Притча о голодном путнике

Эпиграф #1
У нас ума — гора из камня,
У вас — лепёшечка говна.
Мы вам — мадам, месье,
Но вы для нас отребье.

Эпиграф #2
Будь проще и к тебе потянутся.

Входит в деревню о трёх домах странник, чей путь долог. Три дня и три ночи шагал он по степям и лесам, вдоволь не пил, вдоволь не ел. В ногах его усталость скопилась, в голове — сон, в животе — голод. На счастье его, ближе к ночи, чем ко дню, набрёл он на живое поселение.

Стучится он в первые двери. В окнах зажигается свет яркий, тень мелькает, дверь скрипит; встречает его хозяин в мантии странной, со взглядом хитрым и фигурой худой. Одеяние чёрное, что ночь, но звёздами выткано; на голове колпак того же кроя.

— Здравствуй, путник!

— Здравствуй и ты, как тебя величать?

— Я — сказочник, а ты скажи, чем могу помочь тебе, уставший друг?

— Во мне усталость чрезмерна, сон велик, но пуще их голод. Накорми меня.

— Сочту за честь, за стол прошу!

Умывши руки путник сел за стол и ушёл в ожидание. С кухни доносился посуды звон, но недолго. Вот хозяин несёт большой поднос с обилием кухонной утвари и выставляет всё на стол:

— Извольте кушать, гость мой дорогой.

— Но что мне вкушать, пуста посуда?

Ответом ему была лишь хитрая улыбка сказочника. Всё понял путник и покинул стол, и дом, закрыв за собой двери.

Пошёл стучаться во второй двор. Постучал — тишина. Постучал снова, паузу выждал, еще раз обозначил своё присутствие, напористее уже. Дверь, наконец, медленно, но звучно отворяется, встречает его новый хозяин, — приземистый, в халате длинном да дорогом, с телом округлым, во взгляде задумчивом. В руках лишь огарок свечи, чью длину долгие ночи сожрали.

— Приветствую тебя, дорогой друг!

— Приветствую и я тебя, но как к тебе обратиться?

— Философ я, а ты скажи, чем могу помочь тебе, друг ночи?

— Да, сон во мне чрезмерен, усталость велика, но пуще их мне тяжек голод. Ты накорми меня.

— О, с радостью наполню я твоё пустое чрево! За стол прошу.

Умывши руки путник сел за стол и ушёл в ожидание. С кухни доносился тарелок звон, жидкостей журчание, недолго. Вот хозяин несёт большой поднос с обилием посуды и выставляет всё на стол:

— Извольте отведать трапезы моей, друг солнца!

— Постой, но вся посуда твоя полна лишь водой! Всякая чаша не пуста, но дно я каждой из них вижу.

Ответом ему было лишь лукавое молчание философа. Всё понял путник и покинул стол, и дом, закрыв за собой двери.

Сон всё сильнее, усталость крепче и голод громче. Шансов более нет, последний двор остался. Тихонько, безнадёжно подошёл, постучал негромко.

— Что, черт возьми, такое? — влетело в его уши сквозь дребезжание стекла.

Хотел было отвернуться, услышав шаг тяжёлый, да не успел. Дверь быстро и без шума отворилась, хозяина увидел он:

— А, вот кто тут. Вижу, что путник ты, усталый и голодный, и в глазах твоих лишь сон.

Хотел странник ответ держать, да не успел:

— Садись за стол, да руки мыть не нужно, их чистить в третий раз ни к чему уже, сотрешь до дыр. К соседям, знаю, заходил.

Пошёл на кухню сразу, греметь посудой. Недолго симфония по стенам уютного жилища разливалась, но прежде, чем хозяин внёс кушанья к столу, вперёд, до нюха гостя дошёл аромат вкусного ужина.

— Ты кушай, друг, а я пока приготовлю тебе постель, перину не обещаю, но одеялом тёплым обеспечу и подушкой удобной.

Тогда только рассмотрел гость хозяина: стройный стан — сын трудов ежедневных, сед слегка, в рубахе скромной и в ухоженых усах, с блестящим взором и крепкими руками. Видно ему стало сквозь очи этого мужика, что хозяин он хороший — хозяин словам своим, хозяин своим делам. От того был его ужин сытным, сон крепок и утро доброе, а сердце полно благодарности. С подарком таким он и продолжил свой дальний путь.