Год 1996-й, июль

Ещё в период подготовки к выборам президента появился указ, согласно которому предполагалась очередная земельная реформа по старой, но не забытой формуле «земля –   крестьянам». Его целесообразность, по крайней мере применительно к нашему району, выглядела весьма и весьма спорной. Если кто-то хотел заниматься фермерством, то он, даже не будучи местным жителем, мог получить для этих целей 15 гектаров земли согласно федеральному закону, чем желающие и пользовались, тем более что свободной земли в районе, что называется, завались. И муниципальный земельный фонд за годы своей работы мы существенно нарастили за счёт того, что, как только коллективные хозяйства стали испытывать всё больше трудностей, увязать в долгах, сокращать производство, на одном из совещаний я публично предложил всем руководителям отказываться от лишней земли и передавать её в муниципальную собственность, тем самым они избавлялись от необходимости платить за неё земельный налог. Правда, палка эта о двух концах: земельный налог целиком поступал в районный бюджет, вот только ждать его в этой ситуации можно было годами и дождаться банкротства товарищества-должника. Да и трудно было представить ситуацию, чтобы мы вышли с иском о его взыскании.
Сам по себе раздел товарищества на земельные паи по числу, так сказать, едоков на деле начинался с того, что формировался сначала неделимый фонд, и работающие в ТОО на данный момент отправляли в него первым делом самые лучшие земли и самые удобно расположенные, а то, что находилось за границами этого фонда, делилось на паи. Таким образом, человек мог жить в одной части товарищества, а пай ему выделялся совсем в другой. Паи рассчитывались и на пенсионеров, бывших работников совхозов и членов колхозов. Ещё на первой рабочей встрече с председателем земельного комитета перед началом массовой выдачи свидетельств о праве собственности на землю, я завёл самый обыденный разговор.
- Мои родители, а им обоим уже далеко за семьдесят, живут в «Белорусском».  Своё они уже с лихвой отработали. Земли там много, пашни полностью мелиорированные, на каждого выходит пай почти в девять гектаров. Я правильно понимаю, чтобы распорядиться им, они должны выделить землю в натуре, провести землеустроительные работы, потом платить налог и землю эту обрабатывать, поскольку земли сельхозназначения, либо так и оставить паи в ТОО, либо сдать кому-то в аренду?
- Да, всё верно.
- И, как вы думаете поступят они, да и сотни, если не тысячи других таких же новых собственников?
- Практическая польза, полагаю, будет нулевая. Да и потом вы же хорошо знаете отечественную историю: в разное время и с разными целями лозунг «Земля крестьянам!» звучал уже не раз. Возможно, просто в данном случае мы с вами истинных целей не знаем.
Но мы были законопослушными муниципальными служащими, и комитет готовил одно распоряжение за другим, а я, либо приходил с утра пораньше, либо оставался попозже и буквально набил себе мозоль на пальце, подписывая тысячи розовых свидетельств о праве собственности на землю.
***
Земельная тема нашла в июле своё неожиданное продолжение.
Звонок по внутреннему телефону:
- Евгений Фёдорович, к вам молодая супружеская пара по поводу организации фермерского хозяйства.
- Пусть идут в земельный комитет, какие проблемы?
- Они приезжие и хотели бы встретиться с вами лично.
Дальше мне придётся рассказать их версию, поскольку другой информацией я всё равно не располагаю. Дескать, они молоды, но амбициозны, сельский труд знают хорошо, родились и выросли на Кубани. Более того, была такая возможность и прошли стажировку на настоящей ферме в Америке. А поскольку в Краснодарском крае все и так фермеры по своей сути, решили испытать себя и узнать, что они стоят в зоне рискованного земледелия, к которой и относится Нечерноземье. О нашем районе наслышаны. Есть возможность привлечь инвестиции для начала дела.
- Всё это хорошо, у нас многие приезжие за эти годы пробовали себя в фермерстве, даже артисты балета, но что привело вас ко мне: у нас нет проблем с оформлением земли. Земельный комитет предложит вам участки, выберите любой, как только они подготовят документы я подпишу распоряжение и начинайте работать.
- У нас к вам личная просьба: пусть этот участок будет в определённом месте, которое мы назовём, а мы на ваше имя откроем вклад в долларах в одном из московских банков…
…И молодая особа сделала жест, подвигая ко мне листочек с написанной на нём суммой.
Хотя внутри всё кипело, я сдержал себя и как можно спокойнее сказал:
- Разговор на этом окончен. Земельный комитет – в соседнем здании, прокурор –
этажом выше: выбирайте любой маршрут.
За суетой и реальными проблемами скоро забыл о странных визитёрах и напрасно. Они сами ещё раз напомнили о себе, спустя неделю-другую, когда позвонила директор ТОО «Гавры», расположенного своим длинными боком вдоль границы у таможенного перехода на Убылинке. Теперь уже она переполошилась не на шутку. Оказалось, эта «сладкая парочка» не дремала и в земельный комитет тоже не ходила, но без дела не сидела. Используя для себя лазейки, которые давал закон, они методично обходили жителей деревень Бичи, Потреши, Плахтерево и где-то договаривались о выкупе земельных паев сразу, где-то вели речь о том, чтобы, собрав эти паи вместе, отделиться от ТОО и создать своё ООО и всем участникам сделки предлагали деньги сейчас и сразу.
Поблагодарив директора за бдительность, не стал долго заморачиваться и позвонил начальнику контрразведки пограничного отряда. Коротко обрисовав ему ситуацию, честно говоря, превысил свои полномочия и высказал всё, что думаю и о контроле за пограничной полосой, тем более что только недавно опубликовали правила пограничного режима, и о его подопечных. В общем на орехи досталось всем. Но цели своей добился и, уж не знаю под каким предлогом, «новых преобразователей Нечерноземья» в течение суток и след простыл, а я поехал в Кострецы извиняться перед полковником за явный перебор в словах во время телефонного разговора.

***
Шло лето и требовалось принять во всех отношениях болезненное решение: закрыть восьмилетнюю школу в Бичах.
Так повелось у таких сельских школ, особенно, если директором оказывался мужчина, что вокруг складывалась своя специфика. Как правило, в школе работала учительницей его супруга. На практике это означало, что учительский дом стоял на школьном дворе, лошадь становилась своей личной, решая проблемы обработки огорода, поездок по хозяйству, да и разделить дрова в школьном сарае было бы мартышкиным трудом. Уходя формально на пенсию, учителя здесь работали, по сути, до гробовой доски, и только недавно, со скрипом, но директорство удалось отдать молодой учительнице. 
А статистика с учётом бегства молодёжи из таких, как говорили здесь старики, «запутных» деревень, сложилась до смешного грустная: к следующему учебному году сравнялось количество учеников и персонала школы. Радостно потирали руки и мои оппоненты: Самуйлов собирается закрыть школу. Мы с Алексеевой начали с дальнего конца, а именно нашли вариант трудоустройства в райцентре для нынешнего директора и её супруга, а также договорились, что отдадим им резервное жильё. И всё равно пришлось ездить сюда несколько раз: вроде, собираемся, договариваемся, что оставшихся детей будут возить в Гавровскую школу на автобусе туда и обратно. Да и уровень знаний будет выше, благодаря обширным возможностям педагогического комплекса в посёлке. Уезжаем, и снова начинается буза среди местных жителей, инициированная из школьного дома. Хотя родители тех самых учеников, оставшихся по одному на класс, с таким вариантом не спорят, наоборот, одобряют его. В какой-то момент это надоедает нам, и директор, повесив на двери замок, уезжает с семьей в Пыталово. И – тишина. Или всё решила оставленная в подарок учителям-пенсионерам лошадь?!