Сентенции от начала февраля 2025г

-1--             Смотрел линию жизни Михаила Гусмана. Он – умелый, интересный рассказчик. Припомнил свои интервью, взятые у президентов стран, задающих политическую ситуацию в мире: у Обамы, Буша, Каддафи, Си Цзиньпина, султана Брунея и многих иных. Все эти рассказы сказали мне о том, что Михаил не то, чтобы хвастун, но он очень почитает жизненный успех и политический вес собеседника. Он отдаёт этим качествам первое место, хотя и упоминает, о том, например,  родной его президент родного ему Азербайджана – Гейдар Алиев – масштабный и значительный человек. Я нашёл в себе неприязнь к такой оценке, прежде всего общественного признания и общественных достижений героев Михаила Гусмана. Правда, если представить себе невообразимое и расположить  себя  в кресле  героя линии жизни, то и я бы припоминал у своих друзей, поразивших меня своими личными свойствами их, безусловно признанные другими поступки и качества. Но в глубинах души я всегда уверенно отдаю предпочтение не общественному весу и успеху моих знакомых и вообще любому явлению, а моему личному их пониманию и переживанию. Признаю, что возможно это – свидетельство моей невзрослости или недообразованности, некультурности   моих 70 с лишним лет. Но я вижу в чужих успехах и политической значительности только умение устроиться в жизни. А в своём восприятии других людей я ценю своё переживание, чувства от ощущения этих людей.  Эти чувства-ощущения  содержат таинственность жизни, они - как путешествие по новым ландшафтам.

-2—      Хочу высказаться о романе Андрея Белого "Петербург, О его манере художественности. В начале я скажу о противоположном Белому  чувствованию жизни. Назову это кристаллическим. Это потому, что оно как математическая наука, основано на чётких догмах, аксиомах и абсолютных истинах. Оно бывает у очень смелых и мужественных мужчин.  Андрей Белый – антипод таким героям. Однако, эти герои иногда имеют свойство относиться к окружающим как к куклам, они не переживают ощущения своих визави, но манипулируют ими. Хотя никогда в этом не признаются и утверждают, что они умеют и любить, и сочувствовать.  Теперь о главном в моём посте – о человеческом и писательском типе – Андрее Белом.  Характерная  цитата из Петербурга Белого.  «Так, извергнувши, как более ненужный балласт своё тело – так, извергнувши тело, ураганами всех душевных движений подхвачена бывает душа: бегают ураганы по душевным пространствам. Наше тело – судёнышко, и бежит оно по душевному океану от  духовного материка - к духовному материку.        Так … - Представьте себе бесконечно длинный канат; что в поясе тело ваше перевяжут канатом и завертят: с бешеной, неописуемой быстротой; подкинутые на расширяющихся, всё растущих кругах, рисуя спирали в пространстве, полетите вы в завоздушную атмосферу головой вниз, а спиной поступательно; и вы будете, спутник земли, от земли отлетать в мировые безмерности, одолевая многотысячные пространства  - мгновенно, и этими пространствами становясь.  Вот таким ураганом будете вы мгновенно подхвачены, когда душой извергнется тело, как более уже ненужный балласт.       И ещё представим себе, что каждый пункт тела испытывает сумасшедшее стремление распространиться до ужаса (например, занять в поперечнике место, равное сатурновой арбите); и ещё представим себе, что мы ощущаем не один только пункт, а все пункты тела, что все они поразбухли, - разрежены, раскалены – и проходят стадии расширения тел: от твёрдого до газообразного состояния, что планеты и солнца циркулируют совершенно свободно в промежутках телесных молекул; и ещё представим себе, что центростремительное ощущение и вовсе утрачено нами; и в стремлении распространиться без меры телесно мы развалились на части, и что целостное - только наше сознание о разорванных ощущениях.   ….    Если бы мы телесно себе могли представить всё это, перед нами бы встала картина первых стадий жизни души, сбросившей с себя тело: ощущения были бы тем сильней, чем насильственней перед нами распался наш телесный состав».  Подобными сентенциями переполнен роман. А что нам сказали? Сказали нечто, что-то. Конкретно – не назвать. перечисляются предчувствия, чувства, ощущения, в интуитивным освещении.  Конечно, представитель кристаллического чувствования  не рад такому тексту, но мы, поклонники русской классики, готовы воспринимать и пытаться понимать такие тексты.

-3-    Хочу продолжить предыдущее высказывание о художественном стиле литературного опуса.  Цитата из Велимира Хлебникова. «Конечно, правда взяла звучалью уста того, кто сказал: слова – суть лишь слышимые числа нашего бытия. Не потому ли высший суд  славобича всегда лежал в науке о числах? И не в том ли пролегла грань между былым и идутным, что волим ныне и познания от «древа мнимых чисел»?       Полюбив выражения вида  КВАТРАТНЫЙ КОРЕНЬ ИЗ МИНУС ЕДИНИЦЫ, которые отвергали прошлое, мы обретаем свободу от вещей.     Делаясь  шире  возможного, мы простираем наш закон над пустотой, то есть не разнотствуем с Богом до миротворения».                Этот текст по странности, непонятности, безумию похож на цитату из Андрея Белого, приведённую выше.   Дмитрий Мережковский, Лев Толстой, Антон Чехов, Николай Лесков никогда не прибегают к такому стилю, полному нечёткости и неясностей.  А результат-то, есть ли  он от  такого непонятного стиля?       Я утверждаю, что есть!  Более того стиль логичного и умного  Мережковского в его статьях, то есть не в художественной прозе, вызывающей иногда мистические переживания, часто раздражает своей конкретностью, чёткостью, ясностью. Так и хочется упрекнуть такой стиль в узости, в короткости, малости шажков продвижения вперёд к смыслам.                Приведу ещё один образец стиля, которым я, кстати, восхищён. Цитата из прозы Осипа Мандельштама.    «Дом родителей художника Мазеса да Винчи стыдливо повернулся к каменоломне хозяйственным и оживлённым тылом. Засаленные библейские перины валялись на солнцепёке. Кролики таяли стерилизованным пухом, то есть перебегали, то расплывались как пролитое молоко. И не слишком далеко, не слишком близко, там, где ей нужно, стояла гостеприимная будка с распахнутой дверью. На кривых реях пузырилась большая стирка. Добродетельная армада шла под воинственными материнскими парусами, но крыло, принадлежащее Мазесе, поражало яркостью и богатством оснастки:  чёрные и малиновые косоворотки, шёлковая ночная рубашка до пят, какие носят новобрачные и ангелы, фрачная рубашка с длинными обезьяньими рукавами, получившая в домашней переделке цветные манжеты. …»               Этот стиль ясный чёткий и ПОЭТИЧНЫЙ. Именно  в поэзии его прелесть.

-4--         Хочу отреагировать на полученные комментарии к моему посту. Я написал к фотографии крыш Таллинна пару строк о том, что Эстония имеет необоснованные злобные претензии к России. Комментарии на этот пост содержали обвинения меня в алкоголизме и продажности, и …. В связи с этим я хочу привести цитату из Велимира Хлебникова о жизни в России в двадцатые годы прошлого века.  «Всё изменилось. Люди перестали быть людьми. Эта кожа одевала их тело, как крышка часов одевает сложный строй колёс и гвоздиков, тела людей были заведённые человекообразные  снаряды, жесткие куклы, готовые взорваться и ответить расстрелом. Было ли это в поле, среди нив, в саду или гостях, два человека встречались, как две заведённые куклы с пружинами смерти в груди, не знавшие, взорвутся ли они от прикосновения руки, от слов «дорогой товарищ, который час?» Я ранее не понимал, как Сталин решился на массовые репрессии, как он уничтожил перед войной весь высший состав Красной Армии?  После полученных мной комментариев к моему безобидному посту, забрезжил ответ. И тогда, и нынче на нашей Родине, среди нас  - есть прокажённые своей ненавистью к России. Ведь писавшие мне гадости меня, не знают меня, но поняли, что я – за Россию и взорвались злобой.  Сейчас они надеются, что Запад разгромит и уничтожит мою Родину.

-5--          Мы живём среди людей: знакомых, незнакомых, родных и друзей. С некоторыми из них отношения очень сложные, трудные, непонятные. Когда я был юношей, мне говорили друзья мои, что не должно быть между нами ничего необъяснённого, что все непонятные ситуации нужно обязательно разъяснить, обговорить. Сейчас мне – за 70 лет и я знаю, что утверждение о необходимости всё объяснять – хитрая ложь.  Представьте себе, что А объясняет Б своё понимание их отношений.  Б не только не согласен, он краснеет и раздувается от возмущения. Он не только не принимает эти объяснения, он со страстью их разбивает в пух и прах. И что же имеется как результат неприятного, страшного разговора?  А раскрыл своё сердце. Б – не принял и осмеял А. Причём, А увидел, что Б – не играет, не хитрит, он физически не может принять его истину, каждое прикосновение к этой истине – это нож, занесённый над сердцем Б. Б – просто умрёт, но никогда не сделает движение по направлению истины А.  Зачем же было провоцировать искренний разговор, когда ты знаешь, что не можешь, не способен, вернее органически не хочешь признавать некоторые истины. Не хочешь и не можешь. Это – твоя физическая смерть.

-6--       Чувства – это фон, декорации, в которых мы живём.  Мы верим чувствам, хотя и знаем, что временами они обманывают. Но мы им верим оттого, что знаем, что они искренние.   Мы не хотим понимать, что чувства бывают мелкими и уводящими от  сути.  Нас завораживает их возникновение, мы не научились оставлять их в одиночестве и на время, покинув эти чувства, пытаться понять, осознать, постигнуть себя со стороны. Со стороны – всегда чужое восприятие, а обманывающие нас чувства, – свои родные. Мы даже не отдаём себе отчёта, а что есть чувства. Они есть реакция на что-то. Реагирует  неизвестное нам: душа, бессознательное, иногда и понимание. Но мы не умеем взаимодействовать с чувствами: мы – только воспринимающий их приёмник, мы не можем вызвать те чувства, которые наш ум хотел бы испытать. Таким образом, чувства – это старшина армейский, безжалостно гоняющий призванных на службу ему. Чувства – похожи на наших друзей: мы их любим, несмотря на то, что они могут и обмануть.  Чувства всегда с нами, как и одежда: голыми мы редко бываем, но можно заставить себя не одеваться и побыть в своём жилище голым. А вот чувства, как одежду – не оставить на вешалке. Они сразу проникают в нас, как воздух, которым дышим, который весь не выдохнуть. Не чувствовать – это интересный, но невозможный опыт. А вот не ощущать и не думать некоторое время – мы можем.

-7--       Хочу высказаться о Мережковском и Леониде Андрееве. Читая тексты Мережковского, об Андрееве видим слишком простого писателя, зачем-то высказывающимся о таких сложных материях как Жизнь, Бог,  вера. Я, читая Андреева, вижу его совсем другим.  Эти тексты разительно отличаются от ясных и чётких высказываний Мережковского, они неясные, содержат намёки, описания чего-то непонятного, но имеющего место. Критический взгляд Мережковского оценивает это как глупость, недостаток  таланта.   Я рад манере писать Мережковского: он пишет ясно и чётко, кристально прозрачно, но для меня – ошибочно. И я стараюсь так ясно выражать свои мысли, но одновременно понимаю, что так писать – это узко и грубо. Тексты Мережковского похожи на интернет комментарии: беспощадно и ясно фиксируют мысль автора. И в жизни я вижу людей как Мережковский – очень умных и грубоватых. А те, кто похож для меня на Леонида Андреева – неясные, неопределённые, но намекающие своим поведением на тайные возможности жизни, доступные, но не использованные ими.  В чём здесь суть? В том, что есть редкие люди, смело, мужественно глядящие на себя и других. И есть многочисленные иные, чувствующие везде тайну, опасности, иногда красоту и радость; но чувства их – неясны им самим, они их не осознают. На что это похоже?   - на веру.  Многие неосознанно верят в сверхъестественность жизни, в её бесконечную глубину, непостижимость, её редкую справедливость и благодарность. Я уважаю и неясную тёмную веру в жизнь, и бесстрашное осознание мережковских. Они не противоречат друг другу во мне, но они отвергают друг друга логически.  Да, жить страшно и иногда не хочется, но жизнь – это всё, что у нас есть, а бояться – стыдно. Жизнь мережковских – это постижение смыслов, истин, красоты, сложностей и ужасов и управление самими собой.  У персонажей Андреева мысль не поспевает за чувствами и фантазиями.  Мережковский сказал о них, что они – дураки.  Мысль Мережковского опережает и чувства и интуиции и веру; она использует абстрактные опосредованные понятия, что недоступно для персонажей Л. Андреева.

-8—          Есть люди, считающие себя Богом в своей профессии и в жизни вообще.  Что их подвигло на такое  кощунство?  Это глубокая уверенность в себе, своих мыслях и чувствах. Это их ощущения правоты всегда.  Большая часть таких людей – это тривиальные психопаты, но они абсолютно уверены в своей вменяемости.  Мы все стареем, теряем друзей и – остаёмся уверены в своей правоте. В молодости подобная самоуверенность неглубока, она поддерживается энергетикой и страстностью, а в старости – ощущением глубины понимания себя и, как наивно думают – жизни. Впрочем, нет пророков среди ближних: мы все наивны и ограниченны. Это задано нашей человеческой формой и практикой нашей жизни.

-9--       Человечество изобрело книги, художественную литературу. Это было тысячу лет тому назад, но и сейчас мы читаем. Есть отрасли, связанные с литературой – театры, кино. Миллионы читают книги. Что они получают при чтении? Книги рассказывают, что происходит с персонажами и почему? Вот именно к «почему» я и хочу обратиться. Нам показывают истинную причину событий, как следствие мыслей и чувств персонажей книги. Например, прекрасный рассказ Леонида Андреева  «История жизни Василия Фивейского» описывает трагические метаморфозы чувств и мыслей Василия, испытавшего невообразимые трагедии в своей жизни и, приведшие его сильный, могучий характер к протесту и внутреннему взрыву.  Персонажи книг, в том числе и Василий, могут неправильно оценивать переживаемое ими, хотя непрестанно и страстно пытаются всё понять.  В этом они похожи на нас, тоже напряжённо вдумывающихся в свою жизнь. Мы не знаем и не понимаем, почему мы так живём и, в отличие  от книг, для нас неведом автор нашей судьбы. Поэтому люди придумали такие понятия как метафизическое и трансцендентное, которые указывают на существующее, но непостижимое. Для меня трансцендентное – это простая вещь: это свойство нашей психики почувствовать то, что мы не в силах пока понять. Мы не знаем точно, но можем предчувствовать, догадываться, боятся или радоваться чему-то  возможному. Трансцендентное основано на наших возможностях и сложностях окружающего мира. Для меня играть вслепую  на десятках шахматных досок – это трансцендентное, а для кого-то привычное и возможное.  Философы скажут, что я – невежда, трансцендентное – это в принципе нечто невозможное для понимания никому, но происходящее в реальности.  Например: церковные молитвы и таинства – непостижимы, хотя мы их называем и практикуем.  Литература тоже иногда говорит нам о таком глубоком и таинственном, что наша голова кружится и не может ясно осознать описываемое. Пример – тот же Василий Фивейский. Что-то во мне хочет, чтобы эти понятия описывали ступени осознавания - непонимания, ступени сложности нашего мира. Но я готов признать лживыми мои хотелки, и согласиться с тем, что есть та реальность, что не может быть понята никем и никогда, например наш Бог и его мир. И такое признание – это не слабость, а наше  главное богатство даже не жизни, а нашего бытия. Это безусловная истина для верующих. Вера же есть не нечто когда-то решённое и выбранное, но она почти постоянно чувствуется и ощущается. И это совсем не означает, что человек должен забыть себя  и отдать себя полностью Божественному. Человек может и должен использовать это богатство для более полной и радостной жизни, понимая, что она бесконечна, и что Бог – для человека, а не против него. И для неверующего – есть внешняя сила, реальность, заставляющая его поступать с учётом её требований. И это тоже есть богатство для такого неверующего, ибо помогает ему видеть шире, больше и разнообразнее реагировать на жизнь.

-10--         Все мы живём и думаем о жизни, оцениваем её.  Утром проснулись – сразу заботы. Мы их осуществляем.  Потом вдруг находится минутка подумать: а хорошо было бы, чтобы всё делалось само по себе – не хочется суетиться и спешить. Но и только думать о своей жизни – тоже претит: нужно же жить, испытывать радость и неудачи, узнавать и постигать!  Жаль, что невозможно совмещать эти процессы:  жить и рефлексировать, осознавать свою жизнь. Процесс понимания, постижения требует внимания на ощущениях, чувствах, интуиции. Высказанное – это трюизмы, избитые истины, но вся наша жизнь протекает так, и изменить её, чтобы всегда было радостно – ни у кого не получается. А пока – хорошо, если угостишь себя вкусным завтраком и плохо, если обстоятельства сразу принудят самозапрячься в трудовую деятельность, чужую тебе. Только мечтается, чтобы всё было как в музыке: левая рука делает аккорды, аккомпанирует правой, ведущей смысловую мелодию.  Жизнь не предлагает, но заставляет нас стараться изо всех сил, чтобы как-то жить, не умирать. Бывает, что формы жизни невыносимо тяжёлые, например у Варлама Шаламова, отдавшему 20 лет жизни Гулагу или у инвалида, у солдата на войне.  Но мы всегда хотим жить, несмотря ни на что.

-11--       Человек рождается младенцем, ничего не знающим и не понимающим. Он рождается не опытным стариком, понимающим о жизни. Нам кажется естественным и правильным, что нас в детстве учат, объясняют, рассказывают обо всём, что вокруг.  Нам кажется, что мы всё поняли и уже живём в мире, где всё нам ясно.  Однако, это не так: во-первых, не всё можно объяснить и понять, и критерии истины нам – недоступны. Итак, в итоге, среди нас много взрослых людей,  не понимающих некоторые простые для других истины. Эти люди не имеют в своём мозгу или психике чего-то, чтобы понять, принять как свои некоторые истины. Учителя в школах и вузах – свидетели ситуации, когда их ученики не могут понять учебный материал, легко воспринимаемый другими учащимися. Счастливцы, которые осознают максимум возможного для человека, иногда временно  перестают понимать и чувствовать  давно понятое ими – и так бывает. Это даёт нам понимание и жалость к тем, кто не способен всё понимать.  Кстати человеческая деятельность  очень сложна.  Например: не все программисты понимают языки низкоуровневого программирования для всех типов существующих микросхем, их слишком много и языки – очень разные. Не все врачи могут лечить, ибо  не понимают  сложностей функционирования нашего организма.   Разные поколения, молодые и старые – не способны чувствовать одинаково, похоже.  В итоге человек живёт так, как плывёт на лодке: то опускается между волнами и не видит окрест, то поднимается на гребень волны и далеко видит. Старость и немощь тоже знакомят нас с неожиданными ограничениями и новыми пониманиями. Вокруг человека – пластичная, мягкая среда, как вода: можно нырять, можно принимать разные положения тела. Свобода для духа, ума и чувств. Такова наша счастливая и очень переменчивая жизнь и личная и общественная. И я думаю, что будущее для каждого человека будет тем добрее, чем более гибким и понятливым будут ум и чувства человека. Чем яснее, понятнее нам жизнь, тем благополучнее мы сможем  устроиться в ней, и тем интереснее и полнее станет наша жизнь. Тенденция нашего времени – ускорение и усложнение жизни и это приведёт к ещё большему отставанию непонимающих от постигающих сложности бытия.