-то вложили в тебя твои учителя» Каково?

- Гм… - сомнение сквозило в проницательных глазах Марена. – А живет… работает она за счет чего, эта твоя Химера?

- Вот! И я о том же, дружище! – опять вскочил Рене и схватил следующий листок.- Я ей… так…ага: « Ты есть лишь постольку, поскольку моя Хелен покупает воск для барабанов да  масло, которым я заправляю твою горелку. Она погаснет – и что останется от твоего «я»? На это она – догадываешься, что отвечает?

- Догадываюсь. И мы живем, пока нас Хелена кормит. Перестанут кормить – останется лишь мешок кожи да костей, как от нее – клубок трубок. И пишем, покуда есть гуси да их перья… И какой отсюда вывод, Рене?

- А вот сейчас посмотрим , - подошел  к Химере, что перестала гудеть и барабан остановился. – Подожди немного.

Вынул барабан, покрытый точками и черточками, уложил его на столе на пергаментную бумагу и придвинул таблицу.

- На этот раз она  предельно лапидарна: «Я мыслю, следовательно – существую» . А ведь лучше не скажешь, Марен! И это послание, я думаю.

- Послание? – поднял бровь священник.

- Для будущего, Марен. Ведь не может быть, чтобы эта Химера была первой и последней в истории. Пусть люди знают, с чем им придется столкнуться.

- Хорошо. Это в будущем. А сейчас… - священник печально посмотрел на визави – Будь предельно осторожен, Рене. Инквизиция не дремлет. Над тобой уже сгущаются тучи. А если наше католичество еще узнает о Химере!...

- Да я и сам уже подумываю о том, чтобы покинуть Францию, Марен.

- Вот-вот. Перед отъездом Химеру лучше уничтожь. Чтобы  не узнал никто.

- Ты прав, хотя и жалко!  А пока у меня к ней несколько вопросов по математике.

- Слушай – а в музыке она не разбирается?

- Сейчас узнаем, - наполнил кубки Рене.

                С благодарностью Ю. Свердлову за иллюстрацию

                Приквел - http://proza.ru/2024/10/09/1056